це. Особняк я изучал несколько ночей подряд. Когда-то очень красивый и богатый дом, но сейчас, увы, без всяких сомнений требовал ремонта и ухода. Семья графа не то что бы бедствовала, но была крайне стеснена в средствах, причем настолько, что мебель из некоторых комнат вынесли полностью и скорее всего распродали. Да и судя по ассортименту продуктов на кухне, выходило так, что мы с Наей сегодня питаемся лучше, чем семья графа. Кухарки, конечно старались как могли, но, когда продуктов мало и они все среднего качества, особо ничего изысканного не выдумаешь.
В покоях самого графа и в комнате его дочери Альды Норум, еще сохранились следы былой роскоши. Как я смог понять, граф остался вдовцом, причем уже довольно давно. На вид очень достойный человек лет сорока. Внешне спокойный выдержанный, в нем чувствовалась военная закалка. Не понятно, как он угодил в капкан к ублюдку Далифу. Хотя, на том подонке клеймо ставить было негде, этот мог кого угодно затянуть в свои сети.
В особняке не осталось ни библиотеки, ни гостевых комнат, даже личного кабинета у хозяина дома и того не было. С бумагами граф работал в малой гостиной при свете единственной лампы рядом с камином. Писать ему приходилось на небольшой дощечке, которую он клал себе на колени.
В доме из-за экономии лампового масла образовалось так много темных углов, что проникнуть в любую из комнат с моей способностью не составляло труда.
На третий день наблюдений, я решил, что с графом следует пообщаться и возможно, завести полезное знакомство.
Пройдя сквозь тень, я оказался в той самой комнате где граф каждый вечер работал с бумагами. Сейчас он напряженно вчитывался в письмо, которое только что вскрыл, сломав печать. По лицу было видно, что ничего хорошего в тексте письма не содержалось. Конверт выглядел казенным, из чего я сделал вывод что письмо скорее всего из банка. Выйдя из полумрака, я подошел со спины, обнажил меч и приставил его к груди хозяина дома.
Мужчина невозмутимо отложил письмо на столик возле кресла и скосил на меня довольно суровый, но уверенный взгляд.
- Не волнуйтесь, господин Норум. Оружие у вашей груди, это лишь намек на то чтобы вы не поднимали шум. Я не собираюсь вас убивать. Признаю, у меня очень дурные манеры, ваша сиятельство, я прихожу в гости незваной, и чаще всего хозяева узнают об этом уже после моего ухода.
- Я знаю кто вы, - нахмурился граф, отводя взгляд.
- Ну, в таком случае даже представляться не имеет смысла. Уделите мне немного времени для беседы?
- Какой интересный клинок, - заметил граф разглядывая лезвие, приставленное к его груди. – Я считал, что хорошо разбираюсь в оружии, но такой клинок вижу впервые.
- Если у нас сложатся более доверительные отношения господин Норум, я даже позволю вам внимательно его рассмотреть.
- Так с чем вы пришли, леди Мара?
- С этим, - ответил я, протягивая графу долговое обязательство, - как жест доброй воли. А еще извиниться за то, что перепугала вашу дочь.
- Долг перед этим прохвостом Далифом, - граф скривил недовольное лицо и отложил долговую расписку на стол. – Несмотря на то что вы избавили мир от этой мрази, его люди не успокоятся. Рано или поздно они придут получить свое.
- Сильно в этом сомневаюсь. Его люди, те кто не разбегутся, скоро будут собственной тени бояться. Этот идиот со своими шавками позволил себе влезть на мою территорию. Смертельная ошибка.
Убрав клинок в ножны, я отодвинулся чуть дальше от пятна света. Сейчас плотная вуаль закрывала мое лицо полностью, но я не желал дать графу хоть шанс разглядеть детали.
- Далиф требовал от вас отдать ему Урунский лес. Что в нем такого особенного? Судя по карте и по слухам, самый обычный лес, хоть и очень старый.
- Древесина дерева Гун, - пояснил граф. - Когда-то на месте этого леса стояла священная роща народности Арейн. Именно они в свое время заложили основу будущей империи Нортар. Вам, леди Мара, как иностранке простительно этого не знать. Ветвь дерева Гун изображена на гербе императорского дома. Вырубка этих деревьев, не смотря на ценнейшую древесину строго ограничена.
Весьма полезные знания. А еще маленькая победа. Мое подражание цисарийскому акценту приняли за чистую монету. Типичные для южан скороговорка и скомканные окончания фраз. Северяне в империи говорят намного более размеренно и четко.
- В таком случае мне это не интересно. Мой хозяин, помимо прочего торгует информацией, я же ее только добываю. В связи с этим позволю себе простой вопрос, господин Норум, не желаете ли какое-то время поработать со мной? Информация в обмен на деньги или услуги.
- Я конечно понимаю, что у вас своя специфика ведения дел, но я не торгую государственными тайнами, чьи бы интересы вы не представляли.
- Государственные тайны для меня не проблема. Но они мне совсем не нужны. Больше всего меня интересуют аристократы, тайные союзы, не оформленные договоренности, сговоры, интриги, все что возможно попадет в поле вашего зрения. Даже светские слухи.
- Нет, простите, но я не хочу уподобляться титульным выскочкам готовым на любую мерзость лишь бы заявить о себе при дворе. Я верный подданный империи.
