Примерно в то же время, когда появилась «гусиная шея», в Испании производили слегка отличающийся по форме кремнево-ударный замок, и он являет собой переходный элемент между колесцовым замком и настоящим кремневым замком. И называется он...
Это название происходит от отрядов вооруженных людей, известных как микелеты, игравших в Испании роль эскорта для важных персон и партий ценных грузов. Их так назвали в честь одного из их командиров, Мигеля де Пратса — вооруженного слуги Цезаря Борджиа, который, возможно, лично вооружал охранников пистолетами этого типа.
В замке микелет тугая главная пружина и сборка ударника, в отличие от «гусиной шеи», находятся снаружи. В этом отношении замок микелет уступает «гусиной шее», но все же у него есть преимущество в том, что фризен и крышка полки составляют одно целое, так что полка открывается автоматически, когда кремень ударяет по фризену.
Другое преимущество оказалось включенным сюда по чистой случайности. Речь идет о предохранительной защелке, которая стала необходимой из-за дефекта в конструкции замка, который позволял курку скользить при положении полувзвода. Здесь предохранительная защелка состоит из болта, перпендикулярного замочной полке, и носика в передней части курка, который в положении полувзвода покоится на болту. Первая часть действия при нажатии на спусковой крючок освобождает болт, давая курку свободу ударить по фризену. Другой отличительной особенностью этого замка является его ударник. Это — неизменно прямая деталь из металла, в отличие от S-образного ударника, используемого в других замках, — прямого потомка старого змеевика в ручной пушке.
И пистолет, и микелеты с прикладом столетиями использовались в странах Средиземноморья, и, очевидно, они попали на американский Запад через Новую Испанию и Калифорнию. Это оружие, несомненно, использовалось мексиканцами в их революции против Испании в первые десятилетия XIX в. Примерно в то же время американские горцы и охотники, промышлявшие с помощью капканов, получили это оружие от мексиканцев, поскольку те владели большей частью нынешней территории США, от Техаса до тихоокеанского побережья — краем, богатым бобрами и другой пушниной. Позднее эти винтовки, возможно, присутствовали в торговле в Санта-Фе.
Поскольку они не были ни дорогими, ни сложными и их было легко приспособить к обширному диапазону видов и калибров огнестрельного оружия, микелеты продолжали использовать в различных отдаленных частях мира еще долго после того, как кремневые замки в наиболее обжитых регионах устарели.
В первых моделях знаменитой винтовки «кентукки» и пистолете использовалась настоящая система кремневого замка. В следующей главе мы кратко рассмотрим кремневые замки до-«кентукки», а потом сосредоточимся на истории самих «кентукки», называемых первым настоящим американским огнестрельным оружием.
Глава 2ВИНТОВКА «КЕНТУККИ» И РЕВОЛЬВЕР УСТРЕМЛЯЮТСЯ НА ЗАПАД
Но Джэксон был начеку
И не боялся всяких пустяков,
Потому что отлично знал цель,
Которую мы поразим из своих
Винтовок «кентукки»...
В тот сырой и влажный май 1822 г. топочущая, ревущая и улюлюкающая толпа лодочников с крепкими кулаками, набившая до отказа концертный зал в Новом Орлеане, сотрясала стены, выкрикивая припев новой песни «Охотники Кентукки». Дело в том, что для большинства из них эта песня имела особое значение, потому что семь лет назад они отправились в фургонах из дикой местности Кентукки и Теннесси, чтобы присоединиться к генералу Эндрю Джэксону[14] в кипарисовом болоте в Новом Орлеане. С ними, конечно, было и их личное оружие — красиво выглядящие и тщательно отделанные длинноствольные кремневые ружья с изящными очертаниями и полированными под тигровую шкуру кленовыми прикладами, так мягко входившими в плечо, как девушка в бревенчатую избу переселенца времен «фронтира».
Но в тот день, 8 января 1815 г., голос винтовки «кентукки» не послышался ни в одной танцевальной мелодии. Ее смертельная точность раз за разом отбрасывала 5 тысяч красных мундиров Пекенхэма от укреплений перед Кресчент-Сити, сооруженных из бочонков из-под патоки и пробковых бревен. Потерь в британских рядах было почти столько же, как и во всем американском обороняющемся отряде из 3 тысяч человек.
Хотя эта победа не оказала влияния на исход войны — сражение состоялось спустя две недели после подписания Гентского мира[15] и более чем за месяц до того, как весть об этом достигла Америки, — роли, сыгранной этим великим доморощенным оружием с прикладом, суждено было стать важной в истории этой растущей нации. Она действовала на национальную гордость как мощное тонизирующее средство, поскольку наши наземные операции в ту войну в основном заканчивались тягостными неудачами; и в создании нового американского героя тринадцать лет спустя она помогла проложить путь от Монтичелло в Теннесси до нового Белого дома (вместо сожженного в 1814 г. англичанами) в Вашингтоне, где Старый Гикори[16] начнет свои два президентских срока.
