Наше путешествие состоялось в Баварию, недалеко от Цугшпитце[5], самой высокой горы Германии. Мы решили подняться на вершину. Я пребываю в состоянии полной эйфории. Мне уже 17 лет, но я еще ни разу не был в горах. Из кабины канатной дороги я зачарованно смотрю на окружающие нас горы и на постоянно уменьшающийся ландшафт. Пасмурная погода создает мистическую атмосферу. В прорехах облаков видна бескрайность ландшафта. Наклонные скалы, сформировавшиеся много веков назад, кажутся застывшими и неприступными, однако я чувствую их неописуемое притяжение. Интересно, каково это – забраться туда? Я представляю альпинистов и скалолазов как бойцов из моих компьютерных игр, бросающих вызов стихии. Они негласные герои. Внутри меня все стремится принять этот вызов. Я вспоминаю свою большую мечту, и передо мной всплывают картины экспедиций. Я чувствую, что мне пора начать готовиться. Небольшие шаги уже сделаны, но теперь мне нужно идти еще дальше. Мне понадобятся дальнейшие маленькие и большие шаги, пока я не дойду туда, куда я хочу. Все эти бесконечные часы, которые я провел за компьютерными играми, чтобы создать там свое лучшее «Я», теперь я могу также инвестировать и в свою настоящую жизнь. Если я выключу компьютер, то все останется. Я чувствую, что хочу раздвинуть свои границы намного дальше. Возможно, чтобы действительно стать героем, которым я всегда был в виртуальном мире. Я знаю, что мое будущее счастье связано с горами. И то, что я еще ничего не знаю, меня совсем не беспокоит. Или должно?
Ужасная ошибка
Меня как будто ударило током. Видимо, я находился в оцепенении. Внезапно мне становится ясно, что я нахожусь на небольшом плато, окруженном ледниковыми трещинами, и дрейфую в сторону бездны. На горе царит уже глубокая зима. Почему я вбил себе в голову, что должен при таких погодных условиях один забраться на пик Ленина? Уголком глаза я вижу, как мой пуховой сапог ветром выносит из палатки. Он бесшумно исчезает в темноте огромной ледниковой трещины, которая разверзается передо мной. Уже прошло четверть часа или меньше? Я потерял чувство времени и пространства. Нет, это не сон, это действительность. Я опять чувствую его – страх умереть. Моя ситуация безвыходна. В полном отчаянии я скольжу в сторону ледниковой трещины. Трение ветра создает свист на льду, который вместе со звуком колышущегося брезента превращается в сильный шум. Огромная сила ветра как будто тонкими иглами впивается в мою кожу. Холодные и онемевшие пальцы сцепили штангу палатки. Я чувствую, как понижается температура моего тела и тепло постепенно покидает меня. Так выглядит смерть от обморожения? Вообще-то я не особенно верующий. В церковь я хожу лишь на Рождество, и молиться мне чуждо. Но сейчас, в этой ситуации, я не вижу другого выхода. Мне кажется это моей последней возможностью, и я начинаю просить: «Господь, пожалуйста, помоги мне!» Секунды кажутся минутами, минуты превращаются в вечность. Мой страх медленно переходит в тихую панику, которая ощущается почти болезненной. Я уже сожалею о своем глупом решении разбить лагерь в этом месте. И вдруг мой взгляд падает на ледниковую трещину рядом со мной, которую я преодолел вчера вечером, чтобы забраться сюда! В этот момент шум затихает и шторм становится слабее. Недолго думая, я тяну на себя то, что еще осталось от палатки, и вслепую прыгаю в трещину глубиной в четыре метра. Она наполнена рыхлым снегом, поэтому я мягко приземляюсь. Посмотрев наверх, я вижу, что ветер опять достиг силы урагана. Был ли это Бог, который помог мне в этой ситуации? Не может быть, говорю я сам себе, в то время как залезаю в сплющенную трещиной палатку и спальный мешок, который мне жизненно необходим сейчас.
Когда я проснулся, солнце стояло уже высоко в небе. От бушевавшего ночью шторма нет и следа. Я пробираюсь сквозь лабиринт из трещин. Спокойно и сосредоточенно занят своим делом. На разведку дороги я взял с собой маленький рюкзак, мне показалось это простым и безопасным. Не знаю, является ли причиной неприятный опыт прошлой ночи, но я чувствую, как меня одолевает приступ одиночества. Ни Конни, ни кого-либо еще, с кем бы я мог поговорить, рядом нет. Я начинаю разговаривать сам с собой и пою во весь голос свои любимые песни – Nur zu Besuch группы Die Toten Hosen и Welcome Home группы Radical Face. Так мне кажется, что я не один. Забавно, но в таких ситуациях я думаю о себе во множественном числе. «Нам нужно быть осторожнее», – например, говорю я себе. Это создает иллюзию, что со мной кто-то есть. А иногда я спрашиваю себя, не может ли та или иная тень, которую я замечаю на скалах, быть чьей-то тенью.
