Спрятавшись под ближайшим деревом и накинув сверху куртку, под светом фонаря Эмиль достал металлический тубус. Раньше, даже приставленный к виску револьвер не заставил бы его сорвать с контейнера защитную пломбу. Но среди всего бреда, наговорённого Иранцем, была одна истина. Он один. Нет командиров, нет подчинённых. Есть он и металлический цилиндр с документами. От этой мысли Эмилю становилось страшно. Он не знал, что делать. И потому надеялся, что в бумагах найдёт ответ. Наконец крышка была сорвана, и в руках зашелестел конверт.
«Чрезвычайны приказ. Командующему гарнизоном города Золлезбург капитану Виктору Займеру. Лично в руки. Немедленно, не позднее 5 часов утра привести в исполнение два ниже описанных приказания:
1. Заминировать и подорвать «Пункт Д X».
2. Осуществить эвакуацию всех научных деятелей из Физико-технического университета в тыл, а вместе с ними добытые образцы. Отказавшиеся от эвакуации должны быть уничтожены, как военные преступники. Все работы изъять и уничтожить. Всю военную документацию уничтожить.
К моменту подхода войск МНР все приказания должны быть исполнены ценой любых жертв и лишений. Участники миссии будут приставлены к наградам. Во славу Мирнерии! Командующий 1-й Мирнерийской армией.»
Не в силах поверить, что на этом послание кончалось, Эмиль повертел листок в руках и потряс пустым цилиндром. Приказ был столь ясен и прост и одновременно загадочен, что у Эмиля свело челюсть от напряжения. Что за «Пункт Д X», зачем эвакуировать учёных, зачем уничтожать документы? Просидев так с полминуты, Эмиль потушил фонарь, спрятал приказ в сумку и надел куртку. Перехватив винтовку, он трусцой побежал к городу. В голове рисовался маршрут к комендатуре.
Глава IV
Тёмные улицы города то и дело вспыхивали выжигающим глаза светом сигнальных ракет. В этих частых всполохах пропадали менее яркие огни фонарей, мелькающих то в одном, то в другом переулке. Среди стен домов блуждало эхо собачьего лая и перекличек мужских голосов. Эмиль крался вдоль бетонного забора, обтянутого колючей проволокой. Первоначально планируя добраться до комендатуры кратчайшим путём через улицы города, он вскоре отказался этой идеи. Причиной тому стала слишком высокая плотность часовых и усиленных патрулей. Тогда он вернулся назад и пошёл в обход, по пустырям, заброшенным огородам и развалинам. Обходя железнодорожную станцию с юга, он чуть не попался патрулю, но вовремя юркнул под цистерну с бензином. Запах жижи, и капающей на куртку Лётчика через грубые швы сварки, отпугнул собак. Из коротких переговоров патрульных Эмиль убедился, что весь гарнизон был поднят в ружьё и искал его. Лес вокруг города уже был осмотрен, был обнаружен самолёт и недогоревший труп, в котором опознали своего. Надежда Эмиля на обманный манёвр не оправдалась, и теперь он чувствовал, как стягивается петля из верениц бойцов от кромки леса к городу, к его шее. Но была и хорошая новость. Эмиль застал патруль за сменой, и понял, что это подразделение было недавно переформировано. Не все бойцы знали друг друга в лицо, и ориентировались по форме и документам. Эмиль думал о том, как этим воспользоваться весь дальнейший путь, пока не наткнулся на этот бетонный забор. Этот факт был удивительным по двум причинам. Во-первых, объекта не было на карте, хотя стена закрывала большой участок, прямо посреди очевидной пустоты и заброшенности. Во-вторых, он не увидел ничего с воздуха. Это значило лишь одно — объект был замаскирован от воздушного наблюдения, и замаскирован очень хорошо. Отметив про себя этот факт и связав его с таинственным приказом, Эмиль медленно побрёл от стены в сторону города. Идти дальше было опасно, неизвестно, сколько ещё идёт эта ограда, и мало ли, подходы к ней заминированы. Эмиль понадеялся, что уже достаточно обошёл очевидные места входа в город, где больше всего патрулей, и теперь сможет добраться до комендатуры. Конечно, отсюда не было прямого пути до неё, но можно было попытаться пройти по крышам.