Уже не в первый раз «кентукки» завоевывала свои боевые награды. И не в последний тоже.
Был душный и знойный день июля 1755 г., когда 400 человек из лесной глуши со своими «кентукки» и под командованием подполковника Джорджа Вашингтона осторожно пробирались на запад сквозь дикую местность Пенсильвании в составе военной экспедиции генерала Браддока против французского форта Дюкень[17] на реке Мононгахиле. Захваченных врасплох и окруженных французскими силами солдат Браддока, сомкнувших свои ряды и отстреливавшихся залпами из своих гладкоствольных мушкетов «браун бесс», косил вражеский огонь, пока люди Вашингтона, стреляя из-за деревьев и тщательно целясь, не выбили многих индейцев и сумели прикрыть отход остатков этой злополучной экспедиции.
Позднее, в ходе той же войны[18] опять точный огонь «кентукки» в руках бойцов из Пенсильвании, пробивавших дорогу для британских отрядов генерала Вулфа, сыграл важную роль в захвате французских фортов. А вскоре Канада была завоевана для британской короны[19].
Прошла четверть столетия. Теперь огонь «кентукки» все более и более приближался, причиняя неприятность, к напудренным парикам британского парламента в далеком Лондоне, когда эти джентльмены заслушивали доклад своего военного министерства: «Поселенцы из лесной глуши Америки использовали свои охотничьи винтовки с таким большим результатом, что единственно эффективным аргументом на это было противопоставить винтовки винтовкам; для этой цели на континенте[20] проводилась вербовка стрелков-егерей».
Эти снайперы, прибывавшие в основном из Гессена, были хорошими стрелками, и большинство из них до набора в армию были лесничими и егерями, охранявшими дичь от браконьеров. Но их оружие не могло сравниться по точности с «кентукки», да и их дух наемников не мог сравниться с духом людей, сражавшихся за свои фермы и семьи.
Такие американские победы, как у Кингс-Маунтин в 1780 г., когда стрелковое искусство переселенцев привело к британским потерям в 400 человек по сравнению с восьмьюдесятью восьмью у американцев, также порождали горячие дебаты в парламенте. Поступало много предложений о принятии винтовки в качестве боевого оружия, но только в 1794 г., то есть через тринадцать лет после сдачи Корнуоллиса под Йорктауном[21], только единственный британский батальон был вооружен исключительно винтовками. Этот батальон, можно с уверенностью заявить, не был заметен в бою в 1815 г.
В этом месте внимание рядового читателя могут привлечь два факта, требующие некоторого пояснения. Один из них: поскольку нарезка в оружейных стволах была известна уже более двухсот лет (она была изобретена в Германии где-то между 1515 и 1550 гг., а «кентукки» была создана только в 1728 г.), почему же она не получила более широкое распространение? И во-вторых: поскольку эффективность винтовок «кентукки» была давно признана и испытана в военных действиях, почему же правительство не занималось ее производством как боевого оружия?
Чтобы решиться на объяснение по первому вопросу, надо всегда помнить, что развитие огнестрельного оружия — крайне медленный процесс, особенно до того, как конструирование и машиностроение достигли высокоэффективного уровня. Часто это был процесс проб и ошибок, длившийся десятилетиями и более. Простые германские оружейники были на пороге реализации революционной идеи[22], но понадобились многие годы, пока нарезной ствол не стал неотъемлемой частью эффективного оружия. Хотя и было известно, что нарезка придает снаряду дополнительный импульс, шаг направляющей фаски и бороздок редко придавал пуле правильное вращение — нарезка внутри ствола поначалу была прямой, а не спиральной, оружие было неудобным, короткоствольным и фактически похожим на большинство других огнестрельных средств того времени с прикладом. Винтовки (штуцеры) были предназначены в основном для стрельбы на короткой дистанции, как и гладкоствольные ружья. Возможно, единственным их преимуществом было то, что резьба позволяла пуле винтовки ударять сильнее (иногда), чем пуле более популярного мушкета. Как мы уже видели, только после того, как «кентукки» «доказывала» себя в течение примерно семидесяти лет, винтовка стала общепризнанным оружием с прикладом, отличающимся во многих отношениях от гладкоствольных ружей.
Правительства отличаются прискорбной медлительностью в даче официальных санкций на использование технических усовершенствований, и молодые Соединенные Штаты не были исключением. Как в бывшей британской колонии, ее солдаты и офицеры долгое время применяли оружие британского производства — гладкоствольный мушкет «браун бесс