Наконец, это время последнего и самого трагического периода в Столетней войне: за двадцать лет Франция пережила высадку на своей территории английской армии, серию поражений и полный разгром при Азенкуре в 1415 г., расчленение на английскую, бургундскую, «буржскую» и все же победу, убедительную и окончательную победу над Англией в войне, длившейся сто лет.
Это редкое сочетание кризисов — война внешняя, война гражданская, болезнь короля и раскол царствующей фамилии, развал экономики, обнищание и недовольство страны — дает уникальные преимущества исследователю. Кризис потребовал напряжения всех сил нации, сплотившейся вокруг французской короны и ее сторонников, потребовал от нее решительного выбора позиции и осознания своей причастности к судьбам страны, своей ответственности и роли в политической жизни, символ чего являет собой Жанна д'Арк — слава Франции этого, и не только этого, периода. Интерес для исследователя данного периода заключается в альтернативности пути, по которому могла идти Франция. Успехи государственного строительства были впечатляющи, но их еще можно было зачеркнуть; страна объединялась, но еще сильны были центробежные силы в провинциях; общество было консолидировано в виде сословий и имело опыт участия в управлении через органы сословного представительства — Генеральные и провинциальные штаты, — но межсословные разделения и вражда были не менее сильны. Победа Франции в войне, сохранение и даже усиление институтов королевской власти, подъем патриотизма и осознание французами себя единым народом — каждое из этих «чудес» привлекает внимание историков, до сих пор ищущих ответ на вопрос: «Как свершилось чудо?»
Несмотря на обилие увлекательных и поучительных исследований, ответ ищет каждое новое поколение историков. Новый путь поиска мне видится в исследовании одной, довольно малочисленной в масштабах страны группы, но именно из этих малых групп и их выбора, я думаю, сложилась в итоге победа Франции. Сослагательное наклонение, всегда присутствующее в серьезном анализе исторического процесса, в данном случае более чем оправданно: выбор, перед которым стояла Франция и каждая социальная группа в отдельности, заслуживает исследования, призванного не только понять, как это произошло, но, и это важнее, что же собственно произошло, что выбрали французы в целом и каждая группа в отдельности?
Кризис королевской власти, вызванный болезнью Карла VI и его фактическим неучастием в управлении страной, создал уникальную ситуацию для аппарата власти, получившего непредусмотренную законами свободу действий и ставшего перед выбором: охранять ли интересы короля или воспользоваться его проблемами для своих «частных нужд»? Выбор, сделанный чиновниками в пользу «общего интереса» и зашиты короля от всех, в том числе и от самого короля, важен не только сам по себе, но и как ключ к пониманию связи власти и ее служителей. Периоды кризисов всегда благоприятны для злоупотреблений, к тому же Парламент становился объектом корыстного интереса различных кланов и политических группировок.
Защищая свои прерогативы и власть, парламентские чиновники существенно развили компетенцию и права Парламента, и в этом смысле период правления Карла VI стал временем укрепления королевской власти и органов центрального управления. Кризис во Франции первой трети XV в. способствовал решающей победе сильного государства, а вклад чиновников Парижского Парламента в эту победу раскрывает сущностные черты, присущие формирующемуся социальному слою служителей власти.
§ 4. Парламент: суд и не только
Парижский Парламент — это верховная судебная инстанция Французского королевства: по объему своей компетенции и месту в обществе он не имеет аналогов ни в одной другой стране этого периода. Парламент совмещал в себе суд первой инстанции для земель королевского домена и высший апелляционный суд для всех подданных короны. На деле же он был главным институтом реализации королевской власти, основное предназначение которой общество видело в установлении «правосудия для всех». В период становления королевской власти во Франции в иерархии функций короля — судебно-административная, финансовая и военная — первое место занимало именно судебно-административное ведомство. Военные функции были в ведении знати, крупных сеньоров, королевские финансы еще не получили достаточного развития, и налоги собирали, как правило, откупщики — влиятельные и богатые горожане. Судебно-административная функция была в этот период ведущей областью становления аппарата королевской власти. На вершине ее стоял Парижский Парламент, и не случайно он был самым крупным по численности чиновников институтом власти.
Большие права, полученные Парламентом, объяснялись особенностями процесса становления централизованного государства во Франции — первоначальной слабостью королей и узостью социальной базы монархии, сильными провинциями и разнообразием их прав и традиций, мощными центробежными силами в стране. Недооценивать эти силы французская монархия не могла, поэтому в системе управления отразилось стремление королевской власти обратить эти особенности на благо центра, в частности, путем наделения королевских чиновников в областях и городах широкими административно — судебными полномочиями, воспроизводящими в миниатюре центр.
