— Мне не нравится, когда люди извиняются за то, чего не делали.
— Это я поняла, но когда люди говорят «извини» — в ситуации когда кто-то потерял любимых, например, — они извиняются за то, что напомнили тебе о той боли, которую тебе пришлось пережить.
— Я в порядке, — сказал я, и Серена закатила глаза. — Мой руки, ты можешь подцепить сальмонеллу или ещё что-нибудь.
— Хорошо, папочка. — Она повернулась к раковине.
Мой взгляд упал на ее пухлый зад, и я поборол в себе желание подойти к ней сзади, схватить ее за бедра и… Те дебри, в которые забрели мои мысли, означали лишь то, что моя миссия невыполнима. Возможно мне просто следовало вычеркнуть ее из моей системы нахрен.
Звучит как план века.
Серена взглянула на меня через плечо. — Почему Лаксены убили твоих родителей?
И это уничтожило мой боевой настрой.
— Как я уже говорил, Лаксены — властолюбивые твари.
Она медленно обернулась, вцепившись в край стойки.
— Это мне ничего не объясняет.
Я сделал шаг вперёд, и её губы приоткрылись. Оу, как мне это нравится.
— Ты правда хочешь получить урок истории?
— Да.
А мне очень хотелось прикоснуться к ней. Я сделал ещё шаг, мой взгляд блуждал по её блузке. Тонкий хлопок и бюстгальтер не смогли прикрыть ее затвердевшие соски.
Оу, дерьмо.
Курицу нужно было перевернуть.
Повернувшись, я взял щипцы и перевернул курицу, игнорируя свой каждый инстинкт, требующий овладеть ею. Истинная часть меня, та тьма, которой я являлся, никак не могла понять, почему я боролся с этим. Она ведь не заботилась о последствиях или о том, что Серена может закончить в состоянии «овоща».
Она просто жаждала. Постоянно.
Я прокашлялся.
— Короче, Лаксены существуют около тысячи лет и, что вполне очевидно, они были более совершенными, нежели человеческая раса. Им нравилось путешествовать. Им также нравилось порабощать другие расы, с которыми они входили в контакт, и которые, как им казалось, представляли для них угрозу. Они правили Вселенной — многими галактиками, о которых ты даже не слышала. Они стали властолюбивыми и разрушали все на своем пути. Знаешь, что говорят про абсолютную власть?
— Что за ней следует абсолютное развращение?
— Именно. И в течение долгого времени не было ничего, что могло бы остановить их. Ничего, что могло бы противостоять им, пока не появился мой вид.
— И когда это произошло? — она скрестила руки.
Я перевернуд другой кусок курицы.
— Такой способ эволюции сохранять баланс. Это единственная вещь, которая универсальна. Аэрумы изначально появились на свет для того, чтобы охотиться на Лаксенов. Это не означает, что мы всегда были сильнее них, но мы — единственные создания, которые способны идти с ними в ногу. Мы поглощаем энергию, они ее излучают.
— Так вы, ребята, просто охотитесь на них?
Я повернулся к ней.
— Так было не всегда. Много поколений назад наш вид просто контролировал Лаксенов, держал их подальше от поглощения целых планет и от уничтожения каждого жувущего там создания.
— Вроде как НАТО?
Я усмехнулся.
— Полагаю, вроде того. Но это было задолго до меня. А потом они вторглись на нашу планету, поработили наш вид и стали убивать всех без разбору. Эта атака свалилась на нас как снег на голову. Это был геноцид. Кто знает, что сподвигло их на это, но война началась еще раньше, чем я думал, и она еще не окончена.
Она откинула волосы.
— Что случилось с твоей… вашими планетами?
Я встретился с ней взглядами.
— Мы уничтожили наши планеты. В буквальном смысле. Поэтому оба наших вида стали нуждаться в новом доме. Земля выглядела для нас вполне приемлемой. Нам не нужны были для этого космические корабли. — Я засмеялся, — Это дерьмо — всего лишь жестянка. Лаксены могут путешествовать со скоростью света и даже быстрее. Мы тоже можем, если мы конечно… насыщены энергией.
Ее кожа побледнела.
— Как когда ты борешься?
— И это делает нас такими полезными для МО. Мы убиваем Лаксенов, которые отбились от рук. Когда один из них или несколько делают что-то, что не нравится МО, мы вступаем в игру и берем ситуацию под свой контроль. Большинство Аэрумов находят это отличной работой. В конце концов, у нас действительно плохие отношения. Другие думают, что этого не достаточно. Они продолжают охотиться на Лаксенов, не спрашивая на это разрешения у МО.
— Ничего себе, — она покачала головой. — Значит, вы в основном убиваете?
В её тоне не было никакого осуждения. — Можно и так сказать.
Она притихла. — То, что ты умеешь делать, умеют и Лаксены?
— Мы можем поворачивать пространство и время, что позволяет нам передвигаться быстрее, чем скорость света. В этом аспекте Лаксены похожи на нас. Что ты тогда сказала, когда увидела как твою подругу убили? Лаксены могут контролировать энергию, манипулировать ею чтобы перемещать и останавливать предметы. Они могут замораживать вещи, включая людей. Они также могут использовать энергию в ее чистом виде в качестве оружия.
— Вот же..
