— Зря только тащили лейтенанта, — сердито проворчал Бардок.
Этого Реналла стерпеть не могла.
— А если бы попали в наше жильё⁈ — возмутилась она, вскакивая на ноги.
— Но ведь не попали же… — развёл руками телохранитель.
— Но могли!
— Раны у него тоже могли открыться. Уж не знаю, что вернее убьёт прана Марцеля. — Бардок пожал плечами и обратился за поддержкой к Жанелю. — Не так ли, сержант?
— Право уж и не… — начал было Жанель, но его слова прервал свист, с которым пушечное ядро разрезает воздух.
Реналла согнулась и прикрыла голову руками. Так близко… Так страшно…
Через мгновение она почувствовала, как ладони Бардока сжали её плечи. Телохранитель заслонял её собой. Оглушительный грохот отнял последние остатки здравого смысла. Реналла рванулась бежать, куда глаза глядят, но Бардок сумел удержать её, пригибая к земле. Очень вовремя, поскольку порыв горячего ветра запросто мог сбить напуганную прану с ног.
Сержант Жанель зарычал и выругался сквозь зубы. Отчаянно завизжала Марша. Что-то затарахтело, будто безумный великан швырял гостями булыжники, стремясь пробить стены домов.
— Тушите! Конюшню тушите! — Закричал Жанель.
Затопали тяжёлые сапоги.
Наконец-то Реналла решилась и открыла глаза.
Крыша конюшни занималась огнём. Один из «лшённых наследства» уже приставлял к стене лестницу, двое держали наготове вёдра, чтобы подать их товарищу.
Наискось от особняка, который занимала Рота Стальных Котов, через улицу, дымились развалины двухэтажного дома. Реналла помнила тёмно-красную черепицу на островерхой крыше и резные ставни. Ещё вчера хозяйка выбивала перину, перевалив её через подоконник. Во что теперь превратилась эта румяная жизнерадостная толстушка? Изломана обрушившимися балками перекрытия или обгорела до неузнаваемости в пламени пожара?
Во дворе дымились деревянные обломки, лежали куски штукатурки и битая черепица. Наёмники опасливо откидывали головешки подальше от палаток с порохом. Не ровён час, рванёт. И это несмотря на то, что холщовые пологи потемнели от вылитой на них воды. Пран Жанель очень внимательно относился к любой мелочи. Но бережённого и Вседержитель бережёт, как говорится. Мокрые тряпки или сухие, а огня поблизости держать не стоит.
— Это колдовство какое-то? — Только и смогла прошептать Реналла, ни к кому не обращаясь.
— Да где там… — отвечал Бардок, хлопая себя по рукаву, с которого поднималась тоненькая сизая струйка дыма. — Иногда так делают при штурме крепостей, начиняют пустое ядро порохом. Не думал я…
В это время кто-то яростно ударил в ворота со стороны улицы. Ещё и ещё раз.
— Откройте! Нам вода нужна! Впустите!
Сержант и телохранитель переглянулись. Бардок пожал плечами. Мол, что тут скажешь? Может, и вправду, на их подворье ближайший колодец, а остальные или далеко, или не подойдёшь из-за пожара?
Жанель молча указал на ворота одному из своих людей — крепкому кареглазому парню с серьгой в правом ухе, который в профиль легка напоминал Реналле лейтенанта Пьетро. Тот, слегка прихрамывая — подвернул ногу, когда спрыгивал с коня, — пошёл к воротам. Следом потянулись ещё двое. Настороженные, ладони на рукоятках шпаг. Любым бандитам, которые под шумок вздумали бы заняться грабежом, он дадут отпор, остановят, а там и остальные подоспеют.
Первый взялся за засов, без особого усилия отодвинул его.
В тот же миг створки распахнулись и во двор ворвались люди. Не меньше десятка. Только в руках у них вместо ведер, багров или топоров, уместных в обществе добропорядочных горожан при борьбе с пожаром, были шпаги и аркебузы с дымящимися фитилями. Вряд ли они явились сюда с добрыми намерениями.
Всё это Реналла успела понять ещё до того, как первый ряд пришельцев умостил аркебузы в вилке сошек, но еще раньше оказалась за спиной Бардока. В пальцах телохранителя сверкнули два кинжала.
— К бою! — скомандовал Жанель звонким голосом.
В ответ раскатилась череда выстрелов. Не меньше дюжины. «Стальные коты» просто не успели ничего сделать. Даже упасть на землю, чтобы укрыться от пуль. Остался стоять и Бардок, хотя при его скорости и сообразительности это показалось странным. И лишь потом Реналла поняла, что доверенный человек прана Гвена сознательно пожертвовал собой, прикрывая её.
После залпа неизвестные нападавшие, подбадривая друг друга выкриками, кинулись в атаку. Им противостояли всего лишь пять или шесть «лишённых наследства», причём, каждый — раненый.
— Отходим, — прорычал через плечо Бардок, подталкивая Реналлу локтем.
— А пран Марцель? — возразила она, упираясь ладонями в спину, затянутую в чёрную кожу.
— Ему уже не поможешь… Отходим в дом. В дом я сказал! — Впервые за время их знакомства Бардок повысил голос.
Реналла хотела возмутиться, но почувствовала стекающую по пальцам тёплую жидкость. Отдёрнула ладонь. Кровь! А через мгновение и увидела дырочку в кожаной куртке на три пальца выше правой лопатки.
