жении К. Маркса, что «люди суть продукты обстоятельств и воспитания, что, следовательно, изменившиеся люди суть продукты иных обстоятельств и измененного воспитания…»(Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 3, с. 2.) советские психологи (Выготский, Гальперин, Леонтьев, Рубинштейн) показали, что все психические процессы формируются прижизненно по механизму присвоения общечеловеческого опыта в процессе предметной деятельности субъекта, носящей сложный опосредованный характер.
Предметная деятельность, составляющая специфическую человеческую сущность, осуществляющая связь человека с миром, стала объектом изучения в психологии. Такое понимание предмета психологии послужило основой для создания методических приемов и исследования нарушений психики. Если при исследовании измерительными методами выявляются лишь конечные результаты, а вся качественная сторона деятельности испытуемого (процесс работы, мотивы, побудившие человека избрать определенный способ действия, личностные установки) остается за рамками исследования, то психологический эксперимент, базирующийся на положениях отечественной психологии, направлен именно на выявление качественных особенностей психической деятельности субъекта. Если, скажем, речь идет об исследовании нарушений познавательной деятельности, то экспериментальные приемы направляются на то, чтобы выявить, как изменяется у больного процесс приобретения новых знаний, в какой форме искажается возможность использования прошлого опыта, каким образом нарушается процесс целеобразования, как влияют искаженные болезнью мотивы и установки на протекание и строение познавательной деятельности. Если же встает вопрос об исследовании изменений личности больного, то метод ретроспективного анализа жизненного пути больного в сочетании со специальными экспериментальными приемами позволяет установить характер и содержание ведущей деятельности человека до заболевания, выявить преморбидную иерархию мотивов деятельности и то, как она изменялась в ходе болезни.
Качественный анализ деятельности необходим и при решении другого важного раздела медицинской практики — задачи восстановления. В качестве примера возьмем задачу коррекции негативизма больного. Нельзя одним и тем же методом восстановления «снять», например, негативизм подростка и негативизм больного шизофренией. Механизмы этих внешне сходных явлений различны. Негативистское поведение психопатизированного подростка является тем, что Л. С. Выготский называл «симптомом «вторичного обрастания»; оно может быть неудачной компенсацией, проявлением плохой ориентации подростка в мире взрослых, его незащищенности против, возможно, чрезмерных, жестких требований семьи, неадекватным способом самоутверждения, демонстрацией своей самостоятельности. Если негативизм больного шизофренией может тоже являться во многих случаях проявлением мер «психологической защиты», то все же этот симптом обусловлен измененной структурой его личностного смыслообразовання, и в этом отношении он стоит ближе к тем симптомам, которые Л. С. Выготский называл «ядерными».
Устанавливая путем качественного анализа синдрома структуру нарушения деятельности, психолог намечает тот или иной путь психолого–педагогического воздействия, необходимого для коррекции деятельности. Реабилитация и диагностическая работа всегда слиты воедино.
Обслуживая практику медицины, мы не только проверяем правильность своих концепций, адекватность методических приемов, но и разрешаем свои собственные психологические проблемы, вскрываем «белые пятна» психологии. Именно при разрешении практических задач психоневрологической практики выявилось, что одним из таких «белых пятен» является психология личности.
Качественный анализ, возможность ретроспективного анализа жизненного пути человека до болезни (анамнез), с одной стороны, и возможность прослеживания текущей жизни больного человека, с другой, позволяют выявить некоторые условия формирования и развития конкретных форм жизнедеятельности человека и вскрыть закономерности его мотивационно–потребностной сферы. Так, например, исследования некоторых форм деградации личности больных алкоголизмом показали, каким образом ситуативно возникающие мотивы могут при определенных условиях переформироваться в устойчивые патологические влечения; псе более действенными становятся у них потребности и мотивы, требующие малоносредствованных действии (Братусь, 1974). Исследования больных нервной анорексией, проведенные М. Л. Каревой (1975), показали, как при определенных жизненных условиях у девушек–подростков может возникнуть антивитальная деятельность (целенаправленное голодание), «отвязанная от органических потребностей». В ряде работ экспериментально показано, что формирование «аномальной личности» у больных шизофренией происходит вследствие сужения круга мотивов, разрыва их смыслообразующей и побудительной функций (Коченов, 1970; Коченов, Николаева, 1972), Нередко в качестве механизма личностных изменений выступает нарушение подконтрольности поведения, нарушение критической оценки собственных поступков (Зейгарник, 1949; Рубинштейн, 1949; Кожуховская, 1972)
Практика психоневрологической клиники внесла много в понимание познавательных процессов (Поляков, 1974), выявилась роль мотивационного компонента в их строении (Зейгарник, 1962; Тепеницина, 1965; Петренко, 1976; Соколова, 1976).
Интересно отметить, что при анализе патологического материала особенно отчетливо выступает роль возрастного фактора. Так, при искажении содержания ведущей деятельности у подростков не складывается предпосылка для будущей трудовой деятельности (Рубинштейн, Зейгарник и др., 1976; Карена, 1975).
