- Видела? - тихо роняет он.
Киваю.
- Как тебе?
- Восхитительно, - не задумываясь ни на секунду, отвечаю я.
В глазах Соловьёва всего на миг мелькает что-то вроде радости.
Вдруг у него резко звонит телефон.
Знакомые интонации
Соловьёв снова холоден и равнодушен. Он достаёт телефон, кидает отсутствующий взгляд на меня:
- Извини, - и отворачивается, - Слушаю. Понял. Сколько?
Начинает что-то тихо обсуждать, оперевшись локтями на голубой детский шкафчик. Я понимаю, что встреча закончена, направляюсь в группу, Игорь ловит меня за руку, зажав телефон между ухом и плечом, достаёт из кармана что-то небольшое, прямоугольное и гладкое, суёт мне в ладонь.
- Встречаемся здесь в восемь вечера, всё оплачено, - разворачивается и быстро спускается по лестнице, - это не вам, продолжайте.
Я растерянно провожаю его взглядом. В руке держу карту нового фитнес-клуба, который расположен в соседнем дворе. Трёхэтажное здание, оно раньше было школой. Наши девчонки ходили туда, когда клуб только открылся. Сказали, что внутри очень круто. Но абонемент они покупать не стали, он оказался слишком дорогим. И мне не по себе. Стесняюсь немного. И вообще, мне нечего надеть. Хватаюсь за лоб. Надо же спортивную одежду купить: футболку, легинсы, кроссовки. Не в юбке же там бродить.
Быстро вхожу в группу, хватаю свою сумочку, ищу кошелёк и телефон, чтобы посмотреть в мобильном банке, сколько денег осталось на зарплатной карте.
Тамара собирает одну в другую две кастрюли (для каши и чая), ставит на них большую тарелку для хлеба:
- Пришла? Всё, тогда я за завтраком.
- Да, беги, Любаша звала уже, - отпускаю её.
Открываю кошелёк, высыпаю на стол мелочь. В раздумьях пересчитываю монеты. Потом достаю несколько купюр. Можно в тихий час отпроситься, добежать до торгового центра.
После этого проверяю баланс. Ну, так-то негусто. На футболку и легинсы точно хватит, а на кроссовки - не уверена. Вообще, так поступать нехорошо, конечно. Надо заранее об этом предупреждать. У Соловьёвых совсем другой уровень жизни. Для них подобная покупка — мелочь, а мне ощутимо ударит по бюджету. Ладно, разберёмся. У Тамары займу, в крайнем случае.
- Зефирка Зелёная, а у тебя тоже сегодня есть тройничок? - слышу голосок Серёжи.
Он стоит рядом со столом и трогает указательным пальчиком три монеты по рублю.
- Тройничок? - оторопело переспрашиваю я, - почему тоже?
- У мамы нет ещё, но сегодня будет, - как ни в чём бывало, объясняет мальчик, - она так по телефону тёте Лене и сказала.
- Как? - сдвигаю брови к переносице, очень надеясь на то, что неправильно сейчас понимаю слова Серёжи.
- Только полоумного в сад отправлю и поеду в сауну, там будет тройничок, - копируя интонации Арины, говорит он.
Боже. Я моментально вскипаю, резко повышаю голос:
- Полоумного?!
С ненавистью сжимаю зубы. Не знаю, что мне кажется сейчас самым отвратительным. Вот это жуткое про тройничок или то , что она бессовестно обсуждает такое при собственном сыне. Или то, как она его обозвала. Скорее всего, сразу всё.
- Да, она меня так часто зовёт, я горластый очень и топаю, - равнодушно кидает мальчик, но я явственно замечаю в его голубых, как у отца, глазах искорки обиды, - а ещё тупица. И баклан. Фраер ушастый, псих, дубина стоеросовая, чмо болотное...
Я не могу и не хочу этого слышать, наклоняюсь к нему, прижимаю к своей груди, заткнув рот. Он невнятно произносит ещё пару слов и замолкает. Обмякает в моих руках. Я усаживаюсь на стул, тяну его к себе на колени и обнимаю. Глажу по мягким волосам. Пытаюсь подобрать правильные слова, но мысли лихорадочно носятся в голове.
- Фух, чуть не задохнулся от твоей обнимашки, - довольно улыбается мальчик.
А у меня от его улыбки слёзы наворачиваются. Разозлилась, расстроилась, потом растрогалась. Да, педагог из меня не очень, видимо. Беру себя в руки.
- Не верь маме, она ничего не понимает в детях. А я на воспитателя училась и знаю побольше её. Ты очень хороший мальчик, понял? - требовательно заглядываю ему в глаза, - я обязательно поговорю с твоим папой, он запретит тебя такими словами называть.
Только попадись мне, Соловьёв-старший. Я тебе устрою. Чужие проблемы решает, а в собственной семье непонятно, что происходит. Это же немыслимо. Как можно так относиться к ребёнку?!
- Папа всегда работает, ему некогда с мамой разговаривать, они вообще редко видятся, - разводит руками Серёжа и с неприкрытой гордостью продолжает, - но я не обижаюсь. Папа знаешь какой? Самый сильный и страшный на земле, его все преступники боятся. И я такой буду, когда вырасту. Буду тоже по-настоящему мир спасать.
Ага, понятно. Звёздную болезнь они словили, Соловьёвы эти. Ничего, я сегодня вечером ему всё выскажу.
