Охота без милосердия — страница 4 из 14

Отлив

1. За кулисами

Багровым настилом с запада и голубым лунным отблеском с востока сверкал в тишине Мичиган.

Макушки сосен, красные с одной стороны и голубые с другой, приобретали сказочный вид. Стена леса темнела, и яркие огни коттеджа на этом фоне казались горящими угольками в потухшем камине.

Джо сидел на корточках с наружной стороны ворот, сливаясь с темнотой, и жонглировал гладкой галькой.

Когда он поглядывал по сторонам, в белках глаз искрилось зарево. С каждой минутой солнце все больше и больше утопало в водах Мичигана, уступая место холодному блеску луны.

Джо дежурил у ворот попеременно со Слимом, и за месяц он не заметил ни одной живой души. Место тихое и спокойное. Хозяин умел все предусмотреть. Уважение к частным владениям – одна из лучших черт населения, а значит, ничто не может нарушить покой этого тихого уголка.

Джо встал и взглянул в маленькое окошко, находящееся в калитке на уровне глаз. Во всех окнах коттеджа горел свет. Первый этаж занимали Крис и Тэй, у них была своя комната и кабинет. Там же, внизу, была гостиная для всех, а под лестницей находилась комната Слима. На втором этаже жили остальные. Одну комнату занимали братья, вторую – Олин Феннер и Тони Грэйс, третью – Брэд Кейси, он жил один не из-за особых привилегий, а так выпал жребий. Поначалу ребята ему завидовали, но потом все обернулось иначе. За месяц люди настолько сблизились, что превратились в одну семью. Такие разные, каждый со своими проблемами, но Дэйтлон сумел их объединить и сделать раскованными и свободными.

Так думал Джо. Он всегда старался думать о хорошем и верил в лучшее. Что касалось его хозяина, то тут конкурентов не было. Крис Дэйтлон, в понятиях чернокожего парня, давно уже входил в лигу святых. Джо был набожным человеком и ежедневно молился за хозяина.

Со стороны холма появились огни фар, к коттеджу приближалась машина. Джо знал, что это за автомобиль, и не беспокоился.

Белый «паккард» подъехал к воротам и остановился. Джо распахнул створки, но Тэй вышла из машины. Она осмотрелась и подошла к парню вплотную.

– Тихо?

– Да, мэм.

– С сегодняшнего дня у тебя появятся новые обязанности. Я сняла маленький домик возле шоссе на холме. Десять минут езды на велосипеде в сторону города. Завтра я тебе покажу его. В домике ничего, кроме телефона, нет. Ты будешь заезжать туда через каждые три часа: в шесть утра, девять, двенадцать, три, шесть, девять и двенадцать, кроме трех ночи. Выждав пять минут, ты будешь звонить по этому телефону. – Тэй передала Джо свернутый листок бумаги. – Это наш связник в городе. Там я сняла квартиру и посадила в ней старика. Инвалид, ходить не может, жил с внучкой, в нищете. Я их переселила в эту квартиру, оплатила ее за год вперед и установила жалованье. Теперь они смогут существовать до тех пор, пока мы существуем. Этот старик будет получать информацию из первых рук, а ты от него спустя пять минут. Я думаю, такая цепочка предосторожностей нам необходима. Только в самом крайнем случае ты можешь звонить сюда из хижины, в остальных случаях будешь докладывать обстановку с глазу на глаз либо мне, либо хозяину.

– Я все понял, мэм.

– Тебя что-то беспокоит, Джо?

– Да, но как же я буду уходить, кто останется на страже?

– Как обычно, Слим.

– Хозяин дает ему много поручений. Последнее время я редко вижу Слима. Меня подменяют братья. Я говорю о Чезе и Джакобо. Они недовольны, мэм, я вижу по их лицам.

– Не обращай внимания, Джо. Здесь все равны и каждый получает задание. Они должны радоваться, что их не посылают в город, где существует реальная опасность.

– Я уже говорил им об этом, но они думают, что Крис относится к ним, как к черным, доверяя только самую грязную работу, и думают, что в случае краха пожертвует ими в первую очередь.

– Какая глупость! Не думай об этом, Джо. Загони, пожалуйста, машину в гараж.

Тэй направилась по гравийной дорожке к дому.

Чезаре вздрогнул, услышав сигнал машины за воротами. В последнее время он часто стал вздрагивать. Лежа в кровати в духоте и темноте, он покрывался потом и слушал мерный храп Джакобо.

Свое решение Чез уже вынес, ему оставалось убедить в этом Джака. Чез привык подчиняться желаниям старшего, но на сей раз решил настоять на своем. Он сбросил ноги на пол, включил настольную лампу и начал трясти приятеля до тех пор, пока тот не вскочил на ноги.

Испуганный Джак, увидев потное лицо Чеза, облегченно вздохнул и перекрестился.

– Как ты меня напугал, идиот! Разве можно так? Мы что, горим?

– Уже сгорели.

– Чтоб у тебя язык отсох! Пора на дежурство?

– Там черный дежурит. Я хочу серьезно поговорить с тобой.

– Это срочно? Я хочу спать.

– Успеешь. Восемь вечера. Видишь, как ты вскочил? Глаза от страха блестят, а в камере я бы тебя не добудился, будь спокоен.

Джакобо вытер волосатой пятерней лицо и, отдернув занавеску, поднял фрамугу.

– Сдохнуть от духоты можно.

– Все, Джак, баста! Я на грани срыва. Нам пора уходить.

– Ты спятил? Как ты себе это представляешь?

– Тут до Канады двести миль. Можем пройти старым коридором через Детройт.

– Не забывай, что двести миль нам придется пробираться по земле Соединенных Штатов, а это немалое расстояние.

– Я согласен. Но это одноразовый риск: или прошел, или нет. Твоя шкура, твой ответ. А с Крисом мы обречены. Мы подняли на ноги всю полицию штата. Что может сделать горстка людей против армии профессионалов? Клянусь, Джак, я скучаю по нашей камере. У нас не было просвета, но мы знали, что нас никто не подстрелит, как собак. Ты сам видишь, что мы не пришлись ко двору. Все они здесь волки, и нас выставят первыми в случае облавы.

– Не говори глупостей! Конечно, мы не в таком почете, как Брэд или Тони, но мы не можем отделять себя от остальных, мы стали одной семьей! Ребята нас не поймут, и мы не можем нарушить контракт. Это предательство.

– Плевать мне на контракт, когда речь идет о жизни! Каждый раз, когда мы совершаем налет, у меня руки чешутся открыть стрельбу и уложить всех, и наших, и не наших, схватить мешок и удрать.

– Не будь придурком! Тебе не дадут сделать ни одного выстрела. Ты так еще и не понял, с кем ты работаешь? Но я понял одно, что ты стал опасен и тебя нужно отстранить от работы. Но как об этом сказать? Нас сочтут обычными трусами.

– Так оно и есть! Пусть посидят в четырех стенах столько же, сколько просидели мы, а потом хватают автоматы и бегут в бой. Поначалу мне казалось, что это просто, но теперь я вижу, что это ад! Когда я поднимаюсь по лестнице в банк, мне кажется, что я должен упасть, а поднять меня будет некому! Лучше сдохнуть в камере с собственным дерьмом, чем от пули копов. У нас мозги перестроились, мы не улавливаем того, что нужно… А потом, кто тебя просит говорить Крису, что мы хотим уйти? Долю мы свою не получим, будь спокоен! Нам надо сматываться тихо и незаметно.

– Еще хуже!

– Во всяком случае Крис не устроит за нами погоню. Они в тисках и им не до нас будет.

– Куда ты денешься без денег?

– Есть деньги! – Чез просунул руку под подушку и вытащил две пухлые пачки ассигнаций. – В каждой по двадцать тысяч. В первый же налет я стянул одну пачку, в следующий вторую. Я был уверен, что ты, как и я, настроен уходить, но тебе эта работенка понравилась.

– Идиот! А если бы ребята заметили?

– Никогда. Что тюрьма не отобрала от меня, так это навыков. Ты только прикинь. Купим развалюху на свалке, доедем до Детройта, снимем пару «кадиллаков» со стоянки завода и в Канаду. Если правильно распорядиться этими деньгами, то можно начать свое дело по ту сторону границы. Ты только представь, Джак. Мы мечтали об этом на нарах все эти годы. Небольшую бензоколонку и мастерскую где-нибудь на шоссе к Торонто!

– Заткнись и не скули. Дай подумать. Тайком уходить не будем. Мы обязаны поставить в известность Криса.

Чез заскулил еще больше и уткнулся лицом в подушку.

"…Лейтенант Каплер сообразил, что между двумя смертями есть связь. В гостиничном номере найдено два удостоверения, одно из них принадлежит трупу, выловленному из реки, второе – трупу, найденному в отеле. Полиции удалось установить личности убитых, они числятся в картотеке ФБР. Удостоверения журналистов не что иное, как подделка. Лейтенант Каплер так описывает происшествие.

Некий Джос Харди, судимый за подпольные аборты, убивает в номере отеля своего напарника по черному бизнесу (лейтенант не уточнил, что он подразумевает под этим названием) Кэрка Росса и похищает его бумажник с долей. По мнению лейтенанта, бандиты получили деньги за определенные услуги, так как у обоих была равная доля. Похитив деньги и избавившись от напарника, Харди пускается в бега. Но кара Всевышнего настигает его на пятой миле южного шоссе, и он, не справившись с управлением на скользком от дождя шоссе, сваливается с моста в реку. Возмездие свершилось. Лейтенант Каплер считает, что будет не слишком трудно проследить путь преступников и установить, где и за что они получили деньги".

Дэйтлон отбросил газету в сторону и взглянул на Слима, стоящего в дверях.

– Какая сумма денег у них была?

– По десять грандов на брата.

– Не дорого Чарли оценил голову Феннера.

Сидящая в кресле Тэй прищурила глаза.

– Это деньги, выданные на расходы. Наверняка им обещана премия, за которую такие подонки мать родную готовы прирезать.

– Ты говорил о третьем, Слим?

– В том номере он не жил. Узнать его имя мне не удалось. Обстоятельства не позволили.

Тэй встала и подошла к окну. Она нервничала, и это бросалось в глаза.

В кабинете Дэйтлона, кроме названной троицы, никого не было. Крис не устраивал тайн мадридского двора, но он считал, что есть вопросы, которые не всех касаются. Деньги – это единственный общий вопрос, а что делается вокруг них, уже мелочи, которые может решить и одна голова.

– Бог с ним, с третьим, – тихо сказал Дэйтлон. – Скорее всего, это был самый разумный парень, и он дал деру, прикарманив деньги. Меня удивляет другое. Как мог такой умный и проницательный человек, как Чарли Доккер, отправить на задание таких людей?! У него немало профессионалов высокого класса.

– Не беспокойся, Крис, он ими еще воспользуется, – вспылила Тэй.

Дэйтлон пропустил мимо ушей ее замечание. Глядя на Слима, он улыбнулся.

– История с Кэрром мне понравилась больше. Парень мечтает взять у меня интервью. Очень любопытно.

– Любопытно другое, босс. Чинар обещал информировать Кэрра.

– Да, да. Тебе надо подружиться с этим парнем, он талантливый репортер. Будь осторожен. Кэрр хитер и умен, и мне кажется, что в определенный момент и он может нам понадобиться.

– У меня сложилось впечатление, босс, что Кэрр за хороший материал готов положить голову на плаху.

– Этим и отличаются профессионалы от крючкотворов. Но голова его нам не нужна, а информация, полученная от Чинара, пригодится. Чтобы он мог тебе доверять, ты не должен быть для него конкурентом. Ты должен стать ему партнером. Расклад может быть такой: он делает репортаж, а ты пишешь книгу. Ему и тебе нужны те же самые материалы, но он не должен бояться откровенничать с тобой. Мы подумаем, как нам еще использовать Кэрра, но для начала надо опробовать его на прочность и убедить, что дело, которым он занялся, не слишком легкое.

