– Так что там начертано? – терпеливо спросил Белоцветов.
– Это указатели. Слева жилые помещения, справа ангары для техники, впереди нейтральная зона.
– Не вижу никаких ангаров, – проворчал Мадон недоверчиво.
Не говоря ни слова, Татор шагнул к стене и приложил пятерню к зеленому стеклянистому покрытию. Прозвучало знакомое уже аппетитное причмокивание. В стене разверзлось овальное отверстие, за которым угадывалось слабо освещенное пространство солидных размеров. «Ага», – сказал Мадон удовлетворенно. Татор присоединился к группе, и они продолжили движение. Уже позади них снова чмокнуло, проход закрылся.
– Что такое нейтральная зона? – спросил Белоцветов.
– Боюсь, я был неточен в переводе, – признал Кратов. – Возможно, это переход из одного модуля в другой.
– И мы как раз в нем находимся, – заметил Татор, озираясь.
Ласкающий взоры и ощущения застывший сироп с чрезмерной резкостью, несколько даже оскорбительной для восприятия, сменился грубым металлом, черным, пористым и неряшливо обработанным. Стыковочный узел напоминал собой внутренность какого-нибудь древнего механизма для перемалывания деревянных чурок в труху, если бы подобная операция имела смысл. С противоположной стороны пролегал трубообразный туннель, темный и прямой, с размещенными через равные промежутки точечными источниками резкого голубого света. Пол был тоже металлический и почему-то ребристый.
– Это не мы, – быстро сказал Белоцветов.
– При чем тут вы? – удивился Кратов.
– Он имел в виду: это не человечьих рук дело, – пояснил Мадон.
– А-а… Я думаю, это лферры.
– Орки? – встрепенулся Белоцветов, демонстрируя внезапную осведомленность. – Звездная система Муфрид, она же бета Волопаса! Разве они не избегают контактов с человечеством?
– Лферры полагают, что расплатились за свои шалости сполна, – сказал Кратов. – И мы по-прежнему им интересны.
– В гастрономическом аспекте? – скривившись, уточнил Мадон.
– Вы, должно быть, не знаете, Жак… – сердито начал было Кратов.
– Откуда ему знать, – пренебрежительно заметил Белоцветов. – Наш добрый Жан-Жак, а заодно и Жюстен повсюду находит сплошные угрозы его мужской сущности. «Этот прекрасный герой романа изучен мною наизусть. У него больше нет от меня тайн».[20] Он и в простых человеческих женщинах видит исключительно хищниц и охотниц до своей драгоценной плоти…
– Любопытно, где это вы встречали простых женщин, Санти? – насмешливо спросил Татор.
– Так вот, о лферрах, – сказал Кратов. – На самом деле «Тетра» – не первая их попытка вступить в эффективную кооперацию с человечеством. И не их вина, что все обернулось пустой тратой времени и ресурсов. По моим сведениям, они даже пытались основать здесь небольшую колонию.
– И чем все закончилось? – оживился Мадон. – Кто успел накалить сковородку прежде другого?
– Обнаружилось, что лферры не слишком расположены к аскезе, – терпеливо продолжал Кратов. – Жить в металлических стенах, дышать искусственным воздухом, вдали от цивилизации, в отрыве от социума… это оказалось не для них. Иное дело люди. Как обнаружилось, человек может приспособиться к чему угодно.
– Послушать вас, Консул, так люди – это вообще нечто уникальное в масштабах Галактики, – проворчал Мадон. – И универсальны настолько, что виавы, с их многотысячелетней культурой, кусают себе локти и пятки от зависти… И адаптивны не хуже крыс и тараканов…
– Я сам видел, как ты спал на скамейке в парке, – строго напомнил Белоцветов. – Скамейка была каменная, жесткая. И шел дождик.
Кратов со смехом изрек:
Меж цветов полевых,
что в поблекшей траве распустились
на осеннем лугу,
я предамся отрадным думам –
не судите меня за это!..[21]
Элмер Э. Татор с неожиданным воодушевлением принялся излагать события недавние и, судя по запутанности сюжета, необычные, что должно было, по его мнению, послужить наглядной иллюстрацией к умению среднестатистического человека обустроить свой быт с максимальным комфортом в самых негодящих к тому условиях. Белоцветов откровенно веселился, а Мадон ограничивался саркастическими репликами вроде: «А смысл?.. Для чего все это, когда есть возможность…» Они топали по гулкому туннелю внутри гигантской космической станции, совершенно пустой, во все стороны пролегали миллионы миль космической тьмы и холода, где-то там бессмысленно и сиротливо разводил ядерные пары для собственного удовольствия оранжевый карлик BG1212, он же Тетра, сомнительное украшение Кельтской Ветки, и настроение было прекрасное.
Поэтому человек в джинсах, ковбойке и на велосипеде, обогнавший веселую компанию, не сразу привлек внимание к своей особе.
4
– Нет, я не могу на это смотреть, – сказал доктор Стэплдон Кларк, страдальчески морщась. – Джентльмены, у вас есть какая-нибудь приличная одежда? В этих доспехах вы кажетесь чокнутыми ролевиками на натуре.
