Счастье любить Бога! Его можно измерить, сопоставив с несчастьем тех, кто его познал, а потом внезапно потерял. Этого счастья не испытывала больше Мать Тереза Калькутская, святая Тереза, сегодня канонизированная Католической церковью. Она не потеряла веру в существование Бога, что ей порой приписывают, но не испытывала больше никакой любви к Богу. Она произносила слова любви на литургии или в псалмах, но эти слова больше не имели для нее эмоционального веса, они были столь же пресны, как записи телефонной книги или расписания поездов. Ужасная потеря! Жуткое испытание! Не потому, что она заслужила это в глазах Божиих Но бывает так, что Бог хочет приобщить своих святых к своим Страстям, дать им разделить с Ним Распятие, как это было со святым Франциском или падре Пио, или свое одиночество на Кресте, как это было с другими.
Из любви к нам Он нас сотворил. Он хочет чувствовать, что мы счастливы этим, и если мы действительно счастливы Его Любовью, Он это узнает по ответу нашей любви. Такое ожидание Бога прочувствовали многие мистики. И все они были этим удивлены, ошеломлены.
Но иногда Бог идет еще дальше. Он требует нашей любви, выпрашивает ее; он почти умоляет. Так, у Габриэллы Босси: «Ты всегда удивляешься Моей Любви? Да, это безумие Бога. Это важное объяснение. Просто верь в эту Любовь Всемогущего Существа, отличного от вас… Покорись этой любви и проси благодати. Возьми Мою Любовь, чтобы любить Меня». Речь тут и в самом деле идет о Всемогущем существе, но «отличном от нас».
«Странно, не правда ли, что тварь может утешить своего Бога! Моя любовь опрокидывает роли, как новое средство для вас, как нежная защита, которую вы можете Мне дать». Зюндель и Варийон хорошо поняли такое «опрокидывание» ролей, которое предполагает истинная Любовь.
«Не оставляй Меня!.. Я, как наполненный страхом ребенок, который умоляет не оставлять его одного… Я вижу ад отверстым и Я Один должен отражать его происки: молись вместе со Мной!»
Последний текст кажется уже превосходящим всякую меру, но не стоит забывать, что своим Воплощением Христос теперь в каждом человеке, а значит в сердцевине всех ужасов человечества, всех пыток всех концентрационных лагерей во всех странах. Борьба между Добром и Злом, между Любовью и Гордыней разворачивается в каждом из нас, борьба между Христом и Дьяволом. От нас зависит, к какой стороне мы примкнем, с кем рядом хотим сражаться.
Вы тоже можете вести в Богом внутренний диалог всю вашу жизнь, сквозь все обстоятельства вашей жизни, пытаясь исполнить волю Божью, Его замысел о вас. Это первый способ любить Бога.
Примите сполна страну, в которой вы родились, ее язык. Примите свое социальное положение. Возможно, вы сможете исправить все это в зависимости от обстоятельств и по воле Божьей. Я родился в верующей католической семье. Я стал священником Католической церкви, а в конце долгого пути стал православным священником. Самое главное – это то, что происходит в вашем сердце. Это влияет на судьбы мира, будь вы дворник или император, неважно. Главное – любить Бога и искать исполнить Его волю.
Но любить Его – значит также, что мы пытаемся понравиться Ему и сделать то, чего Он ждет от нас. В этом некоторые из нас, под влиянием Сатаны, Ему отказывают. При этом происходит как бы постепенно усовершенствование сознания. Сначала мы делаем то, чего Он ждет от нас в самых важных вещах, но делаем то, что нравится нам самим в том, что нам кажется второстепенным. Но в Любви важно все. Любовь Бога чудесна, но она также требовательна. Он дает все, но и хочет всего. Итак, нужно постепенно учиться приводить к совпадению то, что любит Он, с тем, что любим мы. Это обращение сердца, замена ветхого человека новым, о которой говорит апостол Павел.
Чтобы прийти к такому совпадению воли Божьей с нашей волей, нужно постепенно привыкнуть делать все, что мы делаем, с Ним, для Него, даже если речь идет о самых незначительных вещах. И тогда это счастье любить Его станет все более и более постоянным, все более и более интенсивным, потому что это будет уже участием в той Любви, которой Бог любит Себя Самого, Любви внутри жизни святой Троицы.
Итак, столь долго, насколько Бог вас этим одарит, развивайте в себе это счастье любить Бога, развивайте ради вашего собственного счастья, но и ради еще большего счастья, огромного счастья Бога, того счастья, которое вы даже не можете вообразить, и которое Он испытывает, любя вас и чувствуя в ответ вашу любовь, потому что Его любовь «отлична от нашей»!