– Я понял, босс. И еще. На третьей полосе этой же газеты есть заметка о нападении на банк в Ренслере. Девяносто миль к югу от Ист-Чикаго. Работали под наш почерк. Унесли тридцать пять тысяч, но Легерт не клюнул на эту удочку. В интервью он сказал, что сейчас найдется достаточно шпаны, которая начнет работать под Дэйтлона. Вот поэтому заметку поместили на третью полосу.

– Хорошо, Слим. Я тебя понял. Попроси зайти ко мне Тони.

Слим вышел из комнаты. Тэй резко обернулась.

– Тебя не интересует мое мнение, но я повторюсь. Олин Феннер принесет нам несчастий больше, чем вся полиция штата. Неужели ты не понимаешь, что озлобленный Чарли Доккер не успокоится, пока человек, нанесший ему смертельное оскорбление, разгуливает на свободе да еще обогащается при этом.

– Доккер не захочет вызывать меня на дуэль ради Феннера. Он не найдет нужной поддержки среди своих партнеров. А эти его агенты ничего не стоят.

– Я не верю в итальянцев. Я вижу их глаза и вижу в них страх. Они не способны на крупные дела. Четыре года безделья в четырех стенах камеры не прошли для них даром. Они подведут тебя.

– Ты близка к истерике, Тэй. Ты перенапряжена. Это в твоих глазах я вижу страх.

– Он оправдан. Месяц назад за нами гонялась горстка полицейских, а сейчас за нами охотятся полиция, ФБР, прокуратура, сыщики страховой компании и вдобавок к этому оружейный синдикат Чарли Доккера! Не многовато ли для десятка отщепенцев?

– Это нормально. Я за миллион долларов поднял бы на ноги гвардию президента. Надо дать им возможность помахать кулаками по воздуху. Они быстро выдохнутся. Когда задействованы такие силы, власти начинают считать деньги. Сколько украдено и сколько затрачено на поиски краденого. Нам нужно перейти на периферию. Нужен разброс точек. Такая масса способна устроить облаву, оцепить целый район. Но мы не дадим им такой возможности. Меня очень заинтересовало это ограбление на периферии.

– Так вот, ты представляешь, этот кретин, я имею в виду ее мужа, полез на меня с кулаками. Это вместо того, чтобы дать оплеуху своей шлюхе. А куколка была стоящая, я тебе скажу! – Феннер мечтательно зажмурил глаза и причмокнул. – Но я смотрю, тебе это не интересно!

– Я жду твоего хода, – ответил Грэйс.

Феннер мельком взглянул в свои карты, коротко обронил: «пас» и бросил карты на стол.

Грэйс собрал колоду, перемешал и вновь роздал карты.

– Ты играешь?

– Играю, играю! Меня мучает вопрос. Как долго мы будем сидеть в этой клетке? Почему бы нам не жить в городе и не собираться здесь в назначенные дни?

– Погубят тебя бабы, Олин. Ты слишком рано распустил хвост.

– А ты что, баб ненавидишь? Я вижу, как тебя корежит, когда я говорю о женщинах.

– Но все дело в том, что ты ни о чем другом не говоришь.

– Какая же стерва наступила тебе на хвост, Тони?

– Собственная.

– Зачем же ты женился? Мало на свете чужих жен? Любовь к собственности нас губит. Я не собственник, мне не нужны деньги, жены, мне нужна свобода. После того как я ускользнул от Чарли и лег на дно, я понял, что такое свобода. Глупо не ценить ее. Все остальное просто приложение.

– Пожалуй, это единственная позиция, на которой мы сходимся. По остальным параметрам наши взгляды не имеют перекрестков. Но свобода нужна такая, чтобы жить, не оглядываясь по сторонам. А для этого нужно выдержать паузу. Мы ее определили в год! А потом бери свой мешок с деньгами и покупай себе свободу где-нибудь на Таити или Багамах.

– Нет, на Багамы мне дорога заказана. Там обосновались братья Томпстоны. Вместе нам будет тесновато. Сейчас бы просто по городу прогуляться без автомата с красоткой под ручку.

– Что ж, бери машину и езжай. Крис тебя держать не будет.

Феннер ехидно усмехнулся.

– Э, нет. Пусть девочки любуются моими портретами, развешанными на столбах и в витринах. Потрясающее зрелище. Ты разве не видел?

– О чем ты?

– Когда мы проезжали охотничий магазин по дороге в Чикагский филиал, там хозяин выставил наши портреты в витрине в виде мишеней. Что, по-твоему, мы должны делать? Радоваться и гордиться или дрожать от страха? По популярности мы превзошли Рузвельта и Валентино!

– Мне не страшно, Олин! Что такое мясорубка, я знаю!

Лицо Феннера стало серьезным.

– Тихо, Тони! Это тема не должна звучать в нашем доме. Никакой тоски! Одна лишь легкая музыка.

– Не паясничай.

– Лучше паясничать, чем скрести самого себя изнутри когтями по ребрам.

– Ты не прав. Нужно быть собранным, а не расслабленным. Пока мы находимся на военном положении, слать лучше в сапогах.

– Я предпочитаю мягкую постель с белыми простынями. Крис дал мне гарантии, и я верю ему.

– Было бы несправедливо, если бы только он один не спал по ночам. Мы ведь не приживалки, а участники.

– Ну, ладно, не придирайся к словам.

В комнату заглянул Слим.

– Извините, ребята, хозяин просил Тони заглянуть к нему. Он внизу, в своем кабинете.

– Хорошо, Слим.

– Вот! – Олин подбежал к двери и ухватил Слима за рукав. – Смотри! Это самый напряженный человек на свете! Слышал? «Хозяин!» Почему хозяин, Слим? Крис нормальный парень и прекрасно к тебе относится. Что за тупое подобострастие?! Ты такой же, как все мы, и никто тебя в слуги и в рабы не брал!

Слим осторожно убрал руку и тихо сказал:

– Для вас Крис, для меня – хозяин.

– Оставь парня в покое, Олин, – резко произнес Грэйс и вышел из комнаты.

Тони Грэйс вошел без стука. Видно было, что он немного возбужден.

– Извини за беспокойство, Тони. У меня к тебе дело.

Крис поднял газету с пола, пролистал ее и нашел нужную заметку.

– Вот. «Банк братьев Солсбери ограблен в понедельник утром бандой Дэйтлона-банкира. Украдено тридцать пять тысяч. Захолустный городок Ренслер дрожит от страха!…» Я бы хотел, Тони, чтобы ты поговорил с братьями Солсбери и выяснил причины, по которым наш синдикат мог заинтересоваться их банком. Мы не грабим частные банки. Как правило, они не хранят у себя крупных сумм, и это знают те, кто решается идти на банк. Мелочь на трамвай не совместима с риском. Второе. Я не верю, что в таком банке могла содержаться наличность на сумму тридцать пять тысяч. Если это ограбление, то только хозяева могли проинформировать грабителей о наличии таких средств в сейфе. Я думаю, что страховая компания мистера Элбера тоже не поверит братьям Солсбери. Садись завтра утром в «паккард» и навести банкиров.

– Мы переключаемся на периферию?

– Я бы хотел один месяц отдохнуть. Но так, чтобы отдых не нанес ущерба нашему делу.

– Я тебя понял, Крис.

– Будь осторожен, Тони, – сказала Тэй. – Может быть, ты возьмешь с собой еще кого-нибудь?

– В этом нет смысла. – Грэйс вышел из комнаты.

– За что он меня так не любит, Крис?

– Дело не в тебе. У него особое отношение к женщинам. Надеюсь, что со временем это пройдет.

Тэй подошла к нему сзади и обняла Криса за плечи.

– Надеюсь, что у тебя нет предвзятого отношения к женщинам?

Дэйтлон повернулся к Тэй и взял ее за талию.

– Ты мне еще не рассказала о том, как прошла встреча.

– Давай плюнем на все дела и встречи и пойдем под одеяло.

– В девять вечера?

– Плевать на время.

Он прижал Тэй к себе и впился в ее губы. Она обвила его изящными руками и разворошила пальцами волосы.

Редкий момент спокойствия был нарушен стуком в дверь. Крис повернул голову и небрежно бросил:

– Зайдите, черт бы вас побрал!

Тэй разозлилась. Она готова была запустить туфлей во входящего, но сдержалась и лишь фыркнула. В комнате появился Джакобо Чичелли.

– Извини, Крис, что не вовремя, но нарыв созрел, и его нужно вскрыть. Обстоятельства сложились так, что мы с Чезом должны выбыть из игры. Ты вправе принять любое решение, мы покорно подчинимся, но рассчитывать на нас уже нельзя.

– Я тебя понял, Джак, но я не могу решать эти вопросы сам. Собери людей в гостиной, и мы обсудим этот вопрос.

Чичелли не заметил в глазах Дэйтлона ни удивления, ни гнева, ни злости. Похоже, что он ждал этого момента. Но чтобы не решил совет, Джак понимал, что последнее слово скажет босс.

Он вышел из кабинета и направился к лестнице.

– Ну вот! – злобно процедила Тэй. – Нам следовало ожидать этого!

– Ты не радуешься? Странно, малышка. Мне показалось, что твоя мечта превратилась в реальность. Но все ваши амбиции, мадам, ничего не стоят. Возникает очень сложная проблема. Где мне взять таких водителей? Ты что же, думаешь, я пригласил этих парней по недомыслию или по глупости? Никто из вас не сделал открытия, высказывая свое отношение к итальянцам. И не считайте себя тонкими психологами, этих парней школьник раскусит, и за то, что они зашли попрощаться, надо сказать им «спасибо». Я думал, что они перемахнут через забор ночью. Ты одного не можешь понять, что я не нуждаюсь в гадалках и психологах. Я нуждаюсь в профессионалах. А с уходом этих людей я вынужден отказаться от крупных городов и крупных банков. Шофер – это тридцать процентов успеха операции. А в случае погони – и все сто! Где твоя гибкость, Тэй? Ведь ты должна меня заменить в случае…

Женщина вскрикнула и бросилась к Крису…

– Нет! Нет, только не это! Ты знаешь, что, кроме тебя, мне никто не нужен: ни деньги, ни люди, ни сама жизнь!

Ее огромные глаза наполнились слезами.

– Ты должна взять себя в руки.

– Я ведь всего лишь женщина, Крис, а ты меня считаешь своим партнером. Нет, я хуже этих неаполитанцев. У меня кровь стынет в жилах, когда вы идете на операцию. Каждый раз вы можете напороться на засаду, вы работаете без прикрытия.

– Но после твоей сегодняшней встречи этот вопрос решен.

– Я не верю ему. Я никому не верю.

Она схватила сигарету и прикурила. Руки ее дрожали, а щеки были влажными от слез. Крис подошел к ней и прижал к себе.

– Успокойся, крошка. Я постараюсь уцелеть, но ты должна взять себя в руки. Ты обещала мне. На эмоциях далеко не уедешь. Голова и сердце должны оставаться холодными. Расчет решает все, точный и безошибочный расчет. Пусть другие думают, что ты везунок и счастливчик, можешь улыбнуться в ответ и сказать: «Да, вы правы, черт бы вас подрал!» Сейчас мы должны быть жесткими и решительными.

– О, Боже, если бы ты имел хоть сотую часть тех чувств, которые я испытываю к тебе. Ты понял бы меня.

– Об этом я не хочу говорить. Мы все выскажем друг другу через год. На это время я отключен от чувств. Я отключен от личной жизни. Моя задача выжить и сохранить своих людей. Ты тоже выполняешь контракт и должна держать себя в рамках, соответствующих ситуации. Самой собой ты можешь стать на период сна.

Он резко оттолкнул ее и посмотрел в глаза.

– Ты поняла меня?

– Прости меня, Крис. Я буду такая, какой ты хочешь меня видеть, я научусь быть такой.

– Вот теперь ты мне нравишься. – Он взял ее за плечо и подвел к зеркалу. – Приведи свое восхитительное личико в порядок, нам нужно выйти в свет. Я понимаю, что у тебя был сегодня тяжелый день, ты переутомилась и перенервничала, но все закончилось хорошо. Все будет хорошо. Мы выиграем эту битву и уедем в далекие края строить земной рай. Вот тогда и о любви поговорить не грех.

