– Я не имела права использовать твою… – Она снова вздохнула, глядя себе под ноги. – Одержимость.
– Одри, – произнес я со всей серьезностью. – Расскажи мне все, что ты знаешь об этом духе. Ничего больше не скрывая.
Мы присели на скамейку в беседке, но держались на расстоянии. Злость внутри меня больше не кипела, и это было опасно. Одри мне слишком нравилась, а для дела нужно было отринуть все симпатии. Слушать внимательно, чтобы не дать ей ничего скрыть.
– Когда я… – Она снова облизнула губы. – Когда я коснулась твоей метки…
Она бросила взгляд на мое запястье и, заметив платок, чуть сдвинула брови.
– Тебе не нужно от меня закрываться, – сказала она.
Я выгнул бровь.
– Правда?
Несколько секунд мы просто смотрели друг на друга. Несмотря на полумрак ночи, мне казалось, я хорошо видел ее глаза, их печальное, немного виноватое выражение.
– Впрочем, ты прав. – Она отвела взгляд первой. – Я бы сама себе больше не доверяла.
– Что случилось после того, как ты коснулась метки? – Я вернул нас к теме.
– У тебя за спиной появились огненные крылья. Я не преувеличиваю. – Она качнула головой. – Пожар начался из-за них. Но Окрам…
– Окрам?
– Он сказал, что его так зовут. Хотя не думаю, что это настоящее имя.
Значит, в ту ночь дух меня прекрасно слышал.
– Это я ему его дал, – пояснил я.
Одри кивнула и продолжила:
– Я попросила его потушить пожар. Но до того как у тебя за спиной выросли крылья, Окрам притянул к себе перо феникса. Стекло разбилось, а само перо исчезло. Оно было частицей его силы, так он сказал.
– Потому что Окрам – феникс? – заключил я.
– Да, – ответила Одри на выдохе и тут же затараторила: – Но, поверь, до того момента я об этом не знала. Иначе бы обязательно сказала.
Я снова выгнул бровь, и она заметно занервничала и начала теребить полы своего халата. На груди тот слегка разошелся, и в свете луны был виден край ночной сорочки. Обычной хлопковой без всяких вычурных кружев, что все равно не помешало моим мыслям потечь в ненужном направлении.
Заметив мой взгляд, Одри торопливо запахнула халат и, кажется, покраснела.
– Я-я кое-что узнала про фениксов, – заикаясь, проговорила она. – Точнее, про одного. Во время войны с демонами один из них сопровождал некоего генерала…
– Алехандро Попеску, – закончил я за нее.
Одри округлила глаза.
– Ты знал?
– Прочитал сегодня в домашней библиотеке, – пояснил я. – Попеску был моим прапрадедом по материнской линии. И у него были красные волосы.
Одри наклонилась вперед, как будто боялась пропустить, что я скажу дальше. А мой взгляд снова упал куда не следует. За краем сорочки виднелась аппетитная ложбинка. Нет, приходить к ней ночью было плохой идеей!
– То есть он был одержим тем же духом? – спросила Одри.
Я моргнул, осознавая, что чуть не потерял нить разговора.
– Нет, не совсем. Точнее, не знаю наверняка, что было у генерала, но я не одержим. Не в привычном понимании. Окрам был во мне, скорее всего, с рождения и сейчас пробудился.
– Из-за чего? – Она задала правильный вопрос.
В ту минуту мне показалось, что я знаю на него единственно верный ответ.
– Из-за тебя, Одри.
Глава четвертая
Аромат одеколона Марко в сочетании с цветущей вишней кружил голову. Мы сидели в полумраке беседки, озаренной светом луны, и мне не верилось, что это происходит. Как он нашел меня посреди ночи? Еще и взгляды пускал такие, что я жалела, что была толком не одета.
Но я знала, что даже под таким предлогом убежать не получится. Марко примчался в три утра не за тем, чтобы снова меня отпустить. Ему нужны были ответы. И внутри теплело от мысли, что хоть он и злился, но все равно мы сейчас разговаривали.
И он сказал, что дух пробудился в нем из-за меня.
– Почему из-за меня? – Я округлила глаза. – Я ничего не делала, просто нашла тебя в той аудитории. – И, задумавшись, добавила: – Да мы и не первый раз виделись же. Почему вдруг тогда?
– Ты была в отчаянии. Возможно, дух почувствовал, что тебе нужна помощь.
Это была правдоподобная версия. И, возможно, Марко помогал мне с практикой из-за Окрама, а сам того не осознавал.
От этой мысли стало обидно, но я поспешила откинуть ее прочь. Сейчас было важнее другое.
– Ты ведь знаешь профессора де Неймана? – начала я.
– Разумеется.
– Я показала ему свою метку. – Видя, как огневик нахмурился, я торопливо продолжила: – Он сказал, что не знает, что означает символ, но посоветовал почитать в библиотеке монографию архимага Дарктуса.
– Не слышал о таком, – заметил Марко.
– Это потому, что он исследовал движение спиритидов. Это запрещенная секта, которая верила, что боги – вовсе не боги, а просто сильнейшие духи. И они утверждали, что… – Я глубоко вдохнула. – Что феникс генерала Попеску был воплощением бога огня Пирра.
Почему-то вспомнилось, как я смеялась над версией про благословение богов. А ведь она оказалась ближе, чем можно было подумать.
