И она стала рассказывать о первом знакомстве с Бродским, о том, как поэт выглядел, о чем говорили тогда за столом, какие темы интересовали его.
Зрители в «Полутора комнатах» Бродского сидели не дыша и слушали импровизированный рассказ Инны как завороженные.
— Вот теперь Инна пришла в гости к Иосифу с ответным визитом через 50 лет, — заметил философски кот. — Господи, еще остались живые свидетели того времени!
Бродского интересовало, что происходит с человеком во времени, как оно меняет его ценности. Но не менее интересно, что делает человек со временем, как бездарно он его тратит! И только магический кот Миссисипи достает блокнот в клеточку и, как Господь Бог, «сохраняет все; особенно — слова», делая маску-слепок с прошедшего времени.
В Музее-квартире Иосифа Бродского: арка между комнатой родителей и полкомнатой сына, маска-слепок с прошедшего времени.
Иосиф Бродский с котом Осей в «Полутора комнатах», 1960 год.
После презентации книги в «Полутора комнатах» Иосифа Бродского на Литейном проспекте в Санкт-Петербурге: вторая слева — Инна Рахлина, четвертый слева — директор Фонда создания музея поэта Антон Алексеевский, зрители — участники презентации (второй справа — гость из Москвы, увидевший стихи в книге кота).
Магический кот Миссисипи нашел для презентации в «Полутора комнатах» Бродского четверостишие поэта и подсунул его себе под лапу. Четверостишие увидел в книге магического кота гость из Москвы и при подписании книги автором прочитал его:
Но мотылек по комнате кружил,
и он мой взгляд с недвижимости сдвинул.
И если призрак здесь когда-то жил,
то он покинул этот дом. Покинул.
Стоявшая рядом с московским гостем «ясновидящая женщина» прочитала последнее четверостишие, прозвучавшее в конце презентации:
А если ты дом покидаешь — включи
звезду на прощанье в четыре свечи,
чтоб мир без вещей освещала она,
вослед тебе глядя, во все времена.
Штутгарт — город Шиллера и театральной презентации книги
После «успеха» в театре Ла Скала кот Миссисипи возомнил себя «великим режиссером» и стал думать о театрализованной презентации книги.
Перед презентацией в Штутгарте он вкрадчиво сказал мне:
— Штутгарт — город Фридриха Шиллера, великого немецкого поэта и драматурга. Поэтому презентация в городе Шиллера должна связывать поэзию с театром.
— Да, должна, но нельзя ли выражаться более конкретно? — попросил я кота.
— У меня тут идея созрела, как улучшить в городе Шиллера порядком надоевшую мне нашу мультимедийную презентацию. А то гоним в разных городах мира одну и ту же программу с одними и теми же рисунками и фотографиями, только стихи успеваю менять в моей книге.
— Ну и какая у тебя идея для города Шиллера? — осторожно спросил я кота.
— Разнообразить нашу мультимедийную презентацию в городе поэта и драматурга чтением стихов героев нашей книги, адресованных друг другу, и сделать презентацию театрализованной!
— Постой, постой, — перебил я кота, — а кто же будет читать стихи героинь книги?
— Кто? Кто? — огрызнулся кот. — Конь в пальто! Конечно, актеры какого-нибудь штутгартского театра, не мне же читать да отдуваться за всех героев книги!
— А где мы возьмем актеров и актрис, которые будут читать стихи? Где возьмем декорации к театральной постановке?
— Где? Где? — опять огрызнулся кот. — В Караганде! У меня после презентации в Милане образовались хорошие связи в театральной среде, — важно заметил кот и выпятил грудь, — вот мы их и используем, «миланские связи». А для декораций и постановки используем «лондонские связи».
— А кто будет делать «театрализованную постановку презентации книги»?
— Ну, я, конечно, кто же еще? — скромно заметил кот.
— А ты что-то понимаешь в театральных постановках?
— Еще как понимаю! — заявил самоуверенный кот. Помнишь, в Лондоне, на следующий день после нашей презентации, мы смотрели спектакль в театре Питера Брука?
— Ну, помню, — пробурчал я, еще не чувствуя, к чему клонит кот.
— В театре Питера Брука была абсолютно пустая сцена, и на ней стоял один стул.
— Ну, и что из этого следует?
— А то, что я стырил этот стул!
— Нехорошо воровать чужую мебель! Ты что — Остап Бендер?
— Какой же ты тупой, — тяжело вздохнул кот от моей непонятливости, — а еще поэт, писатель и драматург! «Стырил» — это образ, метафора!
— Поясни, пожалуйста, — устало попросил я кота.
— Что бы ты понял, что я «стырил» в Лондоне, поясню тебе словами английского писателя и драматурга Бернарда Шоу. Если у тебя есть одно яблоко, и у меня есть одно яблоко, и мы обменяемся этими яблоками, то сколько у каждого станет яблок?
— Так и останется по одному яблоку, — грустно заметил я.
— Молодец! — похвалил кот «тупого писателя» за сообразительность. А если у тебя есть одна идея, и у меня есть другая идея, и мы обменяемся нашими идеями, то сколько у каждого станет идей?
