Когда я участвовала в соревнованиях в последний раз, то чувствовала, как у меня разбивается сердце. И даже через несколько лет оно не залечилось полностью.
— Это жестко.
Папа потирает нос.
— Ему нужно сосредоточиться на будущем. Как и тебе, Жучок. Расскажи, как на самом деле прошла контрольная по микробиологии.
5
Купер
На следующее утро я вытаскиваю себя из кровати затемно и начинаю готовиться к тренировке. Когда Джеймс съехал, заселилась Иззи, и, поскольку мы можем быть хорошими старшими братьями, когда хотим, мы с Себастьяном отдали ей комнату с отдельным санузлом. Это значит, что я все еще пользуюсь одной ванной с Себом, который великодушно не замечает, когда я оставляю полотенца на полу. Ну и в ответ я стараюсь не слишком бухтеть, когда он очень долго принимает душ. Мы к этому привыкли — мы, конечно, не совсем двойняшки, но наши родители любят, когда мы ведем себя как родные. Мы не разлей вода с тех пор, как родители Себа — его отец был лучшим другом моего, они выросли вместе — разбились в автокатастрофе. Себ пришел в нашу семью, когда нам обоим было по одиннадцать. Мы с Джеймсом защитили его в драке в первую же неделю в новой школе, остальное понятно.
Я не утруждаю себя стуком в дверь ванной. Сейчас едва ли пять утра. У Иззи свое расписание с волейбольной командой: сегодня они играют в гостях. Себ иногда тренируется в качалке вместе со мной, но он сейчас на легком режиме, у него еще межсезонье, так что я пойду один. Я зеваю, пытаясь усилием воли отогнать головную боль. Почему я решил вчера полезть в винную заначку Иззи? От вина у меня всегда раскалывается голова, мать ее так. Надо было хандрить под упаковочку в шесть банок пива.
Как только я распахиваю дверь, протирая заспанные глаза, мне в уши впивается визг.
— Что ты тут делаешь? — громко спрашивает некто.
Я хлопаю по выключателю и щурюсь, когда свет заливает маленькую комнату. У меня в ванной девушка. У меня в ванной очень голая девушка. Она снова визжит, срывая полотенце с ближайшего крючка. Я прикрываю глаза ладонью и отворачиваюсь.
— Ты кто такая? — спрашиваю я.
— Себастьян сказал, что никто не проснется!
У меня вырывается стон.
— Ты с ним замутила?
— Я в полотенце, — говорит она уже намного спокойнее. — Можешь больше не прикрывать глаза.
Я медленно опускаю руку. Теперь, когда я могу посмотреть на нее, не опасаясь случайного клейма «извращенец», я вижу, что она обалденно красивая, пусть даже и с полусмытыми остатками вчерашнего макияжа. В ее темных волосах проскальзывают розовые пряди, а половину правой руки покрывают татуировки. Я бы не сказал, что она во вкусе Себби, но у него сплошная полоса побед с самого лета. Бесит-то как. Конечно, он ушел вчера вечером, скорее всего — в «Рэдс» или на вечеринку в общагу, а я застрял дома, переваривая свою новую роль инструктора по конькам для малолеток.
— Прости. Я не думал, что кто-то уже не спит.
За моим плечом появляется Себ с сонным выражением на лице и — к моему удовлетворению — с засохшей слюной в уголке рта.
— Все в порядке?
Я бросаю на него сердитый взгляд.
— Чувак. Мы договаривались, что ты предупреждаешь, когда приводишь девушку.
Ему хватает приличий, чтобы покраснеть.
— Ты уже спал, когда мы пришли. Я тебе написал.
Блин. Мой телефон еще на тумбочке, заряжается, потому что я забыл поставить его на зарядку вчера вечером. После того как тренер отпустил меня, я пошел прямиком домой и играл в Dark Souls, пока не отрубился.
— И все-таки. В следующий раз стучись или еще что.
— Классная татуировка, — говорит девушка, показывая на рисунок на моем плече. — Это Андрил?
— Фанатка «Властелина колец»?
— В детстве просто одержима им была.
Себастьян пихает меня в спину и говорит:
— Куп, Ванесса большая фанатка Led Zeppelin. Она ведет передачу о классическом роке на радиостанции МакКи.
Я уже более уверенно опираюсь на дверной косяк, скрещивая руки на груди, чтобы девушка рассмотрела мои мышцы. Татуировка над моим сердцем не имеет отношения к «Властелину колец» — это кельтский узел, такой же, как у моих братьев, но если ей нравятся татуировки, то мы можем продолжить разговор. Она не мой типаж, но к этому моменту я согласен на что угодно.
— Очевидно, у тебя хороший вкус.
Она коротко смеется, проводя рукой по волосам.
— Ну да. Ладно, мне пора.
— Может, останешься на завтрак? — говорит Себ. — Знаю, еще рано, но я могу сбегать за кофе, пока вы с Купером обменяетесь историями про татуировки.
Она осматривает меня, но, к сожалению, без малейшей искры во взгляде.
— Прости, но я не связываюсь с братьями. И обычно со спортсменами. Ты был забавным исключением, Себастьян. — Девушка проскальзывает мимо меня и целует Себастьяна в щеку. — Увидимся, младшие Каллаханы.
Она исчезает в комнате Себа. Тот пожимает плечами и смотрит на меня извиняющимся взглядом.
— Прости. Я старался как мог.