Она улыбнулась, на щеках появились ямочки.

Слим наблюдал, как Кейси, стоящий у зеркального шкафа, завязывал галстук. Отношения этих людей сложились очень странно. Их ничего не связывало и ничего не сближало, но по вечерам Слим заходил в комнату Кейси и приносил несколько бутылок пива. Слим садился в углу, выпивал пару бутылок и уходил. Они редко при этом разговаривали, каждый думал о своем. Каждый имел свои представления о жизни, но тем не менее этот странный ритуал происходил каждый вечер.

Кейси жил один в комнате, Слим тоже, но трудно поверить, что их терзало одиночество. Оно их устраивало. Объяснить причины такой вот сходки никто из них не пытался, и вряд ли они сами были способны проникнуть в эту тайну, но они об этом просто не думали.

– Ты куда-то собираешься? – спросил Слим.

– Духота! Думаю, это к грозе. Во время грозы надо быть всем вместе, а я не выхожу на люди в пижаме.

– Наряд пригоден для бала.

– Или для похорон.

– Либо тебе плевать на все, либо ты что-то замышляешь, Брэд. За месяц ты не проронил ни слова.

– Не преуменьшай.

Кейси затянул галстук и взялся за запонки.

– Ты жалеешь, Брэд?

– Пожалуй, я единственный человек, который ни о чем не жалеет. Но мы взяли слишком резкий подъем.

– Хозяин знает, что делает.

– Конечно, знает.

Слим подошел к шкафу, достал из него автомат и, устроившись за столом, начал ловко разбирать его.

– Меня настораживает пресса. Я хочу перетянуть репортеров на нашу сторону.

– Они и без того на нашей стороне.

– Ты же сам знаешь, что скоро это развлечение кончится и тебе придется стрелять, стрелять по живым мишеням, потому что у тебя не останется выбора.

– Конечно, этот момент уже был переломлен в моей жизни, как и в твоей. Так, значит, это ты каждый день чистишь мой автомат?

– Должен же я взять кого-то на поруки, раз вы меня не берете в свою компанию.

– У каждого своя миссия на этой земле. Я знаю, что и тебе не легко… Людям, которые привыкли добросовестно выполнять свои обязанности, всегда трудно. Ну, что нового в городе? Ты ведь единственный из нас, кто разгуливает спокойно.

– Я впервые наблюдал за вами. Со стороны казалось, что все идет очень гладко, но когда я увидел, как к зданию подъехала серая машина и чужие открыли пальбу…

– Это наша ошибка. Ошибка Тони и моя. Мы видели этих ребят с самого начала и держали их на мушке. Но когда «крайслер» уехал, мы расслабились. Мы не ожидали, что они откроют огонь по прохожим. Мне показалось, что они побегут в банк, но они и не думали делать ничего подобного. Им просто нужны были трупы.

– Зачем ФБР ввязываться в чужие дела? Что им нужно?

– Я думаю, что мы очень скоро узнаем об этом.

– Меня беспокоит Феннер. Охота, устроенная за ним, не кончится. Доккер пошлет на дело профессионалов.

– Наверняка послал, но мы не знаем об этом. Тут за всеми началась охота, и Феннер в общем потоке не выделяется. Эта охота идет не на жизнь, а на смерть, и милосердия в ней не будет. Конец известен, я только не знаю, сколько это продлится. Все мы временные жильцы на этом свете.

– Многое зависит от людей.

Кейси повернулся к Слиму и удивленно взглянул на него.

– Кого же ты заменил бы?

– Троих. Феннера и итальянцев.

– Любопытный ход.

– Чем же?

– Тем, что ты не отличаешься оригинальностью. Боюсь, что так думают все, кроме тех, кого ты назвал.

Кейси накинул пиджак в тот момент, когда в комнату заглянул Джакобо.

– Крис просит всех собраться в гостиной.

– Да, мы уже знаем, – ответил Кейси.

Итальянец был поражен, увидев Кейси в полной форме, готового к выходу.

– Оставь автомат, Слим, нас зовут на прием. Мы появимся в зале первыми.

Дэйтлон осмотрел присутствующих. За полтора месяца существования синдиката совещание в вечерние часы собиралось впервые. Никто не удивился и не испугался, люди чувствовали себя расслабленными и ждали, что скажет босс. Авторитет Дэйтлона был непререкаем. Любое совещание начиналось с того, что по обсуждаемому вопросу высказывались все по порядку, но последнее слово всегда оставалось за боссом. Он очень точно, как умудренный опытом профессор, ставил диагноз, делал прогноз и определял стратегию и план. В итоге машина срабатывала безукоризненно.

На сей раз тема разговора была исключительной. Дэйтлон предоставил слово Джакобо Чичелли.

– Мне очень трудно говорить, ребята. Мы все стали очень близкими людьми. Свой поступок и поступок Чезаре я расцениваю, как предательство. Но мы откусили кусок больше, чем в состоянии проглотить. Нервы сдали! На нас больше нельзя рассчитывать, мы можем допустить ошибку в ответственный момент, и это обратится в трагедию. Я обязан вас предупредить об этом и прошу вашего согласия отпустить нас. Мы попытаемся перейти канадскую границу и исчезнуть из поля зрения местных властей.

Лицо Джака покрылось испариной. Он сел на место и опустил глаза в пол, ожидая приговора. Чез сидел в той же позе с момента сбора.

– Что скажет Тони? – спросил Дэйтлон.

Грэйс крутил карандаш в руках, и по выражению его лица невозможно было определить его реакцию.

– Возникает вопрос, на который никто из нас не сможет дать ответ. Где гарантии того, что братья беспрепятственно пройдут двести миль по суше до границы и сумеют проскочить на территорию Канады. Наши портреты есть у каждого полицейского северо-восточных штатов. Я не думаю, что они выдадут наше местонахождение. Это их не спасет. Электрический стул уже обеспечен каждому из нас. Не стоит забывать, что на нашей шее висит смерть двух полицейских, а убийство полицейского в штате Индиана карается смертной казнью без апелляции и замены меры наказания. Лично я не верю в возможность реализации планов, которые нам обрисовал Джак. Братья обрекают себя на смерть. Под этой крышей у них было больше возможностей просуществовать еще какое-то время. Но закончить свою долгую речь я хочу так. Если люди чувствуют, что сдают нервы и они уже не уверены в себе, то они не должны подвергать опасности других. У этих ребят не все потеряно. У них хватило мужества признаться в этом, и я бы их отпустил.

– Понятно – заявил Дэйтлон. – Что скажет Олин?

Феннер был более категоричен. В то время как говорил Грэйс, Феннер закипал, как чайник, реагируя фырканьем на каждое слово.

– Что тут думать?! Этих ослов надо ставить к стенке! Ишь ты, детки несмышленые! А полтора месяца назад они не понимали, что им предлагают, и решили, что меняют тюрьму на рай небесный. Ладно, еще понять можно, если бы нас обложили со всех сторон! Но ни один коп не сделал в нашу сторону ни одного выстрела! Их место за решеткой! Там они храбрецы! Не успели увидеть свет божий, как наложили полные штаны. Черт с ними, Крис, делай, как хочешь, но не вздумай давать им денег! Ни гроша! По нашему контракту только погибшие имеют право на свою долю. Получат близкие. Но живые получают деньги по окончании работы, а не при побеге. Позорном предательстве!

– Я тебя понял, Олин. Что скажешь, Тэй?

Крис взглянул на свою подругу. Он ждал от нее продолжения пылкой речи Феннера, но Тэй начала необычно. Она задала вопрос Джакобо.

– Мне интересно знать подробности вашего передвижения на северо-восток к канадской границе. Реален такой отход или нет, нам это важно понять. Вы должны согласиться, что в некоторой степени мы доверяем вам свои жизни. Если вы попадетесь, то я сомневаюсь и в нашей безопасности. Давайте взглянем правде в глаза и общим собранием определим, велик ли риск и правильно ли братья выбрали маршрут.

На одной из стен гостиной висела огромная подробная карта северо-востока США.

Джакобо встал со своего места и подошел к карте.

– Мы очень хорошо знаем эти дороги. Мы работали в этих местах в бытность сухого закона, а пограничные коридоры мы изучили, когда перегоняли машины из Детройта в Канаду. Сначала мы берегом пробираемся к Мичиган-сити. Оттуда любым поездом до Коломазу. Дальше по восточному шоссе до Детройта. Весь путь пролегает через штат Мичиган и у нас есть надежда, что нас там не очень хорошо знают. Мы не работали в этом штате. От Детройта до Канады десять миль. У нас есть по меньшей мере сотня лазеек, чтобы проскочить границу.

Джак вытер взмокший лоб рукавом пиджака. Тэй продолжила свои высказывания.

– Маршрут неплохой. Я вижу всего две дыры. Эта дорога от коттеджа вдоль берега до Мичиган-сити и поездка на поезде. Железнодорожная полиция научилась работать лучше городской. Это опасный путь. Все мы понимаем, что с этими людьми работать опасно, они вышли в тираж. Это теперь их проблемы, но мы должны сделать все, чтобы обезопасить себя. У нас есть только один способ: помочь ребятам осуществить их план побега и забыть о них. Я, как казначей нашего синдиката, должна сообщить следующее. Наши затраты и вложения на сегодняшний день превышают прибыли. У нас настоящий широкий размах, и это даст нам возможность продержаться на плаву столько, сколько потребуется. Я не забываю об отчислениях на счет каждого его доли, но такие отчисления начнутся через месяц или два. На данный момент у каждого из нас нет ни цента. Лишние затраты нами не запланированы, однако, если мы поможем братьям с побегом, то будем вынуждены пойти на непредвиденные расходы. Максимум, что я могу выделить из наших средств, это двадцать тысяч. Этих денег им хватит на покупку машины, провизию и другие издержки. И все же финансовый вопрос требует голосования, так как средства общие. У меня все.

Тэй села в свое кресло, а Дэйтлон предоставил слово Слиму. Слим не любил говорить, он предпочитал наблюдать и исполнять.

– Мне нечего сказать, господа. Решайте сами. Одно могу сказать: что с этими парнями в одной упряжке я никуда бы не пошел. Нужны ли они вам?

Последнее слово досталось Брэду Кейси. Он знал, чего ждет от него Крис, и решил поддержать его. До итальянцев ему не было никакого дела. Он считал, что для такой работы их и без того больше, чем требуется. По мнению Кейси, им с Крисом нужен только Тони. Втроем они могли освободить от наличности все банки востока страны, хотя он уже не был уверен, что ему нужны деньги, и вряд ли ценил собственную жизнь. Самое большее удовольствие, которое он получил бы в своей жизни, – это финальный пожар. Собрать все деньги толстосумов в одну громадную кучу и поджечь! Но пригласить на зрелище всех владельцев. После такого фейерверка Кейси мог бы уйти не оглядываясь. Конечно, вслед ему раздался бы не один выстрел, но такие мелочи его не беспокоили.

– Мне нечего добавить к словам, сказанным здесь. Разумным выходом я считаю следующее. Господ неаполитанцев надо с почетом выпроводить за ворота коттеджа и всучить им названную Тэй сумму. Пусть ребятки попытают счастья. Может быть, кому-то из нас и повезет в этой жизни.

Дэйтлон кивнул.

– Я присоединяюсь к мнению Брэда. Так тому и быть. Я добавлю лишь немногое. Побег прокаженных с острова прокаженных к нормальным людям – это иллюзия! Это ошибка, ведущая к гибели. Но я не хочу никого переубеждать. Если вы не сможете удержаться на плаву, то возвращайтесь, мы примем вас. Но здесь вы испытаете настоящее наказание за свою ошибку. Мы даем вам свободный выход. Обратный вход будет тяжелым. Будем надеяться, что ваш план сработает. Прошу тебя, Тэй, выдай ребятам пособие и проводи их до ворот. Сейчас самое время для отхода.

Итальянцы встали и перекрестились.

– Простите нас, друзья. Мы будем молиться за вашу удачу! – вполголоса проговорил Чичелли.

– Молитесь за себя, – коротко сказала Тэй и указала на дверь.

