Ждать более позднего времени не имело смысла, в общей суете и звуках, наполнивших сейчас дом жреца, мое движение могут и не заметить.
Уловив момент, когда караул стражников только пройдет вдоль фасада дома, я постарался как можно быстрей вскарабкаться по углу к коньку крыши. Ночное зрение позволяло мне безошибочно находить удобные места где можно уверенно зацепиться. Оказавшись возле слухового окна чердака, я осторожно вскрыл свинцовую рамку удерживающую толстое стекло и, просунув руку в образовавшийся проем, открыл щеколду с обратной стороны. Забравшись внутрь просто вставил стекло на место, но не стал крепить. Обратно пойду тем же путем, так что закреплю все как было перед уходом.
Прикрыв окно стал осматриваться на пыльном чердаке. Пройти, не оставив следов в этой пыли не получится, так что уходя придется все как следует замести.
В отличии от усадьбы барона, в доме жреца я не бывал и расположения комнат и лестниц не знал. Придется все изучать по ходу выполнения задуманного. Если совсем прижмет, и не получится проникнуть в жилую часть, просто отступлю. В моем случае главное не выдать себя, остальное второстепенно.
Дверь с чердака, ведущая к лестнице на второй этаж оказалась закрытой с другой стороны на железный засов. Да, мир хоть и не очень дремучий, но механические замки внутри дома обычно не ставят.
Как и делал уже однажды, так же тайком посещая дом менялы, я чуточку потянул дверь на себя и стал смещать железную планку засова через щель острой закаленной спицей. Тут главное уловить момент ослабленного положения язычка. Пара минут возни, и вот, пожалуйста, проход во внутренние покои служителя культа открыт.
Я буквально чувствовал всех людей что сейчас находились в доме. Не глазами, а каким-то внутренним чувством, которое заполнило собой буквально все окружающее пространство так, словно ни каких преград на существует и весь дом сделан из стекла. Я буквально смотрел сквозь тьму, сквозь тени. Эта способность у меня появилась уже давно, еще тогда в Саяре, когда меня пыталась достать шайка беспризорников из нижнего города. Тогда, не справившись с эмоциями, я их убил. Сейчас, по прошествии времени я уже уверенно контролирую и эту способность, и собственные чувства. Уже нет этого бешенного стука в груди, и дыхание ровное и тихое. Не трясутся руки и все тело слушается безупречно. Тренировки не прошли даром, и я научился контролировать себя в такие экстремальные моменты.
Вся активность наблюдалась на первом этаже. Хозяин дома, судя по всему, принимал какого-то гостя. На этаже, куда я спустился с чердака, сейчас никого не было. Этого вполне достаточно чтобы осмотреться. Погасив парочку ламп в небольшом коридоре между комнат, я принялся осматриваться на месте. Здесь расположился личный рабочий кабинет жреца, его спальня, комната для прислуги и вторая гостиная.
Сейчас меня интересовали кабинет и спальня. В погреб мне сейчас никак не попасть, а в кабинете или в спальне может оказаться какой-то графин с водой, а еще лучше с вином, куда я смогу подлить заготовленный из грибов препарат.
В спальне ничего подобного не оказалось, личные покои жреца хоть и выглядели пафосно, но вся внутренняя роскошь ограничивалась исключительно функционалом. А вот дверь в рабочий кабинет оказалась закрыта на ключ. И только я собрался доставать отмычки, как почувствовал движение возле лестницы ведущей с первого этажа наверх. Не издавая лишних звуков, я отступил к лестнице на чердак.
На второй этаж поднялись двое, первым шел хозяин дома в своем традиционном облачении служителя культа, а вот следом за жрецом уверенно вышагивал гвардейский офицер явно в очень высоком звании. Офицер нес в руках канделябр с пятью свечами.
Когда жрец открыл кабинет своим ключом, я заметил, что внутри комнаты довольно светло, на стене виднелись оранжево-красные блики горящего камина.
Как только дверь закрылась, я поспешил подкрасться ближе, чтобы по возможности услышать беседу:
- Хочу заметить, ваше святейшество, что люди, которых я представляю, очень недовольны результатами вашей работы. В то время как азерийский рынок испытывает серьезный недостаток живого товара, вы используете предоставленные нами каналы для перевозки не оговоренной контрабанды. Имперские службы разворошили ваши обители в столице и теперь взялись за доходные земли монастырей. С такими темпами вы в скором времени и вовсе останетесь без финансирования.
- Я сам не доволен действиями верховного иерарха. Мой канал работает исправно, - прозвучал в ответ скрипучий голос жреца. – Если желаете, чтобы вся цепочка поставок товара наладилась, господин генерал, потрудитесь вернуть меня в Отисар. Только находясь при княжеском дворе, я смогу осадить этого малолетнего выскочку, который уже не раз демонстрировал, что действует неосмотрительно и грубо. Империя не клумба, ее просто так под себя не подмять. Юнцу, неизвестно чьей милостью получившему сан верховного иерарха, не понять всех политических и экономических тонкостей. Мне двадцать лет понадобилось для того чтобы заслужить сан настоятеля и приблизиться ко двору. А тут является этот проныра, залезает в постель к княгине и тут же получает место верховного!
