Очень странные миры — страница 2 из 74

– Возвращается? – равнодушно переспросил Нигидмешт Нишортунн, верховный властитель Светлой Руки, не поднимая глаз от какого-то древнего манускрипта, распахнутого на середине, в зеленоватом от времени, едва ли не замшелом переплете из кожи, о происхождении которой не хотелось и задумываться. – Когда? А самое главное – куда? И отчего мне докладывают об этом только теперь?

– Мы не были уверены, – ответила Эограпп. – Но теперь наши источники подтвердили это окончательно. Он впервые за полтора года покинул пределы Маудзариэн…

– Земля! – осадил ее Нишортунн. – Называйте этот мир Землей. Это их мир, и он никогда не будет принадлежать нам – что бы некоторые авантюристы себе ни воображали… Как вы знаете, они называют Эхайнор – Эхайнором, и никак иначе.

– Мой язык не поворачивается… – Эограпп уловила холодное недоумение в обратившихся к ней янтарных глазах властителя и поспешила уточнить: – Я не настолько хорошо владею языком этлауков, как вы, мой господин, и все эти чудовищные фонемы порой неподвластны моему языку.

– И все же постарайтесь освоить трудные фонемы, – строго сказал Нишортунн. – Кто из нас двоих стажировался у цмортенгов, я или вы? – Эограпп недоумевающе приподняла бровь, и он поспешил сделать необходимое уточнение: – Ну, хорошо, допустим, мы оба… но кто из нас двоих ксенолог? И мне не нравится, когда в моем присутствии употребляют термин «этлаук», запомните это. Что вы стоите? Я и без того знаю, что у вас отменный рост, в особенности для женщины…

– Да, мой господин, – сказала Эограпп самым смиренным тоном, на какой только была способна, и неловко умостилась на краешке раритетного кресла, изготовленного, по слухам, из костей одного из последних драконов. «Еще пять лет назад, – подумала она, – гекхайану было безразлично, женщина перед ним или мужчина, главное – чтобы стояли навытяжку и не прекословили. И я не уверена, что такие метаморфозы непременно к лучшему…» – Хотя в последнее время и в свете новых веяний во внешней политике этот термин в значительной степени утратил прежние уничижительные коннотации.

– Однако же придумайте ему замену, наконец, – отрезал Нишортунн и бережно, двумя руками, перевернул страницу. – Исследуйте наиболее распространенные земные языки, благо их там предостаточно, и подберите приемлемый эквивалент, созвучный какому-нибудь термину нашего родного эххэга, несущему позитивную смысловую нагрузку. Проведите кампанию по его пропаганде в средствах массовой информации – не мне вас учить. Чем вы там занимаетесь, в своем Департаменте, с тех пор, как мы отказались от доктрины агрессивной экспансии?.. Кстати, вот что: когда Консул… – Он перехватил изумленное движение бровей собеседницы. «Что ж, мы квиты, моя госпожа!» – Гм… когда четвертый т'гард Лихлэбр ступит на поверхность любого из миров Эхайнора, вы должны быть первой, кто окажется рядом с ним.

– Так велит мой долг, – кротко промолвила Эограпп, опуская глаза. Ее смуглые скулы обострились.

«Поразительно, – подумал Нишортунн. – Вдруг выясняется, что эту злобную стерву, готовую по моему приказу распустить на ленточки самого сильного воина, можно повергнуть в смущение! Чем же подкупил ее этот этлаук? Чем он подкупил всех нас? Чем вообще они нас подкупают?» Он вдруг подумал, что слишком долго, вот уже часов шесть, не меньше, не говорил с возлюбленнейшей из женщин. С женщиной-этлауком по имени Ольга.

– Превосходно, – сказал Нишортунн вслух. – Я даже позволяю вам предпринять все необходимые предварительные шаги. Разберитесь наконец, что он намерен предпринять со своим титулом. Это же не игрушки – титул т'гарда… Надеюсь, он найдет время преподать вам основы человеческой фонетики… и прочих приятных вещей… в своем незабываемом человеческом стиле.

Первый супердиректор Эограпп залилась обильной краской девичьего стыда. Верховный же властитель удовлетворенно ухмыльнулся. Умная, сильная и злая женщина – всегда трудный собеседник. Но сегодня ему удалось благополучно поставить точку в разговоре с этой проклятой ведьмой, не угодив впросак, не сев в лужу и даже сохранив последнее слово за собой. Хотя бы и не без помощи Галактического Консула.

* * *

– «Он возвращается»! – поморщился шеф-редактор информационного агентства «Планетариум» Герман Шлыков. – Кто возвращается? Куда?

– Там же все сказано, – смутился ньюсмейкер-стажер Трент Эмбри, которого по причине крайней молодости и связанной с этим прискорбным обстоятельством неопытности в агентстве иначе как Эмбрионом никто и не величал.

– Кто станет вникать в содержание, если его не зацепил заголовок? – пожал плечами Шлыков. – Вот гляди, хэдлайн что надо: «Озма убила супруга!»

– Но ведь Озма никого не убивала, – неуверенно возразил Эмбрион.

– Конечно, не убивала. Окончание фразы «своим новым имиджем» сознательно опущено, а нужный эффект достигнут. Старый прием, но бьющий без промаха… Вот и наш клиент не поверит своим глазам. Он влезет в контент и увидит, что там повсюду разбросаны формулы типа «по неподтвержденным данным», «такой-то дал понять», «как сообщают наши источники в Эхайноре»…

– Но у нас нет источников в Эхайноре! – с отчаянием произнес Эмбрион.

