В тишине площади, заполненной краснолюдами, звонким эхом разнёсся заливистый смех Бруниморы.
***
Церемония встречи гостей продолжилась, а мы с Киараном протиснулись сквозь толпу и незаметно ускользнули. Быстрым шагом эльф вёл к замку Трёх Отцов. Приветливая улыбка слетела с его губ, а лицо стало озабоченным.
— Готов поставить пятьдесят крон, что эльфы не смогут так полюбовно договориться, как краснолюды, — он глянул на меня.
— Ты не найдёшь здесь никого, кто хотел бы поставить на противоположное, — усмехнулась я.
Он кивнул, придержав мне дверь. Из глубины коридоров доносился ровный гул голосов.
— Постарайся не привлекать к себе внимания, — мягко сказал он, взявшись за ручки дверей в зал собраний. — Они не знают тебя так, как знаем мы, и не упустят случая…
— Не оправдывайся, — тихо сказала я. — Я всё понимаю.
Он приоткрыл двери, и мы просочились в зал, заполненный скоя'таэлями, среди которых с удивлением я заметила нескольких краснолюдов. Вокруг двенадцатиугольного стола в три ряда расставили стулья, и за спинами скоя’таэльских командиров расположились доверенные члены их отрядов. Вопреки предосторожностям Киарана, все головы повернулись к двери, и гудение разговоров разом стихло. Исенгрим, сидящий за столом лицом ко входу, исподлобья посмотрел на меня, и я перехватила мимолётный взгляд Иорвета, который стоял справа от него, опершись на стол. Одетого в тёмную и неприметную одежду Исенгрима затмевал сиянием боевых доспехов сидящий по левую руку Яевинн. Лицо голубоглазого эльфа сохраняло непроницаемое и высокомерное выражение, и под его пристальным взглядом по стеночке я пробралась к незаменимой четвёрке Иорвета и уселась между Айвором и Анару. Перегнувшись через Роэля, Мона ободряюще потрепала меня по руке.
— Все в сборе, — сказал Иорвет, когда Киаран занял единственное пустующее место за столом справа от него. — Начнём.
— У меня вопрос, — раздался звонкий голос Верноссиэль, сидящей напротив Исенгрима. — Почему дело, касающееся исключительно эльфов, мы обсуждаем на всеобщем языке, а не на Старшей Речи?
— Наше дело касается всех скоя’таэлей, — спокойным голосом ответил Иорвет. — И если бы ты, Верноссиэль, дала себе труд внимательнее оглядеться по сторонам, ты бы заметила, что среди нас не одни только эльфы.
— Ещё чего придумала! — воскликнул краснолюд в выцветшей пиратской бандане, сидящий рядом с Торувьель. Черноволосая эльфийка, как и вчера в таверне, безучастно глядела в пространство перед собой.
— Говорите на всеобщем, черти! — раздались голоса с противоположной стороны, где на двух стульях втиснулись в одно место за столом пара совершенно одинаковых скоя'таэлей-краснолюдов. Близнецы переглянулись, и один из них ударил кулаком по столу: — Не для того мы пёрлись сюда и потеряли пол-отряда, чтобы слушать ваше чириканье!
— Ты прав, Иорвет, наше дело касается скоя’таэлей, — раздался ледяной голос Яевинна, — но присутствие среди нас dh’oine вызывает закономерные вопросы.
— Среди нас нет dh’oine, — отрезал Иорвет. — Ведьмачка в моём отряде, и если бы не её помощь, этой встречи бы не было.
Исенгрим едва заметно покачал головой.
— У нас много разногласий и много вопросов друг к другу, — продолжил Иорвет. — Однако вы здесь, а значит, вас что-то заинтересовало…
— Уж точно не твои красивые глаза, — перебил один из близнецов-краснолюдов, а второй хохотнул.
— Не говорите за всех, — засмеялась Верноссиэль и задорно стрельнула взглядом в сторону Иорвета.
— Вы пришли сюда не ради меня. Вы пришли сюда ради Дол Блатанна, — повысив голос, сказал Иорвет. — Каждый из вас уже в курсе положения дел на Севере, и сейчас подходящий момент, чтобы вернуть отобранную у нас землю и чтобы отомстить.
— Даже если и так, даже если сейчас и подходящий момент, Иорвет, — вдруг заговорил молчавший до того эльф с волосами, как пух, обрамляющими светлым облаком его измождённое лицо. — Что будет с Дол Блатанна после того, как мы победим? Свободная земля для эльфов, краснолюдов и людей, как здесь? Если это так, то боюсь, что Францеска избрала не худший для эльфов компромисс…
— А я тебе говорила, — громко сказала Верноссиэль, обращаясь к Иорвету, — говорила, что союз с Драконоубийцей — это предательство!
Её провокационное заявление будто прорвало плотину — с задних рядов донеслись поддерживающие выкрики, краснолюды матерились, эльфы ругались на Старшей Речи. Иорвет скрестил руки на груди и невозмутимо смотрел на обращённые к нему гневные лица. Исенгрим молчал, исподлобья обводя присутствующих взглядом. Торувьель прикрыла ладонью лицо. Я почувствовала, как в груди закипела ярость — эти благородные эльфы напоминали стаю обезьян, кидающихся друг в друга экскрементами.
— Цирк с конями, — мрачно сказал мрачный Анару.
Киаран резко встал.
— Вы обвиняете Иорвета… — тихо и зло сказал он, и я не узнала всегда ласковый голос эльфа. — Вы так гордитесь тем, что выживали и не шли на компромисс, однако, пока вас убивали в лесах, Иорвет нашёл для нас место, где мы можем жить. Куда может прийти любой эльф, и его не прогонят, не будут преследовать!
