– У нее есть работа. Она работает в школе бухгалтером. Не свиней же считать она пошла к нему устраиваться!
– Ты сам говоришь, что на том месте, помимо фермы, нет ничего и никого, стало быть, ее конечной целью был все же дом Ананьева. Если только Маша не была не в себе и не забрела туда случайно… Скажи, у нее со здоровьем было все в порядке?
– Да вроде бы…
– Вадим, ты словно что-то недоговариваешь.
– А что, – предположил он, – если ее туда привезли и оставили – на съедение собакам.
– Если так, то следов протекторов мы сейчас там можем и не обнаружить – время прошло, да и компания из милиционеров и медиков все затоптала. Плюс – следы собак… Да у фермера-то наверняка есть машина.
– Говорят, что не одна.
– Тем более…
В дверь позвонили. Вадим нервно вскочил и бросился открывать. Вернулся с мужчиной лет сорока, одетым во все черное. Седые волнистые волосы, вытянутое лицо, большие темные глаза.
– Вот, Лиза, познакомься, это Валентин Юдин, мой сосед и друг, получается, по несчастью.
– У вас что, тоже жену загрызли собаки? – холодновато спросила Лиза, и мне показалось, что она утомилась от долгого и бесполезного разговора с Вадимом и теперь ее единственным желанием было поскорее покинуть Иловатск. Думаю, что именно этим обстоятельством и объяснялся ее тон и допущенная грубость по отношению к совершенно незнакомому человеку.
– Нет, не собаки. Ее в коллективе своем загрызли. Люди. Подружки. У нее после скандала на работе случился инфаркт… Вот, собственно, и все.
– Извините, – с трудом выдавила из себя Лиза.
Вообще-то у нее трудный характер. И я достаточно хорошо ее изучила, чтобы понять, что же с ней происходит. Холодный ноябрьский день, ожидаемые похороны, отвратительное настроение, да еще и Вадим, который сам не знает, чего хочет… Считает, что его жену убили.
– Что ты набросилась на человека?! – возмутился Вадим. – Я сказал так потому, что мы оба с ним теперь вдовцы, вот и все.
Юдин между тем достал из кармана свернутые в рулон деньги и протянул Вадиму.
– Вот, это то, что ты просил, а я, пожалуй, пойду… У меня там борщ на плите, а мне через полчаса на работу…
– Скажите, Валентин, – вдруг подала голос Лиза. – А вы что думаете по поводу того, что случилось с Машей? Что она делала там, на ферме?
– Я думаю, что у нее было какое-то дело к Ананьеву, но он не услышал, как она звонит…
– А что, там звонок имеется?
– Да это я так сказал, к примеру… Я никогда не был у него, не знаю… – Сосед поспешил уйти.
Я увидела, как Лиза в своем блокноте пометила: «Звонок?»
– Даже и не знаешь, что хуже – быть съеденной людьми или собаками?
Лиза снова позволила себе бестактность, после чего поднялась и, пробормотав про себя что-то беззвучное, направилась к выходу. Потом вдруг остановилась и посмотрела на Вадима:
– Я отвечу на твой вопрос, убили твою Машу или нет. Но чуть позже. Для этого мне надо встретиться с этим Ананьевым. Вадик, прими мои соболезнования… И всего хорошего… Да, чуть не забыла, мне нужен телефон твоей жены…
Я испытала отчего-то стыд за свою подружку. Уж слишком жестоко обошлась она с Вадимом. Она могла бы повести себя так, если бы не была уверена в том, что Маша вообще погибла. Или если бы подвергла сомнению слова Вадима. В любом случае что-то с ней случилось, раз она так поступила. А поскольку я ее подруга, то я была просто обязана поддержать Лизу.
– Я позвоню тебе, Вадим, – сказала она своему овдовевшему однокласснику, и мы как-то уж слишком поспешно покинули квартиру.
– Глаша, – сказала мне Лиза уже в машине. – Срочно свяжись с лабораторией, спроси у Норы, производилось ли вскрытие Марии Орешиной. Мне важно знать, что нашли у нее в крови: алкоголь, наркотики, снотворное… Если ничего такого нет, значит, она пришла туда по своей воле.
– Куда мы едем? – спросила я на всякий случай, глядя, как она задает программу навигатору.
– В Чернозубовку. Представляешь, приезжаем туда, а там все люди с черными зубами… Брр… что-то мне холодно стало…
Глава 6
Она проснулась рано, словно внутренний механизм самосохранения отключил сон, чтобы дать ей возможность осознать утром, что же произошло с ней вчера.
Дина открыла глаза. Комната. Незнакомая. Пошевелилась – ничего не болит. Значит, она жива и относительно здорова. И постель удобная, мягкая и теплая. Потянула носом. Пахнет чистотой и теплом. Повернула голову и увидела под окном батарею – дом отапливался, Ефим же показывал ей котел.
Дина встала, быстро оделась в удобную – штаны и свитер – одежду, застелила постель, сумку со своими вещами положила около кровати и вышла из комнаты. По памяти нашла ванную комнату, где привела себя в порядок. Оттуда направилась на кухню. В доме было тихо, Ефима не было. Значит, он где-то на улице или в свинарнике. Свинопас, вспомнила она.
