Незаметно сбежать не получилось, а сказать открыто, что ухожу и, собственно, уйти я не решалась. Страшно было об этом говорить.
В себя я пришла лишь в седьмом часу вечера, когда звонок колокольчика ознаменовал приход нового покупателя, а радостное, доведенное до автоматизма «Добро пожаловать!» со стороны дамы Марэль, читавшей в плетеном кресле у окна, захлебнулось сдавленным бульканьем.
В магазин, лениво осматриваясь, вошел ужас.
И если в просторных покоях дворца, с широкими дверями и высокими потолками, он смотрелся вполне органично, то в маленьком магазинчике Абель занимал все свободное пространство и давил своей чешуйчатой мощью.
Марэль была удостоена одного короткого взгляда и легкого кивка, мне же досталось все его драконье недовольство:
— Напомни мне, сокровище, зачем ты ушла в город?
— Собраться, — ответила тихо, поймав на себе быстрый, непонимающий взгляд нанимательницы. Хотела же тихонечко сбежать, оставив записку на прощание, чтобы избежать скандалов и вообще…
— И?
— Собралась.
Скользнув по мне оценивающим взглядом, Абель выразительно уставился на прилавок, за которым я продолжала топтаться.
— Тогда почему ты все еще здесь?
В заднюю комнату, за вещами, спрятанными в пустой деревянной коробке, я метнулась, не задумываясь о том, что со стороны, особенно для такого мнительного типа, как дракон, это могло показаться попыткой побега.
Сдавленный вскрик Марэль ознаменовал начало погони, закончившейся очень быстро и очень обидно.
Дверь в комнату я открывала еще сама, а входила уже нет. Меня внесли, плотно закрыли дверь и, не опуская на пол, грозно вопросили:
— Что это значит? — в груди его что-то клокотало, вырываясь хриплым, рычащим дыханием сквозь сжатые зубы. Жуткий звук, если честно.
— Что? — обмирая от страха, я искренне не понимала, что именно так разозлило дракона.
Вопрос мой был вполне закономерным, но ужаса отчего-то окончательно вывел из себя.
— От меня никто, — рука, перехватившая меня под грудью, сжалась сильнее, вдавливая в окаменевшего психа, — никогда не убегал. И тебе не удастся. Ясно?!
— Я не убегала. Я за вещами, — просипела сдавленно, чувствуя странную радость от того, что полузадушенная болтаюсь в воздухе, прижатая к этому неадеквату бешеному спиной. Лучше так, чем рожу его страшную видеть. Если уж голос у него в утробное рычание срывается, то рожа там сейчас вообще монстрячья, наверное. Зрелище не для слабонервных.
А я слабонервная, впечатлительная и вообще… ну как же я так вляпалась-то, а? Ну за что?
— Где вещи? — отрывисто спросил он.
— В углу, — я хотела ткнуть пальцем в нужном направлении, но не вышло. Пальцы, вцепившиеся в его руку, свело судорогой, разжать их у меня просто не получилось, — в ящике.
Ужас медленно, вдумчиво и не прекращая прижимать меня к себе, обозрел комнатку. Смотреть тут, прямо сажем, было не на что, обычное хозяйственное помещение: запакованная бумага для букетов, ленты, вазы для пересаживания долголетних растений, подкормка в большом, грубо сколоченном ящике и гора пустых ящичков поменьше, валяющихся в углу. И, разумеется, большой, добротный стол, занимающий почти все свободное место.
Меня аккуратно поставили на пол, с трудом отняли руку, почти вырвав из моих пальцев рукав рубашки, и решительно отправились к ящикам, бросив угрожающее:
— Без глупостей.
Вот и стояла я, без глупостей, следя за тем, как он с озадаченным видом вытащил мою сумку из верхнего ящика. Потом отодвинул его и полез в другой, ничего в нем не нашел и открыл следующий — там тоже было пусто. Только после третьего ящика Абель подозрительно обернулся ко мне.
— Это все?
— Ну… да.
Мое личное достижение — удивленный дракон. Взвесив сумку в руке, он почти с надеждой спросил:
— Расширяющее заклинание? Магия?
— Н-нееет. — говорить о том, что после разлома многие знания были утеряны, большую часть из которых составляли как-раз магические практики, я не стала. Пожалуй, утраченные секреты бытовой магии многим было жаль больше смертельных заклятий, способных за сутки уничтожить деревню и…не хотелось дракона расстраивать, он и так впечатлительным сверх меры оказался.
— Разберемся, — решил дракон.
И я бы непременно спросила, с чем конкретно он собирается разбираться, если меня все и так устраивает, но промолчала. Просто дар речи потеряла, когда ужас подошел и за руку меня взял, увлекая за собой обратно в магазин, где дама Марэль все так же сидела в кресле, сжимая в побелевших пальцах какой-то любовный роман, дочитанный почти до середины, и остановившимся взглядом смотрела на нас.
Мне под этим взглядом сразу стало не по себе, дракон его даже не заметил. Он и на слабое «Ведана» едва ли отреагировал бы, не притормози я.
— Работать здесь она больше ре будет, — сухо сообщил Абель, не дав мне возможности как-то объясниться, — подыщите себе другую помощницу.
Вот казалось бы, ну что такого он сказал? Но Марэль за те несколько секунд, что мы еще находились в ее магазинчике, успела меня трижды похоронить. Я это по ее взгляду поняла. И похоронила, и заговоренный камешек, по ведьминской традиции, на могиле закопала, и пирог на шестой день принесла, чтобы дух мой перед долгой дорогой попотчевать.
