И пока Шарль с энтузиазмом чистил и заряжал пистоль и правил клинок шпаги оселком, Планше, по привычке ворча, проверил и выложил на постель любимые хозяином дублет с кольчужными вставками на груди и плечах, кожаные штаны и кожаный колет. Шляпа с жемчужно-серым пером, короткий плащ и ботфорты ждали мушкетера возле двери.
Д’Артаньян похвалил слугу, потрепав по толстому загривку, быстро оделся, выпил подогретого вина с пряностями и отправился на встречу с Паскалем.
Трактир «Быстрая лань» отличался от своих собратьев прежде всего чистотой зала и столов. Там почти не попадалось винных и жирных пятен, не было засохших лужиц соусов или блевотины, не воняло горелым или тухлым. Наоборот, доски пола и столешниц всегда чисто выскоблены, посуда вымыта, а по углам и под потолком подвешены пучки сушеных трав, связки чеснока и лука. Все служанки «Быстрой лани» отличались аккуратностью и строгим поведением, были русоволосы и голубоглазы. А хозяином заведения был светлогривый и светлокожий гигант с окладистой бородой и доброй улыбкой. Звали его Ив Мокше, а за глаза — Северянин. Молва утверждала, что Ив родом из далекой холодной Московии, попал в Париж с каким-то греческим караваном, где был в услужении у купца из Афин. На караван по дороге, дескать, напали разбойники, а Северянин их всех побил и спас хозяина с товаром. За это грек освободил Ива и даже дал денег. Мокше в Париже познакомился с кем-то из влиятельных придворных, и тот якобы помог чужаку начать свое дело — открыть трактир.
Поскольку место было злачным, в новое заведение немедленно потянулась темная публика с Большого рынка. Однако Северянин очень быстро разъяснил всяким ворам, грабителям и жуликам, что не собирается терпеть у себя произвол и безобразия. Правда, для этого ему пришлось кое-кому повыбивать зубы, посворачивать носы, а двоим — братьям Пакленам, известным всему Парижу налетчикам, — даже поломать руки-ноги, а их банду перекидать в Сену. Только после этого от Ива отстали, и публика поприличнее наконец смогла ходить в трактир безбоязненно.
Едва д’Артаньян перешагнул порог заведения, как его окликнули:
— Эй, Шарль, присоединяйтесь к нам!
За столом в правой части зала пировали трое королевских мушкетеров из роты господина де Тревиля. Д’Артаньян прекрасно знал всю троицу. Заводилой в компании был огромный, как медведь, и разодетый, как павлин, маркиз де Порто, больше известный под именем Портос. Это его трубный глас легко перекрыл трактирный гомон.
Д’Артаньян с радостной улыбкой направился к ним, попутно озираясь в поисках Паскаля. Но того пока что не было видно. Именно легкая рассеянность и подвела гасконца — он наступил на чью-то ногу, выставленную в проход между столами то ли намеренно, то ли случайно.
— Прошу прощения, месье… — начал было Шарль, поворачиваясь к владельцу ноги. Но тот — крепкий широкоплечий мужчина в дорожном камзоле, с короткой седой шевелюрой и будто вырубленным из дуба, обветренным лицом — молча схватил мушкетера за плечо и толкнул так, что не ожидавший столь грубого ответа д’Артаньян опрокинулся на соседний стол, сбив со скамьи какого-то горожанина и смахнув невольно рукой его миску и кружку на пол.
Горожанин что-то изумленно вякнул, но по-настоящему возмутиться не рискнул, увидев, кто с кем повздорил, а попытался незаметно убраться от назревающей драки.
— Тысяча чертей, месье! — возмутился д’Артаньян, вскакивая и хватаясь за эфес. — Я же извинился! Немедленно объяснитесь, или я…
Закончить он не успел. Незнакомец, похожий на моряка, стремительно бросился на Шарля, а в руке его тускло блеснуло кривое лезвие испанского ножа-навахи. Гасконец увернулся от выпада, хотя нож все же пропорол ему край плаща. Это вконец разозлило мушкетера.
Он отскочил на середину зала и выхватил шпагу.
— Предупреждаю, месье, если вы не прекратите грубить, я буду вынужден убить вас!
В ответ «моряк» метнул в него кувшин, явно целя в голову. Не попал. Кувшин разбился о деревянную стойку свода, окатив красным вином ближайших посетителей. В притихшем было зале поднялся недовольный ропот.
— Позовите Северянина! — крикнул кто-то.
— Друг мой, — громогласно сказал Портос с иронией, — когда закончите, присоединяйтесь к нам. Нынче у господина де Эрблё именины сердца. — И как ни в чем не бывало вернулся к пиршеству.
— Непременно, маркиз! — крикнул в ответ д’Артаньян и отбил очередной выпад незнакомца. — Месье, — попытался он снова, — может быть, не станем портить друг другу вечер?
— Мальчишка! — подал наконец голос «моряк». — Еще никто не смог оскорбить Капитана безнаказанно!
Он наносил удары навахой столь быстро и непредсказуемо, что некоторое время Шарль только оборонялся, пытаясь разобраться в технике боя противника. Он скоро понял, что длинный клинок шпаги не является преимуществом, наоборот, мешает, потому что «моряк» не дает ему разорвать дистанцию, постепенно оттесняя в угол между очагом и винными полками. Применить пистоль д’Артаньян тоже не мог: стрельба в трактире — верная дорога в Бастилию. Тогда он решился.
