У меня вдруг пропал аппетит.
— Ясно. Можно мне вина?
Не глядя, я протянула ему пустой бокал — хоть напьюсь, если не поем.
Но он не стал ничего наливать туда. Несколько секунд царило молчание, а потом я услышала.
— Харимэ…
Я резко подняла глаза, среагировав на слышанное где-то слово. Харимэ… Странное, тягучее и знакомое слово… почти родное.
— О да… — он улыбнулся в ответ на мою реакцию. — Ты и сама знаешь, какова твоя роль в этом мире. Потому-то и выбрала себе это платье и ходишь в нем королевой… У нас ведь не простая одежда, Надя — хорошо сидит только на том, для кого была шита. Поэтому наряд благородной леди сидел на тебе так плохо, а платье харимэ как влитой… Хотя… надо признать, что ты настолько хороша собой, а наряд благородной леди сам по себе настолько ужасен, что фальши почти не было заметно…
Опустив руку ниже уровня стола, он задрал кружевной подол моей юбки и тяжело положил ладонь мне на колено. Я сжала в кулаке ложку — на мгновение пожалев, что это не вилка — и подняла на него набыченный, злобный взгляд.
— Наряд шлюхи? На мне сидит как влитой… наряд шлюхи?
Он откинулся на спинку стула, разглядывая меня с почти веселым изумлением.
— Шлюхи? С чего ты взяла? Харимэ вовсе не шлюха.
Я даже слегка опешила от такой категоричности.
— Не шлюха? А что тогда? И почему на меня… так смотрели?
Вместо ответа он, наконец, налил в мой бокал вина — красного, как сок спелого граната. И разрешил:
— Можешь выпить. И ешь — таким как ты, надо хорошо питаться. А я буду рассказывать.
Это звучало как приказ, и я послушно подцепила ложкой порцию тушеных овощей. Сунула ее в рот и даже глаза закрыла от наслаждения… О да. В отличие от невольничьего рынка, в этой ночлежке умели готовить.
Стоп.
— Что значит — «таким, как я»?
Вместо ответа Эллиор дотронулся своим бокалом до моего, многозначительно поднял его и выпил — до самого дна.
— Ешь.
Я решила, что ничего плохого не будет, если я узнаю о своей «роли в этом мире», вгрызаясь в молочного поросенка и прихлебывая вино, и приступила к трапезе — отрезала маленьким ножом кусочки невероятно вкусного, таящего во рту мяса и аккуратно, стараясь не торопиться, жевала…
Однако через пару минут услышала такое, отчего мне снова стало не до еды.
— Нет! — вырвалось у меня. Ножик, которым я отрезала кусочки мяса, упал на пол, звонко подскочив два раза.
Нет-нет-нет-нет! — повторилось в мозгу, на разные лады отрицая то, что я только что услышала и продолжала слышать.
Но Эллиор только усмехался, пил вино и продолжал рассказывать.
— У каждого в этом мире есть своя роль и каждому отведено свое место. Твое определила одежда, заговоренная смотреться хорошо только на таких, как ты, и притягивать взгляд таких, как ты.
И место это было чуть повыше донн — куртизанок и содержанок, вынужденных лавировать между несколькими господами сразу.
Харимэ — как снисходительно пояснил мне Огненный Лорд — это официальная любовница, обычно при каком-нибудь важном лорде. Его левая рука, его спутница везде и во всем — и обычно в том, что законная жена считает ниже своего достоинства. Сношаться при свете дня и изощренных позах, посещать злачные места — там, где не пристало быть приличной женщине, носить откровенные наряды, сопровождать лорда в поездках… Скрашивать одиночество, когда тот решит отойти от дел — это все забота харимэ.
В случае с господами из Огненного Рода, харимэ — всегда Светлая наложница из других миров. А какая еще? Огненных леди рождается примерно в десять раз меньше, чем мужчин, и оберегают их с детства так, что легче окружить себя десятком рабынь, чем один раз жениться.
— Да и скучные они, эти леди… — отмахнулся Лорд Варгос, как будто я уговаривала его. — Только и хороши тем, что можно официального наследника заделать… Хотя, хочу тебе сказать… — он подвинул себе тарелку, взял прямо руками очередное ребро и принялся обгладывать, вгрызаясь в мясо острыми клыками, — что многие и на этот аспект давно забили…
— В смысле… забили? — слабо спросила я, все еще переваривая услышанное.
— В прямом. Светлых теперь еще и для воспроизведения потомства используют. Как говаривал мой троюродный дядька — лучше пять здоровых бастардов от трех харимэ, чем еле живой хлюпик от какой-нибудь благородной кузины. Правда теперь уже не говорит — его же бастарды его и прикончили… Ты успела помыться?
Я вздрогнула от неожиданного вопроса и в испуге подняла на него глаза — Огненный Лорд уже успел полностью обглодать кость и теперь слизывал жир с большого пальца. Я завороженно уставилась на его язык — он был куда длиннее, чем у обычных людей.
— П-помыться?
— Да. Помыться, — терпеливо повторил он. — Я ведь тоже хочу залезть в ванну.
Я медленно кивнула, не зная отчего на душе горше — от мысли, что теперь я еще и детей кому-то там должна рожать, или от того, что Эллиор сейчас полностью разденется и залезет при мне в ванну. Вероятно, еще и спинку попросит потереть.
