Удостоверение каменщика. 1983 год
Диплом МФТИ. 1985 год
Знаете, пытаясь в этом разобраться, я вспоминаю, что с раннего детства любил руководить. Рвался публично выступать. Пытался что-то организовывать. Расставлять всех по местам. Доходило до смешного.
Приехали мы как-то с бабушкой в гости к ее подруге. Меня выпустили во двор, где в песочнице возились такие же малыши, как и я. Мне было, кажется, года четыре. И вот когда бабушка решила взглянуть – не деремся ли мы, то обнаружила презабавную картину. Ее внук уверенно руководил всей песочницей.
Да, я давал четкие указания – как надо раскладывать песок, что из него лепить. Каждому раздавал поручение. В результате все малыши были при делах. И никакой драки, никакого беспорядка. Бабушка с подругой хохотали, глядя на четырехлетнего капитана. А я чувствовал себя триумфатором.
В пионерлагере я тоже всех организовывал. Командовал мальчиками, кадрил (так тогда говорили) девочек, выигрывал практически все соревнования – от шахмат до настольного тенниса. Мне все время хотелось какой-то движухи. Нужно было выплескивать энергию, которая скапливалась во мне в невероятных количествах. А в советские времена приветствовалась общественная работа, и ее было много. В комитете комсомола. Позже в стройотрядах, которые потом превратились в шабашки…
С пятнадцати лет я начал жить самостоятельно – в интернате школы имени Колмогорова. Москвичи и подмосковные могли оставаться дома. Но в общежитии мне было так хорошо, так весело, что домой совсем не тянуло.
Со всей страны сюда съезжались умные, образованные ребята. В основном мальчишки. И в отличие от большинства школ, где культом считалась физическая сила, у нас культом был интеллект. Идеологией нас не подавляли. Творческие фантазии били ключом. Мне, кстати, посчастливилось слушать лекции самого Колмогорова, великого математика. Короче, это был оазис науки и вольнодумства…
Уже на первом курсе Физтеха я начал подрабатывать репетиторством. И к восемнадцати годам почувствовал себя финансово независимым от родителей. Зарабатывал больше, чем отец.
Советские научные сотрудники жили тогда бедно. Моя зарплата инженера по окончании Физтеха составляла 135 рублей, а после защиты диссертации – 165. В то время многие ученые подрабатывали – кто репетиторством, а кто физическим трудом на стройках в летние отпуска. Называлось это шабашки.
Работать на стройках я начал еще в студенческие годы – в официальных стройотрядах Физтеха. Освоил несколько рабочих специальностей – каменщик, плотник-бетонщик, монтер пути.
Не раз мы ездили на стройки в республику Коми. Там мне выдали трудовую книжку, местами на коми-зырянском языке. Строили мосты. Зарабатывали больше 1000 рублей в месяц – деньги по тем временам огромные.
Много чего я увидел и понял, работая на советских стройках в глухих северных краях. Видел и нищие деревни без мужиков, и чудовищное пьянство, и брошенную в грязи технику…
А вот построенные нами мосты стоят до сих пор.
Строим мост. 1985 год
Шабашки были летом. В остальное время я подрабатывал репетиторством, готовил старшеклассников к поступлению в вузы по математике и физике. Самым сложным было найти помещение для занятий и найти заказчиков, то есть родителей старшеклассников. Но довольно быстро я научился это делать лучше других. И вот каким образом.
Мы с друзьями приезжали в подмосковный город и начинали обходить школы. Официально арендовать помещение для занятий было тогда невозможно. Но у школ существовали проблемы – покрасить забор, обновить мебель, починить проводку и т. д. Мы решали эти проблемы, а директор предоставлял вечером школьные кабинеты. Формально это был «кружок математики». С директорами школ города договаривались, что пройдемся во время занятий по старшим классам и сделаем объявление о наборе в «кружок».
В тот период я здорово поднаторел в публичных выступлениях. Можно сказать, достиг такого мастерства, что удавалось зазвать на первую встречу с преподавателями десятки старшеклассников из каждой школы, откуда основная часть записывалась в «кружок».
Смешное словечко – такое не забудешь. Но это было трудное дело. Эффективно зазывать умели только двое: я и еще один парень, впоследствии ставший крупным бизнесменом.
Зазывание длилось несколько минут. Моя речь была идеально отработана. За несколько лет я произнес ее сотни, тысячи раз. Отрастил бороду, чтобы казаться старше. На носу красовались большие очки строгого отличника. Ведь надо было войти в класс, где сидели острые на язык десятиклассники, и вызвать у них не град насмешек, а доверие. И в течение минуты убедить, что опытные преподаватели за невысокую плату смогут их подготовить в технические вузы.