— Угу. Мы поглощаем их способности манипулировать светом и энергией. Они называют это Источником. Чтобы питаться, нам приходится много путешествовать, особенно так далеко, как на Землю.
— Как вы попали сюда?
— Некоторые из нас разбросаны в других частях Вселенной, некоторые прибыли сюда, потому что здесь уже был и наш вид, и Лаксены.
— Когда?
Я пожал плечами.
— Тысячи лет с рождения человека, я думаю.
Она сморщила нос.
— Тогда почему они не пытаются поработить нас?
— Они никогда не рассматривали людей как угрозу. До сих пор.
Она нахмурилась.
— Даже и не знаю, должна ли я обидеться или начать волноваться.
— Возможно, и то, и другое. — Перевернув последнюю куриную грудку, я отложил щипцы в сторону и повернулся. — Лаксены пришли сюда первыми, и о них узнало МО, а потом прибыли мы. Очень долго правительство нас не различало, что играло в нашу пользу. Пока они кружили вокруг Лаксенов, изучая их, а потом отпускали их в контролируемые общины для ассимиляции, мы были свободны. Но вскоре они поняли, что мы два разных вида. Что мы еще более опасны.
— Более опасны? — когда я не ответил, она глубоко вздохнула. — Я хочу знать, не важно как ужасно это может оказаться.
— Есть вещи, которые мы можем делать — вещи, ради которых нас испоьзует МО. Когда они открыли для себя, что мы отличаемся от Лаксенов, они стали искать нас. А когда нашли, они предоставили нам выбор: работать на них или умереть.
— Боже, — пробормотала она, — прямо как мафия?
— Что-то вроде того. Ваше правительство умно. На их стороне есть несколько могущественных Аэрумов. Как? Кто знает. Я уверен, их хорошо обеспечивают. А если мы не питаемся, мы становимся слабыми. Многие из нас попали в МО именно так.
Используют нашу же нужду против нас, чтобы контролировать. Это уже не упоминая того, что они знают нашу слабость. — Я сделал паузу, наблюдая за тем, как на ее лице вспыхнул интерес. Ни за что на свете я не собираюсь рассказывать ей, что самый быстрый способ убить Аэрума — это поднять кусочек обсидиана и ранить нас им. Уже достаточно того, что его можно везде найти, и что МО уже используют его в своем оружии, сделав пули из обсидиана. Убить Аэрума, также как и Лаксена, не так уж и сложно, если ты знаешь как нас вырубить. — Не все Лаксены прибыли на Землю, когда наши планеты были уничтожены. Здесь десятки тысяч из них, а там — сотни тысяч. В конечном счете они придут сюда.
— И? — спросила она, её руки безвольно упали по бокам.
— И люди будут рады, что на планете находятся Аэрумы, когда настанет этот день.
Она нервно вцепилась пальцами себе в бедра.
— Вот дерьмо..
— Вот именно, — ответил я. Во мне стало нарастать странное чувтство. Я почувствовал тяжесть в груди, словно свинцовый шар. Я почувствовал себя плохо… стал переживать за нее. Это было действительно тяжелое дерьмо. — Вернемся к моему уроку кулинарии?
Прошло несколько мгновений, а затем Серена появилась на моей стороне. Она все еще была на несколько оттенков бледнее, чем обычно.
— Так что мы сейчас делаем? Цыпленок выглядит почти готовым.
— Так и есть, — я схватил чайник. — Умеешь кипятить воду?
— Ха ха, — Серена схватила чайник и прошлепала обратно к раковине босиком. Я осознал, что она давно ходит босиком.
Вместе мы приготовили лапшу, а затем салат. К тому времени, когда ужин был готов, солнце уже садилось, окрашивая небо оранжевым и красным.
Серена взглянула на стол.
— Мы можем поесть на улице? Я имею в виду, это было бы замечательно и…
— Можем. — Схватив бутылку вина и два бокала, я двинулся в ее сторону. — Веди.
Улыбнувшись, она взяла тарелки и понесла их через оранжерею на террасу.
Из бриза исчезла былая влажность.
— Ненавижу есть за столом, — сказала она, смотря как я ставлю бокалы.
Я посмотрел на неё.
— Я тоже. Слишком официально…
— И чопорно, — добавила она, передавая мне тарелку.
Мы погрузились в поедание нашей пасты и курицы в товарищеской тишине. Затем Серена начала выуживать из меня ответы один за другим. Достаточно выдающийся талант, подумал я, ошеломленный этим.
— Что произошло, когда вы прилетели? — спросила она, накручивая лапшу на вилку.
— Я скрывался с другими из моего рода. Сражался и высасывал всё из Лаксенов, когда мог. Убивал их.
Её вилка замерла.
— Это то — кто я есть, Серена. Это все, что я когда-либо знал. — Я пожал плечами. — Мы думали, что находимся вне радара правительства. Мы знали, что Лаксены — нет. Меня случайно окружили во время рейда.
Она взяла вино.
— Получается, вы работали с ними, чтобы охранять Лаксенов здесь?
Я засмеялся.
— Чёрт, нет. Я избежал этого.
— Я не понимаю. Ты здесь…
Я отвернулся, мой взгляд остановился на деревьях.
— Я здесь не по этой причине.
Серена молчала так долго, что я понял — она ищет способ, как спросить меня, почему же я здесь. Я взглянул на нее и