В группу входит Тамара, держа полотенцем кастрюли с дымящимся завтраком.
- Иди, - спускаю Серёжу на пол, поднимаюсь и громко командую:
- Ребята, руки мыть.
***
В тихий час вбегаю в торговый центр. У меня мало времени. Оглядываюсь. Хорошо, что магазин спортивных товаров на первом этаже. Тороплюсь туда. Быстро прохожу вдоль стойки, хватаю несколько вешалок и спешу в примерочную кабину. Закрываюсь тяжёлой серой шторой, снимаю одежду. В соседней кабине слышу возню и голоса. Мужской и женский. Невольно прислушиваюсь.
- Не надо сейчас. Вдруг кто-то нас вместе увидит.
Кажется, знакомые интонации... Замираю, стараюсь не шуметь. И вздрагиваю, невольно приоткрыв рот. Зажимаю его ладонью, чтобы не выдать себя.
- Ариш, ну, кто увидит. Моя до вечера на работе, а твой сам тебе разрешает.
Нет, я не ошибаюсь. Это произнёс Никита.
Брюлики
Что делать? Обнимаю себя за плечи и слепо пялюсь на пуговицу синей велюровой тумбы рядом с зеркалом. Стою и удивлённо моргаю. Всё смешалось в голове, полный хаос.
Никита опять соврал. Он не собирался бросать Арину. И даже ни единого дня не выдержал без неё, побежал на встречу с ней, как только я ушла на работу. Возникает ощущение, что я попала в круговорот лжи.
Так. И каким образом мне поступить? Ворваться к ним? Нет, больше не хочется. Застукать - это мы проходили, только ещё сильнее всё запуталось. Да и как-то потухло у меня внутри по отношению к мужу. Разочарование - очень сильный растворитель чувств. Я осознаю теперь, что Никита не такой, каким я его представляла. Я ошиблась в нём. Очень серьёзно ошиблась. И больше не хочу иметь никакого отношения к этому человеку. Он обидел меня, растоптал всё хорошее, что было между нами, что было у меня к нему. А у него, видимо, не было по отношению ко мне ничего серьёзного. Я больше не могу ему верить. И не хочу отвоёвывать у любовницы. Честно говоря, мне теперь абсолютно всё равно, с кем и что он будет делать. Только бы ко мне больше не лез. Я очень хочу подать на развод и поскорее забыть о глупой и безобразной странице своей жизни. Поиздеваюсь немного напоследок только. Или ну её, эту месть, пусть лучше просто свалит ко всем чертям?!
Кстати, а что там Никита сказал Арине? "Твой сам тебе разрешает". Это означает, что Соловьёв не против измен жены... Меня охватывает отвращение при мысли о таком.
В памяти возникает его брезгливое выражение лица. Я словно опять слышу раздражённое:
- Никакой любви, никакой ревности. Я не способен на такие чувства.
Не получается у меня понять, как он может быть таким безразличным к окружающим, да и к себе, наверное. И что это за странные отношения в семье Соловьёвых, раз измена для них является нормой?
Внезапно тишину прерывает радостный голос Арины. Вздрагиваю от неожиданности, я думала, что она уже ушла.
- Алло. Да, Ленок, ушёл, наконец. Еле избавилась, пристал как банный лист. Уже боялась, что не успею к вам. Да о чём там жалеть-то? Его с работы выгнали, я говорила? Дааа, котик, всё, больше с ним делать нечего. Бесперспективный, он же точно не потянет мои расходы, на что он вообще надеется, не пойму. С ним мне неинтересно теперь. Можно забыть и о брюликах, и о Chanel, Dior и Gucci. И что мне теперь с ним делать, нищебродом? Я же не дешёвка какая-то, за розы и шампанское время с ним терять. Ладно, потом всё обсудим, окей? Я уже выбрала купальник, сейчас иду на кассу, вызываю такси, еду к вам. Ждите.
Что?! Как битой по затылку прилетело. Впадаю в замешательство. Не могу поверить тому, что услышала.
Звякают колечки от раздвигаемой шторы. Арина, цокая каблучками, быстро уходит в сторону кассы.
А Никита-то, оказывается, подпольный олигарх у нас. Судя по словам любовницы, он немало тратился на неё. Я в шоке. Брюлики, значит...
Интересно. А откуда у него столько денег? Домой он приносил совсем немного. Вечно жаловался на низкую зарплату, что обманули его, премию не заплатили, штрафы всякие лепят вообще несправедливо, просто придираются на ровном месте: за опоздание со сдачей отчёта, за невыключенный комп, за отказ выйти в выходной день. Значит, и в этом врал. Живём мы без изысков, очень скромно. Ютимся в небольшой квартирке, которая досталась мне от бабушки. И Никита не раз заикался, что хочет жильё попросторнее, но денег на ипотеку нет. Так вот она где, наша ипотека. У любовницы в сумочке.
Как же хочется наплевать на всё, выгнать его, и забыть, как страшный сон. От души послать, переболеть, успокоиться и жить дальше. Наверное, так и сделаю. Только сегодня вечером последний раз встречусь с Игорем, всё ему выскажу. Про его мерзкую жёнушку, про то, что они оба - не только отвратительные супруги, у которых совершенно отсутствуют моральные принципы, но и родители хуже некуда. И пошлю его тоже, пусть больше не приближается ко мне.
Передумав покупать спортивную одежду, оставляю футболки и легинсы на столике рядом с примерочной и бегу обратно в детский сад.