— Она же решила, что вы меня съедите.
— Это проблема исключительно ее богатого воображения.
— Но…
— Веда, если бы ты не нарушила свое обещание и вернулась во дворец в срок, душевное спокойствие этой женщины не было бы нарушено, — не оборачиваясь, сообщил он, — как и мое.
Невероятное открытие: у дракона настолько хрупкое душевное спокойствие, что даже такая немочь, как я способна его нарушить. И что мне делать? Плакать? Смеяться?
— Видимо, мне стоит извиниться, — предположила я, хотя никакой вины за собой не чувствовала. Мы же не оговаривали время, в которое мне надлежит вернуться, так в чем проблема?
— Видимо? — переспросил он, не скрывая недовольства. — Веда, представь, что я почувствовал, когда, вернувшись от короля, не застал тебя на месте. Наша связь еще слишком хрупка, твоя кровь не сразу отозвалась на мой зов.
Лично я не помнила, чтобы откликалась на чей-то зов, потому глубокомысленно промолчала. Ясно было одно: замучив Аваса Раданэша, дракон хотел помучить немного еще и меня, но не нашел и расстроился.
И вот этот расстроенный, страшный, двухметровый дядька с чешуей на морде пошел в город искать свою хранительницу… бедные жители.
— И что король? — осторожно спросила я, страстно мечтая сменить тему разговора.
Ну… добилась осуждающего взгляда и, да, смены разговора:
— Цел король, я же обещал тебе, что не трону его, — замявшись, он с сомнением, неохотно добавил, — дочь его тоже цела. По большей части.
— Что?! — сдавленно простонала я. Перед глазами тут же встала страшная картина: тронный зал, которого я раньше никогда не видела, полностью поседевший король и принцесса… по большей части целая. В моем представлении целой осталась ее нижняя часть; залитое кровью платье и обезглавленное тело, распростертое на мраморном полу…
Дурнота навалилась как-то неожиданно, я пошатнулась и медленно осела на дорогу, заставив дракона всполошиться:
— Сокровище! — не отпуская моей руки, он рухнул на колени передо мной, рядом глухо шлепнулась моя сумка. — Веда, что такое?
— Вы ее… на глазах у Раданэша ели? — слабым голосом спросила я, совершенно не представляя, что теперь будет. Он сожрал единственную дочь короля. Это же конец!
— Кого? — не понял этот ужас, с тревогой заглядывая мне в глаза.
— Принцессу.
Беспокойство с его лица будто грязной тряпкой стерло, оставив четкие разводы возмущения, глухого раздражение и обиженного непонимания, Ужас всем своим видом демонстрировал мне свое искреннее негодование. Мол, все эти глупые предрассудки еще можно было бы простить кому-нибудь из тех трусливых мясных деликатесов, что не больше четверти часа назад улепетывали от него по этим вот улицам, но никак не родной хранительницы. И я его очень-очень разочаровала.
— Да не ел я ее! Даже пальцем не тронул. Просто принцесса такая же дурная, как и ты, увидела меня и упала в обморок.
И мне стало стыдно. И потому что подумала о нем сразу же самое плохое, и потому что оказалась не в состоянии держать свои мысли при себе. Сомнения в правдивости слов дракона у меня даже не возникло. Все знали, что Сархэм характером не в отца пошла, а очень даже в мать, а потому была нервной, несдержанной и впечатлительной. И вполне могла упасть в обморок при виде такого вот огнедышащего ужаса.
— Простите.
Абель кивнул, вроде как величественно принимая мои извинения.
— Если тебе интересно, все это время я провел не за поеданием придворных. — сухо произнес он, как бы говоря, что извинения мои он, может, и принял, но еще не простил. — Я изучал архивы. Знакомился с вашим миром.
— И как? — робко спросила я, желая услышать, что все не так уж и плохо. Вот только ужас мысли читать не умел, чуткостью не отличался и правду рубил без оглядки на мои чувства:
— Хорошего мало. Большая часть территорий, на которых мы жили, уничтожена разломом, а то, что осталось… — он вздохнул, — Сомневаюсь, что смогу собрать хотя бы одну стаю. Мало кто из нас селился на Талари.
— Талари?
— Вы зовете его Сифским материком.
— О, — в общем-то, это было и неудивительно, названия, правители и даже климат на нашем осколке сменились после Излома. А вообще… — Мы отправимся на материк?!
— Веда, не нужно так кричать, — поморщился он, и я смущенно прикрыла рот ладошкой.
— Мы покинем остров?
— Ненадолго, — пообещал он, помогая мне подняться на ноги, — если верить спискам, восемь драконов сейчас находятся на территории Темных земель и три — в Светлой империи.
— А здесь? На острове? — я подозрительно оглядела пустую улицу. Почему-то казалось, что разговор наш слишком серьезный и не предназначен для чужих ушей, которые вполне могли обнаружиться поблизости. Все же, центр города…. Вот только рядом не было ни одного неосторожного человека, зато присутствовал совершенно спокойный дракон, не чувствовавший никакой угрозы и как-то очень ненавязчиво поглаживающий мою ладонь большим пальцем. Глядя на него, ощущая тепло и мягкое пульсирование драконьей метки, начала успокаиваться и я.