Говорят, нет худа без добра. Старший лейтенант Владимир Коноваленко, помощник начальника оперативного отделения штаба дивизии, вечером уехал проверить, как организуют оборону подразделения дивизии на левом фланге и уточнить обстановку на переправе у Красного Яра. Но скоро прискакал обратно на взмыленной лошади и доложил, что через Дон переправляются разрозненные группы и подразделения отступающих частей и при них имеется разное оружие.
— Значит, его необходимо взять, — говорю я. — В тыл можно идти и безоружными.
Благодаря принятым мерам мы смогли пополнить дивизию 3759 винтовками и карабинами, 30 ручными и 27 станковыми пулеметами, 27 противотанковыми ружьями. Реквизировали 76 минометов, четыре 76-мм орудия, четыре 122-мм гаубицы.
Так, в ходе боев, начавшихся на Дону, 138-я Краснознаменная стрелковая дивизия продолжала формироваться и мужала для жестоких боев.
В период формирования личный состав, прибывающий на пополнение, знакомили с боевым путем дивизии и заслугами ее воинов в боях за Родину. При этом назывались фамилии рядового, сержантского состава и офицеров, которые были удостоены высоких правительственных наград. За образцовое выполнение задач командования в боях с белофиннами дивизия была награждена орденом Красного Знамени.
Перед командирами, политработниками, партийными и комсомольскими организациями, перед всем личным составом дивизионное командование поставило задачу сделать дивизию гвардейской, показать высокие боевые качества, драться так, как дерутся гвардейцы. И воины восприняли эту почетную задачу как свой долг.
15 июля дивизия заняла оборону на левом берегу Дона от станицы Верхне-Курмоярской до хутора Красный Яр. Из-за такой растянутости все батальоны пришлось располагать в одну линию без полковых и дивизионных резервов.
Крайне трудно было наладить нормальное управление подразделениями, так как мы не располагали необходимыми средствами связи, особенно подвижными. Положение усугубляли степные пожары, которые выводили из строя телефонные провода. Поэтому я обратился к командарму с просьбой выделить нам для связи хотя бы два самолета ПО-2. И нам их дали.
Мы с начальником штаба использовали эти самолеты в качестве своеобразного автомобиля. По балкам, по-над Доном, прижимаясь пониже к земле или воде, прилетали прямо в район обороны батальона или на командный пункт командира полка: местность всюду позволяла садиться. А там уже пешком или на лошадях следовали по боевым порядкам подразделений, чтобы оказать помощь командирам в организации системы огня и взаимодействия с соседями.
Командир 768-го полка Г. М. Гуняга.
Как-то закончив работу в полку майора Гуняги, мы поднялись в воздух и полетели вдоль Дона, в направлении станицы Цимлянской. На подлете к ней, примерно в пяти километрах, увидели частые разрывы бомб — около двадцати самолетов Ю-87 двумя группами бомбили Цимлянскую. Летчик рукой обратил на это мое внимание, и я в ответ показал рукой лететь на командный пункт дивизии. Но едва развернулись, как буквально над собой увидели «мессершмитта», который летел перпендикулярно нашему курсу. Не мешкая ми секунды, наш пилот бросил машину в пике, на глубокую балку, по дну которой и скрылись от преследователя. И как только прилетели к командному пункту дивизии, самолет сразу же укрыли под стог сена.
Оборона дивизии проходила по землям животноводческого совхоза «Дубовский», командный пункт располагался на центральной усадьбе совхоза. В хозяйстве имелось десять тысяч голов крупного рогатого скота, разбросанного на восьми хуторах. Его надо было эвакуировать, но руководство совхоза указаний на этот счет не получило и само никаких решений не принимало. Поэтому командование дивизии занялось и эвакуацией скота. Первым этапом предусматривалось угнать скот с ферм, расположенных ближе к Дону. Гурты передвигались только ночью, а на день животных прятали по балкам и оврагам. До 25 июля требовалось эвакуировать скот за линию железной дороги на участке станций Ремонтное — Котельниково. Дальнейшее направление — Каменный Яр на Волге.
При штабе дивизии оставался один сотрудник совхоза для связи на случай резкого изменения обстановки, чтобы поставить в известность отгонщиков.
Все пошло хорошо. Скоро мы получили известие, что гурты благополучно переправлены на левый берег Волги.
18 июля 29-я моторизованная дивизия 4-й танковой армии противника к исходу дня вышла в район станицы Цимлянской. Враг сосредоточил здесь переправочные средства и при сильной авиационной поддержке, ценой больших потерь захватил плацдарм на южном берегу Дона.
За плацдарм развернулась ожесточенная битва. Особенно сильные бои, не прекращавшиеся ни днем ни ночью, шли за хутор Красный Яр и лес северо-западнее хутора. Для поддержки 344-го стрелкового полка Алесенкова начальник артиллерии дивизии подполковник Тычинский отдал распоряжение 18-му гвардейскому минометному полку катюш подавить противника на высоте 20,8. И когда полк заканчивал уже занимать огневые позиции, чтобы произвести огневой залп, с запада на горизонте показалась девятка самолетов-бомбардировщиков, которые летели, по всей вероятности, не к заданной цели, а просто в район боевых порядков дивизии. Подполковник Тычинский доложил мне о нарастающей опасности, спросил, что делать. В ответ я сказал лишь: — «Залп».