Меня накрывает раздражением.
— Мне не нужно, чтобы ты искал мне перепихоны.
— Дело было не в этом, — говорит он. — Я думал, вы и правда поладите.
— После того, как ты ее трахнул? Блин, спасибо. — Я иду к раковине и плещу водой себе в лицо. — В любом случае я не в настроении для твоей поиметой бывшей.
— В чем дело? — спрашивает он. — Она славная девушка.
Я с шумом выдыхаю.
— Прости. Просто мне сейчас… Сука, не знаю.
Голос Себа сух, как пустыня:
— Нужно с кем-то переспать?
— Вот честно, Иззи прокляла меня прошлой весной. Моя игра на этом поле после выставки Бекс в галерее уже совсем не та, что раньше.
Или моя игра в хоккей. Может, неудачи на льду выбивают меня из колеи, когда дело касается интимной жизни. Или, может, моя несуществующая интимная жизнь привела к фиговой игре. Как бы там ни было, мне надо с этим разобраться, особенно когда у меня появился шанс стать капитаном команды. Даже если я буду выполнять требования тренера, при дерьмовой игре он не поставит меня во главе команды.
Себастьян поднимает бровь.
— Скажи, что ты на самом деле в это не веришь.
— Ты самый несуеверный игрок в бейсбол, какого я знаю, — ворчу я. — Давай потом поговорим, мне надо на тренировку.
Кажется, он хочет продолжить разговор, но я хлопаю его по плечу перед тем, как вытолкнуть в коридор.
— Передай Иззи, что я желаю ей удачи на сегодняшнем матче.
* * *
Я вытираю полотенцем пот с лица и приваливаюсь к стене тренажерки. Во время тренировки я очень старался не заблевать весь пол. Удручающе, но я выгляжу лучше Эвана, который проделывал свои обычные упражнения с энергичностью зомби. До этого, увидев меня, он попытался извиниться, но он ведь не виноват, что я ударил того парня. Тренер прав, надо было просто прессовать его в следующем матче, вынудить совершить ошибку на льду, а не ломиться напролом. В хоккее всегда есть способы ясно донести послание, не обязательно махать кулаками, но я просто не мог вспомнить ни одного из них. Может, просто не хотел. Позволить себе вспылить и дойти до рукоприкладства в тот момент казалось хорошей идеей.
Я ставлю музыку на паузу и иду по тренажерке. Мой друг устраивается на скамье для жима лежа, но ему нужна подстраховка.
— Привет, Эван.
Он вытаскивает один из наушников.
— Привет.
— Тебя подстраховать?
Он отвечает хриплым голосом:
— Да, спасибо.
Я встаю на нужное место, наблюдая, как он регулирует вес перед тем, как улечься на спину и твердо поставить ноги на пол. Он немного маловат для защитника, так что пытается подкачаться. Мы играем в паре в защите с нашего первого сезона. Он заслуживает того, чтобы сейчас хоккей был для него отвлечением и развлечением, а не бременем.
После того как он делает пару подходов, я откашливаюсь:
— Послушай, дружище. Можешь не беспокоиться о том, что вчера было. Я это заслужил.
Его карие глаза наполняются слезами. Сука. Его мать болела столько, сколько мы знакомы, но я знаю, что от этого иногда бывает только хуже.
— Тебя хотя бы от игр не отстранили.
Я принимаю у него гриф, пока он отдыхает несколько секунд, утирая пот с лица.
— Тот чувак был скотиной. Кто-то должен был его заткнуть.
Он садится и оглядывается, потом наклоняется ближе ко мне.
— Джин сказал, что тренер хотел сделать тебя капитаном, но вчера вечером ты мог продолбать этот шанс.
Я прикусываю щеку изнутри.
— Я соображаю, как все исправить.
— Знаешь, Брэндон тоже хочет на это место.
— Да, но Брэндон не лидер. Тренер это увидит.
Эван возвращается в положение лежа.
— Он из старших.
Я смотрю наискосок, через зал, где стоят и болтают Брэндон и еще пара четверокурсников из команды. Брэндон хорошо играет в хоккей, но не отлично. Именно поэтому он не пошел на драфт и поэтому в его планы после выпуска входит работа в инвестиционной компании его отца, а не карьера в хоккее. Сделать игру профессией — это не для всех, но я хочу только так. Все, о чем я мечтал с самого детства, это играть в НХЛ. Входить в редко встречающееся братство, в какой бы команде я ни был. Я хочу чувствовать стремительность игры, пока тело будет мне это позволять. Брэндон не должен стать капитаном. Это я должен. Я талантлив, парни меня слушают, и я рву задницу, чтобы быть лучше с каждым матчем.
Я заставляю себя сфокусироваться на Эване — на тот случай, если у него соскользнет рука, но мысли разбегаются в миллионах разных направлений. Иронично, ведь потеря хладнокровия на льду изначально привела к этому бардаку, но я бы хотел, чтобы игра отточила мою сосредоточенность и сняла часть давления, которое мне никак не убрать из груди. Тренировка не помогла — может, мне стоит сходить на пробежку. А что я правда хотел бы сделать — это найти, с кем перепихнуться. Ничто не прочистит мне голову быстрее, чем рука красивой девушки (а еще лучше — губы) вокруг моего члена.
— Ну, мы кое о чем договорились с тренером, — говорю я. — Я немного поработаю волонтером, чтобы доказать, что готов стать капитаном.