Такая многоязычность поэзии, прозрачность и открытость действия, когда актеры находятся с вами в одном зале на расстоянии вытянутой руки, создает у зрителей ощущение соучастия в спектакле. Поэтому в конце презентации зрители вместе с актерами и автором выходят на сцену, к одиноко стоящему стулу, одинокому путешественнику, реке Времени, острову счастья, постаменту памятника поэту, и делают общую фотографию, «снимок мгновения» на фоне обложки книги — поэта в обнимку с любимым котом Миссисипи.
Затем был показан поэзофильм «Медальон, или Полторы англичанки», снятый по стихотворению Марка Яковлева, посвященного Валентине Полухиной.
В конце презентации автор рассказал о спектакле «Бродский/Барышников» — уникальном синтезе поэзии и хореографии в постановке латвийского режиссера Алвиса Херманиса. Спектакль сложный, многогранный, и многие зрители, даже видевшие его, не все поняли в спектакле. Марк Яковлев рассказал о своем понимании «величия замысла» режиссера Алвиса Херманиса и метафорах трех танцев-пантомим, исполняемых Михаилом Барышниковым, по стихам Иосифа Бродского: «Бабочка», «Портрет трагедии» и «Цветы».
Михаил Барышников, исполняя в спектакле «Бродский/Барышников» танец-пантомиму внутри стеклянной герметичной декорации, из которой никто не может вырваться, дает метафору не только жизни молодого Иосифа Бродского в «возлюбленном Отечестве», но и своей собственной жизни тоже.
Таким образом, зрители услышали отрывки из книги в исполнении автора и чтение стихов героев книги в исполнении актеров театра. Посмотрели впервые опубликованные оригинальные рисунки Иосифа Бродского (включая рисунок любимого кота поэта Миссисипи), игру актеров, читающих стихи, необычный поэзофильм «Медальон, или Полторы англичанки» и фотографии с комментариями автора книги из поэтического и хореографического спектакля Алвиса Херманиса «Бродский/Барышников».
В конце театрализованной презентации наиболее храбрые зрители вышли на сцену вместе с актерами и автором книги к одиноко стоящему стулу, одинокому путешественнику, реке Времени, острову счастья, постаменту памятника поэту и сделали общую фотографию мгновения (фото Виктора Старшенко).
В конце театрализованной презентации наиболее храбрые зрители вышли на сцену вместе с актерами и автором книги к одиноко стоящему стулу, одинокому путешественнику, реке Времени, острову счастья, постаменту памятника поэту и сделали общую фотографию мгновения (фото Виктора Старшенко).
В театре «Ателье», где актеры играют пьесы на русском и на немецком языках, так и хочется воскликнуть словами Гете: «Verweile doch, du bist so schön», или в переводе на язык Пушкина: «Остановись, мгновенье! Ты прекрасно!»
Эвелина Шац
КАМЕННЫЙ ГОСТЬ
Посвящается И. Б.
каменный гость из вечности
при жизни монументально скованный
ведь душа и вещанье поэта
в конце концов — одно и то же
строгое до изуверства слово дисциплина
цветаевского жида извечная отверженность
надрыв изгоя — трагическая норма бытия
одинота у Иосифа есть человек в квадрате
и пусть некстати я возвращаю святое право поэту
державный державинский медальный профиль
статуи
нравственно значит просто талантливо
в квадрате непонятности
в хроническом поэта кризисе любого цикла
и любого статуса
Evelina Schatz
CONVITATO DI PIETRA
J.B.
dall’eternità convitato di pietra
monumentalmente impacciato in vita
anima e predizioni del poeta
alla resa dei conti è tutt’uno
parola disciplina è rigida fino alle atrocità
giudeo di Cvetaeva da sempre rifiutato
strazio del reietto — dell’esistenza funesta norma
solitudine in Iosif è l’uomo al quadrato
e anche se a sproposito, io restituisco il sacro diritto al poeta
di una statua profilo sovrano su medaglia come già Deržavin
moralmente significa semplicemente con talento al quadrato dell’incomprensibilità
nella crisi cronica del poeta di ogni status e di ogni ciclo
Evelina Schatz
Der Steingast
J.B
Der Steingast von Ewigkeit
im Leben wie ein Monument in Ketten,
weil die Seele und die Botschaft des Dichters
am Ende — das Gleiche sind
strenges, fast gewaltsames Wort — Disziplin
des Zwetajewa-Juden ewige Ablehnung
Das Aufheulen des Ausgestoßenen — die tragische Norm des Seins
Einsamkeit bei Joseph ist ein Mann zu Quadrat
und es mag unangemessen sein, dass ich das heilige Recht dem Dichter zurück gebe
Souverän das Derzhavin— Medaillenprofil der Statue
Moralisch bedeutet einfach talentiert zu Quadrat der Unverständlichkeit
in einer chronischen Dichterkrise jedes Zyklus und Status
Но магический кот Миссисипи, будучи занятым театрализованной постановкой, не согласовав с автором очередные «магические чары», сунул в Штутгарте себе под лапу строки из «Фауста» Гете:
Was man nicht weiß, das eben brauchte man, und was man weiß, kann man nicht brauchen.
