– Кого могла. Господи, больно надо мне это… – Лиля подошла к большому зеркалу, оглядела себя со всех сторон, похлопав неестественно длинными, лаково-черными ресницами (даже как будто негромкий стук раздался). «Ресницы-то – накладные!» – неожиданно озарило Веронику.
По сравнению с прошлой встречей Лиля выглядела еще ярче. Темные, жгучие цвета – волос, макияжа, одежды… Как ни странно, но они действительно делали Лилю старше. Раньше, в зефирно-сливочных, пастельно-розовых оттенках, она смотрелась лучше. Такая трогательная, нежная, белобрысая нимфетка была…
– Зачем ты перекрасилась? – вырвалось у Вероники. – Так непривычно…
– Ты ничего не понимаешь! – захохотала Лиля. – Ника, я же в юности выглядела очень пошло… Смешно! И даже неприлично – блондинка в розовом. Мать мне всегда розовые платья покупала. Ненавижу розовый цвет!
Звякнул колокольчик, и в холл ввалилась компания – женщины, мужчины…
– Лилька!!!
– Ребята! – завизжала Лиля.
– А это у нас кто?
– Лицо знакомое… Вероника! Братцы, да это ж Ника Одинцова!…
– Рита, Света! Альберт!
Клима среди пришедших не было. Все шумели, говорили наперебой, то и дело принимались хохотать. Вероника тоже смеялась, пожимала чьи-то руки, но в голове стучала одна-единственная мысль: «Где Клим, где Клим, где Клим?..»
– …она не Одинцова, она Николаева теперь! Миссис Тарас Николаев! Догадываетесь?
«Черт, надо было Лильку предупредить, чтобы она ни словечка о Тарасе… Поздно!»
– Ника, ты за Тараса вышла?!
– Ой, ну ни за что бы не подумала!
– А где Тарас? Ника, куда ты его спрятала?
– Ника, он тут? Уже в зале сидит, да?
– Тарас в командировке… Очень рвался сюда, но дела… – врала напропалую Вероника.
– Тарас – крупный бизнесмен теперь, – опять встряла Лиля. – У него свое предприятие…
– Тарас – молодчина… Я знал, что он далеко пойдет!
– Но он не один у нас самый крутой… Вы в курсе?
– Что, что? О чем ты, Альберт?
– Не о чем, а о ком… Сенька Мухин – миллионер. Вернее – миллиардер. Я не шучу.
– Сенька? Миллиардер?! О-бал-деть… Он придет?
– Ой, неизвестно… Но он в курсе, что сегодня встреча. Я ему письмо через «Однокашников» отправила…
– Ника, а почему Тарас на сайте не зарегистрировался? Надо, чтобы весь класс как один… – жужжали и гудели вокруг Вероники голоса одноклассников.
Опять звякнул колокольчик – на пороге стояла молодая, очень красивая женщина. Золотисто-каштановые волосы, стройная фигура, одежда довольно скромная, лишь длинные темно-красные серьги (рубин? гранат?) почти до плеч притягивали к себе внимание… Одноклассники замерли – на секунду воцарилась тишина. Потому вдруг опять все взорвалось:
– Женька! Это Женя Мещерская! Женька, лягушка-путешественница!
– Царевна-лягушка…
– Из Англии, да? Надолго? Ой, Жень, ты совсем не изменилась…
Далее явились еще несколько бывших учеников. В холле стало совсем тесно, все переместились в зал. За большим столом сидели Грушин с Ерохиным – по этому поводу тут же возник новый всплеск эмоций…
Клима не было. Но вечер только начинался…
– Что заказывать будем?
– Ой, Лилька, ты такая молодец…
– Супер! И прямо напротив школы…
– А помните, помните – тут раньше кафе «Ромашка» было?
Очередная буря эмоций. В меню чего только не оказалось, но все, в едином порыве, заказали себе японских блюд, в основном суши, роллов и прочих сашими…
Появилась особа в мини, на шпильках, со странным лицом, крайне неопределенного возраста. Не сразу в ней узнали Иру Гвоздеву. Ира Гвоздева была нынче владелицей косметического салона. Ее внешность подверглась тщательному усовершенствованию и исправлению – и отнюдь не косметическому. «Блефаропластика, круговая подтяжка лица… Нос, губы, скулы – тоже, скорее всего, переделывали…» – Вероника не была специалистом в пластической хирургии, но, как врач, читала по лицу Гвоздевой, словно по медицинской карте.
– Какой кошмар… – прошептала Женя Мещерская на ухо Веронике.
Гвоздева выглядела прекрасно. И одновременно ужасно… Впрочем, к ее тюнингованной внешности моментально привыкли и стали атаковать вопросами про ботокс и мезотерапию, а также цены на косметологические услуги в ее салоне – бывшие одноклассницы тоже, оказывается, мечтали усовершенствовать свою внешность.
– Серьги у тебя потрясающие… – сказала Вероника Жене.
– Да? Муж подарил… В прошлом году ездил по городам России, случайно нашел умельца. Авторская работа. И недорого, кстати!
– Ты замужем?
– Да, семнадцать лет уже… Муж старше. Очень хороший человек.
– Русский? – поинтересовалась Вероника. – В смысле, не иностранец?
– Да, не иностранец, – кивнула Женя. – Только из России давно уехал, еще ребенком. Мы в Англии с ним познакомились. Потом в Бельгии жили, в Голландии… Потом снова в Англию переехали. Последние два года – в Москве. Мужа сюда перевели. Он работает в представительстве одного автомобильного концерна… Где только не были с ним, где только не жили! А родители мои в Германии живут.