Плита была холодная, значит, он не завтракал. Дина решила, что Свинопас, вероятно, ждет и от нее каких-то ответных действий. Он привез, накормил, постелил постель и выполнил свое обещание – не тронул ее. Теперь ее очередь проявить себя. Женщина в доме должна позаботиться о мужчине. Накормить его завтраком хотя бы.
Дина включила электрический чайник, открыла холодильник, достала оттуда буженину, масло, молоко, яйца… Приготовила гренки, сварила кофе, накрыла на стол и вышла из дома, чтобы поискать хозяина.
Сквозь серые ноябрьские облака просвечивало розоватое, несмелое солнце. Слева от крыльца темнел озябший, с укрытыми кустами роз небольшой цветник, справа – бетонированная площадка, чисто выметенная и какая-то голая, которая заканчивалась калиткой и строгой, в металлической рамке, сеткой-рабицей, за которой просматривались каменные постройки, вольеры… Должно быть, где-то там и находился хозяин этого огромного хозяйства – Ефим.
Дина позвала его, и он почти тотчас отозвался. Его немного сутулая, но крепкая фигура возникла на дорожке, ведущей к калитке, он быстрым шагом двинулся к Дине.
– Доброе утро, соня! – крикнул он. – Как спалось?
– Спасибо, хорошо. Завтракать будете?
Он подошел к ней, запыхавшийся, розовощекий и отчего-то довольный.
– Знаешь, как приятно, когда тебя зовут… Да еще такая красавица. Может, ты и завтрак нам приготовила?
Она заставила себя улыбнуться. Как можно искренне выражать свои чувства, если ты знаешь человека всего пару часов, а сердце ничего не подсказывает, молчит. Мало ли каких людей не бывает на свете.
Когда сели за стол и Ефим, покашливая и довольно улыбаясь, принялся за завтрак, Дина подумала о том, что они оба словно играют в мужа и жену. Сложная игра, учитывая обстоятельства. Мысли постоянно возвращались к Оле. Что она сейчас делает? Что ест? Как себя чувствует? Что думает о поступке матери? Осуждает или, наоборот, воспринимает ее как жертву обстоятельств?
– Знаешь, такие вкусные гренки! Все вкусно и приятно! Я понимаю, конечно, что тебе нелегко, но всякое начало трудное. Я вот работал сегодня утром и думал о тебе. Нет, за свиньями ты ходить не будешь. Пока ты не моя жена, оставайся дома как домработница. Если я не понравлюсь тебе, ты все равно в убытке не останешься – я же заплачу тебе, хорошо заплачу. А если сговоримся о чем другом, если вместе будем, то тем более ни о чем не пожалеешь. Я тебе и золота куплю, и шубу. И все у нас будет хорошо.
Дина почувствовала, что краснеет. Никто и никогда, даже в самых своих смелых мечтах и обещаниях, не предлагал ей ничего подобного. Золото. Меха. Но если он такой щедрый, то почему же до сих пор никого не нашел? Куда же смотрят женщины? Не может такого быть, чтобы до нее, до Дины, за этим же столом не сидела какая-нибудь молодуха, мечтающая так же, как и все нормальные женщины, о нормальной семье, достатке, о том же золоте, подарках? Что не так с Ефимом? Может, спросить напрямую?
– Ефим, почему ты до сих пор один?
– Не знаю… Так случилось.
– Может, все дело в тебе? Может, у тебя характер трудный? Так ты скажи. Или у тебя какая особенность, которая отвращает женщин?
О последнем вопросе она тотчас пожалела. Оскорбила, обидела мужика.
– Есть одна особенность – если женщина не нравится, не могу с ней жить. Но, думаю, это особенность всех нормальных мужиков. Еще вранья не люблю. Если что не так – ты мне прямо говори, не юли. Если проблема какая – озвучь, не старайся, чтобы я сам догадался. У меня в голове знаешь сколько разных дел и проблем, которые запомнить и решить нужно?! Со мной надо просто, честно и ласково, тогда все будет в порядке.
Дина подумала, что и ее он тоже выгонит – вопрос только, когда именно он узнает о существовании Ольги. Сейчас самое время было признаться о том, что у нее есть дочь, но получится, что она уже обманула его, а значит, будет обманывать и в дальнейшем. Или, если не дурак и добрый, поймет, почему она солгала – боялась остаться на улице с голодной дочкой… И тогда он спросит, как же это ты, голубушка, умудрилась так прожить всю свою молодую жизнь, что не нажила настоящих друзей, подруг, что у тебя нет родственников, которые приютили бы временно, пока ты не найдешь работу, не встанешь на ноги? Значит, такая ты безответственная и бездушная, что живешь одна, без друзей.
Но пока что он еще не догадался с ней об этом поговорить. Да и не нужны были все эти душещипательные разговоры. Главное для нее в данной ситуации – выжить. А чтобы выжить и не потерять работу, пусть даже и служанкой в этом доме, надо приспособиться к хозяину, а может, если получится, и влюбить его в себя, и женить. Вот тогда и разговор у них будет другой. А за то время, что пройдет до той поры, она разберется, что он за человек, и, если окажется, что стоящий и не болтун, то она сделает все возможное, чтобы он не смог без нее, чтобы тосковал в ее отсутствие… Напишет она ему письмо, во всем признается и уйдет, на время, чтобы он обо всем подумал… И, когда все поймет, простит и позовет обратно, она вернется уже с Олей. Вот и весь план.