Марко с полминуты молчал, похоже, переваривая новость.
– Правда, у этой теории есть и критики, – добавила я, пересказывая то, что услышала от Неона. – Насколько я понимаю, фениксы редки в природе, но все же встречаются, а бог Пирр – единственный в своем роде. Правда, Дарктус отмечал, что феникс генерала был уникальным случаем, когда дух сотрудничал с человеком, а не стремился его убить. Впрочем, может, о других просто не знали.
«Как, например, про меня с Неоном», – добавила я уже про себя.
Марко наклонился вперед, поставил локти на колени и, соединив ладони, уткнулся в них подбородком.
– Какие у спиритидов были доказательства, что это Пирр? – задумчиво спросил он.
– Никаких. – Я пожала плечами. – Вроде сам генерал однажды проболтался, но потом отрицал. Да и главный аргумент против этой теории – боги бессмертны. А феникс генерала пал в битве с повелителем демонов. От него вроде как остались немало огненной матирии и те самые перья.
– Одно из которых Окрам впитал в себя и сказал, что это частица его силы? – уточнил Марко.
– Ты думаешь, это все-таки Пирр? Что он каким-то образом переродился?
Самой не верилось, что я такое спрашивала. Как будто бог, в которого я так старательно не верила, на самом деле не только оказался реальным, но и практически сидел рядом со мной.
– Что еще он сказал тебе в кабинете ректора? – спросил Марко. – Вы ведь все же разговаривали?
Его последний вопрос неловко повис в воздухе, словно на самом деле он хотел спросить, не целовались ли мы. Впрочем, может, это разыгралось мое воображение!
– Недолго, – ответила я. – Как только Окрам услышал, что в кабинет идут, сразу исчез. Но он успел сказать, что освободит твое тело, когда я… пробужусь. Не знаю, что это значит.
– Но он об этом постоянно говорит. – Марко кивнул.
– Я не хочу пробуждаться. Понимаешь? – Я подняла на него испуганные глаза. – Что если я потеряю себя и исчезну?
Я обняла себя руками. Парень дернулся, как будто хотел придвинуться ближе, но я тут же оказалась на краю лавочки.
– Лучше не трогай меня, – пробурчала себе под нос.
Огневик встал и, шагнув ко мне, присел передо мной на корточки. С этого ракурса он казался ужасно красивым. Такой большой и широкоплечий, и как будто у моих ног.
– Одри, – заговорил он, не сводя с меня своих ясных глаз. – Я тебе честно скажу: я в растерянности и пока не знаю, что нам делать. Но хочу, чтобы ты знала: я не отдам тебя никакому фениксу, будь он даже самим Пирром.
Мое сердце пропустило удар, а потом заколотилось часто-часто.
– Не отдашь? – эхом отозвалась я.
– Я что-нибудь придумаю. Найду выход. Обязательно.
Каждое слово Марко попадало в мое сердце, словно капля влаги на иссушенную почву. Я готова была слушать его и слушать, идти за ним как завороженная.
Парень коснулся моей ладони. Вздрогнув, я отняла руку. До этого я не задумывалась об этом, но что если от того самого «пробуждения» меня отделяет лишь одно касание Марко? Что если он дотронется до метки, и все случится?
– Одри, ты знаешь, что стала мне дорога. – Он сказал это как утверждение, а не вопрос, но все равно посмотрел в глаза так, будто хотел убедиться, что я это действительно знаю.
Ох, как мне хотелось в это верить! Марко был такой прекрасный и теплый, что тянуло коснуться его самой. Вот только разве самые популярные парни академии влюбляются в серых мышек? Или сказать точнее, в снежинок…
Я печально улыбнулась.
– Помнишь, ты рассказал мне о Делире?
Марко сдвинул брови. Красивые, словно нарисованные художником.
– Ты ведь тогда думал, что влюблен в нее, верно? – продолжала я. – А это оказалось действием зелья.
– Что ты хочешь сказать?
Я глубоко вдохнула, решившись на главный, мучивший меня вопрос:
– Если я нужна фениксу, который живет в тебе, то откуда ты знаешь, что твои чувства именно твои, а не его?
– Я просто знаю, – уверенно заявил Марко. – А еще я знаю, что тебе трудно доверять людям. Учитывая, как с тобой поступали в последнее время, – совсем неудивительно. Но я тебе обещаю, Одри Лайн, твое доверие я завоюю.
Он широко улыбнулся и в ту минуту показался нереально прекрасным, как сказочный принц. Мое глупое сердце радостно заколотилось, и стоило неимоверных усилий, чтобы прямо сейчас не броситься ему на шею.
Нет. Нельзя. Слова – это слова. Кто знает, что до этого он говорил Делире, думая, что это правда? Пока в нем живет феникс, я не могу быть уверена, что это по-настоящему. А разбитого сердца я точно не переживу.
Мне надо было что-то говорить, отвечать, хоть высказать мысли вслух, но я молчала. И казалось, Марко понял меня и так.
– Давай провожу тебя до общежития? – предложил он, поднимаясь.
Я встала следом. Дурацкий халат снова распахнулся. Марко лишь слегка скользнул по мне взглядом, после чего торопливо отвернулся. Но и этого мгновения хватило, чтобы я залилась краской. И как я собиралась держаться от него подальше, если он так на меня влиял?