— По две идеи! — восхищенно воскликнул я.
— Вот видишь, — устало сказал кот, — ты уже начинаешь думать!
— А ты на глазах становишься прямо каким-то котом-универсалом: и хорошие идеи выдвигаешь, и проявляешь себя режиссером-постановщиком и театральным менеджером.
— И, между прочим, театральным критиком, — перебил меня кот, — я еще статью напишу о нашей «театрализованной презентации книги». Прочитаешь — закачаешься!
И кот Миссисипи написал статью, а автор книги — прочитал ее и закачался на стуле!
РАСПАХНУТОЕ ПРОСТРАНСТВО ТЕАТРА «АТЕЛЬЕ»
Театрализованная и мультимедийная презентация книги Марка Яковлева «Бродский и судьбы трех женщин», изд-во АСТ, 2017 состоялась 16 января 2019 года в штутгартском театре «Ателье» (художественный руководитель — Владислав Граковский).
Театр «Ателье» в Штутгарте играет пьесы на немецком и на русском языках.
Презентация была не совсем обычной. Мы привыкли к традиционной презентации книги: на сцену выходит автор, садится за стол и начинает читать отрывки из своей книги. После чтения слушатели задают автору пару умных вопросов, и все расходятся.
Более современна мультимедийная презентация, когда автор иллюстрирует чтение показом на экране оригинальных рисунков, редких фотографий из архивов героев книги, их дневников, поэзофильмов и других визуальных материалов, потому что известно: семьдесят пять процентов информации люди воспринимают зрительно.
Но театрализованная презентация книги, которую мы увидели в театре «Ателье», была еще более современной и еще более необычной. Когда вы входите в зал театра, то видите на сцене одиноко стоящий стул на высоких ножках — и больше ничего.
Только на задней стене сцены еще обложку книги: поэт Иосиф Бродский держит на руках любимого кота Миссисипи. Декорации постановки выдержаны в минималистском стиле Питера Брука: «Пустое пространство» сцены и одинокий стул.
Эта единственная декорация — «одинокий стул» будет впоследствии символом и метафорой всего происходящего на сцене: и одинокого путешественника, каким является поэт; и реки Времени шириною 2000 лет, через которую Бродский читает «Письма римскому другу» — своему коллеге по поэтическому цеху древнеримскому поэту Марциалу; и «островом счастья» Иския, который Иосиф Бродский и Аннелиза Аллева посетили в 1983 году; и, наконец, пьедесталом памятника, где поэт стоит «каменным гостем из вечности», как пишет в стихотворении, посвященном Бродскому, еще одна героиня книги Эвелина Шац.
На фоне мультимедийной презентации книги и рассказа автора на сцене появляются герои книги и читают стихи, адресованные друг другу.
Эта единственная декорация — «одинокий стул» будет впоследствии символом и метафорой всего происходящего на сцене.
Иосиф Бродский (актер Константин Консон) читает стихотворение на русском языке «Ночь, одержимая белизной / кожи», адресованное Аннелизе Аллева.
Аннелиза Аллева (актриса Анна Салис) отвечает стихами на итальянском и русском языке, адресованными Иосифу Бродскому — «Прочида и Иския»: «Ты не хотел возвращаться. Иския для тебя навсегда осталась островом счастья. Я же хотела остров превратить в материк жизни».
Автор начинает театрализованную презентацию книги «Бродский и судьбы трех женщин» с рассказа о героях книги: Иосифе Бродском, Аннелизе Аллева, Эвелине Шац, Валентине Полухиной и Михаиле Барышникове.
Эвелина Шац (актриса Юлия Мари) читает стихи, посвященные Иосифу Бродскому: «Каменный гость из вечности» на русском, итальянском и немецком языках. На немецком — не только потому, что театр «Ателье» находится в Штутгарте, Германия и играет на нем спектакли, но еще и потому, что язык Гете был языком детства Эвелины Шац.
В исполнении Юлии Мари прозвучало также стихотворение Эвелины Шац, посвященное Белле Ахмадулиной — пронзительному лирическому голосу в русской поэзии: «В белой пустыне дома у Беллы».
Валентине Полухиной, другой героине книги, было адресовано двустишие Иосифа Бродского, которое прочитал Марк Яковлев. Язык Пушкина, язык Данте и язык Гете звучали в распахнутом пространстве театра «Ателье».
Почему в «распахнутом пространстве»?
Потому что актеры, играющие в презентации книги, не скрывались от зрителей за кулисами театра, они сидели в первом ряду уютного камерного зала, переодевались у зрителей на глазах, готовясь к выходу на сцену. Кулиса театра была вынесена в первый ряд зрительного зала. Постановщик театрализованной презентации книги (кот Миссисипи) сделал перформанс в стиле «Распахнутое пространство», когда зрители видят все происходящее в трехмерном измерении: и на сцене, и на экране, и «за кулисами» постановки, и в первом ряду. В театре Питера Брука было «Пустое пространство», а в театре «Ателье» — распахнутое навстречу зрителям пространство многоязычной поэзии: русской, итальянской, немецкой.