Впервые за наше «знакомство» с Огненным Лордом у меня возникла мысль о побеге. Я ведь думала, что отделаюсь простым сексом, а оно вон как сложно все…
Нет-нет, на детей я не готова даже по собственному желанию, а уж принудительно, да еще и каких-то бастардов…
— Опять хандришь?
Я поморгала, вдруг осознав, что глаза уже немного заплыли от набежавших слез.
— Да нет, просто все это как-то… чересчур… — промямлила, еле выдавливая из себя слова.
Пришлось снова призвать на помощь всемогущее «бы» — что было БЫ, если бы этот мужчина меня не вызволил из невольничьей клетки. Пусть он меня не освободил, пусть забрал себе, посадив в другую клетку — но ведь эта клетка лучше той, правда? Лучше того ада с плетками, тухлой едой и похотливыми самцами…
В который раз «бы» помогло, и слезы высохли, так и не пролившись.
— Не волнуйся, я детей пока не хочу… — «успокоил» меня Лорд Варгос. — Но если будешь хандрить, подарю тому, кто хочет.
Я испуганно вскинулась и тут же опустила глаза, залившись краской — он стоял передо мной уже совершенно голый, и совершенно меня не стеснялся. Даже руки на груди скрестил.
— Что? Не нравлюсь?
Я неловко дернула плечом, все еще упорно глядя в скатерть перед собой.
— Надя? Я задал тебе вопрос, — в его голосе отчетливо зазвенел метал. — Я тебе не нравлюсь?
Подняв глаза, я заставила себя посмотреть.
Что ж… Придется быть честной — не нравится он мог разве что лесбиянке.
Сравнивать мне особо было не с чем, но мощное и даже на вид гибкое тело я оценила.
Нет, Эллиор не выглядел качком — видно было, что эти мышцы откуда угодно, только не из спортзала. Не было на нем всей той застывшей горы мускулов, которую пытается нарастить себе каждый уважающий себя бодибилдер. Вполне рельефный живот не пугал выпирающими, надутыми «кубиками», ноги же явно умели не только приседать со штангой, но и бегать, пришпоривать лошадь и пинать в живот…
Стоящий передо мной мужчина выглядел крупным, и вместе с тем подвижным. А еще широкоплечим, высоким и красивым просто до неприличия.
А между его торсом и ногами… Я зажмурилась на мгновение, снова открыла глаза и, наконец, посмотрела на то, с чем мне очень скоро придется иметь дело.
Боже-боже… А у него, оказывается, не только язык длиннее, чем у среднестатистического мужчины. По-моему, ЭТО даже больше, чем у моего любимого Дерека Муна…
И тут я ахнула, сообразив, что ЭТО еще не до конца распрямилось и выросло!
В голову вдруг пришел старый анекдот про профессора и «хихи», которое увеличивается «всего» в три раза, и мне стало плохо. Если ЭТОМУ еще расти и расти, я точно не выйду отсюда живой.
И если хочу оттянуть момент своей смерти от разрыва внутренностей, мне, пожалуй, стоит перестать на ЭТО смотреть, потому что очень похоже на то, что оно растет в прямой зависимости моего взгляда…
Прорычав что-то непонятное, Эллиор вдруг шагнул ко мне, подхватил одной рукой под бедра, другой рванул декольте платья вниз…
— Не надо… — пролепетала я, цепляясь за его плечи… с ужасом чувствуя, что открывшийся сосок твердеет под его взглядом — так же как его член только что твердел под моим… — Пожалуйста, не надо…
Он уже видел меня голой, он уже видел меня го…
— А твое тело, говорит, что надо, — отметая рукой мои волосы, лорд Варгос наклонился, впился мне в шею, жадно выцеловывая дорожку вниз, и я задохнулась, чувствуя его ладонь на своей груди.
Боже, он сейчас доберется до нее, доберется до моей груди этими своими поцелуями…
— Твое тело говорит — возьми меня, мой господин… — бормотал он, и от его голоса мурашки взрывались по коже маленькими фонтанами, — …возьми меня прямо сейчас…
— Нет-нет, это просто реакция… физическая реакция на воздух и стимуляцию… это ничего не значит! О боже!
Я вскрикнула, когда его язык впервые коснулся моего соска — до такой степени болезненно-чувствительного, что нервный шок, простреливший все мое тело, закончился где-то в пятках.
— Подождите… Вы же обещали… — хватая ртом воздух, я пыталась оттянуть его за волосы, понимая, что у меня ничего не получится, что, если он захочет, он действительно возьмет меня прямо здесь у стенки, насадив на этот ужасный, огромный орган…
Моя грудь уже была целиком у него во рту — и судя по хриплым, глухим стонам, ему явно нравилось ее вылизывать…
— Пожалуйста… не надо… стойте… Да подождите вы! — у меня, наконец, получилось оттянуть его за волосы, и вместе с этим вдруг пришло в голову, как оттянуть неизбежное. — Вы сказали, что не тронете меня, пока я не начну умолять… А я… я еще не хочу… умолять.
Подернутый гневом взгляд сменился ошарашенным, но только лишь на мгновение. Расслабившись, Эллиор расплылся в плотоядной улыбке.
— Ты хочешь, чтобы я возбудил тебя так, чтобы ты забыла свое имя?
Уже не зная, куда смотреть от стыда, я расфокусировала взгляд и кивнула — да, хочу.
А еще хочу посмотреть, как у тебя получится, самоуверенный ты индюк — добавила про себя.