Перебегая от тени к тени, Эмиль выбирал самые заброшенные улочки, которыми бы побрезговали самые затасканные коты. Но даже так он наталкивался на военных. Они лениво прохаживались двойками, изредка направляя лучи фонарей в сторону от брусчатой дорожки и освещая редкие кусты и закоулки. Собак не было. Эмиль решил, что это уже не специальные патрули, направленные на поиски, а обычные постовые, осуществляющие охрану венных объектов, комендатуры в частности. Наконец Лётчик вышел к широкой улице, вдоль которой располагались магазинчики и редкие жилые дома. Именно этот ряд построек и отделял его от нужного здания. Эмиль внимательно осмотрел оба конца дороги. Справа она быстро уходила в поворот и не проглядывалась, а слева стелилась далеко вперед и скрывалась в пелене утреннего тумана, которую изредка просвечивал свет фонаря. Быстро перебежав дорогу, парень неловко перескочил низенькую оградку из металлических прутьев, сливающихся в причудливый узор, и медленно зашагал вдоль зданий. Иногда ему чудилось, что слабый свет фонаря резко усиливался, будто приближаясь. Казалось, что ещё секунда и из стены тумана прямо на него вынырнут солдаты в синих шинелях. Что эти солдаты знали о его приближении уже очень давно и специально заманивали в ловушку, специально давали ему надежду приблизится к цели, чтобы отнять её выстрелом в упор. В такие моменты Эмиль нырял за колонны или высокие каменные пороги, и долго не находил в себе сил выглянуть из-за них, боясь натолкнуться на бездонное жерло винтовки или холодную сталь штыка. Проходила по ощущениям вечность, прежде чем Пилот, наконец, вылизал из своего укрытия и убеждался в том, что приближение света было лишь игрой воображения. Так он шёл, пытаясь отыскать небольшие закутки, где обычно располагались пожарные лестницы. Наконец он увидел один из таких чуть дальше. Непроглядная тьма манила безопасностью, и казалась уютней самого шикарного отеля. До неё оставалось несколько шагов, когда Эмиль услышал за своей спиной звук расплёскивающейся воды и рычания мотора. Грузовик, звучно чавкая дождевой жижей в большой дорожной яме вынырнул из-за поворота и вот-вот был готов осветить своими фарами спину незадачливого диверсанта. Эмиль, чуть не выронив винтовку, ринулся вперёд к спасительному закоулку. Чудом, не поскользнувшись на влажной плитке, он вбежал в него, и тут же прижался к стене за мгновение до того, как мимо пронесся сначала свет фар, а затем и сам грузовик. Дождавшись, пока звук мотора станет еле различимым, Эмиль с трудом отлепил потную спину от шершавой стены. Изо рта шепотом вылетело несколько матерных слов, отчего на сердце полегчало. Осмотр же места его чудесного спасения вернул мысли в печальное и тревожное русло. Это был меленький пятачок бетона, около квадратной формы, закрытый с трёх сторон стенами домов. Тут не было лестницы, окна располагались издевательски высоко, а почти всё пространство было занято мусором, среди которого выделялась лишь старая водосточная труба. Парень уже был готов отправиться дальше, как вдруг услышал приближающиеся голоса. Вскоре они уже стали различимы.
— Какого чёрта? Я ему кричу, глуши, мол, мотор. А ему побоку. Проехал мимо, ещё и послал.
— Ты же знаешь Фридриха. Толстолобый. Водители все такие. И вообще, с ними лучше не сориться, если не хочешь подохнуть от голода без харчей или от скуки без почты.
— Эх, поймаю диверсанта, получу повышение и в отпуск.
— А медаль?
— Нахер мне та медаль? Можешь себе забрать. Отпуск! На недельку, домой к Гретте. Ух я её…
— Но-но! Раскатал губу. Ребята говорят, что этот лётчик свалил давно и далеко. Чего ему тут делать?
— Ты меньше своих ребят идиотов слушай. На чём он свалил? На своих двоих? Нет, он где-то здесь, я чувствую. Так что свети получше и гляди в оба.
— Да иди ты… Угораздило же меня с тобой дежурить. Сидели бы на посту, как всегда, в тепле. Нет же, дёрнуло тебя, это вообще не наша работа. Только зря кости морозим и сапоги мочим. Даже если он не ушёл, зачем сюда лезть? В такую задницу. Я бы не полез.
— Поэтому ты не лётчик. Дай сюда фонарь, бестолочь.
Не дожидаясь конца этого диалога, Эмиль юркнул обратно и начал спешно осматриваться в поисках пути к отступлению. Взгляд его уцепился в водосток. Забросив винтовку за спину, он вцепился пальцами в ржавый металл и попробовал вскарабкаться. Несмотря на старость, труба выдержала и не отвалилась от стены.
— На крышу… — Шептал под нос Эмиль, стряхиваю нависающий на ресницах пот. — Там не найдут.
Карабкаться было нелегко. Вновь заныла рука, тонкие скобы, за которые держался Летчик, впились в кожу, носки ботинок еле-еле влезали в щель между трубой и стеной дома. Да и ползти нужно было медленно, чтобы не издавать много шума. Эмиль уже мог дотянуться рукой до кромки крыши, когда пятачок осветил фонарь. Эмиль застыл.
— Чего встал? Пошли, а то окоченеем.
— Да заткнись ты! Я что-то слышал…
Эмиль стиснул зубы. Металл невыносимо жёг кожу, казалось ещё секунда и из этих мест брызнет кровь. Мускулы, вынужденные держать тело чуть ли не на весу начали подрагивать. Пот лился ручейками по спине, животу, подбородку, заливал глаза, пощипывая белок. Ещё мгновение и он сорвется вниз.
— Ладно, похоже, показалось. — Луч фонаря ещё пару раз пробежал туда-сюда по кучам мусора и исчез.
Вдруг ремень винтовки скользнул по плечу Лётчика и деревянный приклад ударил по чугуну трубы.
— Что за? — Свет фонаря бешено забегал по закоулку.
Эмиль что есть силы дёрнул руками, забрасывая локти на крышу.
— Да вот же он, куда ты светишь? — Тёмный силуэт скинул винтовку, и передёрнул затвор.
— Где? — Луч фонаря дёрнулся от второго силуэта в противоположную сторону от Эмиля.
Выстрел и жёлтая вспышка рикошета бьет по трубе. Эмилю всё никак не удаётся забросить ноги на черепичное покрытие крыши, они застряли.
— Идиот, да вон же он, вон! Стоять!
Ещё один выстрел и пуля обдаёт ветерком ухо Эмиля. Ему, наконец, удалось закинуть одну из ног, но она тут соскальзывает. Лишь чудом ему удаётся зацепиться локтями за самый край. Он смотрит вниз, но тут же глаза зажмуриваются от ударившего в них света.