Такими судебно-административными чиновниками короля были бальи на севере (Лангедойль) и сенешали на юге (Лангедок) Франции. Они назначались и оплачивались королем и были наделены в своих областях судебно-административными и финансовыми полномочиями короля. В землях королевского домена судебно-административные функции исполняли королевские прево. Парижский Парламент был апелляционным судом, куда поступала кассационная жалоба после ее рассмотрения в суде прево, бальи или сенешаля. Таким образом, Парламент был на вершине судебно-административной пирамиды королевской администрации во Франции, а также главным институтом верховной власти короля.
В идеале, сам король был верховным судьей, к которому мог апеллировать любой подданный. И такие судебные функции король сохранил за собой — так называемое удержанное правосудие (justice retenue). Однако оно использовалось в основном для дел знати или окружения короля, а также для помилований (исключительные права даровать помилования любому преступнику принадлежали только королю). Все такие дела решались на заседаниях Королевского совета.
Право решать остальные дела король передал своим чиновникам — так называемое делегированное правосудие (justice deleguee): на этом основании королевские суды прево, бальи и сенешалей вершили правосудие от его имени. Во главе этих королевских судов стоял Парламент, объявленный эманацией королевской власти, представляющий без посредников самого короля.
С конца XIII в., времени выделения из Королевской курии в отдельное судебное ведомство, и до второй половины XV в., когда создаются парламенты в других областях Франции по аналогии с Парижским, становление верховного суда королевства происходит путем расширения компетенции Парламента. Основным каналом являлось дарованное подданным право обжаловать решение суда любого уровня, будь то суд бальи, светского сеньора или церкви, апеллируя непосредственно к королю. Парламент использовал это право для вмешательства в муниципальную, сеньориальную или церковную юрисдикцию и сокращения их полномочий.
Не менее важным инструментом в борьбе Парламента за укрепление королевского суда стало все более расширительное толкование так называемых королевских дел (les cas royaux), в которые он включал все дела, имеющие какую-либо значимость в общественной жизни. Наконец, королевский суд получил право разбирать в качестве первой инстанции даже те дела, которые относились к сеньориальной или церковной юрисдикции, путем «перехвата дел»: если королевский чиновник первым схватил преступника, если в деле фигурируют атрибуты королевской власти — королевская печать, ссылка на королевские ордонансы и т. д.
К компетенции Парламента относились и наиболее тяжкие преступления — «оскорбления величества» (lese-majeste), куда включались посягательства на прерогативы и интересы не только короля, но и его чиновников, объявленных в период исполнения ими королевских функций «частью тела короля». Помимо судебной деятельности, важнейшей функцией Парламента было утверждение королевских актов (droit d'enterinement). Оно означало проверку на законность и соответствие предшествующим законам любого акта, указа или соглашения, подписанного королем. Только после такой проверки и утверждения Парламентом этот акт получал законную силу и подлежал исполнению. Разумеется, обязательному утверждению в Парламенте подлежали все королевские ордонансы (законодательные акты). Это была значительная по объему, вполне рутинная, каждодневная работа Парламента, которая становилась достоянием общества только тогда, когда он указывал королю на незаконность составленного акта (так называемое право ремонстрации). Таким образом, Парламент принимал активное участие и в законодательной политике короны.
Парижский Парламент стремился к максимальному расширению своей компетенции и монополии на решение наиболее значимых дел. Однако его стремления сталкивались не только с «удержанным судом» короля, но и с судебными прерогативами, которыми обладали другие институты королевской власти, в частности Палата счетов, и иные корпорации, например Парижский университет. В целом следует подчеркнуть, что нерасчлененность судебно-административных функций короны была характерна именно для этого периода становления королевской власти; в дальнейшем суд выделился в отдельную область, а за королем закрепились в основном административные функции.
Со второй половины XV в. достигнутая Парижским Парламентом монополия в области судебно-административных функций в королевстве была ликвидирована: он стал жертвой собственного успеха, поскольку концентрация в его структурах слишком большого объема дел препятствовала быстрому их решению. В областях Франции создаются парламенты с аналогичной компетенцией и монополией: в 1443 г. — в Лангедоке, в 1453 г. — в Дофинэ, в 1462 г. — в Гиени, в 1477 г. — в Бургундии.