– Я не твой клиент, – запротестовала Лахлин, но поняла, что идет по краю пропасти. Рэйми оградил ее от журналистов. Если бы не он, она не справилась бы с ситуацией. – А что ты понимаешь под связью с клиентами? – прошептала Лахлин.
– Все, начиная с поцелуев и заканчивая диким сексом, – ответил Рэйми, убрал руку с ее ноги и пригладил волосы.
– Понятно.
– Я серьезно, Лахлин. Общаться с тобой непросто. Ты не только мой клиент, но и младшая сестра моего лучшего друга, – категорично заявил Рэйми.
Лахлин знала, что его не переубедить. И почему она так беспокоится о том, что на уме у Рэйми Джепсена? Она не собирается спать с ним. Она вообще не спит с мужчинами.
Рэйми снова и снова твердит ей, что он старинный друг Линца. Он останется рядом с ним до конца жизни, то есть Рэйми иногда будет встречаться с Лахлин по семейным делам, в которых она будет участвовать. Если они переспят, в будущем им обоим будет крайне неловко друг с другом.
Неловко? Да они просто свихнутся!
Что с ней случилось? Она не из тех, кто легко теряет голову из-за мужчины. Сейчас ее жизнь изменилась, и она должна привыкать к этому. Зачем ей лишние проблемы вроде романа?
– Куда мы едем? – внезапно спросила Лахлин, когда они пересекли Бруклинский мост и вместо того, чтобы направиться к Верхнему Вестсайду, поехали в Мидтаун. Она выпрямилась и нахмурилась. – Почему ты не отвезешь меня в «Берлогу»?
– Журналисты уже ждут тебя там.
– Ты везешь меня в отель?
Рэйми покачал головой, сворачивая в переулок, а затем въезжая в подземный гараж. Он опустил козырек, нажал кнопку на пульте дистанционного управления, и перед машиной открылась тяжелая дверь.
– Где мы? – спросила Лахлин.
– У меня.
Лахлин заметила парковочные места с логотипом «Джепсен и ассошиэйтс». Рэйми поставил машину рядом с лифтом. На другой парковочной площадке стоял матовый черный мотоцикл, а с противоположной стороны – низкий спортивный автомобиль. Лахлин отстегнула ремень безопасности и вышла из машины. Рэйми взял ее сумку, подвел к лифту и открыл его при помощи пульта дистанционного управления.
Лахлин запаниковала:
– Рэйми, я очень устала. Я хочу поехать в отель и отдохнуть. Я буду тебе признательна, если мы не задержимся в твоем офисе.
– Никаких отелей, Лахлин. Ты останешься здесь, – ответил Рэйми и нажал на кнопку на панели лифта. Он слегка улыбнулся Лахлин. – Не волнуйся, тебе не придется спать на столе. У меня квартира на верхнем этаже.
Ей стало трудно дышать.
– Расслабься, Лах. Несмотря на сумасшедшее притяжение между нами, я тебя не трону. Рядом с моей квартирой находится квартира для нежданных гостей и ценных клиентов, которым нужна особая защита. Ты поживешь там, пока ажиотаж вокруг тебя не утихнет. Мое жилище абсолютно безопасно, никто не проберется в него незамеченным; его охраняет полудюжина бывших спецназовцев. Если ты захочешь куда-нибудь поехать, тебя будет сопровождать Лиам или я.
– По-моему, в отеле будет лучше, Рэйми.
Он посмотрел на нее из-под опущенных век.
– Лучше для решения нашей проблемы со страстью, это верно. Но как насчет безопасности? Твоя безопасность – моя основная забота.
– А что мы будем делать с нашей проблемой со страстью? – выдавила она.
– Откуда мне знать? Ты сводишь меня с ума.
Рэйми опустил голову, и Лахлин затаила дыхание, думая, что он ее поцелует. Она подняла голову и облизнула нижнюю губу, не в силах противостоять Рэйми. Но он просто прижал губы к ее уху и произнес:
– Ты чертовски красивая.
– От тебя так вкусно пахнет, – сказала ему Лахлин, поднявшись на цыпочки, и уткнулась носом ему в подбородок. – И ты тоже красивый.
Она почувствовала, как он улыбается у ее уха. Ей хотелось ощутить эту улыбку на своих губах и языке. Повернув голову, она облизнула его нижнюю губу, а потом слегка прикусила ее. Обхватив пальцами ее подбородок, Рэйми простонал. Лахлин была в восторге от того, что этот сексуальный, успешный и страстный мужчина хочет ее.
Рэйми целовал ее примерно минуту, а потом отстранился от нее и прижался лбом к ее лбу. В его светлых глазах отражалось разочарование и решимость.
– Мы этого не сделаем, – сказал он. – Мне это не нужно.
– А что тебе нужно? – Лахлин с трудом соображала.
– Мне нужен страстный, дикий и жесткий секс с женщиной, которая расстанется со мной без сожалений. – Рэйми взволнованно вдохнул и опустил напряженные плечи.
Его слова походили на резиновые пули, задевающие кожу Лахлин.
– По-твоему, я хочу от тебя чего-то большего? – спросила она.
– Это не имеет значения, – отрезал он. – Я ждал этого времени, чтобы развлечься, Лахлин. Я это заслужил. Последние десять лет я оплачивал счета, работал и старался быть хорошим старшим братом и ответственным сыном. И все это в ущерб моим потребностям. Пришло мое время, Лахлин. – Рэйми снова посмотрел на нее, его глаза сверкнули. – Между нами только деловые отношения, Лахлин. Ты об этом помнишь?