Подстрочник: что не знаешь, то точно нужно, и что известно, может не понадобиться.
Перевод Бориса Пастернака: «В том, что известно, пользы нет, одно неведомое нужно».
Эту строчку увидел в книге магического кота Миссисипи один из молодых зрителей на презентации и прочитал ее мне.
— Почему вы увидели именно эту строку Гете? — спросил я зрителя после презентации.
— Потому что в стихах Бродского мне всегда открывается что-то доселе неведомое, и именно то, что мне в этот момент нужно!
Актриса Юлия Мари и зрители в Штутгарте отмечают презентацию книги так же, как и в Риме в кафе Иосифа Бродского «Черепахи» — коктейлем «Московский мул». Только коктейль в Штутгарте не в медных кружках, а в «маленьких стаканчиках», но состав коктейля тот же: водка «Абсолют» с кубиками льда, с имбирным пивом, лаймовым соком и огурцом.
Но автор книги, как и положено по оригинальному рецепту «Московского мула», пьет коктейль только из медной кружки.
Нью-Йорк, кот Миссисипи и коктейль «Московский мул» из «Самовара»
Прочитав в «Новом мире» очерк «Пьяцца Маттеи, или последний вечер в Риме», один из учредителей нью-йоркского ресторана «Русский самовар» Роман Каплан написал в моем Facebook: «Не надо ездить в Рим. Зайдите в „Самовар“, закажите коктейль „Московский мул“ и обязательно в медных кружках. Заодно увидите кусочек истории».
Мы с магическим котом Миссисипи ответили Роману:
«Дорогой Роман, Вы совершенно правы! Зачем ездить в какой-то Рим, тащиться в такую даль, когда можно быстренько подлететь в Нью-Йорк:), зайти в ресторан „Русский самовар“, основанный Бродским, Барышниковым и Капланом, заказать коктейль „Московский мул“ в медной американской кружке (кстати, как и положено по оригинальному рецепту коктейля), выпить его, как следует закусить, а потом посмотреть кусочки истории в „Самоваре“, а также презентацию книги „Бродский и судьбы трех женщин“:). Обо всем этом мы с Вами уже договорились по телефону, и теперь 2873 моих фб-друга по всему миру — в России, Европе, Израиле и Америке ждут, какая дата лучше всего подходит Вам и Михаилу Барышникову для проведения этого замечательного мероприятия!»
«Грузите апельсины бочках» и готовьте 2873 медных кружки для коктейля «Московский мул», который будет литься рекой из «Самовара»!:)
Михаил Барышников заканчивает спектакль «Бродский/Барышников» строкой-завещанием из стихов поэта и друга:
«Прощай, позабудь и не обессудь. А письма сожги, как мост».
Франц Кафка тоже завещал своему другу Максу Броду сжечь его рукописи.
Но Брод нарушил завещание друга и не сжег их, а сохранил для человечества.
Точно так же и Михаил Барышников не позабыл и не сжег стихи-письма друга в своей памяти, а гастролирует с ними по всему миру, читает их людям и воплощает их в движении.
«Меньше всего я интересуюсь тем, как люди двигаются. Меня интересует, что ими движет», — говорила знаменитая немецкая танцовщица и хореограф Пина Бауш.
Роман Каплан и Михаил Барышников в ресторане «Русский самовар» в Нью-Йорке (фото Ольги Хрусталевой).
«Брод Бродского»: Михаилом Барышниковым движет желание как можно дольше сохранить живую память о рано ушедшем друге (фото Stephanie Berger из спектакля в Baryshnikov Art Center, N.Y.).
Михаилом Барышниковым движет желание как можно дольше сохранить живую память о рано ушедшем друге. За это он получил от автора книги, где находится рецензия «Бродский/Барышников — звенья одной цепи», высокий титул:
«Брод Бродского».
Последний диалог с котом Миссисипи, или Магический Код Иосифа Бродского
— Как ты хочешь назвать свою книгу? — спросил кот, глядя в мой компьютер.
— Это не книга, а скорее фоторепортаж о нашей с тобой Одиссее по городам и весям мира. Думаю, его так и назвать: «Одиссея магического кота Миссисипи», — ответил я.
— Тут и ассоциации с Гомером, и тайна магического кота, и шесть букв «С», так любимых поэтом.
— Название неплохое, — задумчиво заметил кот, — но я бы назвал иначе: «Магический кот Иосифа Бродского».
— Почему?
— Потому, что в русском языке слово «кот» слышится как «код», и мое название акустически звучит как эхо второму смыслу: «Магический Код Иосифа Бродского».
— Прямо как у Дэна Брауна получается: «Код Да Винчи», — поддел я кота.
— Да нет, — не обращая внимания на мою иронию, отмахнулся кот. У Брауна — детектив, а у Бродского — притяжение слова и магия смысла…
— И что ты хочешь этим названием сказать?
— Путешествуя с тобой по всему свету, я наблюдал за зрителями и пытался понять: в чем заключается магический код поэзии Бродского, почему его стихи притягивают людей в разных странах мира: в России, в Италии, в Англии, в Израиле, в Германии, в Америке?