– Это знаешь ты, – сказал Шлыков, – и знаю я. Рядовой потребитель контента этого не знает. Он даже не всегда знает, что это за хрень такая – Эхайнор. Кроме того, не знают наши конкуренты. К примеру, «Трансгалактик» вряд ли поведется на подобную ботву, там старые акулы, вроде меня. А планктон вроде «Ньюсраптора» или «Экстра-Террестриала» непременно поведется, отмобилизует какого-нибудь безумного шляпника, того же Джейсона Тру, который ломанется со всей дури в эхайнские пределы и сам станет новостью… для нас. А затем, в вечернем уже выпуске, мы дадим ньюс-сиквел с поправками, в том смысле, что «Озма бросила супруга».

– Но она никого не бросала, – простонал Эмбрион. – Кого же ей бросать, когда формально она совершенно свободна?!

– Подотрись своими формальностями, – хмыкнул Шлыков. – Умник! Девяносто девять процентов нашей аудитории уверены, что она давно стала наложницей императора Светлой Руки. И они непременно начнут вникать в предлагаемый нами контент. И даже тот один процент всезнаек, якобы разбирающихся в сути вещей, не удержится в стороне. Потому что такие субъекты могут не верить своим глазам, но всегда пребывают в сомнениях по поводу масштабов собственной эрудиции, а больше всего на свете боятся, что пропустили нечто важное. Кроме того, в утреннем выпуске мы дадим…

– Ньюс-сиквел с поправками, – закончил Эмбрион упавшим голосом.

– Ты быстро схватываешь, сынок, – сказал Шлыков. – А тут… «Он возвращается»… О ком, кстати, речь? Надеюсь, это достаточно значимая персона, чтобы привлечь внимание потребителей контента?

– В определенных кругах это имя пользуется безграничным уважением, – встрепенулся Эмбрион.

– Кратов… Кратов… – Выпускающий редактор завел очи к потолку и медленно крутанулся в кресле. – Что-то знакомое. Определенно знакомое. Хм, да ведь мы с ним даже пересекались. Был там какой-то шум из-за некой никому не нужной планетки.

– Сиринга, – подсказал Эмбрион. – Так называется эта планета. Сейчас там работает большая исследовательская миссия, а года через три, если не случится ничего непредвиденного, человечество приступит к ее тотальной колонизации.

– Ну, возможно, – сказал Шлыков небрежным тоном. – Там-то мы и встретились. И что же? Этот твой Кратов… по прозвищу Галактический Колосс…

– Консул! – простонал Эмбрион.

– Допустим… какое бессмысленное и претенциозное прозвище! Что же, он возвращается на Сирингу?

Эмбрион отрицательно помотал головой и всем несолидным своим телом выразил протест.

– Или же он ушел от новой подруги и возвращается к прежней?

Эмбрион повторил свои эволюции.

Шлыков возвысил голос:

– Куда же, черт дери, он возвращается? И, заодно уж, откуда?

– Несколько лет назад, – нерадостно сообщил Эмбрион, – Кратов добровольно оставил свой пост в представительстве Федерации при Галактическом Братстве и вернулся на Землю. Здесь он сочинял мемуары, проявлял беспорядочную активность и разнообразно устраивал личную жизнь.

– То есть фиговничал, – подытожил Шлыков. – Наше агентство сообщало о том, что он воротился на Землю?

– Кажется, нет, – ответил Эмбрион.

– Сообщало ли агентство о том, с кем, где и когда он спит?

– Не думаю.

– У нас есть копия его мемуаров?

– Они не находятся на открытом доступе.

– Открытый, закрытый… кого это трахает… То есть ты хочешь сказать, что этот человек никогда не был героем нашей светской хроники?

– Угу, – сказал Эмбрион, а для себя решил, что его дела плохи, как никогда.

– Чем он тут вообще занимался? – недовольно спросил Шлыков. – Непохоже, чтобы он вот так внезапно взял и ушел на покой… сочинять мемуары. Быть может, у него на Земле была какая-то тайная миссия?

– Угу, – снова сказал Эмбрион. – Его завербовали юфманги. С тем, чтобы он вывел из строя горнодобывающие системы Северной Европы. Во-первых, это позволило бы юфмангам более эффективно продвигать свою продукцию на рынки Федерации. А во-вторых, они рассчитывают вернуться на историческую родину, в горы Тверрфьеллет.

– Где это? – осведомился Шлыков.

– В Норвегии. Я просто так сказал, от балды…

– Вот видишь, как все славно могло бы получиться, – произнес Шлыков наставительно. – Удалось бы растянуть контент выпусков на пять, не меньше. А теперь… момент безнадежно упущен. Новости, как осетрина, должны быть исключительно первой свежести. Хорошо сказано, черт возьми… хотя, подозреваю, не мной. Вот подумай сам: кому интересно знать, что некий господин, Галактический Конус…

– Консул, – машинально пробормотал Эмбрион.

– …о ком наши клиенты ни разу не слыхали до сей поры, вдруг, ни с того ни с сего, куда-то там возвращается?!

* * *

– Он возвращается, – сказал Иссуршаркант, канцлер Правящего дома Галактической Империи Тахамауков.