Она прижала кулак к груди, стараясь не разочароваться. Выпрямив спину, она вздернула подбородок и прищурилась.
– Поскольку ты продолжаешь меня лапать, я предлагаю тебе прислушаться к собственному совету, Джепсен.
Глава 6
Спустя два дня, в воскресенье утром, Лахлин проснулась, когда получила от Рэйми сообщение на телефон. Он приглашал ее позавтракать. Хотя ей нравилось одиночество, она жаждала выбраться на свежий воздух и сменить обстановку. Она даже готова вытерпеть общество Джепсена, если это на время избавит ее от белых стен и белой мебели. Лахлин надела темные джинсы, сапоги до колен, вязаный свитер длиной до середины бедра и сине-белый клетчатый шарф. Она заплела длинные прядки в две косы, накрасила ресницы, нанесла румяна и блеск для губ. Она не желала выглядеть так, будто хочет произвести впечатление на Рэйми.
«Ты не ведешь себя как деловой человек», – упрекнула она себя. Однако деловитостью никак нельзя было назвать то, что она испытывала к Рэйми Джепсену.
Ругая себя, она подошла к двери квартиры Рэйми. Ей просто нужно, чтобы он вывел ее из здания; ему даже не надо разговаривать с ней. На самом деле будет лучше, если они поиграют в молчанку.
Лахлин постучала в дверь, услышала, как Рэйми приглашает ее войти, и шагнула в его личное пространство. Его квартира оказалась намного больше, чем она думала. Через открытую дверь справа она увидела прачечную, а слева – короткий коридор, который переходил в спальню размером с ее квартиру в Вудсайде. Лахлин вошла в зону открытой планировки, где располагалась большая кухня, столовая и гостиная. Огромные диваны богатых оттенков стояли напротив высоких окон. Лахлин поняла, что двери можно раздвинуть, и тогда гостиная перейдет в просторный балкон. Она заметила на стене картину своего брата и скульптуру в углу. Лучи слабого мартовского солнца пробивались сквозь облака.
Услышав шаги, Лахлин обернулась и увидела, что Рэйми вышел из комнаты на другой стороне фойе; судя по всему, там был его домашний офис.
– Привет! – Он оглядел ее. На нем была бело-зеленая клетчатая рубашка и облегающие джинсы. Он выглядел замечательно.
Лахлин напомнила себе, что их связывают только дела.
– Как жизнь? Тебе что-нибудь надо? – спросил Рэйми, босиком топая на кухню.
– Все нормально, спасибо.
– Кофе?
Рэйми поставил кружку под жерло кофе-машины и нажал кнопку. Лахлин почувствовала аромат кофе и одеколона Рэйми.
– Как тебе гостевая квартира? – спросил он.
– Нормально.
Рэйми улыбнулся:
– Врунья. Гостевая квартира белая и безликая. Ее специально сделали такой.
Лахлин оперлась локтями о кухонный стол.
– Зачем?
– Мы иногда размещаем в ней очень ценных клиентов, которые хотят полностью скрыться от людей. Но я не хочу, чтобы клиенты там задерживались, поэтому квартира сделана максимально безликой и непривлекательной.
Лахлин поблагодарила его за кофе, когда он протянул ей кружку.
– Ты хмуришься, – сказал Рэйми. – В чем дело?
– Завтра понедельник, а я без работы. Но так решил мой начальник, – произнесла Лахлин, все еще расстраиваясь из-за этого решения. Кто-то другой будет работать над ее проектом парижской живописи и принимать исторические решения.
– Расскажи мне о своей работе.
Лахлин пожала плечами:
– Меня раздражает, что я не могу работать. Недавно я начала сортировать дневники и документы «Сумасшедших лет». Так назывались 1920-е годы в Париже. Коллекция только что прибыла, и я очень обрадовалась тому, что буду работать с ней.
– Что в ней особенного? – Рэйми казался искренне заинтересованным.
– Максвелл Каммингз-Браун был американцем, живущим в Париже. У него было много денег, он часто ел пиццу. Он был знаком с Максом Эрнстом и Сальвадором Дали, видел, как Жозефина Бейкер танцевала чарльстон практически голышом в «Фоли-Бержер». Он покупал украшения Картье и Фредерика Бушерона для своих любовников-мужчин и женщин. Он сохранял все подряд: меню, визитные карточки, письма, дневники… Все это отражает дух той эпохи.
– На самом деле я не знаю, чем занимается архивариус. То есть ты получаешь коллекцию в нескольких коробках…
– Иногда в грузовике, – уточнила Лахлин.
– А потом? – спросил Рэйми.
– Я организую и реорганизую коллекцию, сортирую ее. Потом я делаю ее опись, чтобы исследователи легко получали доступ к информации. Я специализируюсь в истории конца девятнадцатого и начала двадцатого века, поэтому парижская коллекция – моя тема. – Лахлин глубоко вздохнула. – Но вместо того, чтобы работать, я прячусь и таращусь на твои белые стены.
Рэйми поднял голову, и Лахлин поняла, что он над чем-то размышляет.
– Хочешь, я найду тебе еще одну коллекцию для обработки?
Лахлин скептически посмотрела на него. Ей не хотелось обижать Рэйми, но она сомневалась, что он осознает масштаб того, над чем она работает.
– Спасибо за предложение. Но тебе не найти ценную коллекцию, – произнесла она, тщательно подбирая слова.