Выполняя указание начальника РУПО, пожарные скрылись в здании кислородной станции, и это было как раз вовремя. Из горящего склада вылетел очередной ацетиленовый баллон. Нагревшийся газ вырвал вентиль, и, превратившись в реактивный снаряд, со страшным свистом вращаясь вокруг своей оси, 50-килограммовая горящая ракета пронеслась над местом, где только что работали пожарные. Юшков вовремя успел прикрыть рукавицами лицо. Показалось, что рядом пронеслось солнце. «Хорошо, что отослал связную с заданием в 4-ю команду. Неопытная девушка могла бы остаться без глаз», — мелькнула мысль.
— Товарищ начальник, чем я могу помочь? Юшков опустил рукавицы. Рядом стояла связная.
— Спасибо, Машенька, пока пронесло. Сама-то беги в укрытие.
— Ой, плащ-то на вас тлеет! Так ведь и до ожога недалеко! — Не слушая возражений начальника РУПО, девушка быстро стала тушить на нем брезентовый плащ.
Новые взрывы баллонов заставили обоих укрыться в помещении станции. С трудом удерживая мощный ствол «А», там вели наступление на огонь бойцы команды Кировского завода. Видимо, шофер автонасоса работал на предельном напоре, и ствол прямо вырывался из рук Помельникова и Афонченко. Юшков принялся помогать ствольщикам. Мощная струя теперь била прямо по скоплению баллонов в центре склада, сбивая пламя с горящих конструкций и охлаждая раскаленные металлические емкости, заполненные взрывоопасным ацетиленом.
А в южной части здания кислородной станции уже действовала 4-я пожарная команда. Начальник части Филимонов ухитрился проложить магистральную линию своих рукавов через окна, как раз напротив склада, предохраняя своих людей от поражений осколками рвущихся баллонов.
Опытный глаз Юшкова сразу отметил, что зажатый в клещи четырьмя стволами «А» пожар в складе баллонов стал понемногу затухать. Затухать, но не сдаваться окончательно. Огню помогли осколки разрывающихся баллонов — подача воды внезапно прекратилась. Рукавные линии 4-й пожарной команды и поданные непосредственно от водопровода местного пожарного депо оказались перебитыми. Но пожарные команды Кировского завода не разрешили огню восторжествовать. Они не отступили ни на шаг и дали возможность пожарным 4-й команды заменить рукава и снова занять боевые позиции. Юшков только отметил, как быстро командир отделения Кутцер и боец Малеванный справились с заменой рукава.
— Товарищ начальник! — Юшков оглянулся. Жмурясь от лучистой теплоты, задыхаясь от дыма, оглушенная грохотом взрывов, позади него стояла связная Маша. — Из городского штаба пожарной службы передали, что, учитывая сложность обстановки, вам выделяют дополнительные силы из боевых расчетов пожарных команд города.
Юшков почувствовал, что самым большим его желанием сейчас было расцеловать в обе щеки эту смелую маленькую девчушку, но начальник управления пожарной охраны должен сдерживать свои эмоции.
— Спасибо, Машенька! — Юшков увлек связную подальше от невыносимого жара. Теперь, когда вновь задействовали стволы 4-й ВПК, начальнику управления можно отойти от самого очага. — Передай в штаб, что на «Автогене» справимся наличными силами, а вот на гидролизный нужна помощь, и чем скорее, тем лучше.
— Есть! — четко, по-военному развернувшись через левое плечо, девушка скрылась в дыму.
На боевом участке гидролизного завода Юшкову не надо было объяснять, что обстановка еще очень сложная. Горящие опилки создавали вокруг высокую температуру. Люди задыхались в дыму. Главный бункер, поврежденный снарядом, обгорел и упал на крышу цеха, создав еще один интенсивный очаг пожара. От лучистой теплоты воспламенялись сложенные на территории завода кипы бумаги, хлопка, целлюлозы. На разборке горящих кип трудились ребята и девушки — бойцы комсомольского полка противопожарной обороны.
Но штаб пожарной службы города не подвел. Юшков еле успевал расставлять на боевые позиции прибывающие части. К 18 часам на обоих очагах сосредоточилось 16. отделений боевых расчетов пожарных команд города. В очаги пожаров было подано 19 водяных стволов большой мощности. И огонь сдался. К 21 часу основные очаги пожара были подавлены или вовсе ликвидированы. И только на складе опилок до утра 3 мая продолжалась разборка и поливка. Начальника районного управления пожарной охраны особенно радовало, что, несмотря на разрывы снарядов продолжавшегося обстрела Кировского района, взрывы ацетиленовых баллонов, создававшие крайнюю опасность поражения личного состава, жертв на пожаре не было. Да и то, что из 400 хранившихся на складе баллонов, благодаря своевременному охлаждению водяными струями и эвакуации их в безопасные места, 300 удалось сохранить, не могло не принести удовлетворения.
Вместо комментария
«Юшков работал на пожаре, где отдельные баллоны с горючим составом, взрываясь, летели в воздух на сто пятьдесят метров и падали на головы работающих, а грохот стоял такой, что нельзя было слышать друг друга. За триста метров стояли наблюдавшие за пожаром люди страшились за пожарных, а они подходили все ближе к самому центру пожара, как будто бы были неуязвимы. И действительно, они умели сражаться без потерь. Они прорвались и одолели огонь. А взрывные волны за сто метров бросали человека на землю»{4}.