- Дело не простое, - пробурчал генерал. - Вернуть вас ко двору станет возможно только в одном случае, если с княгиней произойдет несчастный случай. Но эта злобная стерва окружила себя подхалимами из империи, которые чувствуют себя при дворе весьма вольготно. Ходят слухи что и старший сын князя, вовсе не в Сирте, а в имперской столице. Он явно намерен выклянчить для себя герцогский титул. Если это случится, все мы потеряем нашу власть и наши титулы. А вы, ваше святейшество, по законам империи окажитесь в числе прочих, кому нельзя публично совершать ритуалы и вести проповеди вне рамок храмов и монастырей. Тогда разом оборвутся все связи и договоренности.
- А ведь я предупреждал, господин генерал, что моя высылка из столицы обойдется вам очень дорого. Ни один из членов вашей организации за меня тогда не вступился.
- Барон Гасар, заверил меня, что добыча из разлома с каждым днем увеличивается, - сменил генерал тему.
- Так и есть, но это вовсе не его заслуга, а все той же княгини. Именно она, насколько мне известно, выписала из империи опытных специалистов чтобы навели порядок в этом захолустье. Люди и правда опытные. Как только немного обкатают новобранцев, мы передадим их вам. А имперским ищейкам, как и прежде скажем что погибли в разломе. Надеюсь в этот раз вы заберете тех, что уже дожидаются во второй шахте?
- Конечно же заберу. Раз уж приходится самолично возиться с этим человеческими отбросами. Сейчас никому доверять нельзя. Через два дня, как раз к завершению моей инспекции, ко второй шахте подойдет небольшой караван, с пятью пустыми обозами. Вот тогда всех одним разом и заберем.
В какой-то момент я почувствовал, что на второй этаж поднимается прислуга, и поспешил отступить обратно к лестнице на чердак.
Служанка принесла в кабинет кувшин вина и тарелку с закусками. Мало того, она задержалась, чтобы зажечь те лампы, которые я погасил.
Ничего не поделать, придется ждать, хоть задерживаться в доме жреца я и не планировал.
Мне конечно же не понравился разговор жреца с генералом. Но все что я услышал, довольно ценная информация, из которой можно сделать немало выводов. Послушать бы еще, но похоже, что прислуга собралась подниматься на второй этаж готовить хозяину спальню. Да и время уже позднее, не думаю, что посиделки этих заговорщиков затянутся надолго.
Вернувшись на чердак, я прикрыл дверь и найдя себе уютный уголок стал ждать, пока все в доме угомонятся.
Совершенно необходимо многое обдумать и скорректировать планы. Как я и предполагал от нас, группы «консультантов» из империи будут избавляться. До других мне дела нет, в таком деле каждый сам за себя. Мадара на контакт не идет, словно бы игнорирует меня. Они ребята опытные, в ратном деле не новички, так что пусть сами выкручиваются. Мне бы сейчас исчезнуть, пока не пришли холода и не выпал снег. Очень удачно, а главное вовремя я получил от барона разрешение отправиться в разлом. Этих планов менять не буду, но вот из разлома я уже, наверное, не вернусь. Надо обставить все так, чтобы выглядело мое исчезновение таким образом, чтобы не возникло подозрений. Кое-какую важную информацию я смогу передать «своему» барону, большего он от меня и не ждет. Он ведь уверен в том, что я хоть и слепой, но все равно просто проворный и неглупый мальчишка. На многое он не рассчитывает. Да и эта моя командировка скорее еще один этап проверки.
Дождавшись примерно двух часов ночи, я наконец убедился, что в доме все успокоились и вновь покинул чердак, чтобы пройти через весь дом и добраться до погреба. Надеюсь, что вечерние возлияния с гостем подарят жрецу крепкий сон.
Оставлять следы и тем более брать что-то из дома жреца нельзя. Только подозрение в ночном визите вызовет переполох, а мне он сейчас не нужен. Действовать пришлось максимально осторожно.
Спустившись на первый этаж, я обнаружил дверь в погреб. На мое счастье эта дверь так же была закрыта на простой засов. Оказавшись внизу я очень легко выяснил из какой бочки слуги набирают хозяину вино. Именно в нее я и добавил приготовленный экстракт.
Честно говоря, мне наплевать как вещество подействует на жреца. Я с дозами не экспериментировал, и все мои знания об этом экстракте лишь теория. Уверен только в том, что вещество подействует. А вот убьет клиента сразу или сначала вызовет в его мозгу тяжелейшие галлюцинации, мне совершенно наплевать. По-хорошему бы прирезать эту мразь прямо в кровати, но так рисковать я не могу. Церковь «Пяти светлых» промышляет работорговлей, контрабандой, лезет в политику, решая свои шкурные вопросы. Случись мне не получить благословения богини, я легко мог оказаться товаром. Каким же наивным и доверчивым я был в первые дни, когда только появился в этом мире, надеясь найти у монахов ордена защиты и поддержки.
Провернув свое грязное дельце, добавив в бочку с вином вытяжку из ядовитого гриба, я поспешил убраться из дома. Возвращался, как и планировал, тем же путем что и пришел. Уходя вернул все засовы что открыл на место, обратно вставил и закрепил секцию стекла, когда закрыл окно изнутри на щеколду. Легко спустился по углу дома на площадку во внутреннем дворе крепости. К этому времени огонь в расставленных по широкому двору жаровнях уже прогорел, и я мог двигаться в полной темноте не рискуя быть кем-то замеченным.