дешь себе новое место, а пока просто постарайся вести себя, как ни в чем не бывало, раз уж тебе так ссыкотно…
В общем, Корниенко уговаривает меня не пороть горячку и не писать заявление на увольнение прямо сразу после праздников. Можно сказать, немного вправляет мозги.
Покидая меня, она напутствует:
— Все естественно, что не без оргазма.
Блин. Хорошо ей говорить, она вон к своему боссу переехала.
Чтобы немного успокоиться, я устраиваю себе вечерний спа. Надо смыть с себя тревоги, стресс, смазку…
Черт!
Все. С сегодняшнего дня целибат. Этот секс — сплошные проблемы. Без него как-то спокойнее. Как говорится, не жили красиво, не хер начинать.
И не буду я вспоминать, как скользил по языку член.
И пальцы растягивали мою дырочку.
Ванну с морской солью, маску на морду и спать. Завтра Новый год.
На всякий случай даже из дома выходить не буду, чтобы не вляпаться во что-нибудь.
Но мои здравомыслящие планы оказываются нарушены доброй волей человека.
Отмокая в ванной, слышу, как вибрирует мобила.
Мокрой лапкой подтягиваю телефон к себе.
О! Людок из отдела кадров. Она терпеть не может Стаса и с самого начала мне сочувствовала.
«Тань! Хочу заранее поздравить тебя с Наступающим! Желаю тебе в новом году встретить нормального мужика. А со своей стороны решила помочь тебе с карьерным ростом. Сегодня я задержалась дольше всех, и пока Стас не видит, отнесла генеральному твое резюме. Положила сверху на стопку. Выйдет на работу и заценит. Я там сверху приписала, что ты готова к любым задачам. Целую!».
Я чуть под воду не ухожу от таких новостей.
Если Зарецкий возьмет меня ассистентом, я буду постоянно сталкиваться с Градовым!
Только не это.
Я просто хочу уволиться, не привлекая внимания.
Надо как-то изъять это резюме!
Глава 10. Сон в руку
За ночь я вся извожусь.
Ну как так-то?
Где Люда была все эти месяцы?
Вот не зря говорят, что благими намерениями выстлана дорога в ад.
Может махнуть рукой просто?
Блин, но ведь не пойти на собеседование к генеральному, у которого уже работаешь, не варик. А своим отказом, если работу мне все-таки предложат, я точно обеспечу себе натянутые отношения с руководством. Изображать непрофессионализм, чтобы не предложили, перед действующим работодателем тоже стремно.
Хотя я уже показала себя недоделанной профессионалкой перед совладельцем.
Послушной такой. Со слабыми языковыми навыками.
Господи, за что мне это? Типа, кто дольше всех держался, тот громче всех падает?
Ладно. В новогодние каникулы загляну на работу и стяну свою резюмешку.
Черт.
На праздниках кабинет генерального точно будет под сигнализацией, только завтра еще айтишники копошиться будут.
Фак, фак, фак.
Придется идти на дело завтра.
Ну и, ясное дело, полночи я ворочаюсь и засыпаю только под утро, и снится мне всякий кошмар. Первая половина сна про то, как меня Градов «интервьюирует» обстоятельно, по всем вопросам, проверяет "глубину" знаний, а вторая — как меня застукивает охрана за похищением документов, содержащих коммерческую тайну, и весь офис указывает на меня пальцем: «Она предательница и враг народа! И носки у нее неподходящие под корпоративный дресс-код!».
Хрень какая.
В итоге встаю и невыспавшаяся, и неудовлетворенная, и на измене.
Нахлебавшись кофе без сахара и молока, я в обед топаю в место, которое надеялась не видеть ближайшие дней десять. Честно говоря, делая это добровольно, я чувствую себя извращенкой. Ничего, во имя будущего стараюсь.
Сейчас быстренько отстреляюсь и пойду марафет наводить. Я обещала к девкам на новый год заскочить, а они все время лицо рисуют, даже когда домашние посиделки. В прошлый раз пришла к ним натюрель, так наслушалась такого, что почувствовала, будто мама за спиной стоит. «Ну хоть губы-то накрась!». Капец.
В общем, опухшая и с легким чувством, что я делаю что-то противозаконное, захожу в офис.
Тишина.
Запустение.
Благодать.
Открыты двери только в серверную и в притон наших айтишников, откуда доносится заманчивое гыгыканье. Сто пудов, мемчики смотрят. Обычно я присоединяюсь, но сегодня у меня есть миссия, и чем раньше я ее выполню, тем лучше.
Почти на цыпочках я крадусь в приемную, посреди которой оптимистично стоит ведро с грязной водой и шваброй, торчащей из него. Дверь в кабинет генерального открыта, техничку я видела по дороге сюда в конце коридора. Не знаю, для кого она тут все пидорит, за праздники все покроется пылью, но мне ее трудоголизм только на руку.
Чтобы не следить по свеженамытым полам, разуваюсь.
Сегодня у меня носки с авокадо. Веселенькими такими авокадо.
Сразу настроение поднимают. А Градов ничего не смыслит в красоте. У него вон вообще никаких не было. Это он от зависти, как пить дать.
Оглядевшись по сторонам, я убеждаюсь, что свидетелей нет, и шасть внутрь.