После того как они вышли, Дэйтлон подошел к карте.

– Только что мы потеряли лучших водителей в стране. Я не преувеличиваю. Пока им не будет найдена замена, мы переходим на периферию и работаем около месяца, может, чуть больше, в Индиане. Завтра Тони прощупает почву и даст нам знать. В Чикаго стало опасно, земля горит под ногами. Надо дать возможность комиссару Легерту, шефу ФБР Бэрроу и окружному прокурору поработать вхолостую. Занятость всех этих служб на одной позиции в течение месяца обойдется государству в кругленькую сумму, а отсутствие результата приведет их к конфликтам между собой и недовольству властями. Деньги все считать умеют. Таким образом, мы ничего не теряем, но ставим силовые ведомства в тупиковую ситуацию и тем ослабляем их бдительность к концу месяца, точнее, к нашему возвращению. Нам предстоит много суеты, но мало прибыли. Такие издержки, к сожалению, неизбежны в нашей, не совсем обычной работе. А теперь прошу всех подойти к карте.

Тэй поднялась на второй этаж, а братья остались внизу у входной двери. Как только Тэй пропала из виду, Джак схватил Чеза за ворот и резко тряхнул.

– Ты мелкий пакостник! Подонок! Украл деньги у своих же, а они решили помочь нам! Решил бежать ночью через забор! Щенок поганый! И я дурак, пошел у тебя на поводу. Ты еще не раз вспомнишь Криса, остолоп!

На лестнице появилась Тэй. В руках она держала небольшой сверток. Когда она спустилась, то передала пакет Джаку.

– Вот деньги. Постарайтесь избежать железнодорожных путей. Машину можете купить неподалеку от Мичиган-сити, у восточной окраины есть хорошая свалка. Там есть машины с готовыми номерами. А дальше езжайте по трехсотой дороге, она идет параллельно восточной магистрали, но не имеет такого количества полицейских постов. На этом вы потеряете полдня пути, но какое это имеет значение, когда речь идет о безопасности.

– Вы правы, Тэй. Мы так и сделаем.

Она проводила итальянцев за ворота и вернулись в дом, она не спешила присоединиться к остальным в гостиной, планы Криса ей были известны. Она подошла к телефону, сняла трубку и набрала номер.

Мягкий баритон ответил спустя несколько секунд.

– Я вас слушаю.

– Говорит «амазонка».

– Не ожидал услышать ваш голос так скоро.

– Есть работа на северо-востоке. Нужны охотники.

– В этом нет проблем.

– Даю приметы и ориентиры. Запоминайте…

2. Сделка

Банк открылся в девять тридцать. При открытии присутствовали два клерка и полицейский, который сразу же уехал. Судя по тому, что на дверях висели навесные замки, стало ясно, что в ночные часы в помещении никто не дежурит. Ответ на свой второй вопрос Грэйс получил в десять часов. Подъехала бронированная машина, и два вооруженных охранника внесли два худеньких мешочка с наличными. Это означало, что деньги хранятся в одном из централизованных хранилищ. Во время разгрузки приехали еще двое, но у этих имелся солидный лимузин, и они не выглядели нищими клерками. Вероятно, это и были владельцы банка.

Перед тем как подъехать к банку, Тони Грэйс изучил путеводитель городка Ренслер и выяснил, что в нем находятся четыре банка такого же масштаба, как банк братьев Солсбери. Максимальная сумма, которая находится в ежедневном обороте такой забегаловки, не может превышать сорока тысяч долларов. Если эти гроши умножить на четыре, то выходит сто шестьдесят тысяч, а ради таких денег нет смысла иметь одну централизованную базу. Вывод прост. Существует объединение банков не одного городка, а нескольких, которые пользуются общим хранилищем.

Грэйс видел, как отъехала бронированная машина и пожилые джентльмены зашли внутрь помещения. Ни одного клиента на горизонте не было. Крохотный городок, пустынные улицы, тишина.

Грэйс достал из-под сиденья автомат, сунул его под плащ и вышел из машины. Неторопливым шагом он пересек небольшую площадь, выложенную булыжником, и вошел в помещение банка.

Закрыв за собой дверь, он перевернул табличку с «Открыто» на «Закрыто» и задвинул щеколду. Двое кассиров, раскрыв рты, наблюдали за странным поведением молодого человека респектабельной внешности. Грэйс сбросил плащ и направил на обескураженных клерков автомат.

– Стойте спокойно, господа.

Он подошел к стойке и с легкостью перепрыгнул ее. Один мешок с деньгами лежал на столе, его еще не успели распечатать, и на нем болталась пломба и ярлык. Грэйс взглянул на картонку.

– Всего-то четырнадцать тысяч. Не густо! Где сигнализация?

Ему мог ответить только один клерк, второй в ту секунду, как увидел оружие, обмочил штаны, а через минуту и вовсе потерял сознание. Он рухнул на пол и замер. Его напарник кивнул на красный рубильник возле запертого сейфа.

– Глупая система. Сколько потребуется времени полиции, чтобы приехать сюда?

– Клерк пожал плечами.

– В сейфе есть деньги?

Кассир отрицательно покачал головой.

– Я смотрю, ты не очень-то разговорчив, парень. Пойдем к директорам. Они, очевидно, лучше умеют шевелить языком.

Грэйс достал из кармана наручники и приковал валявшегося без чувств кассира к отопительной батарее, чтобы ему не взбрело в голову воспользоваться красным рубильником, когда он придет в себя.

Перепутанный кассир проводил Грэйса в кабинет директора. Здесь находились двое респектабельных джентльменов, которые вошли в банк последними. Налетчик схватил кассира за шиворот и усадил на стул у окна.

– Сиди, браток, и считай ворон. Тебе не обязательно слушать наш разговор. – Он повернулся к пожилым джентльменам, которые мирно пили кофе за низким столиком. – Вы льете кофе на костюм, сэр.

Один из стариков вздрогнул и поставил чашку на блюдце, но брюки были уже испорчены.

– Вам никто не говорил раньше, что вы похожи? Наверняка говорили. Как я догадываюсь, мне приходится иметь дело с мелкими пакостниками по кличке братья Солсбери.

Грэйс бросил на пол мешок с деньгами и, усевшись в свободное кресло, положил автомат к себе на колени.

– Чувствую, что угощения от вас не дождешься, и придется поухаживать за собой самому.

Он взял с подноса чистую чашку, бросил в нее два кусочка сахара и налил из кофейника черную ароматную жидкость.

– Эти деньги я заберу с собой в виде штрафа за оскорбление личности. В течение недели вы подготовите еще два мешка с такой же суммой. Как это ни парадоксально звучит, господа, но у грабителей честность и порядочность стоят на первом месте. Вы не ознакомились с нашим кодексом, а взялись за нашу работу.

– Простите, – прорезался сиплый голос у одного из стариков. – Но мы не понимаем, о чем вы говорите.

– Я говорю о вашей непорядочности! Как вас зовут?

– Фрэд Солсбери, а это мой брат Тимоти Солсбери. Мы банкиры, как вы понимаете, а не грабители.

– Так ты, Фрэд, хочешь, чтобы о тебе думали, что ты банкир? Но ты и твой братец – обычные жулики.

Грэйс достал газету и раскрыл ее. На первой полосе красовались фотографии шести мужчин и броский заголовок «Враги общества или Робин Гуды?»

– Крайний справа – ваш покорный слуга. В центре – Кристофер Дэйтлон. Могу вам совершенно официально заявить, что наша команда не чистит такие мелкие банки, как ваш. На днях наш представитель встречается с генеральным директором страховой компании и передаст ему список всех банков, с которыми мы имели дело, и там будет указана сумма похищенных денег. По таким заявлениям, как ваше, будет начато следствие. Я думаю, пора вас поставить на место, господа, чтобы вы не использовали знак чужой фирмы. Вы знаете, что бывает с теми, кто продает свою продукцию, приклеивая на нее ярлык крупной фирмы? Неустойка, конфискация, штраф и тюрьма. Вы замахнулись на синдикат Дэйтлона, а он не прощает таких вещей.

– Извините, сэр. После того как нас ограбили, полиция сделал такой вывод, что здесь орудовала банда Дэйтлона… простите, синдикат Дэйтлона.

– Тим, объясни своему брату, что он наивен. Кто из свидетелей рассказывал полиции о том, что происходило в момент ограбления?

– Наши сотрудники. Двое кассиров.

– Один из которых при виде автомата слепнет и немеет, а у второго автоматически срабатывает мочевой пузырь и отключается сознание. И ты хочешь мне доказать, что эти ребята за всю свою жизнь видели хоть одного грабителя? Не надо, Фрэдди. Мы взрослые люди, и хочу напомнить тебе, что в нашем синдикате люди образованные и знают толк в банковском деле. Ваш ежедневный оборот составляет около десяти тысяч. Вы заказываете в хранилище по непонятным причинам тридцать пять и в этот день на вас совершают налет. Нет, Фредди, здесь все шито белыми нитками. Ты заплатишь Дэйтлону неустойку в тридцать пять тысяч – ту сумму, которую ты ему приписал, и тридцать пять тысяч штрафа. А потом с тобой будут разбираться детективы из страховой компании. Вы оба сдохнете в тюрьме, вам не прожить еще по двадцать лет, а меньше вам не дадут.

– Хорошо, молодой человек, – заговорил Тимоти. – Каковы ваши условия?

– Я их только что назвал.

– Они неприемлемы. Вы можете нас убить, но мы не найдем таких денег.

– Вы сами себя убьете, без моей помощи.

– Хорошо. Вы правы. Эти деньги взяли мы. У нашего внука пошатнулись дела, и мы вынуждены были помочь ему.

– После чего нажали на рубильник и вызвали копов?! Голова Дэйтлона все стерпит. Нет, господа. Мы очень жестко поступаем с теми, кто пытается опорочить нашу фирму.

– Что там порочить? – возмутился Фред. – Бандиты при всех властях и временах были бандитами.

– Заткнись, Фрэд! – крикнул Тимоти. – Так мы никогда не найдем точек соприкосновения.

– Вы поступили, как мелкие пакостники, и судить вас будут по статьям использование служебного положения и грабеж. К бандитам в тюрьмах относятся с большим уважением, а пакостникам живется очень тяжело. Вряд ли вы протянете больше года, ребята.

– Мистер Грэйс, может быть, мы перейдем к деловой части нашего разговора? У вас наверняка есть для нас более приемлемое предложение и более разумное?

– Хорошо. Я могу толкнуть одну идейку. Она близка к компромиссному решению. Для начала давайте выясним, сколько банков входит в вашу ассоциацию, где вы являетесь членами совета директоров?

– Около тридцати банков. Мы также имеем общие интересы и объединения с банками Иллинойса. Это еще около трех десятков банков средней руки. Такие объединения необходимы, иначе нас раздавят более крупные монстры. Взаимоподдержка нам необходима.

– Отлично. Созывайте совет директоров. Каждый банкир частного банка согласится получить страховку на максимальную сумму. При этом ограбление будет наглядным и очевидным, и ни у кого не возникнет сомнения в том, что оно имело место. Берем за основу число сто. Шестьдесят пять нам, тридцать пять – владельцу. По страховке он возмещает убытки, а тридцать пять процентов кладет в карман. Это честная сделка, и на нее готов пойти наш синдикат. Если вы сумеете убедить директоров на это мероприятие, то между нами не будет трений, и мы забудем о нанесенном вами оскорблении. При этом я должен оговорить три основных условия, которые должны принять банкиры. Первое. Мы готовы работать в этом режиме один месяц, и сумма нашего дохода должна быть не менее одного миллиона. Таким образом, вы должны сами подсчитать, сколько точек должны пойти на сделку, чтобы соблюсти заданные сроки и вписаться в нужную сумму. Второе. Точки должны быть разбросаны так, чтобы после чистки одной, вторая находилась не ближе пятидесяти миль. Необходимо петлять. Сегодня восток, завтра юг, послезавтра север. Третье. Банк обрабатывается в течение трех минут, и сигнализация должна включаться через пять минут после отъезда нашей группы. При выполнении этих условий мы провернем нашу работу без единой помарки.