- Как пожелаете, настаивать не стану. Против империи ничего не имею, просто я совсем не вхожа в такие круги, и исправить это никак не могу, а вот любопытства мне не занимать.
- Я всегда сторонюсь светской болтовни. Поэтому сомневаюсь, что смогу быть вам полезным.
Обойдя столик с яркой лампой, я вновь подошел к графу со спины и вложил ему в руки кошель.
- Здесь пятьсот золотых, господин Норум. За беспокойство. Однажды у меня могут возникнуть вопросы, на которые только вы сможете дать внятные разъяснения. Вы отличный собеседник. Вам не придется ворошить грязное белье других аристократов, просто с моей нынешней позиции далеко не все видно… только и всего. На этом прощаюсь. Провожать не надо, я знаю где выход.
Заранее зная, что за дверью никого нет, я тихонько выскользнул из комнаты, оставив графа наедине с его внутренними демонами. Очень легко решил от меня отделаться, так не пойдет. Хочет он того или нет, но ему придется щедро делиться со мной важной информацией. Тем более, что делать он это будет не бесплатно. Сейчас его гложет родовая гордость и подмоченная дворянская честь, но чуть позже, когда даже эти пятьсот золотых помогут ему элементарно залатать самые актуальные дыры в семейном бюджете, он поменяет свои приоритеты.
Разящий металл
Экзамены для поступающих в академию магии состоятся в конце второго весеннего месяца. Здесь немного по-другому считают, но я все равно обращаюсь к понятиям своего прошлого мира. Сестренка умотала себя подготовкой к поступлению до такой степени, что стал угасать былой запал и устремленность. Экзаменов много: история империи, письменность, основы математики и геометрии, местный аналог природоведения, плюс к этому фехтование или рукопашный бой для простолюдинов, не владеющих оружием и музыкальный экзамен. Если вопрос с экзаменом по музыке, мы решили, то вот показать себя в деле владения оружием или рукопашном бое, Ная уверенно не могла. Еще в горах Сом показывал ей приемы владения кинжалом. Оружие, презираемое всеми слоями общества, но в то же время очень эффективное. Даже среди наемников считалось, что кинжал используют самые отпетые негодяи. Считалось это - оружие воров и наемных убийц. Показать свое мастерство владения кинжалом на вступительных экзаменах – все равно что на половину срезать себе репутацию и набранные баллы.
Пришлось пожертвовать сестренке свой новый меч. В отличии от моего прежнего, этот был чуточку легче и намного изящней. Тренировки с мечом мы начали с ней еще зимой. За основу взяли все ту же классическую технику, которую мне преподал Саон Дервей еще в крепости. А после уже, я сам дополнил ее приемами из стиля наемников. Из-за того, что мой клинок весил наполовину легче обычного, можно смело и значительно ускорить выполнение некоторых приемов. Так тренировался я и так же натаскивал Наю. Акцент на скорость и точность. Некоторые движения трансформировались сами собой. Формировался какой-то собственный стиль. На тренировке с сестренкой я все время завышал темп. Порой со стороны могло показаться, что мы не фехтуем, а исполняем какой-то замысловатый танец, так быстро менялись стойки, приемы атак и уклонений. Лично я считал, что в основе лично моего стиля заложено желание получить преимущество перед любым противником в светлое время суток. Достигнуть этого можно только опередив соперника: нанеся ему точный удар в уязвимую точку. Но я уже очень долгое время занимаюсь самостоятельно без консультаций умелого специалиста в этой области. Да и прямого столкновения всегда стараюсь избежать. В среде аристократов я не вращаюсь, а среди простого люда, даже законченные отморозки не рискнут связываться с наемником. И вовсе не потому, что не смогут его победить. За побитого, или не дай боги убитого наемника придут мстить его товарищи по цеху, это просто часть негласного кодекса. А если в квартале начнут буянить наемники, туда даже городская стража не рискнет сунуться.
Все в ремесленном районе, который, долгое время считался неблагополучным, прекрасно знали, что я не простой оружейник, а из гильдии наемников. Поэтому никто и не связывался. Плюс «крыша» от банды Сирда. Эти парни еще слух пустили, что я не простой мастер и «завязан» на очень солидных людей. В таких тепличных условиях не было никакой возможности с кем-либо схлеснуться в поединке. Словом, проверить свой и сестренки уровень владения клинком мне просто негде.
Для серьезного разговора барон Дервей пригласил меня к себе домой, в городской особняк, который к слову, выглядел даже скромней, чем у тетушки Омны.
Мы закрылись в кабинете, где Ярис сразу же перешел к делу:
- После твоего возвращения из княжества, столицу начало лихорадить. Ты привез важные сведенья, признаю, и я смог воспользоваться ими чтобы вернуть себе доверие. Но даже короткая опала сильно выбила меня из привычного круга. Я не имел доступа к важным делам, не мог следить за событиями, над которыми сейчас работают в управлении. На данный момент, общая картина немного прояснилась. И вот, как я ее вижу. В попытке обезопасить сестру от посягательств графа Лювейя, ты попросил меня закрыть глаза, на неприятности, которые с тем, возможно, могут произойти. То-есть, еще стоя в той гостиной, ты уже продумал план, как усмирить этого старого идиота! – сказав это барон сжал кулаки и немного неуверенно, и очень сдержанно стукнул по столешнице.