Командир 344-го полка Л. С. Алесенков.
Самолеты, обнаружив расположение минометного полка, не с ходу атаковали его, а начали перестраиваться, пошли на круг, чтобы зайти на цель более организованно. Но в этот момент командир полка скомандовал:
— Залп!
Погода была сухая, и залп катюш поднял большое облако пыли, которое окутало все установки. Несмотря на опасность, бойцы-минометчики действовали спокойно, уверенно. Самолеты же противника, подойдя к цели, не ринулись в пике на бомбежку, так как из-за пыли и дыма катюш не было видно, а пошли еще на один круг. Но в это время их атаковали три наших истребителя.
Один самолет Ю-87 был сбит, а другие, сбросив беспорядочно бомбы на пустое место, спешно ретировались с поля боя. Тычинский подошел ко мне и с облегчением после сильного напряжения доложил, что все получилось отлично.
Храбрость, выдержка личного состава полка и смелый натиск наших летчиков позволили выполнить поставленную задачу: на высоте 20,8 противник понес большие потери. Это позволило 344-му стрелковому полку успешно провести контратаку. Минометный полк в это время был выведен на запасные позиции для подготовки следующего удара.
С 18 по 23 июля полк Леонида Алесенкова при поддержке дивизионной и армейской артиллерии вел ожесточенные бои. Командир полка постоянно знал обстановку в батальонах, своевременно принимал нужные решения, настойчиво, без суеты добивался их выполнения. Противник нес значительный урон в живой силе и технике. Огнем всех видов и контратаками было уничтожено свыше тысячи вражеских солдат и офицеров, подбито и сожжено десять танков, уничтожено 8 орудий, 12 пулеметов, много стрелкового оружия и другого военного снаряжения.
Командование 64-й армии, будучи обеспокоено своим левым флангом у станицы Верхне-Курмоярской, хотя события и развивались в 75 километрах от нее, выслало нам на помощь разведывательный отряд в составе моторизованного батальона, усиленного танковым батальоном, имеющим 20 машин Т-34. Этот отряд очень быстро прибыл на левый фланг нашей дивизии в район станицы Подгоренская.
С 21 по 23 июля 344-й стрелковый полк во взаимодействии с разведывательным отрядом 64-й армии вел ожесточенные бои с гитлеровцами, которые пытались расширить плацдарм, но успеха не имели. Однако им удалось переправить на плацдарм свои части, танки и другую технику.
Начальник артиллерии дивизии С. Я. Тычинский.
Учитывая сложную обстановку на левом фланге дивизии, я принял решение: 650-й полк майора Печенюка и 768-й полк майора Гуняги передислоцировать к левому флангу, чтобы уплотнить здесь боевые порядки. Сосредоточили на этом опасном участке дивизионную и приданную дивизии армейскую артиллерию.
В связи с большой протяженностью обороны дивизии командующий 51-й армией генерал-майор Н. И. Труфанов подчинил нам 255-й кавалерийский полк, сформированный из северокавказцев. Мною была поставлена задача перед кавалеристами — занять оборону на очень широком фронте (в 35 километров) по южному берегу реки Дон — станицы Верхне-Курмоярская, Нагаевская, хутор Кривской. Личный состав кавалерийского полка проявил хорошую организованность и храбрость. Все попытки 6-го румынского армейского корпуса переправить разведку на южный берег Дона отражались с большими для него потерями. Полк позволил нам вдвое сократить фронт и уплотнить боевые порядки дивизии на главном направлении удара противника.
По данным всех видов разведки и опроса пленных, к исходу 25 июля перед фронтом дивизии и соседа слева переправились: 29-я моторизованная дивизия немцев, 2-я и 1-я пехотные дивизии румын и около двух полков румынской конницы. Авиация противника продолжала проявлять активность, она проникала на большую глубину наших тылов, вплоть до Волги. Открытая местность, отсутствие маскировочных средств в значительной степени затрудняли передвижение наших войск и нормальную работу тыла дивизии. Вражеские самолеты типа «мессершмитт» проводили рейдовые полеты, охотились даже за отдельными автомобилями и повозками.
После переправы на левый берег Дона передовых частей противника начались ожесточенные бои юго-западнее Сталинграда. В районе Цимлянской враг сосредоточил крупную группировку. В высших штабах, видимо, уже знали о численности 4-й танковой армии противника и направлении главного удара. Но мы не знали ее состава и только в ходе боев от Цимлянской до рубежа Верхне-Курмоярская — Котельниково с помощью разведки и информации был определен состав этой армии[5].
25 июля приказом № 006 командующего армией Н. И. Труфанова нашей дивизии была поставлена задача: во взаимодействии со 157-й стрелковой дивизией уничтожить противника в районе Красного Яра, выйти на южный берег Дона и организовать здесь прочную оборону.