Мужество есть презрение страха. Оно пренебрегает опасностями, грозящими нам, вызывает их на бой и сокрушает.
Они попали, кто за что, в штрафбат:
Кто за проступок тяжкий, кто за мелочь,
И, как везде, с достатком тут имелось
Таких, кто был не слишком виноват.
Перейдем к одной из главных частей нашего повествования, где попытаемся сделать основные выводы о виновности и степени вины тех, кого направляли в штрафные формирования, мерах наказания за них, соответствии этих мер фактическому составу преступлений, о реальном искуплении вины штрафниками или даже их покаянии. Хочу сразу предостеречь читателя, что это будет не научно-юридический исследовательский манускрипт, а только рассуждения человека, проведшего в офицерском штрафбате командиром взвода и роты полтора года, поэтому основные положения рассмотрены на фоне офицерского штрафбата с привлечением некоторых документов и свидетельств, касающихся отдельных армейских штрафных рот (ОАШР).
1. Итак, состав преступлений и меры наказания. Или за что направлялись в штрафбаты
Люди наказываются не за грехи, а наказываются самими грехами.
За преступлением следует наказание.
Прежде всего нужно сразу определиться, что штрафбатов неофицерских не было, и не следует путать их с армейскими штрафными ротами, как это часто делают недобросовестные или неграмотные литераторы и кинодеятели. Переменный («штрафной») состав штрафных батальонов комплектовался исключительно офицерами: либо по приговору военного трибунала, либо по приказу командира.
Итак, в штрафбаты попадали только штрафники-офицеры, хотя и разные. Были, прямо скажем, хотя и единичные, но патологические трусы, были случаи членовредительств и даже перебежек к врагу. Но в абсолютном большинстве это были люди, имеющие достаточную военную подготовку, твердое понятие об офицерской чести, стремившиеся скорее вернуться в офицерский строй. А это, естественно, могло наступить только после участия в бою в составе штрафного подразделения.
Сроки пребывания штрафников по болезни (не по ранению) или штрафбатов (рот) на формировании в зачет не шли. Понимали штрафники, что им именно сталинским приказом «Ни шагу назад!» была определена судьба быть в передовых боевых отрядах, используемых на наиболее трудных участках фронта. Иногда, не часто и, прямо скажем, без гордости, но называли штрафники свое временное, не очень надежное и ласковое пристанище «сталинским штрафбатом», естественно, не в смысле «сталинские соколы», а по авторству главного создателя штрафбатов. И, если штрафбат долгое время находился на формировании или на подготовке к боевым действиям, всем известные слова популярной песни «Когда нас в бой пошлет товарищ Сталин» чаще произносились в смысле «Ну, когда ж нас в бой пошлет товарищ Сталин?».
За что военнослужащие направлялись в штрафные роты и батальоны, определено самим Приказом № 227, коим и создавались эти подразделения. Приказом же предписано направлять в штрафбаты «средних и старших командиров и соответствующих политработников всех родов войск, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на более трудные участки фронта, чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления против Родины». В армейские штрафные роты направлялись рядовые и сержанты по тем же признакам.
Направить офицера без приговора военного трибунала мог командир дивизии или более высокий начальник, но только за трусость или неустойчивость на поле боя. При всех других воинских или общеуголовных преступлениях судьбу виновного определял военный трибунал. При этом все направляемые в штрафбат лишались на время пребывания в нем офицерского звания и имевшихся к тому времени у них наград. Так сказать, становились «временными солдатами». Рядового или сержанта мог направить без суда командир полка и выше. При этом командиры, направлявшие провинившихся в штрафное подразделение, устанавливали сроки «штрафа», от 1 до 3 месяцев. Военным трибуналам тоже были установлены подобные «нормы»: лишение свободы на срок 8-10 лет заменять 3 месяцами «штрафа», 5–8 лет — 2 месяцами, а менее 5 лет — 1 месяцем.
Из донесений штаба нашего штрафбата (документы ЦА МО в Подольске) и целого ряда других документов можно представить переменный (штрафной) контингент батальона. Например, за период со 2 октября 1942 года по 1 января 1943 года в 8-й штрафбат поступило 154 осужденных военными трибуналами за различные преступления и 177 — по приказам командиров дивизий и выше — за трусость, неустойчивость, а также и другие прегрешения, и не только на поле боя. Как видно, командиры дивизий и выше «работали» в этом плане даже активнее, чем трибуналы.
Замена лишения свободы направлением в штрафную часть была не только прерогативой военных трибуналов. Отсрочку исполнения приговора с направлением осужденного на фронт судебные органы должны были оговаривать в самом приговоре. Установлена такая практика и Совместным Приказом № 004/0073/006/23сс от 26 января 1944 г. заместителя наркома обороны маршала A.M. Василевского, наркомов внутренних дел, юстиции и Прокурора СССР. Этим и другими подзаконными актами был установлен единый порядок применения отсрочки исполнения приговора с направлением осужденных в действующую армию, и не только в штрафные части. При малых сроках наказания такими осужденными могли комплектоваться и обычные, не штрафные стрелковые части.