– Ваши условия принимаются, молодой человек. – С огоньком в глазах произнес Фред Солсбери. – Мысль гениальная в своей основе. Мы соберем совет директоров сегодня же, завтра утром вы получите конкретный ответ, и я думаю, вам будет предоставлен план-график работы с наиболее благоприятными маршрутами. Если в нашем штате эта задумка воплотится в жизнь, то мы предложим этот вариант Ассоциации директоров в Иллинойсе. У них, как мне известно, не очень успешно идут дела. Думаю, что к мистеру Дэйтлону в скором времени выстроится очередь из банкиров.

– Важно, чтобы эта очередь не шумела. Позаботьтесь о безопасности. Когда в деле задействована крупная сумма и много людей, не исключена утечка информации. А это самая опасная промашка, которую очень трудно исправить. Вы должны взять клятву с коллег. Кодекс молчания. Можете их пугнуть. Если кто-то нарушит этот кодекс, того вы сами разорите, объединив свои силы, без нашего вмешательства. Такие угрозы, как правило, более убедительны, чем ствол автомата.

– И в этом случае вы правы. Я вижу, что мы имеем дело с умными людьми, а не с горсткой гангстеров.

– Нас устраивает тот имидж, который приписывает нам полиция. Он романтичен, и это нравится публике. – Грэйс выпил остывший кофе и встал. – Итак, господа, завтра в девять утра я позвоню вам по телефону и назначу время и место встречи. На сей раз вам придется нанести нам ответный визит. Вы можете взять с собой всех желающих из вашей команды. Возможно, что у кого-то из банкиров возникнут вопросы к мистеру Дэйтлону.

Через тридцать минут Тони Грэйс находился в самой паршивой гостинице самого захолустного городка штата. Здесь он снял весь этаж и предупредил хозяина, что ждет гостей. Хозяин извивался змеей перед постояльцем. Такого количества номеров у него никто никогда не снимал. В знак особого почтения Грэйсу подключили телефон. В этот же вечер Тони докладывал Крису, что сделка заключена и им можно выезжать.

В ту же ночь быстроходный «бентли» отъехал от коттеджа и выехал на южное шоссе. За рулем сидел Брэд Кейси, рядом Крис, а на заднем сиденье дремал Феннер.

В эту ночь Мэлвис Бэрроу и окружной прокурор готовили облавы в Чикаго.

3. Когда открыты двери

Местный вышибала с подозрением осмотрел Холэмана и не сомневался, что перед ним стоит легавый. Робин редко ошибался в людях. Вот уже пятый год он стоит в дверях варьете и на расстоянии может определить, сколько денег в кошельке посетителя. Этот ему не понравился, и приперся он в девять утра, когда все еще спят, кроме уборщиков. Робин расправил широкую грудь и встал в дверях, перегородив своей мощью дорогу. Холэман тоже не числился среди хлюпиков и имел опыт в таких делах. Четырнадцать лет борьбы с такими гориллами его кое-чему научили.

– Чего тебе надо в такую рань, приятель?

Холэман остановился у порога и постарался начать и кончить разговор миром.

– Я ищу Нэнси.

– Ищи ее дома. Варьете и ресторан работают вечером.

– Хозяйка мне сказала, что Нэнси часто ночует у себя в гримерной.

– Бывает, когда переберет лишку.

– Так случилось и в этот раз. – Я тебе сказал, что ее нет. Ты понял?

– Нет. Я привык все проверять сам. Надеюсь, ты не возражаешь?

– Возражаю. Вали отсюда, пока цел.

Холэман пожал плечами, повернулся и собрался уходить, но вдруг его массивная фигура съежилась, и будто пружинный механизм сорвал его тело со стопора. В долю секунды кулак Холэмана проделал дугу в сто восемьдесят градусов и врезался в нос Робина. Звук сломанного хряща, кровь и долгий полет внутрь забегаловки. Четыре стола были им сметены и сломаны в щепки. Вышибала оправдал свое название и вышиб головой панель в стойке бара, где и затих на неопределенное время.

Уборщица со шваброй выпрямилась, взглянула на валявшуюся на полу тушу и проследила взглядом траекторию полета. В дверях стоял рослый парень с широкими плечами, в хорошем костюме и съеденной оспой физиономией. Не так уж он плох, можно и к такому привыкнуть.

Когда он вошел в помещение, она обратила внимание на его взгляд. Неприятный, пожирающий все на пути, подозрительный и озлобленный взгляд.

– Ты мне скажешь, где я могу найти Нэнси, крошка?

Голос у него был приятный, но смотреть на него не хотелось.

– По лестнице на второй этаж. Седьмая комната.

– Спасибо, крошка.

Юл Холэман поднялся на второй этаж, прошел по коридору и постучал в указанную комнату.

– Заходи, открыто.

Холэман вошел.

Женщина сидела перед зеркалом. Было видно, что она только что проснулась. Ночная сорочка, растрепанные волосы, синяки под глазами и опухшие веки. Она выглядела старше своих лет и невооруженным глазом было заметно, что на этой лошадке хорошо покатались, если не заездили окончательно. Холэман не видел ее пару лет и ужаснулся переменам.

– Привет, Нэнси! Ты меня узнаешь?

Она взглянула на него через зеркало, взяла с трюмо чашку с кофе, сделала глоток и ответила:

– Привет, легавый! Как это тебя занесло в наши края?

– Ушел в отставку и ищу, где бросить якорь.

– Здесь тебе делать нечего. Таких, как ты, в каждой забегаловке полно. В вышибалах здесь не нуждаются.

– Я не собираюсь быть вышибалой. Можно открыть свое дело.

– Ха! На таких дурах, как я, сколотил себе капитал и теперь решил открыть свою лавочку?! Скажи, коп, скольких ты подоил, как меня, у скольких ты крови попил?

– Зря ты так. Я надеялся, что мы с тобой вместе…

– И не мечтай, гнида! Ты думаешь, что все бабы, которые с тобой спали, ждут тебя? Может быть, но только с одной целью: кастрировать тебя! Как же мы все тебя ненавидели, коп! Ты драл с нас по три шкуры, а на рождество закупал мешок дешевых булавок и всем дарил одно и то же, но при этом ты думал, вонючий козел, что все бабы только и ждут тебя, чтобы раздвинуть перед героем ноги. Вали отсюда, гнида, а то я позову мальчиков и они тебе пересчитают ребра!

Нэнси резко обернулась и швырнула чашку с кофе в Холэмана. Он успел увернуться, и посудина разбилась о дверь. Взгляд у Нэнси был бешеным, и это окончательно выбило Холэмана из колеи. Он ничего не мог понять, был растерян. Холэман ожидал совсем другого приема.

Попятившись назад, бывший капитан вышел из комнаты в коридор и побрел вниз. У него оставалась еще пара адресов, но он уже не решался ехать к другим женщинам. Как коварны эти змеи, как хитры и злобны. Теперь, когда он потерял над ними власть и контроль, эти шлюхи готовы перегрызть ему глотку. Он им не нужен даже с деньгами. Но куда ему деваться? У Холэмана не было вариантов.

Он уже успел прочитать в газетах, что произошло с его напарниками. Возвращаться к Чарли с пустыми руками? Зачем? Отдать деньги и сесть на грошовое жалованье в охрану? Это все, на что он в лучшем случае мог рассчитывать.

Но Холэман и мысли не мог допустить о том, чтобы отдать десять тысяч баксов. Второго такого случая в его жизни не будет. Капитан решил сделать еще одну попытку и заглянуть к Дорис. Эта крошка была не столь соблазнительной, но более покладистой. Лишняя сотня миль ничего не решает.

Холэман вышел на улицу, бросив небрежный взгляд на вышибалу, который сидел за столом с примочкой на носу над миской с кровавой водой.

Подойдя к машине, он услышал стрельбу и тут же пригнулся. Он не сразу понял, откуда стреляют. Его пистолет лежал в машине в отделении для перчаток.

Выстрелы повторились. Он слышал автоматную очередь, раздавшуюся с другой стороны площади. Холэман затаился и наблюдал за происходящим сквозь боковые стекла машины.

Из дверей банка выскочили четверо парней с автоматами и двумя кожаными мешками, они запрыгнули в стоящий у дверей серый «форд», и машина сорвалась с места.

По инерции Холэман впрыгнул в свой шарабан, включил двигатель, но тут же успокоился. Теперь грабители не должны его интересовать, теперь ими займутся местные шалопаи. Однако Холэман отдал должное ребятам. Слаженно работают. Дэйтлон породил целую армию пародистов.

Холэман не подозревал, что видел не пародистов, а Дэйтлона и что один из налетчиков носил имя Олин Феннер, за которого капитану обещали пятьдесят тысяч… Их разделяло чуть больше пятидесяти ярдов.

Но не только Холэман, но и любой другой человек не поверил бы, что знаменитый грабитель, который сшибает автоматной очередью хрустальные люстры с потолков шикарных рокфеллеровских банков, чистит мелкие частные лавочки в захолустье.

Однако сам Дэйтлон так не думал. Когда перед тобой открывают двери, то надо заходить. Чикаго раскалился добела и городу необходимо остыть. У Дэйтлона также имелись свои планы. Ему нужен классный водитель, а такового в команде не было. Феннер уже умудрился сбить велосипедиста при отходе, Кейси форсирует двигатель, и на него машин не запасешься. Что касается его самого и Грэйса, то они хорошо водили машину, но не лучше оперативников ФБР.

На таком уровне нельзя работать в крупных городах.

Через восемь минут машина выскочила за черту города и через милю свернула на проселочную дорогу. В нескольких ярдах от опушки стояли «паккард» и «бентли». Грабители оставили «форд», забрали из него свои вещи и переложили в свои машины.

Дэйтлон открыл дверцу «бентли» и дал распоряжения.

– Сегодня со мной едет Брэд. Тони и Олин едут в «паккарде». Разрыв в две мили, я еду первым. В случае опасности включу подфарники. До Блоквила шестьдесят миль строго на юг. В город въезжать не будем.

На этом короткие распоряжения были закончены, но машины не уехали. Грэйс отошел в кустики, а в кустиках его дожидался пожилой джентльмен. Он сидел на складном стульчике и скулил.

– Итак, мистер Кертис, все в порядке. Я же обещал вам, что скучать вам не придется. Мы управились за полчаса.

– У меня рука затекла, мистер бандит, – простонал мужчина.

– Это пройдет, мистер Кертис.

В сосну был вбит длинный стальной стержень с кольцом на конце, через это кольцо была пропущена цепь наручников, которые и натерли руку несчастной жертве. Грэйс достал ключ и отстегнул наручник.

– Теперь, сэр, вы свободны. Вот вам компенсация за бензин и неудобство. – Грэйс сунул в нагрудный карман Кертиса сто долларовую купюру. – Ваша машина в полном порядке, можете продолжать свой путь. Но хочу вам напомнить, мистер Кертис, что мы внимательно изучили ваши документы, и если вы захотите поболтать языком, то мы укоротим его, где бы вы ни спрятались. Прощайте, мистер Кертис.

Кертиса не стоило предупреждать, он был человеком сообразительным. Выглянув из-за кустов, он увидел свою машину с открытыми дверцами и видел, как с опушки на грунтовую дорогу выехали две машины и направились к шоссе.

Он не решился ехать следом, решив немного переждать. Береженого Бог бережет.

Через два часа «бентли» и «паккард» свернули на проселочную дорогу за милю до въезда в Блоквил. Перед поворотом Брэд Кейси вышел. Когда машины скрылись, он вышел на дорогу и поднял большой палец вверх. Ему навстречу ехал черный «кадиллак», за рулем которого сидел лысый тип в сутане.

Феннер достал из портфеля крюк с кольцом и молоток. Он выбрал крепкое твердое дерево и начал вбивать в него железный стержень. Грэйс тем временем подставил к дереву раскладной стульчик и подготовил наручники. Работа была привычной и делалась автоматически. Через пять минут к опушке подъехал «кадиллак».

Дверца водителя открылась, и из машины вышел пастор. В одной руке он держал молитвенник, в другой – четки.