– Ты работаешь? – с интересом спросила Вероника.
– Я домохозяйка, – улыбнулась Женя. – И не училась нигде… Мой дом – вот моя работа.
Вероника хотела спросить о Сене Мухине – у Жени с ним в последних классах был бурный роман, проходивший на виду у всей школы. Но не спросила – как-то вдруг неудобно стало…
– Где Аля, кстати? – вместо этого поинтересовалась Вероника и невольно покосилась на Витю Ерохина, сидевшего на противоположном конце стола.
– Ой, многие спрашивают… Не знаю, если честно, – пожала плечами Мещерская.
– Вы о чем? – крикнул Алеша Грушин – он расположился напротив. Веселый, улыбчивый, как и двадцать лет назад. Душа компании. Клоун. Беспечный, беспутный и азартный. Краем уха Вероника уже успела услышать – Леха нигде не работал, дни и ночи напролет просиживал в казино. Иногда Лехе везло… Жена бросила его, ушла вместе с маленькой дочкой, не в силах жить рядом с игроманом.
– Ника об Але спрашивала… – ответила Женя. – Но я правда ничего не знаю!
– Многие не пришли, – кивнул Грушин. – Где Свиркин, а? – Грушин поднялся с рюмкой водки в руке, громко спросил: – Ребята, где Кеша Свиркин?
– Не знаем! – отозвалось сразу несколько голосов.
– Маринка Вайсброд десять лет назад умерла. Рак. Слышали? Могла бы жить… Она ведь от официальной медицины отказалась, травы всякие стала пить, и… а так бы спасли, может быть.
– Жалко Маринку!
– Об Але Головкиной ничего не известно, о Свиркине…
– А помните, мальчик у нас еще учился… господи, имя у него еще такое…
«Клим Иноземцев», – хотела подсказать Вероника, но губы точно онемели. Она схватила свою рюмку, быстро опрокинула в себя ее содержимое, кое-как подцепила палочками ролл «Филадельфия»…
– Клим! Клим Иноземцев! – крикнул Альберт – почтенный, бородатый, в очках. Солидный. Совсем не похожий на прежнего Альберта – тощего, с цыплячьей шеей…
– Да, Клим, точно!
– Вы не в курсе? – встрепенулась Рита Лымарь. – Клим пропал!
– В смысле? – спросил кто-то.
– Буквально! Вышел из дома и не вернулся! – сообщила Рита.
Вероника, похолодев, слушала все эти переговоры. От водки моментально ослабели ноги. Если бы ей в этот момент пришлось встать со стула, она упала бы, точно…
– Пропал без вести? – удивилась Женя.
– Да. Как в воду канул, – продолжила Рита серьезно. – И причем давно, очень давно. Сразу после выпускных. Мы с родителями в том же дворе жили, недавно только переехали… Поэтому я в курсе.
– Его искали? – У Вероники прорезался голос наконец.
– Еще бы! Мать его всех на ноги подняла, в милицию обратилась, в газеты объявления писала… Не нашли.
– Во, блин, дела… – осипшим голосом произнес Витя Ерохин. – Был человек – и нету.
Ерохин был единственным за столом, кто не пил. Перед ним стоял кувшин с томатным соком.
– Милиция считает, что его убили, – продолжила Рита. – Ну или какой-то несчастный случай… В любом случае его уже нет в живых.
– Был бы жив – за двадцать-то лет подал бы о себе весточку…
– Убили. Господи, да вы вспомните те времена – черт-те что творилось… Беспредел. Танки по Москве ездили, развелись всякие отморозки в красных пиджаках… Продукты – по карточкам! Тогда за батон хлеба убить могли…
– Ой, и не говорите…
«Его нет. Клима нет больше, – осознала наконец Вероника. – Он не придет сегодня. Его не надо ждать, больше нет смысла вспоминать о нем… Его нет!»
– Вероника, а ты где работаешь? – обернулась Рита.
– Что? – встрепенулась Вероника. – А… Я в Академии питания. Кандидат медицинских наук.
– Ника!.. – моментально оживились все бывшие одноклассницы. – Ты – в Академии питания?! Где худеют?..
– Ну, в общем… Я в лаборатории метаболизма… Но при академии есть клиника… Туда могут обратиться все те, кто хочет похудеть…
На Веронику обрушился шквал вопросов – про Иру Гвоздеву с ее ботоксом даже забыли на время.
– Нет, а ты-то что там делаешь? – вклинился Грушин в девичий щебет – его похудание интересовало мало.
– Я? В данный момент… Короче, изобретаю пищевые добавки, лекарства, питательные смеси…
– Ника, ты изобретаешь лекарства? – оживилась и мужская половина.
– Как интересно!
– Расскажи!
– Как это делается?
Вероника пожала плечами. Всеобщее внимание приободрило, и смерть Клима волновала ее уже меньше.
– Все просто. Создается какое-либо вещество, и ученый исследует его свойства… Грубо говоря, есть от вещества толк или нет… – начала Вероника.
– Специально создается?
– Или методом скрининга – его еще называют методом научного тыка, или с помощью направленного синтеза.
– Скрининг еще используют? – удивился Грушин.
– А что? Сколько лекарств было открыто случайно… – Вероника была уже в своей стихии. – Та же закись азота, то есть «веселящий газ»! А антибиотики… В тысяча девятьсот двадцать восьмом году они были открыты совершенно случайно! Эрлих искал лекарство против сифилиса, синтезировал шестьсот пять вещес