Глава 3Пожар на текстильной фабрике «Равенство»
1942 год. 7 мая, четверг. Сразу несколько районов города подверглись вражескому артиллерийскому обстрелу. Только на фабрике «Равенство» в Кировском районе разорвались 62 снаряда. Возник большой пожар. Сгорел главный корпус фабрики. Есть убитые, раненые. 30 снарядов разорвалось в порту, 7 попало в дома № 50 и № 64 по Лиговской улице…
А. В. Буров. Блокада день за днем{5}
В ясный солнечный день 7 мая 1942 года около 16 часов Кировский район города был интенсивно обстрелян фашистской артиллерией. За короткое время по району было выпущено более 200 снарядов. В основном зажигательных. Несколько из них взорвались внутри цехов прядильно-ткацкой фабрики «Равенство».
Фабрика «Равенство» располагалась по улице Калинина, в непосредственной близости от территории Морского торгового порта. Главный многоэтажный корпус фабрики, в котором размещались все основные цехи, возвышался над низкими окружающими строениями и, стоя на открытой местности, представлял собой отлично видимую мишень для вражеской артиллерии. Главный корпус — это кирпичное 5–6-этажное здание размером в плане 165 на 30 метров. К нему с южной стороны примыкал вплотную трехэтажный корпус котельной и цеховых контор.
Как и все текстильные фабрики, «Равенство» являлась объектом повышенной пожарной опасности. В данном случае эта опасность усугублялась еще и тем, что в главном корпусе междуэтажные перекрытия были деревянными, из толстых 75-миллиметровых досок, уложенных на металлические двутавровые балки, снизу также подшитые досками, обитыми кровельным железом. В перекрытиях образовались пустоты, по которым в случае пожара огонь мог беспрепятственно распространяться по всему зданию.
Учитывая высокую степень пожарной опасности, все производственные помещения были оборудованы спринклерной установкой автоматического пожаротушения. Но она была отключена и бездействовала, так как производство фабрики было почти полностью законсервировано. Только в средней части корпуса изготовлялась необходимая городу-фронту вата.
Артиллерийский зажигательный снаряд, пробив крышу и чердачное перекрытие, разорвался в шестом этаже, второй, влетев в оконный проем, — в помещениях четвертого этажа, а третий, пробив стену, — во втором. Сразу после разрывов в этажах появилось открытое пламя и повалил густой черный дым. Пожары на этажах сразу получили быстрое распространение еще и потому, что на стенах и в проходах находилось большое количество хлопка, очесов и хлопковой пыли — материалов, весьма опасных в пожарном отношении. Огромная площадь цехов без каких-либо преград, кроме двух лестничных клеток, перерезающих здание, позволила огню беспрепятственно распространиться по всему корпусу. Помогал огню и юго-западный ветер силой семь метров в секунду, создавая мощные воздушные потоки, которыми подхватывались горящие хлопья, разносимые по всем этажам.
Чугунные опоры перекрытий из-за высокой температуры накалились, потеряли прочность и, не выдержав тяжести станков, стали обрушиваться с этажа на этаж, способствуя еще большему развитию пожара. Пламя вырывалось из оконных проемов, каскады искр и головешек разносились на большое расстояние, вызывая загорание зданий, расположенных вокруг фабрики.
— Товарищ начальник, вижу густой черный дым над корпусом фабрики «Равенство», — доложил начальнику 19-й пожарной команды наблюдатель с вышки. — Время 16 часов 14 минут.
Не дожидаясь сообщения или вызова с места пожара, начальник команды распорядился о немедленном выезде дежурного караула в составе автонасоса и автоцистерны. С караулом выехал политрук команды Лезин.
Едва въехав в распахнутые настежь ворота фабрики, Лезин понял, что возможностей прибывшего караула для ликвидации такого пожара не хватит. Основная часть корпуса полностью была охвачена огнем. И единственное, что можно сделать, это бросить все наличные силы на спасение смежного корпуса прядильных цехов и находящихся поблизости складов. Приказав начальнику караула Галаю приступить к развертыванию, политрук отправился на разведку.
У семиэтажной водонапорной башни стоял человек. Руки опущены, спина согнута, вся фигура выражала отчаяние. Подойдя ближе, Лезин увидел: на асфальте у ног человека, раскинув широко руки, лежат две женщины. Вокруг них лужа крови.
— Осколками? — указав на женщин, спросил Лезин.
Человек поднял голову, увидев около себя офицера, внезапно всхлипнул.
— Начальник добровольной пожарной дружины фабрики, — стараясь сдержать непослушные слезы, доложил он Лезину. — От местной водопроводной сети мы подали два ствола в четвертый этаж. Связь с нашими ребятами потеряна. А эти! — Он указал на женщин и вдруг закричал: — Мы ничем не могли им помочь! Огонь так быстро распространился, что отрезал им путь к эвакуации! Они были на наблюдательном посту районного штаба МПВО. Когда поняли, что сгорят заживо, выбросились с башни и разбились насмерть.