«Столько, сколько нужно, и как можно меньше» – звучит мой девиз, когда я упаковываю вещи. Одних трусов должно хватить на три недели. Некоторые разрезают зубную щетку пополам, чтобы сэкономить место. Это не для меня. Такие незначительные вещи я даже не беру с собой в горы. В этот раз я взял с собой примус, горючее для него (несколько литров бензина на бензоколонке), большое количество пакетиков сухого азиатского супа, спутниковый телефон, который по форме и весу напоминает кирпич (очень старый, зато купленный за копейки), две палатки и спальный мешок. Кроме того, много одежды, слои которой я надеваю или снимаю в зависимости от меняющихся погодных условий. Я люблю все перемешать и запихнуть в рюкзак, чтобы часто используемые вещи были под рукой. Многие вещи я прикрепляю к рюкзаку снаружи.
После того как я нашел подходящую дорогу к лагерю 2, я оставляю свой маленький рюкзак в надежном месте и иду назад, чтобы забрать оставшиеся вещи. Выбранная мной тактика и сложные погодные условия тормозят меня. Но так как я учусь на своих ошибках, в этот раз я заранее начинаю искать подходящее место для ночевки. Я хорошо закрепляю палатку, дополнительно используя широкие снежные колья. Проверяю все по нескольку раз. До сих пор содрогаюсь, вспоминая прошлую ночь. Каким-то образом мне удалось выбраться из этого кошмара. Но одно для меня несомненно: глубоко религиозным человеком я не стану.
На следующее утро все мои сомнения рассеялись. Погода хорошая, я чувствую сильную связь с горой, и мои мысли обретают ясность. Это отправление в неизвестность, близость к нетронутой природе и абсолютная тишина. Это то, что я люблю и что позволяет мне плавно двигаться и сливаться с окружающей средой. В этот момент я очень счастлив, хотя я еще ничего не достиг на этой горе. Это то уникальное чувство, когда понимаешь, что являешься частью чего-то большого. Я почти не чувствую нагрузки, и мне все равно, доберусь ли я до лагеря 2 сегодня. Найдя подходящее место для палатки рядом с ледяной пещерой, я радостно предвкушаю роскошный ужин. Но, когда я начинаю готовить, меня ожидает следующий удар – моя зажигалка. Но это еще не все – ни одна из моих пяти зажигалок не работает. Я подозреваю бунт. Даже моя зажигалка «Зиппо» вышла из строя. Неисправен механизм зажигания. Когда мне наконец удается разжечь примус, я готов плясать от радости. Я обеспечиваю защиту от ветра и начинаю топить лед и снег. И вот сижу я один перед ледяной пещерой, стены которой источают голубой свет, который постепенно становится темнее, в то время как пламя отбрасывает желтые тени на мою палатку. Вот оно – мое настоящее приключение. Достаточно небольшой проблемы – и вся экспедиция уже под угрозой. При этом речь не о лавинах, камнепадах или непогоде, даже потеря солнцезащитных очков может все перечеркнуть за один раз. Смесь глупости и неудачи может не только разрушить большие мечты, но и иметь опасные для жизни последствия.
По своей наивности я никогда не думал, что со мной может произойти нечто подобное. Когда я наконец добрался до лагеря 2, ничего не работало, и я был вынужден признаться себе, что я долбаный идиот. Это было жуткой ошибкой – купить пять зажигалок с одинаковым пьезоподжигом. Ведь для получения искры вместо обычного кремня используется электрическая искра. А такой способ зажигания не работает на морозе и на высоте около 5000 метров. Но откуда я мог это знать? Даже если я уже и был на высоте почти 5000 метров, я еще никогда не ночевал там, не говоря уже о приготовлении еды. Так быстро я оказался в очередной идиотской ситуации. Теперь злюсь на себя из-за этой ошибки. Без примуса я не смогу топить снег и останусь без питьевой воды. Это серьезная оплошность, и я в бешенстве. Правда, это не улучшает сложившееся положение. Поэтому я глубоко вздыхаю и мысленно делаю шаг назад, чтобы создать дистанцию от возникшей ситуации. Я смотрю на бесконечную ледяную пустыню, которая окружает меня. Здесь нет других палаток, где бы я мог одолжить зажигалку. Скорее всего, даже в радиусе 50 километров я не найду никого, кто бы помог мне. Здесь только куча гравия и мусора, который оставили за собой предыдущие экспедиции в лагере 2. Внезапно меня озаряет идея. Я начинаю поиск, продвигаясь между мусором и ледниковыми трещинами, которые проступают из-под гравия. Час спустя я держу в руках зажигалку, у которой традиционный способ зажигания. Но, к сожалению, она сломана. Я выпускаю газ из другой зажигалки и пытаюсь зажечь. Не получается. Зажигалка слишком ржавая. А я уже так гордился собой, что мне пришла в голову идея поискать зажигалку в мусоре. Теперь я останусь голодным. Мне становится в прямом смысле слова страшно. Наконец я решаю в пользу плана Б. У меня просто нет другого выхода. Я беру ледяные бутылки и мешок для воды, которые наполнены снегом, и кладу их в спальный мешок. Придется всю ночь топить лед температурой собственного тела. Вместо привычного уютного тепла я чувствую, как холод расползается по моему обычно теплому кокону. Снаружи бушует ветер, температура воздуха –23 °C, и вместо грелки у меня в спальном мешке холодный компресс. Большое спасибо, дорогая служба безопасности полетов.