Заключение
Главная задача состоит не столько в достижении единства Церкви, сколько в восстановлении полноты христианской веры. Для этого Церкви Запада должны порвать со своим рационалистическим прошлым и вновь довериться свидетельствам тех, кто пережил реальную встречу с Ним, а не рассуждает о Боге, не зная Его: «Тот не богослов, кто не видел Бога», гласит старая поговорка, донесенная до нас Евагрием Понтийским. Похоже, что в католической Церкви намечается возврат к мистикам, и результаты уже дают себя знать. Так, совсем недавно о. Пейру, организатор канонизации Марты Робин, выступил по телевидению с рядом лекций, настаивая на преемственности между Мартой Робин и Св. Терезой из Лизье. Св. Тереза, объясняет он, имела смелость верить в то, что любит нас не только Сын или Дух, но и сам Бог Отец. Она даже обращалась к нему, зовя его «папой»! Св. Тереза явилась Марте Робин, чтобы доверить ей продолжение своей миссии. О. Пейру настаивал на новизне такого почитания Отца в католической Церкви, отмечая, что влияние Св. Терезы прослеживается даже в ряде решений последнего Ватиканского Собора. Но ведь сама «новизна» этого богопочитания свидетельствует о том, что за два прошедших тысячелетия католическая Церковь так и не научилась говорить о Любви Божией! Конечно, в наши дни как священники, так и верующие очень много говорят о Любви Божией и о Боге как Абсолютной Любви, но не на языке официального богословия, а, как это всегда и было, на языке мистиков и святых! Папа Франциск много сделал для того, чтобы эту веру в Любовь Божию распространить. И все же благочестие такого рода продолжает восприниматься в католической Церкви как новшество и сталкивается с молчаливым сопротивлением на самом верхнем уровне иерархии. Бог католиков и протестантов был строгим и карающим Судией. Список грехов, за которые Он отправлял людей в ад, был поистине бесконечен. Туда можно было угодить порой за сущие пустяки. Исполняемый в чине погребения гимн «Dies irae» прекрасно передает ужас, охватывавший христианина при мысли, что однажды и он предстанет перед Судией: «День гнева, тот день, когда мир обратится в пепел… Какой ужас охватит всех в ожидании Судии, грядущего со строгостью испытать нас…» Мы все слышали грандиозную музыкальную версию Dies irae из Реквиема Берлиоза. Вот он, Бог Блаженного Августина! Его же вы найдете в фильмах Карла Дрейера и Ингмара Бергмана. Тогда как в православных храмах звучит при отпевании гимн Аллилуйя! Так празднуют православные христиане возвращение сына в отцовский дом!
Я полагаю, что спасти Церкви и вернуть их к единству может лишь возврат к свидетельству мистиков. Нужно, однако, опасаться ложных мистиков, ложных чудес и ложных явлений. Здесь я могу лишь отослать читателя к работам Иоакима Буфле, и в первую очередь к его книге «Фальсификаторы Бога». Этот историк является автором ряда строгих исследований, посвященных святым и мистикам. Он не довольствуется проверкой подлинности исторических фактов, но принимает во внимание духовную и богословскую значимость оставленных мистиками свидетельств. При этом он отнюдь не наивен. Именно он первым объявил ложными «явления» в Междугорье, прекрасно понимая, что большинству духовенства это придется не по вкусу. Вот что он говорит по этому поводу в журнале Ла Круа: «Начиная с первых явлений в Междугорье появились сообщения о восьми сотнях подобных явлений по всему миру – от Австрии до Канады и от Австралии до Аргентины… В Соединенных Штатах появилось немало людей, уверяющих, что первое видение им было во время паломничества в бывшую Югославию, за которыми, после возвращения, последовали еще видения. Другие рассказывают, что видения явились им после благословения Вики, одной из тех, кому были видения в Междугорье. Со времени явлений в Фатиме в 1917 году не проходило, насколько я знаю, ни года без сообщений о новых видениях Девы Марии. Но после событий в Междугорье сообщениям этим не стало конца».[256]
Вы сами видите, что обращаться к мистическому опыту как попало нельзя. Здесь, как и в области паранормальных явлений, многие авторы ищут не истины, а популярности, выдают себя за специалистов и вольно или невольно вносят путаницу в вопрос. В этих областях как нигде необходимы скрупулезность и большой опыт.
Нужно также отдавать себе отчет в том, что большинство мистиков не были богословами. А это значит, что они говорили на языке своего времени и мыслили его категориями. За их речью, прислушиваясь к буквальному рассказу о том, что они слышали, видели и испытали, приходится угадывать то, что ими было пережито на самом деле. Порой объяснение пережитому ими опыту лучше искать не у них самих, а в совершенно другой, им не знакомой богословской традиции. Несколько примеров подобных случаев я привожу в своей книге «Чтобы человек стал Богом». Такие мистики являются лучшими свидетелями Любви Божией.
Богами «по причастию» призваны стать мы все. Это требует от каждого из нас личного духовного поиска. Но поиск этот не может происходить в полной изоляции. Большинство из нас не сможет обойтись без поддержки человеческого сообщества. Это хорошо чувствуешь, читая, например, рассказ немецкого священника Франца Штока. Приняв предсмертную исповедь более чем у тысячи приговоренных к расстрелу бойцов французского сопротивления, он оказался, в свою очередь, в американском лагере для военнопленных в районе Шербурга.[257]