Команда «Тавискарона» сидела вокруг длинного лабораторного стола, и в самом деле чувствуя себя весьма неловко в «арамисах» с их легкой, но все же ощутимой броней, в гермошлемах, хотя бы даже и откинутых. Перед каждым из них стоял высокий стакан с прохладительным. Сам же доктор Стэплдон Кларк ни на мгновение не прекращал сложных маневров в тесноватом помещении, все пространство которого от пола до потолка было занято экранами видеалов, на коих происходила удивительно насыщенная событиями жизнь. Разговаривая на ходу, доктор выверенными до автоматизма движениями менял экраны местами, едва ли не тасовал их, как колоду громадных карт, набирал текст на виртуальной клавиатуре, словом – проводил время с большой пользой. В своем ковбойском наряде он больше смахивал на пожилого фермера из техасской глубинки, чем на выдающегося физика-пространственника. Доктор Кларк был тощ, изможден и безупречно лыс. Для завершения картины недоставало только нашейного платка, какой-нибудь адской жевательной смеси во рту и шляпы. Что-то подсказывало Кратову, что, если в том возникнет необходимость, шляпа непременно отыщется где-то неподалеку, и не исключено, что в комплекте с винчестером модели 1873 года.
– Благодарим за заботу, сэр, – вежливо промолвил Элмер Э. Татор, стараясь удержать собеседника в поле зрения. – Мы не рассчитываем здесь задержаться дольше нескольких часов.
– Хотел бы я знать, кого вы ожидали здесь повстречать, в своих скафандрах и с оружием наперевес! – продолжал допытываться доктор Кларк.
– Тоже мне оружие… – стыдливо проронил Мадон.
– После того как станция не ответила на наш запрос, – веско ответил Белоцветов, – мы готовы были ожидать чего угодно.
– Санти, конечно, слегка преувеличивает, – примирительно молвил Кратов. – Но история космической экспансии знает разнообразные и чрезвычайно неприятные прецеденты…
– И что бы вы предприняли в таком случае? – ехидно спросил доктор Кларк. – Не хочу задеть ничьего самолюбия, но вы мало сходны с десантом Звездного Патруля в боевом порядке.
Белоцветов расправил плечи и выпятил грудь.
– А так? – спросил он.
– Я постараюсь быть максимально деликатным… – начал было Кларк.
– Похоже, у вас было бурное прошлое, доктор, – заметил Кратов.
– Ха! – воскликнул Кларк. Закатав рукав ковбойки, он обнажил потускневшую, но по-прежнему отчетливо различимую черно-красную татуировку. – Восьмой, он же Чернокрылый отряд Звездного Патруля, под командованием командора Кэйдина Крайтона, джентльмены! Впрочем, все это было слишком давно, чтобы вы могли о том помнить… Вот что я вам скажу, – заявил он, обращаясь персонально к Белоцветову. – В следующий раз, если решите причалить к старушке «Тетре» под гром аплодисментов и духовой оркестр Одиноких Сердец, делайте это по-человечески.
– Как же именно? – осведомился Татор с живейшим интересом.
– А так, что добрых три четверти причальных узлов станции созданы людьми. Если вы подкатите к нашей железной красотке под привычный для нее и для нас бочок, где-то в человеческом секторе, по техническим отсекам разнесется предупредительный сигнал. И тогда вам непременно ответит всякий, кто случится поблизости. А уж там постоянно кто-нибудь да отирается. Не стоит упоминания, джентльмены, что людям свойственно обитать в условиях человеческих представлений о комфорте, а подавляющее большинство населения «Тетры» составляют наши соплеменники. Попадаются, разумеется, и нелюди, но в пределах статистической погрешности. – Доктор Кларк быстро огляделся. – Надеюсь, я никого не оскорбил употреблением этого семантически неоднозначного термина для обозначения разумных существ альтернативного генезиса. Как мне представляется, мы все здесь одной крови… ты и я… гм… В свое оправдание уточню, что использую его исключительно для экономии фонетических усилий.
– В пределах статистической погрешности… – задумчиво повторил Белоцветов.
– Ну разумеется! – воскликнул доктор Кларк. – Никто не знает масштабов присутствия нелюдей на борту «Тетры». Известно лишь, что их никогда не бывает меньше одного, и не отмечено ни одного достоверного случая, чтобы их численность превысила дюжину. Они прилетают и улетают, возможно – размножаются или, да хранит их Господь, умирают, то есть существуют по своим законам, и кто мы такие, чтобы требовать от них каких-то отчетов?!
– Но вы тем не менее предпочитаете жить и работать на территории виавов, – подчеркнул Кратов.
Доктор Кларк остановился и раскинул жилистые конечности, словно приглашая воссоединиться с чем-то высоким и восхитительным.
– Вы слышите? – вдохновенно спросил он.
– Что мы должны услышать? – вкрадчивым голосом спросил Татор.
– Тишина! Полная бескомпромиссная тишина, джентльмены! Та тишина, которой я никогда не найду в человеческом секторе. Не хочу показаться излишне требовательным, но уровень шума земной техники оставляет желать много лучшего. Постоянно что-то шипит, шуршит, булькает… Да и сами люди являются источником различных спектральн