В каждом подмосковном городе мы объезжали все школы и назначали «первую встречу». На эти встречи приходило иногда до двухсот человек – старшеклассников и родителей. Из тех, кто записывался, мы формировали группы, обычно по десять человек в каждой. Занятия вели в основном мои друзья и знакомые по Физтеху. Это являлось одним из основных аргументов для родителей – платить деньги репетитору из великого Физтеха.
Экономика была взаимовыгодной. Преподаватель зарабатывал больше, родители школьника платили меньше, чем при занятиях в Москве с репетитором. А главное, что мы работали честно. Ребята поступали в технические вузы. Конечно, в МГУ или Физтех нельзя было поднатаскать кого угодно. Но в МАИ или СТАНКИН проходили легко.
Мы таким образом охватили практически все Подмосковье, все крупные города и даже близлежащие областные центры. У нас работало порядка ста преподавателей, число обучаемых измерялось тысячами. Финансовые потоки были сопоставимы с оборотом среднего советского завода.
Все это происходило как бы неофициально. Но тут как раз подоспел Горбачев с законом о кооперации, и мы с товарищами решили легализоваться. В 1987 году наш кооператив «Интеграл» был зарегистрирован одним из первых в Подмосковье, я стал его председателем.
Кооперативная деятельность многому меня научила – руководить людьми, вести переговоры, строить большие системы, решать вопросы с чиновниками.
Лет в двадцать пять я стал по советским меркам состоятельным человеком – питался в ресторанах, пил французский коньяк, курил «Мальборо», летал в Сочи несколько раз в году, делал девушкам дорогие подарки вроде настоящих французских духов или американских джинсов. И был очень доволен собой, потому что деньги не свалились с неба, а явились результатом применения интеллекта, знаний и огромного труда.
Так что, вопреки распространенному мнению, далеко не все кооператоры времен перестройки были хапугами, ворюгами или коррупционерами.
Когда Горбачев объявил перестройку, во мне что-то перещелкнуло. Я уже писал, что во время шабашек много поездил по стране – насмотрелся на разваленные колхозы, запущенные хозяйства, адское пьянство. И начал задумываться, что такое советская власть. Я ведь не из семьи диссидентов. Мой отец убежденный коммунист – до сих пор голосует за них. Мама – нет. Ей многое не нравилось в советской системе. Однако взгляды отца и советское воспитание сформировали мое сознание, когда я был юным. Помню, что в восьмом классе подрался с парнем, который неодобрительно отозвался о Ленине.
Но в конце восьмидесятых многим, и мне в том числе, стало ясно, что страна трещит по швам. В результате у меня созрел новый план. Я изберусь, если получится, депутатом. Годика за два-три можно будет навести порядок в стране. Тогда многие верили, что достаточно выгнать коммунистов, и счастье наступит само собой. Я был не исключение. Ну а потом вернусь в науку – к своей теоретической физике.
Тем более что в кооперативе я заработал столько денег, что, казалось, хватит на всю жизнь.
Так начался мой роман с политикой. Я чувствовал потребность участвовать в бурлящей на тот момент стране. Но предполагал зайти в политику ненадолго. Однако застрял.
Сначала я вступил в Союз кооператоров Долгопрудного. Союз кооператоров отрядил меня посещать заседания Клуба избирателей Долгопрудного. Кого там только не было: и сторонники академика Сахарова, и почитатели Сталина, и антисемиты из общества «Память», и городские сумасшедшие. Мы часами обсуждали как жить дальше.
Каких-то ясных политических взглядов у меня тогда не было, и я прибился к группе Физтеха.
На 4 марта 1990 года были назначены выборы в долгопрудненский горсовет. Ясное дело, никакими политтехнологиями я не владел. Вообще крайне туманно представлял себе избирательную кампанию. Однако Физтех на то и Физтех!
Я додумался ходить по квартирам, более того – разработал вопросник для избирателей, типа наказы собирал.
«Здравствуйте! – говорил я, когда мне открывали дверь в квартиру. Я ваш кандидат в депутаты. Чем я могу вам помочь? Вот можно заполнить листочек с вашими наказами».
В большинстве случаев народ очень радовался, начинали общаться. Часто приглашали пить чай, а в рабочем квартале – иной раз и водочку подносили. Короче, избирательная кампания мне очень понравилась. Тут и пригодились навыки агитации и убеждения, наработанные в кооперативе.
Самое удивительное произошло в середине избирательной кампании. Произнеся очередной раз: «Здравствуйте, я ваш кандидат в депутаты!» – я получил неожиданный ответ от открывшего дверь дядьки: «Ну здравствуй, а я тоже кандидат».
Это был многолетний депутат, постоянно избиравшийся на ранее безальтернативных выборах. Мы славно посидели. Дядька рассказал, что его постоянно выдвигает руководство завода, и ему это все надоело. Он обещал поговорить с ребятами на заводе насчет меня, поскольку я парень неплохой, образованный, и надо давать дорогу молодым.
Так в первый и – увы! – в последний раз в моей политической жизни главный конкурент от партии власти агитировал за меня.