Бросив куртку и шапку на диван для отдыха, рысью щемлюсь к столу Зарецкого и перебираю стопки, оставленные для него.
В какой-то момент проникаюсь уважением к мужику. Это ж надо, сколько он мути за день просматривает. И это при том, что основной поток документов у нас электронный.
Да где ж ты папка с резюме? Людок говорила, что прям под носом оставила же!
Может, еще места есть, куда ему кладут макулатуру?
Я окидываю взглядом кабинет. Единственное подходящее место — журнальный столик, но он девственно чист. В панике я хватаюсь за виски, пульс в которых стучит все сильнее. Скорее всего, я просто на нервах не вижу, а, на самом деле, стопка на видном месте. Надо просто дать себе выдохнуть.
Я отворачиваюсь от стола к окну, делаю глубокий вдох, и воздух застревает у меня в легких.
За панорамным окном, оказывается, есть балкон, на котором, вытаращив на меня глаза, стоит Градов с трубкой у уха. Он ошалело разглядывает меня, скользя взглядом от моих наэлектризованных волос до носков.
По традиции Андрей одет не по погоде. В первую секунду, мне даже кажется, что это глюк. Ну не может нормальный человек в минус двадцать не содрогаться на морозе без верхней одежды.
Но нет. Это мой кошмар.
В тонкой черной водолазке он прохлаждается под кружащимися снежинками.
Прохлаждался.
Потому что выражение его лица говорит мне…
Ничего хорошего не говорит, короче.
Походу, он не одобряет то, с какой наглостью я роюсь на чужом столе.
Вот ведь. Не дай бог, сон в руку.
Сейчас мне пришьют этот, как его, промышленный шпионаж.
Осознаю, что так и стою, раздув щеки, а меня сейчас это самое. Убивать будут. А мне марафет наводить надо.
Сдувшись, начинаю выбираться из-за стола с целью тактического отхода, но я и сюда-то с трудом втиснулась. Отступление затягивается, нервируя меня все сильнее.
А вселенная безжалостна. Градов явно не намерен спустить мне с рук самовольство.
Как в замедленной съемке наблюдаю, как он убирает телефон в задний карман и берется за ручку двери.
Я прибавляю усилий, но поздно.
— Золотой работник, — приветствует меня Андрей.
Ы…
Жопа. Полная.
Глава 11. Все для клиента
Градов вгоняет меня в панику.
Паника загоняет меня в ловушку.
Вместо того, чтобы обогнуть стол с другого края, я продолжаю пытаться протиснуться с неудобной стороны там, где тяжелое большое кресло оставило слишком узкое пространство для манёвра.
А задницу я себе на плюшках в обед, видимо, отъела, и ни фига у меня не выходит.
Градов все ближе, паника все сильнее, жопа, к сожалению, не становится уже.
И…
Мы с жопой застреваем.
Андрей, подойдя ко мне вплотную, для верности берет меня за шкирку, и мне хочется поджать ноги и повиснуть, прикинувшись дохлой.
Но это вряд ли поможет.
Лицо биг-босса такое суровое, что я свое просто закрываю ладошками.
— С наступающим, — пищу я.
Андрей закашливается.
— Танюша, скажи мне, котенок, — интересуется он странным голосом, но я боюсь посмотреть на него, потому что мне страшно и стыдно. — Какого хрена ты тут делаешь?
— Э… а вы? Это же кабинет генерального… — я оттягиваю время, в попытках придумать правдоподобное объяснение своему вторжению.
— Самое главное, что не канцелярия, или где ты там трудишься.
— Я кое-что забыла. Очень срочно надо было забрать! — еще крепче зажмуриваюсь я.
— Пока никого нет, так? Что ты хотела тиснуть? Не ври мне, что тебя одолел трудоголизм.
— Это не то, что вы подумали… — почти провываю я, осознавая, что меня загнали в угол.
— Таня, посмотри на меня, — требует Градов.
А я не могу! Он еще опять включает этот свой голос, и я вспоминаю, как он требовал на него смотреть, пока у меня во рту был его член. И мне еще стыднее!
Мотаю головой.
— Таня, — металл снова обернут в бархат и намекает, что папочку надо радовать. — Мы же уже это проходили. Стонать можно, возражать нельзя.
Я сейчас просто в пепел обращусь.
Он серьезно думает, что таким образом меня стимулирует?
— Ты испытываешь мое терпение, Таня, — стали в голосе добавляется.
И вот теперь я понимаю, что деваться мне некуда.
Я несчастно убираю руки от лица и поднимаю затравленный взгляд на Андрея.
— Молодец, — хвалит меня он с каменным выражением. — А теперь расскажи мне, что это был за спектакль с раздеванием по пути в кабинет, и что ты искала на столе.
Раздеванием?
А. Ну да. Я разулась в приемной, на входе сняла шапку и куртку…
Ну не думал же Градов, что я возле стола сниму остальное?
Или он недоволен, что не сняла?
Господи, о чем я размышляю в момент, когда решается моя судьба, как работника? Он меня с такого ракурса уже видел, с какого мой гинеколог не удостаивалась.
— К Зарецкому по ошибке попал один документ. Он уже потерял актуальность, — почти не вру я, но таким неуверенным тоном, что вызываю еще больше подозрений.