Категорически запрещалось применять отсрочку к осужденным за контрреволюционные преступления, так называемым врагам народа и вообще осужденным по известной 58-й статье, а также за бандитизм, разбой, грабежи, к ворам-рецидивистам, «ворам в законе», лицам, имевшим уже в прошлом судимость за перечисленные выше преступления, а также неоднократным дезертирам из Красной Армии. Они должны были отбыть весь положенный срок именно в учреждениях исполнения наказания. Исключение было сделано лишь для спецпереселенцев, бывших кулаков, осужденных по 58-й статье УК РСФСР.
Что касается других репрессированных по ст. 58, кого, по мнению некоторых «историков», в том числе и автора известных фильмов серии «Утомленные…» Михалкова, прямо из лагерей эшелонами отправляли в штрафные подразделения, то этого не было и быть не могло. Их и близко к фронту не подпускали, даже с фронта увозили подальше в тыл, примером чему может служить факт с известным фронтовым антисоветчиком Солженицыным.
Нечистоплотные «историки» и русофобствующие деятели от киноиндустрии упорно закрывают глаза на то, что по ходатайству лично Л.П. Берия Президиум Верховного Совета СССР трижды (12 июля, 10 августа и 24 ноября 1941 г.)принимал Указы об амнистии и освобождении некоторых групп заключенных ГУЛАГа. Они сразу же организованными командами направлялись из мест заключения для формирования новых (не штрафных, а обычных стрелковых) воинских частей. Только по этим трем указам на комплектование подразделений РККА было передано 750 тысяч амнистированных граждан СССР. Если исходить из норматива штатной численности стрелковых дивизий 1941 г. в 14,5 тысячи человек, то этим контингентом могли быть укомплектованы почти 52 дивизии. В начале 1942 г. были освобождены еще 157 тысячи человек. Всего же за годы войны в обычные части Вооруженных сил было направлено 975 тысяч амнистированных и освобожденных из заключения граждан СССР.
О контингенте армейских штрафных рот мне написал бывший командир 11-й штрафроты 11-й Гвардейской армии 3-го Прибалтийского фронта, ныне здравствующий лейтенант в отставке Владимир Иосифович Ханцевич из Хабаровска:
«Наша ОАШР комплектовалась из осужденных военным трибуналом рядовых и сержантов, а вовсе не из уголовников и „политических преступников“, как сегодня утверждают некоторые журналисты, „перелицовывающие“ историю. Переменный (рядовой) состав формировался из осужденных, а также из освобожденных из лагерей в составе специальных команд, прибывавших на фронт. Тогда удовлетворялись и заявления некоторых заключенных, их отправляли на фронт для искупления своей вины в боях за Родину.
Сформировали 4 взвода, выдали оружие и снаряжение. Взвод автоматчиков был сформирован из тех, кто уже участвовал в боях, остальные три взвода были стрелковыми. В числе пополнения однажды прибыли осужденные военным трибуналом бойцы из частей Дальневосточного фронта. Среди них оказалась группа пожилых солдат-охотников, они занимались заготовкой мяса в дальневосточной тайге. Пушнину и часть добытого мяса распродали местному населению, попались, конечно, за что были осуждены и отправлены в штрафную роту».
Из мест заключения в штрафбаты направлялись и осужденные офицеры. Конечно, таких «зэков» не везли эшелонами в штрафбаты, как пытаются убедить телезрителей авторы «развесистой клюквы», скандально известного сериала «Штрафбат». Теперь, видимо, уже многие знают, что примерным поведением и даже своеобразным соревнованием они буквально завоевывали это право защищать Родину с оружием в руках, а не быть подконвойными в тяжелое для страны время.
Именно патриотизм был побудительным мотивом и у осужденных, и заключенных, добивавшихся только после серьезной проверки их истинных намерений направления на фронт, и, как правило, воевали они отважно. Четко сознавали эти бойцы, что на фронте опасность для жизни гораздо выше, чем при отбывании сроков хоть и в нелегких условиях ГУЛАГа, тюрем и исправительных колоний, но добивались этого права, чтобы своим личным участием в священной войне искупить вину за содеянное преступление перед народом и Родиной.
В таких случаях признанных годными к службе в действующей армии военкоматы принимали в местах заключения и самостоятельно отправляли их в пункты сбора (штрафные формирования военных округов). Там их содержали под охраной, а непосредственно в штрафные части отправляли небольшими группами в сопровождении опытных и энергичных офицеров, сержантов и красноармейцев, способных поддержать строгий порядок и дисциплину в пути. Отдельных из них, с учетом их характеристик, могли отправлять и без сопровождения. Срок пребывания в штрафной части им определялся непосредственно на фронте.