– Ну этот хоть скучать не будет! – сказал Феннер.

– Молитесь за нас, святой отец, и мы скоро вернемся, – добавил Грэйс, беря священника под руку и увлекая его в заросли.

Спустя тридцать минут трое молодых людей вошли в Городской банк и закрыли за собой двери.

– Всем на пол! Ограбление!

Трое посетителей упали лицом вниз. Кассиры и не думали падать. Они раскрыли сейф, вынули из него два завязанных мешка и положили на прилавок. Кейси взял мешки и направился к двери. Феннер поманил пальцем одного из кассиров, того, что покрепче. Когда он приблизился к краю стойки, Феннер размахнулся, и врезал парню кулаком в скулу. Кассир отлетел назад, споткнулся о стул и рухнул на пол вместе с повалившейся на него тумбой.

– Это для убедительности, – сказал Феннер второму кассиру и подмигнул ему.

Дэйтлон распахнул уличную дверь и после того, как его команда выскочила из банка, дал по потолку автоматную очередь.

Черный «кадиллак» сорвался с места и помчался к северным воротам города.

Директора банка в этот день не было на месте, управляющий ушел обедать, а кассиры были слишком напуганы и растеряны. Хорошо, что нашелся один из клиентов банка, который подсказал кассиру, что нужно вызвать полицию. Тот долго думал, как это делают, но в конце концов вспомнил, что в банке есть сигнализация и ее надо включить.

Дежурный по отделению едва не лишился речи, когда над его ухом затрещал звонок. На табло замигала лампочка с надписью: «Городской банк».

– И до нас добрались!

– Эй, сержант! – крикнул один полицейский. – А мне надо машину заправить, я не рассчитывал, что мы куда-то поедем.

– Где другие машины?

– Вы сами отправили их на кладбище. Сегодня же похороны старого мэра!

– Так какого черта ты лясы точишь?! Заправляй!

Машина с полицейскими выехала в тот момент, когда в город въезжал черный «кадиллак», за рулем которого сидел пастор и повторял вслух молитву. Кто знает, может быть, и молитвы помогают?!

4. Странное предложение

К удивлению Кэрра, его пропустили. Он не рассчитывал так просто попасть к этому типу, но ему повезло. Дверь с бронзовой табличкой, на которой сверкала надпись «Ответственный директор страховой компании „Паблис-Кристиан“ Грегори Элбер», открылась, и секретарь указал Кэрру на ковровую дорожку, ведущую в кабинет.

Кэрр вошел в просторный кабинет и увидел толстяка, стоящего на коленях на стуле и склонившего голову над картой. Рядом сидел невзрачный старикашка в помятом костюме с небритыми впалыми щеками и лохматой седой головой. Жеваная шляпа лежала у него на коленях. Этот тип не гармонировал с роскошным кабинетом и его хозяином. К тому же старик успел пропитать помещение отвратным запахом дешевой сигары.

– О рад вас видеть, мистер Кэрр.

Репортер воспользовался случаем и щелкнул затвором фотоаппарата, пока его еще не выставили за дверь.

– Я как-то не очень уверен, что вы мне рады. Двое суток меня дальше вестибюля не пускали.

– Мне надо было решить, мистер Кэрр, как я смогу вас использовать. Когда мой секретарь ознакомился с вашими статьями и дал мне краткую характеристику, я понял, что вы мне можете пригодиться.

– А я-то, наивный, пришел взять у вас интервью.

– Одно другому не помешает. Я вам буду говорить интересные вещи, из которых вы извлечете пользу и сможете состряпать статейку, но я хотел бы, чтобы вы поработали и на меня. Вас выбрал мистер Малик. Скажите ему спасибо. Проходите и садитесь.

Малик коротко кивнул головой.

– Если мне кто-то собирается платить, то я не возражаю, но при этом я должен извлечь свою пользу.

– Разумеется.

Кэрр сел за стол и увидел, что Элбер колдует над картой штата Индиана, с красным карандашом в руках.

– Вы обратили внимание, мистер Кэрр, что у наших бравых стражей порядка работы поубавилось? Однако я продолжаю выплачивать страховку, и делаю это ежедневно. Еще месяц и моя фирма полетит к черту! Этот недоумок Бэрроу, которому доверили вести следствие, ставит капканы в Чикаго и Ист-Чикаго. Он задействовал все силы ФБР и полиции. Они перекрывают дороги и трясут чемоданы коммивояжеров, в то время как мистер Дэйтлон орудует на периферии и вычищает частные банки. Четырнадцать штук за шесть дней – и семьсот двадцать три тысячи долларов. Феноменальное хамство! Наша компания потребовала, чтобы частные банки в нашем штате были закрыты всю ближайшую неделю. Однако банкиры подняли нас на смех, по нашим договорам и полисам мы не имеем права диктовать банкам свои условия. Мало того, мы не можем прервать ни одного контракта раньше срока, а мы застраховали все эти лавочки на десять лет каждую. Мы находимся в щекотливом положении.

– Но комиссар Легерт считает, что в штате орудуют другие банды и что Дэйтлон не станет марать руки из-за мелочи.

– Вот я вам и хочу заплатить за то, чтобы вы убедили комиссара Легерта в верности моих заключений.

– Вы думаете, он меня послушает?

– Конечно. Если вы будете доказательны и если вы крикнете об этом с первой полосы вашей газеты. Три тысячи долларов вы получите от меня лично, если такая статья появится в течение двух суток. Вы должны дать по морде Бэрроу, Легерту и Фостеру этой статьей. Поднимите их на смех. Пусть каждый житель страны тыкает в них пальцем!

– Но какие у меня доказательства? Какими фактами я должен апеллировать?

Седой сморчок полез в карман и достал горсть блестящих побрякушек. Он высыпал на стол несколько стреляных гильз от автомата «Томпсона».

– Взгляните, – прохрипел старик. – Гильзы мечены звездочками. Это оружие принадлежит федеральной полиции. Я подобрал эти железки в одном небольшом банке в ста милях от Чикаго.

– Извините, а кто вы такой?

– Меня зовут Рудольф Малик.

Старик был не слишком многословен. За него ответил Элбер.

– Дело в том, что наш отдел претензий и исков, который занимается аферами со страховками, насчитывает шесть детективов и одного начальника. Этого оказалось мало для такой эпидемии. И мы наняли частное сыскное агентство Паркера, одно из лучших агентств в области сыска. Мистер Малик лучший сыщик этого агентства. Практически он уже вышел на логово Дэйтлона, но тот уехал на гастроли, и поиски Дэйтлона в округе Чикаго ушли на второй план.

– Хорошо. Я, конечно, представлял себе немного иначе лучших сыщиков и лучших агентов, но дело не в этом. Что вы предлагаете мне делать?

– Поедете со мной на периферию, – прохрипел старик.

– И что дальше?

– Мы придем с вами в банк через час после его ограбления, и вы все заснимете на пленку. Почерк Дэйтлона нельзя перепутать ни с чьим другим. Он врывается в банк, стреляет в потолок, забирает содержимое сейфа и уезжает. Одна деталь. Он использует разные машины, которые потом бросает на ближайшем шоссе. «Крайслер» в игре не замешан. Это правильно. В городе одна тактика, в штате другая. Ему приходится делать большие переезды, и его машина видна на шоссе издали. Он желает оставаться незамеченным.

– В таком случае, как мы сможем оказаться на месте преступления через час? Откуда вы узнаете, что он поедет в этот город, а не в другой?

– Я заметил некоторую закономерность. Взгляните на карту. Начал он в тридцати милях от Чикаго, в Шелби, в тот же день он проезжает семьдесят миль на юг и берет банк в Аттике. На следующий день он объявляется в семидесяти милях к востоку от Аттики, в Максе, выбирает все из сейфа Кромвела, и в полдень он уже в Элкхарте. А это семьдесят миль к северу. На третий день Дэйтлон объявляется в Ноксе, что в десяти милях от Шелби, с которого он начал, и вновь двигает на юг в Профордсвилл, который находится по соседству с Аттикой. Дэйтлон работает по принципу квадрата, снимая по два банка в день.

Кэрр достал сигарету, закурил и, откинувшись на спинку стула, заявил деловым тоном:

– Вы что, считаете Дэйтлона идиотом? Я могу допустить, что он мог пройти таким маршрутом один раз, но не больше. А по-вашему, он неделю чертит квадраты, а полиция спит. Даже на окраинах есть смекалистые легавые, чтобы разгадать такой маневр.

– Не торопитесь с выводами, молодой человек, – строго сказал Элбер, пытаясь одернуть шалуна. – Слушайте человека, умудренного жизнью и имеющего большой опыт в работе. Мистер Малик проработал сыщиком пятьдесят лет. Ему семьдесят один год, и он еще в седле. Вам стоит у него поучиться, а не кривиться от его внешности.

– Извините, мистер Малик, что перебил вас.

Кэрр загасил сигарету и выпрямился.

– Мне бы ваш возраст, Майкл, и я бы сделал все сам. Теперь я могу только указывать. Если вы поможете мне, а я вам, то мы сделаем большое дело и поможем мистеру Элберу. Тут как раз можно вспомнить, что он вам обещал большое вознаграждение.

– Хорошо. Я не отказываюсь. Просто меня удивило, что вы выставляете Дэйтлона дурачком.

– Тут дело не в Дэйтлоне, молодой человек, а в том, что он выполняет чью-то схему. Ему ее навязали, и есть такое подозрение, что банкиры пошли на сделку с Дэйтлоном.

– Глупости! Просто вы все сдурели от того, что один парень и пятерка подручных вскрыли два десятка банков за полтора месяца. Такого в истории нашей страны еще не было. Он везунок! Парню фортуна открыла свои ворота. Добавьте к этому смекалку и вот вам готовый образ Дэйтлона.

– Таким вы изображаете его в газетах, но на самом деле все обстоит по-другому, – вмешался Элбер. – И мне необходимо доказать, что Ассоциация частных банков пошла на сделку с грабителем. Одно доказательство уже есть. Мистер Малик побывал во всех точках, где произошло нападение. Он получил от меня полномочия на ведение следствия, и банкиры обязаны ему содействовать. Так вот что произошло в Ноксе. После ограбления гангстеры прыгнули в машину и удрали, но, поворачивая за угол, они сбили велосипедиста. Парень остался жив, но здорово покалечился. Мистер Малик видел его и разговаривал с ним. Когда его сбили, он разбил часы. Стрелки замерли на девяти часах двадцати минутах. Это точное время бегства Дэйтлона. Сигнал тревоги в местном управлении полиции раздался в девять тридцать. Это зафиксировано в протоколе. Получается, что банк дал сигнал через десять минут после того, как Дэйтлон уехал. Вот почему он использует краденые машины. Ему не нужно уходить от погони. За семь минут он успевает доехать до шоссе и пересесть в свою машину. Через семьдесят миль он крадет новую и совершает на ней следующий налет. Я попытался провести опросы в других городах. Результат подтверждает мои подозрения. Одна женщина вышла из подъезда ровно в девять тридцать, она всю жизнь выходит в это время и идет на работу. Она видела, как к банку подъехала машина, туда забежали люди. Что любопытно, Дэйтлон опять отходит от своих традиций. Обычно его люди врываются в банк и дают очередь в потолок. Здесь было не так. Очередь была, но в момент выхода из банка, когда уже не кого устрашать. Они страхуются, они не поднимают шума до самого отхода. Ограбление длится три минуты, словно кассиры ждут грабителей, как инкассаторов. Я сопоставил слова женщины и полицейский протокол. По показаниям свидетельницы, гангстеры выскочили из банка в девять тридцать четыре, полицейские получили сигнал бедствия в девять сорок. Как же мы можем расценивать эти случайности? Только как закономерности. Вот я и подумал, что мне нужен молодой помощник, который мог бы быть не только свидетелем, но и который смог бы вынести наше расследование на суд общественности и дать, таким образом, оплеуху сразу всем силовикам.

– Идея принимается, мистер Малик. Так где нам завтра ждать Дэйтлона?

– В районе Андорсена. Южная часть квадрата. Там осталось три города, не тронутых Дэйтлоном. Будем ждать их на развилке.