Внезапно отбросив шпагу, метнулся вперед, прямо под ноги противнику, в броске выхватив старую отцовскую дагу, которую берег как зеницу ока и почти не использовал в схватках. Клинок был старинный, трофейный, по словам отца, из Кордовы, отобран в бою у испанского гранда.
«Моряк» не сумел сразу распознать маневр гасконца и промедлил пару секунд, едва не стоивших ему жизни. Собственно, жив Капитан остался только потому, что д’Артаньян с самого начала не желал убивать его — только ранить и заставить сдаться. Или бежать. Но бегать Капитан явно не привык. И даже когда дага гасконца пронзила ему левый бок, а камзол стал быстро темнеть от крови, он не отказался от схватки и попытался полоснуть Шарля по плечу. Не достал и упал на одно колено, получив еще один колющий удар в бедро.
Д’Артаньян тут же перекатился через плечо и вскочил, выставив перед собой клинок, готовый к новой атаке. Но она не понадобилась. Человек, назвавшийся Капитаном, отшвырнул нож и тяжело оперся на руки, не в силах подняться.
Несколько мгновений в зале еще висела тишина, а затем невольные зрители зааплодировали, причем без привычного улюлюканья и смешков. Тогда Шарль выпрямился, молча отсалютовал поверженному противнику, подобрал свою шпагу и повернулся к мушкетерам, которые тоже дружно ему похлопали.
— Я смотрю, вы в отличной форме, мой друг, — добродушно пророкотал Портос, выставляя перед д’Артаньяном полную кружку вина. — Мои поздравления!
— Я бы не был столь оптимистичен, — покачал головой другой член компании, всегда задумчивый и мрачноватый Арман д’Отвиль, по прозвищу Атос. — Вы ведь так и не поняли, Шарль, с кем подрались?
— На самом деле — нет, — признал тот, прихлебывая терпкое бургундское. — А это важно?
— В данном случае — да. Чтобы в дальнейшем не случилось проблем со здоровьем.
— Вы только что ранили некоего Франсуа де Капестана, д’Артаньян, — вступил в разговор третий из мушкетеров, Рене д’Эрблё, более известный как Арамис. — Он — бывший соратник герцога де Люиня, незаслуженно забытый и лишенный всех привилегий, якобы за тайную связь с самой королевой!
— Ерунда! За подобную связь лишают не привилегий, а головы!
— Ну, это кого как… Герцог де Люинь все же слишком многим был обязан Капитану, чтобы совсем не заступиться перед его величеством.
— Будьте начеку, Шарль, — сказал де Отвиль, — мой вам совет. Почаще оглядывайтесь, возвращаясь вечерами со службы.
— Не говорите чепухи, дружище! — гневно рыкнул Портос. — Капитан не из тех, кто стреляет в спину! Просто он невзлюбил весь белый свет с тех пор, как его вышвырнули на улицу, да вдобавок, я слышал, его бросила жена, сбежав вместе с дочерью к родителям в Бретань.
Д’Артаньян невольно оглянулся на зал, но его противника уже не было — видимо, кто-то из посетителей все же помог раненому.
— А с чего это вы решили заглянуть в «Лань», мой друг? — поинтересовался де Эрблё. — Насколько помню, вы никогда не жаловали своим вниманием сие заведение?
— Вы правы, Рене. Я здесь не по доброй воле… — И д’Артаньян со смешком поведал приятелям историю с пропажей кота кардинала.
— Надо же, Исаак, его зовут так же, как и тебя?! — развеселился де Эрблё.
— Я — маркиз де Порто! — насупился тот. — И не смей сравнивать меня с каким-то котом!
— А что, если нам предложить его преосвященству вместо кота нашего Портоса? — продолжал подначивать Рене. — А что? Имя — то же, усы — такие же…
— Еще слово, шевалье, — взревел великан, — и я заставлю вас съесть собственные усы!
— Все, господа, — тихо, но твердо сказал д’Отвиль, — любая шутка хороша в меру! Вам нужна помощь, д’Артаньян?
— Нет, спасибо, друзья. «Серый кардинал» дал мне весьма толкового монашка из своих. Этот проныра как раз и назначил мне здесь встречу, да что-то никак не появится…
— Это на него не похоже?
— Что вы имеете в виду, Арман?
— Я думаю, что кардинальских котов просто так не похищают…
— То есть вы считаете, что мой помощник разузнал нечто важное о похитителях и за это поплатился?!
— Почему бы и нет?
— Ох, дружище! Вечно вы видите все в черном свете! — вмешался Портос. — Давайте лучше выпьем! За дружбу!
Они успели опорожнить еще пару кувшинов, когда наконец д’Артаньян заметил в дверях трактира знакомую тощую фигуру в подряснике и темном плаще.
— Ну, друзья, — сказал Шарль, — мне пора, объявился мой помощник.
— Удачи вам, д’Артаньян, — серьезно кивнул д’Отвиль. — Будьте осторожны.
— Желаю вам отыскать кота и заслужить благосклонность его преосвященства, — подмигнул де Эрблё.
— Если понадоблюсь, вы знаете, где меня найти, мой друг! — рявкнул Портос и хлопнул д’Артаньяна по плечу.
— Спасибо, друзья! — невольно поморщившись, улыбнулся Шарль и поспешил к выходу.
Паскаль ждал, переминаясь с ноги на ногу.
— Добрый вечер, господин д’Артаньян. Идемте, у нас мало времени.