Крики стихли, и в звенящей тишине слышно было разгорячённое дыхание спорщиков.
— За год в Долине Понтара собралось больше эльфов, чем во всех государствах Севера вместе взятых, — продолжил Киаран так же тихо, но каждое его слово звучало веско и отчётливо. — И не только скоя’таэлей! В Тиле работают эльфские ткацкие мастерские, в Калькаре близ шахт эльфы, которых вы не смогли защитить, куют лучшие мечи на Севере. Никто из вас не решился сделать то, что сделал Иорвет — добиться для нас мира!
Он оглядел всех. Висела тишина. Киаран сел.
— И какова же цена этого мира? — Верноссиэль всё не унималась, и я с силой вдавила в ладони пальцы, непроизвольно сложившиеся в Аксий. — Склонить голову перед человеком?
— Нам не нужен мир, — жёстко сказал Яевинн. — Нам нужна Дол Блатанна.
— Говори только за себя! — вдруг вскинула голову Торувьель.
— Я считал, что имею право говорить и за тебя, Торувьель, — ярко-голубые глаза эльфа не отрывались от её бледного лица. — Меня не интересуют компромиссы с людьми. Всё, чего я хочу — чтобы мои скоя’таэли вернулись в Дол Блатанна. Я хочу, чтобы все эльфы вернулись в Дол Блатанна. Чтобы туда вернулась ты…
— А меня не интересует Дол Блатанна! — воскликнула Верноссиэль. — Пока там сидит моя мать и смотрит в рот Францеске, ноги моей не будет в этой гнилой богадельне! Вы предаётесь мечтам, но как только Дол Блатанна вернётся эльфам, она станет прыщом на заднице Севера, и рано или поздно Нильфгаард выдавит его. Нам выгоднее сражаться поодиночке. Малыми группами, в тылу врага. Мы должны быть мелкой вошью, которую невозможно извести!
— Зачем же ты вернулась, Верноссиэль? — вкрадчиво спросил Иорвет. — Я весьма ясно изложил в письме наши цели.
— Может быть потому, что ты попросил, да ещё и вежливо? — она с вызовом смотрела ему в лицо.
— Прибереги эту сказку для кого-то более доверчивого, — невозмутимо сказал Иорвет. — Зачем ты здесь?
— Пусть так, не верь. Тогда я назову вторую причину, и тебе она не понравится, — Верноссиэль поднялась и нагнулась над столом, буравя взглядом изуродованное лицо Исенгрима. — Если бы не он, меня бы здесь не было. А он молчит, будто в Зеррикании разучился говорить! Я здесь, чтобы посмотреть ему в глаза. Чтобы спросить — какого хрена он сбежал?
Её рука поднялась, обвиняюще указывая в лицо неподвижно сидящего Исенгрима. Вскочил сияющий Яевинн, вскочили белки в задних рядах, вскочили Мона и Роэль, и снова крики на Старшей Речи захлестнули зал. Я вдруг осознала, что впервые со времени попадания в этот мир безо всяких на то веских причин у меня разболелась голова — за левым глазом разрасталась и пульсирующими волнами отдавала в лоб свербящая боль.
— Мы так не договаривались! — кричали близнецы-краснолюды, тоже вскочив. — Грабануть сокровищницы Францески, купить оружия и свалить, так мы думали!
На близнецов кричал эльф с волосами, как пух, и незнакомая эльфийка по левую руку от него.
— Дайте же Иорвету сказать! — сверкая глазами, вскочила Торувьель. — Он собрал нас, дал нам кров, давайте же выслушаем его!
— Кров — это всё, что тебе нужно, Торувьель? — ядовито бросил Яевинн.
Исенгрим шевельнулся. Разжал сцепленные руки и хлопнул ладонями о стол. Как в застывшей картине смотрели собравшиеся на сверкающий зелёным перстень в оправе из свернувшейся кольцом змеи.
— Довольно, — устало сказал он. — Я услышал всех.
Он встал, и медленно, подчиняясь его тяжёлому взгляду, один за другим опустились на стулья все присутствующие.
— Ни один из вопросов, прозвучавших здесь, не имеет отношения к делу, — сказал Исенгрим своим низким, хриплым голосом. — Не подлежит сомнению одно — Дол Блатанна должна стать нашей. Потом по традиции у каждого из вас будет время, чтобы высказаться. Будет время, чтобы убедить других в том, каким должно быть будущее нашего государства. Сейчас — не время. Сейчас каждый из вас должен решить и сказать в присутствии свидетелей — идёт ли он со мной и с Иорветом возвращать нашу Родину эльфам или нет. Пути назад не будет. Я жду.
Он сел, так и держа руки на столе, чтобы каждый видел сверкание эльфийского берилла на его пальце. Все молчали. Поднялся Яевинн.
— Я пойду за Исенгримом, — сказал он. — Я пойду за королём!
Один за другим поднимались эльфы, «Я пойду в Дол Блатанна», — говорили они.
— Я остаюсь в Вергене, — сказал краснолюд в пиратской бандане из отряда Торувьель и виновато посмотрел на неё. — Прости, сестрёнка. Нечего нашему народу делать в Долине Цветов.
Торувьель кивнула ему и поднялась.
— Я иду с Иорветом, — сказала она. — И с Исенгримом.
— Эльфы из нашего отряда сами выберут, идти или нет, — когда дошла очередь до близнецов, они поднялись оба. — Мы не пойдём, то ваша драка. Ежели сойдёмся в цене с Ярпеном, останемся тут, нет — так нет, наберём жирка и уйдём.