5. Курсом на Иллинойс

От долгой дороги разболелась голова. В салоне попахивало бензином. Юл Холэман включил подфарники и вышел на свежий воздух.

– Эй, парень! Куда ты провалился?

Ему не ответили. Темнело. Серебристая магистраль превращалась в темно-синюю. Холэман решил размять кости и начал делать гимнастику, поглядывая на освещенный домик бензоколонки. Заправщик ушел десять минут назад и не возвращался. Холэман никуда не торопился, но он не любил стоять на месте без дела. Кроме его машины, у бензоколонки никого не было. Шоссе пустовало.

Холэман отправился на север. Впервые в жизни он не знал, куда едет. Старый полицейский никому не был нужен. Как только он сдал свой значок, он превратился в кусок дерьма. Каждая шлюха теперь имела право высказать ему все, что она думала о нем. Его блиц-марш по адресам бывших дам сердца не удался. Его прогнали. И не просто прогнали, но еще и облили грязью. Он их ненавидел, но ничего не мог сделать. Раньше капитан сумел бы им отомстить, так отомстить, что эти шлюхи помнили бы его до последних своих дней. Сейчас он ничего не мог. Он стал пустым местом. Главной его задачей было устроиться в тихом месте и выгодно поместить деньги. Мечтать о сладкой жизни не приходилось, Холэман мечтал выжить.

Наконец из будки выскочил парень и подбежал к скачущему на месте клиенту.

– Вот, сэр, надеюсь, этого вам хватит на сутки, – ломающимся баском, задыхаясь, проговорил мальчишка. – Здесь пять сэндвичей с курятиной и пять с ветчиной.

Холэман взял протянутый ему пакет, выудил из него один сэндвич, а остальные бросил на сиденье машины. Откусив ломоть, он взглянул на сияющее лицо мальчишки. На вид лет шестнадцать, открытый взгляд, но в глубине глаз притаилась настороженность. Кто-то уже успел этому парню нагадить в душу. Может быть, такой же капитан, как он. Через руки Холэмана прошло много таких цыплят, и он видел, что этот еще не до конца испорчен. Все зависит от того, какое течение его подхватит. Черный курчавый чуб спадал ему на глаза. Длинный, как жердь, а дитя дитем.

– Ладно, бой, залей полный бак и протри стекла.

Холэман достал смятую пятерку из кармана и сунул ее мальчишке.

– Спасибо, сэр, все сделаем в лучшем виде.

Парень принялся за работу, а клиент взялся за сэндвич, прохаживаясь вдоль машины.

Вдали сверкнули огоньки. Две крохотные звездочки фар. Через несколько секунд Холэман определил, что эти фары принадлежат легковой машине.

– Еще нашлись психи, которым не спится по ночам!

– Вы что-то сказали, сэр?

– Нет, нет, работай.

Машиной управлял Кейси. Дэйтлон сидел на переднем сиденье рядом с водителем, на заднем дремал Феннер.

– Все это время у меня из головы не выходит Тони, – сказал Кейси.

– За него будь спокоен. Он в большей безопасности, чем мы. Он один.

– Основная дорога где-то справа, милях в двух?

– Возможно. Откуда мне знать, мы едем на ощупь. Зато Тони проедет главным маршрутом и определит его характеристики.

– Надо было отправить его домой с добычей. Рискованно мотаться по дорогам с такими деньгами.

– Боишься, что тебя ограбят? Бедняга!

– Не валяй дурака, Крис. Переговоры с банкирами мы можем провести вдвоем, я их привезу в отель через день, а Олина и Тони надо было бы отправить с деньгами в коттедж. Если макаронники попадутся в руки легавых, они все выложат, и Тэй погорит первой. К тому же в коттедже все деньги и оружие, армейский арсенал.

– Хорошо. Проверим место и отправим Тони назад. Сначала я должен убедиться, что место надежное.

– Ты не доверяешь Олину? Он же знает те места как свои пять пальцев. Он устраивал там сделки со всеми оружейными боссами из Латинской Америки. Прекрасная рекомендация. Мелкий городишко на берегу реки по ту сторону границы штата. Что еще нужно?

– Я не возражаю, но пока я сам не увижу, мы ничего не решим. А ты лучше смотри вперед и сбрось скорость. Огни бензоколонки очень кстати. Заодно определим свое местонахождение.

– Не мешало бы, – ответил Кейси.

Брэд подъехал вплотную, едва не задев бампером «шевроле» Холэмана. Резко затормозив, он оставил едва заметный просвет между машинами. Феннер очнулся и что-то пробурчал недовольным тоном.

Холэман подпрыгнул на месте от негодования. Он уже не рассчитывал поменять эту машину на более дорогую и комфортабельную.

– Эй, ребята! Вы чуть было не разбили мою последнюю надежду добраться до города. Дэйтлон опустил стекло и спросил:

– Скажи-ка, приятель, далеко еще до Луисвилла?

Холэман проглотил последний кусок и, отряхивая руки, подошел к запьиенному «бентли».

– Вы заблудились, ребята. Дорога на Луисвилл находится левее миль на двадцать. Ближайшая перемычка будет не ближе Винсенса.

Крис усмехнулся.

– Нас не очень интересует Луисвилл, нам необходимо уточнить направление. Указателей днем с огнем не сыщешь, а в такую темень…

– Хорошо, когда есть время блуждать по дорогам. Катите, как бог на душу положит! Это же старое шоссе, им никто не пользуется. Все указатели сгнили в прошлом веке. Основная магистраль идет параллельно рядом в трех милях.

– Ты прав, приятель, мы не торопимся. У нас отпуск.

– Желаю приятного отдыха!

Холэман повернулся и направился к своей машине. У него профессиональная зрительная память, и он был уверен, что видел этого парня, но где, понять еще не мог.

Окончательно проснувшись, Феннер зевнул, опустил стекло и крикнул вслед уходящему верзиле:

– Секунду, дружище! У тебя спичек нет?

Холэман остановился, похлопал себя по карманам и ответил:

– Есть.

Вернувшись к «бентли», он протянуло коробок парню на заднем сиденье.

– Мою колымагу заправили, сейчас я вам освобожу место.

И тут у него перехватило дыхание. Пламя спички осветило лицо человека с сигаретой. Такие случайности бывают один раз на всю жизнь, и не каждому судьба подбрасывает подобные подарки. Лицо Феннера он узнал в долю секунды. Он изучал его, он хорошо знал его. Дэйтлона он тоже узнал, но кто мог предположить, что этих людей можно встретить за двести миль от Чикаго на всеми забытой дороге среди ночи. Пятьдесят тысяч долларов находилось от Холэмана на расстоянии вытянутой руки, а если сюда прибавить десять тысяч персональной премии Джилбоди, то все шестьдесят.

По коже пробежала дрожь.

– На юге хорошо отдохнуть, – начал рассуждать Холэман, – говорят, на реке Огайо ловятся отличные угри.

Феннер вернул ему спички.

– А мы туда и едем. Слыхал о Хендерсоне, южный берег Огайо? Это уже Кентукки, а не Индиана. Земной рай.

– Да, хорошие места. Удачного улова!

Стекло поднялось, и мираж шестидесяти тысяч долларов рассеялся в сознании вместе с дымом, выпущенным Феннером. Мешок с деньгами стал недосягаем. Какой промах! Но что он мог сделать? Даже если бы его двенадцатизарядный «магнум» был у него за поясом, а не пылился в машине, то как совладать с тремя профессионалами, каждый из которых справится с десятком таких, как Холэман. Впервые за последние годы Холэман почувствовал физическую слабость.

– Только бы не упустить их! – прошептал он, садясь в машину. – План действий придет в голову сам, исходя из обстоятельств.

Теперь капитан знал, куда они едут. За пределами обложенной зоны мальчики чувствовали себя вольготно и расслабленно.

Хорошо, что заправщик не видел, откуда он приехал. Придется разворачиваться и ехать на юг. Холэман чувствовал, как проходит хандра. В нем вновь просыпался инстинкт охотника, давно забытое чувство. Теперь он опять был в своей тарелке. Впервые в жизни ему представился шанс заработать большие деньги, и он вполне мог их получить и свободно тратить, не прячась и не шарахаясь от каждого подозрительного типа.

Холэман отогнал машину от колонки, уступив место «бентли». На шоссе он развернулся и поехал в южном направлении.

«Бентли» встал под заправку.

Кейси повернулся к Феннеру и сказал:

– У тебя недержание? Ты решил всем докладывать, куда мы направляемся?

– Брось, Брэд! Ты перегибаешь палку. Прежде чем окликнуть этого парня, я обратил внимание на номера его машины. Этот тип из Нью-Йорка.

Дэйтлон высунул голову в окно и крикнул:

– Эй, чико! Полный бак и чистка стекол, живо!

– О нас уже в Калифорнии знают, – продолжал Кейси. – А что касается Нью-Йорка, то ты слишком быстро забыл о мальчиках с наганчиками. Ты не забыл сказать Слиму спасибо? А Слим говорил о троих. Где-то еще один гуляет.

– Ну хватит меня пугать! Я уже пуганый. Ты стал ворчливым, как стареющая жена, Брэд! В Нью-Йорке своих забот хватает, им не до Чикаго, а в других местах о нас вообще не знают.

– Напрасно ты так думаешь. И вот вам пример!

Кейси кивнул на ветровое стекло.

Один лишь усмехнулся. Крис повернул голову и встретился взглядом с заправщиком. Мальчишка расплющил нос о стекло, громадные карие глаза завороженно смотрели на Криса с удивлением и восторгом, как на уникальный трюк под куполом цирка, а не на сидящего в машине человека. Тряпка выпала из его рук и повисла на стеклоочистителе.

– Может, убрать мальчишку? – тихо спросил Феннер.

Дэйтлон широко улыбнулся в ответ. Парень продемонстрировал не менее ослепительную улыбку. Пауза затянулась. Кейси также, как и Феннер, начал ерзать на сиденье.

Наконец Дэйтлон открыл дверцу и вышел. Мальчишка выпрямился, но не испугался.

– Все в порядке, чико?

– Да, сэр, – ответил парень и еще шире улыбнулся.

Дэйтлон пожал плечами и протянул ему десятидолларовую купюру.

– Спасибо, сэр, но с вас я денег не возьму. С меня хватит того, что вы заглянули ко мне на огонек.

– Ну, это ты перегнул! Деньги есть деньги.

– Но мне не нужны деньги!

– Ты малый с юмором!

– Причем здесь деньги. Вот если бы вы мне автограф оставили. У меня в каморке висят портреты всей вашей команды. На всю стену! Я их в городе снял. А с одним из ваших я был знаком. С Тони Грэйсом! Он устроил мне побег в Остине. Тони из Техаса, а я там сидел в исправительной колонии для несовершеннолетних. Это было год назад. Так что вы у меня в почете!

Дэйтлон рассмеялся, Кейси и Феннер тоже расслабились. Обстановка становилась непринужденной.

– Ну, дружок, наши портреты висят везде. В каждой витрине. Этим ты меня не удивил. Что ж, раз ты знаком с Тони, можешь поздороваться.

Дэйтлон кивнул на машину.

– Не стоит меня ловить. С вами едут Брэд Кейси и Олин Феннер. Тони здесь нет.

– Поэтому ты и выбрал его в свои друзья?

– А вы возьмите меня с собой, и сами убедитесь. Мне уже порядком надоела эта дыра. Хотел заработать на мотоцикл, но тут одни убытки.

– Ладно, автограф на портрете я тебе оставлю, но кто тебе поверит, что это мой автограф?

– А я не собираюсь никому ничего доказывать. Местные копы, когда заезжают ко мне на заправку, то хлопают меня по плечу. Молодец! Бдительный парень! А хозяин – тот полный дурак! Каждый раз срывает портреты, но я тут же вешаю новые. Теперь на такой клей посадил, что сорвать можно только со стенкой вместе.

– А зачем тебе все это?

– А что, по-вашему, я должен вешать портрет президента? Таких, как он, были десятки и еще сотни впереди. А таких, как вы, не было и не будет! Взяли бы меня с собой!