Знание всех обнаруженных закономерностей важно не только психологу, но и педагогу, социологу.
Таким образом, практика психоневрологической клиники, обеспечивая возможность исследования аномалий строения и развития человеческих потребностей, мотивов, направленности, выдвигает тем самым на первый план проблему личности, ее нормального и аномального развития, путей ее социального и трудового восстановления (С. Я. Рубинштейн и ее сотрудников (1976), работы наших аспирантов и дипломников Реньге, Болдыревой, Матуловой, Рыженкова и др. 1978).
Обращение к патологическому материалу позволяет подойти к сложнейшим проблемам, в частности к проблеме соотношения интеллекта и аффекта. Анализ изменений целеобразования, ослабления побудительной силы намерений у больных с грубыми нарушениями передних отделов головною мозга показал, что эта проблема не может быть разрешена вне проблемы сознания (Зейгарник, 1949; Рубинштейн, 1949). Следует отметить, что еще в 1933 г. Л. С. Выготский в своей статье «Проблема умственной отсталости», критикуя К. Левина за его антиисторический подход к проблеме связи интеллекта и аффекта (1927), писал: «Для осуществления этой задачи в нашем распоряжении имеется только путь критических и теоретических исследований тех клинических и экспериментальных данных, которыми располагает современная паука по этому вопросу» (1935, с. 11). К этой же мысли о значении клнннческих данных для общетеоретических вопросов Л. С. Выготский вновь возвращается при анализе психологического строении слабоумия при болезни Инка (Выготский, Биренбаум, Самухин, 1934).
Думается, что привлечение материала аномального развития и строения психики для разрешения многих теоретических вопросов психологии остается актуальным и в настоящее время.
За последние годы психологические проблемы в медицине значительно расширились. Благодаря тому, что наряду с лечением заболевшего человека ставится и проблема профилактики, реабилитации и психотерапии, психологи все глубже проникают в медицину; психология, в частности, внедряется в клинику соматических заболеваний (сердечно–сосудистых, онкологических, почечных).(Вопросы профилактики и восстановления, т. е. направление. которое называется сейчас «социальной» или «реабилитационной» медициной, всегда стояли в центре внимания отечественной медицины. Достаточно напомнить имена В. П. Сербского, И. И. Захарьина, С. С. Корсакова, В. М. Бехтерева, И. И. Боткина, А. Р. Лурии.)
Практика соматической медицины выдвигает перед психологией большой круг исследований, которые, главным образом, сводятся к исследованию психологии личности. Знание личностных особенностей заболевшего человека необходимо клиницисту для определения прогноза заболевания (возможности образования вторичных симптомов), для выбора правильной тактики терапевтических и психотерапевтических воздействий, для решения вопроса о возможности сообщения больному диагноза и для многого другого.
При решении этих вопросов, казалось бы строго медицинского характера, вырисовывается круг чисто психологических проблем: это проблема изменения ведущей деятельности; проблема формирования новой ведущей деятельности, замещающей прежнюю, измененную или распавшуюся в процессе заболевания, иными словами, проблема направленного формирования новых ведущих мотивов, направленного формирования новых целей и ценностных установок, проблема сознания своей болезни, проблема подконтрольности или критичности.
Остановимся вкратце на некоторых из этих проблем.
Всякое тяжелое (особенно хроническое) заболевание ставит препятствия на пути реализации мотивов деятельности. При этом для судьбы человека и для его заболевания небезразлично, какая деятельность фрустрируется — ведущая или подчиненная. Представляет интерес, что именно в момент тяжелого заболевания и выявляется в полной мере, какая по содержанию деятельность была ведущей для человека.
Встает важный вопрос о замещение ведущей деятельности какой‑либо другой, об условиях, необходимых для этого. Возникает проблема защитных механизмов личности, ее компенсаторных возможностей, границах личностной компенсации. Эта проблема мало разработана, хотя актуальность ее очевидна.
Идея личностной защиты, так широко разрабатываемая в западной психологии, в своем наиболее явном психоаналитическом варианте для нас неприемлема. Материал соматической клиники между тем, безусловно, свидетельствует о том, что подобные механизмы (защиты, замещения, опосредования) существуют. Например, широко известен факт игнорирования больными своих тяжелых заболеваний при явной, и, казалось бы, видимой самому больному симптоматике (например, параличи, некоторые проявления онкологических заболеваний, заболевания внутренних органов и др.). В медицинской литературе описана сложная и разнообразная система аргументации и мотивировок, к которым прибегают больные, чтобы лишний раз убедить себя и окружающих в отсутствии болезни. Психологический анализ этих явлений — важная задача психологии личности. Предварительные данные, полученные В. В. Николаевой и ее сотрудниками (1978), показали, что компенсаторные или защитные механизмы тесно связаны по крайней мере с двумя группами явлений: во–первых, с уровнем осознания своей болезни и своего отношения к ней, во–вторых, со структурой деятельности человека (иерархией его мотивов до болезни, степенью, их опосредствованности и т. п.).