— Хорошо, уходим, — испуганно пискнула она и завертела головой в поисках Марши.
Служанка лежала на спине, запрокинув залитое кровью лицо к ярко-синему небу. Вернее то, что осталось от лица… Реналла поняла, что сейчас её стошнит, и зажала рот руками. И ощутила на губах вкус крови Бардока. Желудок сдавил тугой спазм, и её вырвало остатками завтрака и желчью прямо на подол платья.
— Нашла время!
Телохранитель рывком поставил её на ноги, а когда Реналла попыталась упасть, поскольку чувствовала себя в полуяви — то ли во сне, то ли в бреду, без всяких церемоний схватил под мышку и потащил в дом.
От ужаса — звон стали и запах пороха отбирали остатки воли, от отвращения — кровь всё ещё жгла языка, как яд пурпурных жаб с Голлоана, от боли — рука Бардока стискивала её рёбра, словно тугой обруч, она не видела ничего вокруг. Одна только мысль — как обидно умереть молодой, умереть, не увидев сына — неустанно пульсировала в голове.
Внезапно хватка Бардока исчезла. Реналла упала на четвереньки.
Где-то в необозримой вышине, но, скорее всего, прямо над её головой слышались хриплые выдохи, скрежет стали о сталь. На утоптанную сухую землю рухнул мужчина с сединой в бороде, одетый в камзол, расшитый золотом. Он хрипел и часто дышал, пуская розовые пузыри из перерезанного горла.
— Стальной Кот! — донеслось издали.
«Лишённые наследства» пока не сдавались.
Смотреть на агонизирующий труп не было никаких сил. Реналла попыталась отползти. Вначале на четвереньках. Но через мгновение, другое ей на спину рухнул ещё один боец. Конечно же, женские руки не выдержали его тяжести, и Реналла больно стукнулась лбом о землю. К счастью, это часть двора не была вымощена булыжниками. Перед глазами замелькали звёздочки.
Она потеряла сознание.
Пришла в себя от того, что сильные руки подняли её за плечи и знакомый голос произнёс:
— Жива! Благодаренье Вседержителю, жива!
Сквозь пелену слёз проступило лицо лейтенанта Пьетро альт Макоса из Дома Зеленого Пса.
— Мы вовремя успели!
На щеках наёмника копоть смешивалась с кровью. Чужой или его?
Кевиналец подхватил Реналлу на руки. Колючий ус прижался к виску.
— Какое счастье, что вы живы… — шептал он. — Я бы себе никогда не простил.
Она закрыла глаза, проваливаясь в темноту, но на этот раз не от страха, а скорее, от облегчения. Всё закончилось… Или, по крайней мере, на сегодня закончилось. Она в безопасности, насколько это возможно в городе, по которому стреляют из тяжёлых мортир.
Глава 1Ч. 1
На вторые сутки после вероломного нападения на резиденцию Роты Стальных Котов Реналла лежала в постели под надзором строгой сиделки по имени Лонара. Где только лейтенант Пьетро откопал это мрачное и хмурое существо? Коренастая Лонара не уступала шириной плеч любому из наёмников, кулаком, казалось, могла забивать сваи, а при виде её ледяных глаз и закаменевших на широком лице скул, мухи замерзали на лету и падали на пол. В этом Реналла была готова поклясться. Говорила сиделка мало, но когда открывала рот, то казалось, что даже отдыхающие после караула во дворе «лишённые наследства» вскакивали и вытягивались в струнку. Из неё получился бы прекрасный лейтенант или, на худой конец, сержант в любой Роте. Первым её суровый нрав испытал на себе всё тот же злосчастный альт Макос, попытавшийся навестить спасённую им прану. Сиделка встала заслоном на пороге дома. Если бы все подданные баронессы Кларины обладали подобной решимостью и твёрдостью, войска из столицы не продвинулись бы и на пол-лиги к стенам Вожерона. Никакие доводы лейтенанта на Лонару не влияли. Нет, юная прана нуждается в покое, никаких разговоров, никаких посещений. Отправив Реналле сверкающий взгляд поверх чёрного платка, покрывающего голову сиделки, стоявшей, как скала, Пьетро ретировался.
Целый день Лонара кормила нуждающуюся в отдыхе и успокоении Реналлу кашей, сваренной на молоке. С ложечки, как ребёнка! Подтыкала ей одеяло и поправляла подушку, напоминая старую няньку, ухаживавшую за хозяйскими детьми в замке Дома Жёлтой Луны. Только у той было добродушное круглое лицо и белый чепец. И сказки Лонара не рассказывала, хвала Вседержителю. Реналла попыталась вообразить, о чём же может быть история перед сном из уст суровой вожеронки, и согласилась до конца дней оставаться без сказок.
Вечером, несмотря на усталость, Реналла долго не могла уснуть, прислушивалась к отдалённой канонаде. Война подступила к городу вплотную. Армии герцогини Маризы оставался один лишь рывок, чтобы пойти на штурм. В том, что с мирными жителями никто не будет церемониться, перебьют наравне с военными. Никто не станет разбираться, поддерживал ли шорник или пекарь Кларину в её претензиях на трон Аркайла или просто тихо и безропотно выполнял свою работу изо дня в день, из месяца в месяц. Нет, вчерашний обстрел ясно показал — им совершенно всё равно, погибнут ли все жители города до единого или кто-то останется, чтобы на коленях встречать то ли освободителей, то ли захватчиков.