– Ладно, парень, идем, я оставлю тебе свой автограф и мы простимся.

Каморка с фанерными стенами имела размеры собачьей конуры, но в ней имелся холодильник, радио и топчан, где места хватило бы на двоих. Парень не врал. Над столом, где стоял кофейник и чашка с кофе, висели портреты бригады Дэйтлона. Другие стены были увешаны вырезками из журналов со всеми марками автомобилей.

– Увлекаешься машинами? – спросил почетный гость.

– Не то слово. Могу собрать и разобрать коробку передач с закрытыми глазами. Я знаю машины как свои пять пальцев. И в колонию попал за угон тачки. Легавые тогда меня преследовали четыре часа. Я задним ходом въезжаю в гараж на «кадиллаке», не доезжая до стены четверти дюйма. Это может подтвердить мистер Филлипс. Он, как налижется у кого-нибудь в гостях, так звонит мне, чтобы я его отвез домой. Это наш местный богач, у него фабрика своя.

Дэйтлон обратил внимание на висевший на стене телефон.

– А как же ты колонку бросаешь?

– Запираю на ключ контору и все. Я ведь только по ночам работаю. В девять приходит хозяин, открывает контору, подключает бензин и сидит до шести вечера. Ночью здесь делать нечего, я в основном сплю.

Дэйтлон подошел к столу, взял карандаш с канцелярской книги и поставил автограф на своем портрете.

– Мистер Дэйтлон, я очень хорошо знаю местность. Штат Индиана и Иллинойс для меня как родной дом. Все дороги и проулки мне известны лучше, чем тем, кто составляет карты. Я классный водитель, умею готовить еду…

– И много якать, – добавил Дэйтлон, – А чего ты не умеешь делать?

– Хороший ответ. Укажешь нам дорогу до Хендерсона. Знаешь?

– Конечно. Штат Кентукки, южный берег Огайо.

– Ладно, пошли.

– Секунду.

Парнишке понадобилось чуть больше обещанной секунды, чтобы наделать с десяток сэндвичей, опустошив холодильник.

– В дороге всегда необходима еда и вода.

Они вышли из каморки. Кейси и Феннер проветривались возле машины.

– Эй, господа, зайдите в эти апартаменты и оставьте свои автографы. Хозяин стоит того!

Они переглянулись, но не стали возражать. Когда Феннер и Кейси зашли в будку, Дэйтлон сказал:

– Садись за руль. Проверим твои таланты.

Кейси был удивлен, что место водителя занято. Феннер покачал головой, будто промахнулся мимо шара в партии биллиарда.

– Не суетитесь, господа, – сказал Дэйтлон. – Садитесь назад и отдыхайте. Этот юноша доставит нас до места, он неплохо знает дороги центральных штатов.

– Но он еще совсем ребенок, Крис! – удивился Кейси.

– Однако у него же есть водительское удостоверение. Тебе не хочется подремать?

– Рискованный трюк! – поддержал Феннер напарника.

– Вы разучились защищаться? Для кого рискованный трюк? Для нас каждый шаг – это риск, а мальчишку недолго вышвырнуть на дорогу, он не заблудится. Берите сэндвичи и набивайте желудки. Нас угощают. Поехали, чико! Не обижайся на них, голодные мужики всегда скалят зубы, как волки!

Не успели они захлопнуть дверцы, как «бентли» встал на дыбы, как пришпоренная лошадь, и помчался на юг.

Машина шла на высокой скорости по извилистой горной дороге. Мальчишка вел машину легко, не напрягаясь, и не визжал тормозами на виражах. Такую езду оценили все, но никто не проронил ни слова.

Когда машина выскочила на прямую и шоссе вытянулось в струнку, парень не стал увеличивать скорость. Темп был взят один изначально, и водитель решил его придерживаться на любой дороге. Дэйтлон поставил еще один плюс в пользу шофера. Но и без минусов не могло обойтись.

Впереди в миле пути появились синие мигалки патрульной машины. Сворачивать было некуда. Машина быстро приближалась к кордону. Двое полицейских, вооруженных автоматами, стояли посреди шоссе.

– Приготовьтесь, – скомандовал Дэйтлон.

– Не стоит беспокоиться, – вмешался новичок. – С этими ребятами я сумею договориться. Притворитесь спящими.

Один из полицейских махнул жезлом в сторону обочины. Мальчишка сбросил скорость и мягко подкатил к краю дороги, проехав на двадцать ярдов дальше патрульной машины.

Водитель шмыгнул носом, открыл дверь и пошел навстречу ленивым копам, которые и не думали двигаться с места.

Все оставшиеся в машине надвинули шляпы на носы и прикрыли пистолеты пиджаками. Через раскрытые окна они могли слышать разговор и в случае опасности вступить в схватку.

– Ха! Так это ты, сынок?! Опять на новой тачке? Никак получил премию за поимку Дэйтлона и купил себе «бентли» последнего издания?!

– Кого таранишь сегодня? – спросил другой голос.

– Стандартная халтурка. Правда, сегодня мистер Филлипс устраивал вечер у себя и он остался дома под столом, а мне позвонил его камердинер Мак и попросил отвезти его партнеров в Луисвилл. Это крупные рыбины, и им нужно быть с утра на месте. Мне-то плевать. Лишний четвертак никогда не помешает.

Копы, лениво передвигая ноги, направились к «бентли». Один из них сунул голову в открытое окно, но тут же отпрянул назад.

– Фу, ну и вонища!

– Они же пьют ведрами! – усмехнулся водитель.

– И охота тебе возить это дерьмо?!

– Без них на мотоцикл не соберешь. Только моему вислоухому боссу не говорите, что я отлучался с базы.

– Ладно, катись. К его приходу успеешь вернуться.

– Не забудь и с этих содрать по десятке за доставку.

– Пустой номер. Жаль, у меня не самосвал, а то кузов поднял – и порядок, все в одной куче.

Полицейские загоготали.

Мальчишка запрыгнул на место, мотор взревел, и «бентли» пустил столб пыли в глаза патрулю, так же, как это сделал водитель минутой раньше.

Когда машина отъехала на значительное расстояние, Дэйтлон поднял голову.

– Черт! Пришлось полбутылки джина вылить на обшивку.

Кейси оглянулся назад. Сигнальные огни исчезли в темноте.

– Ничего не скажешь, головастый парень.

Дэйтлон усмехнулся.

– Похвала Брэда – это пик человеческих возможностей. Гордись, чико!

– Такой человек, как я, вам всегда пригодится. У меня есть глаза, уши и немного мозгов.

– А ты что скажешь, Олин? – спросил Крис. – Или ты спишь? Вот нервы у человека!

– Зря смеетесь. У меня тут целая трагедия. Мушка пистолета зацепилась за шов в кармане. С ходу не выдернешь. А что могут ваши пушки против тех трещоток, что висели на шее копов?!

– Нас спасли, Олин. Все позади, забудь об этом!

– Согласен. Парень выдержал экзамен!

– Так вы меня принимаете? – подскочил на месте юноша.

– Не горячись, чико, следи за дорогой. Посмотрим, что скажет Тони.

– Хорошо. Только меня зовут не Чико, а…

– Стой! – оборвал его Дэйтлон. – Не торопись, малыш. Ты оставил свое имя на бензоколонке. Придет время, и ты сможешь к нему вернуться, но с той минуты, как ты сел в нашу машину, ты превратился в Чико. Ты находишься рядом с людьми, которые живут в долг, и в любую секунду рок может потребовать от нас самой дорогой расплаты – наши жизни! Мы уже не люди, мы – наглядное пособие. Нас никто не забудет, и нас не простят. И ты не должен совать свое имя в эту колонку. Чем больше людей будет знать о тебе, тем меньше шансов у тебя выжить. Стоит однажды назвать твое имя рядом с нашими, как тут же найдутся люди, которые укажут на тебя пальцем и найдут твои фотографии.

У нас мало надежды на получение рождественских подарков, и мы привыкли к этой мысли, но ты должен остаться в живых. Вот когда ты вернешься к людям, ты вновь обретешь свое имя, а Чико – это миф! Этот миф исчезнет или останется, но он ничего общего не будет иметь с тобой. Уж если нам не суждено будет вернуться к нормальной жизни, то за нас это сделаешь ты.

А те, кто потом будет коверкать наши деяния, делать из нас монстров, расписывать небылицы, ставить холодящие душу фильмы и торговать всем этим, пусть торгуют. Людям нужны легенды, идолы, кумиры и враги общества; скоморохи! Сейчас все можно выставить на продажу. Так пусть они торгуют идолом или зверем по имени Чико!

Дэйтлон замолк. В салоне воцарилась тишина. Чико неподвижно смотрел сквозь ветровое стекло на мчавшуюся навстречу автостраду.

6. Стечение обстоятельств.

По его подсчетам, они должны были прибыть сюда с минуты на минуту. Не отрывая взгляда от дверей отеля «Конгресс», Юл Холэман откинулся на спинку кресла и закурил. В холле отеля было много народа, и он не привлекал внимания. Какая-то команда спортсменов покидала гостиницу и толпилась в вестибюле, ожидая автобусов. В отеле жили члены совещания каких-то профсоюзов. Холэман успел выяснить обстановку в округе и решил, что лучшего места, чем этот отель, его подопечные не найдут. Холэман всю дорогу шел впереди на пять-шесть миль и у каждой крупной развилки сбавлял скорость, поджидая их. Когда машина Дэйтлона проходила мимо, он обгонял ее миль через пять и уходил вперед до следующего узла. В последний раз он обошел их на мосту через Огайо. Теперь он точно знал, что его не разыграли, и они действительно едут в Хендерсон. Феннер сам подсказал, где устроить ему ловушку.

Холэман поглядывал на подъездную дорогу к отелю, которая хорошо просматривалась сквозь огромные окна вестибюля.

Холэман не мог понять цели приезда в Хэндерсон Дэйтлона и его подручных. Невзрачный тихий городок у реки. Одно из самых тихих мест. Кроме рыбаков, которые селились в хижинах у самого берега, и заезжих периферийных бизнесменов, здесь никого не встретишь. Ни банков, ни крупных предприятий со своей кассой здесь не было. Неужели Феннер не солгал ему и они решили отдохнуть?! Не рановато ли?

Холэман не беспокоился, что они могут предпочесть отелю рыбачьи хижины, которые на милю растянулись вдоль берега реки, он полагал, что в такое позднее время они не станут блуждать в потемках, а припаркуются в центре городка. Он был уверен в этом и ждал. Холэман умел ждать, умел и действовать.

За четырнадцать лет полицейской карьеры он хорошо научился играть в такие игры и причислял себя к охотникам-профессионалам. Он любил этим заниматься и был азартным игроком.

Но теперь у него не было полицейского значка, а сам он работал на преступников. Это был первый минус. Вторым минусом Холэман считал соотношение сил, которое обычно было в его пользу, а в данный момент он имел соотношение один к трем против себя. Однако капитан держал главный козырь в своем рукаве. Он наблюдал, изучал, ощупывал свои жертвы, а его овечки не имели представления о том, что охотник у них под носом. Такой козырь стоит многих комбинаций.

И это обстоятельство окрыляло Холэмана и придавало ему силы и уверенность.

Если бы у него имелся помощник, то он уже сейчас рискнул бы позвонить в Нью-Йорк и заявить, что операция выполнена.

Но Холэман не любил торопить события. В этой игре риск себя оправдывал.

Шикарный «бентли» подкатил к подъезду отеля, и он увидел, как из машины вышел мальчишка с бензоколонки. Что он-то тут делает? Нанялся везти? Холэман не любил экспромтов и неожиданностей, он всегда действовал согласно точным расчетам. Один на четыре его не устраивало. Он впился глазами в окно. Вышел швейцар, носильщики забрали вещи из багажника; все четверо направились к дверям.

Холэман поднял газету и загородил лицо.

Подкатив к отелю, Чико остановил машину возле входа.

– Это окончательный выбор? – спросил Кейси, оглядывая через окно семиэтажное здание.

– Этой коробкой я пользовался не один раз, – заявил Феннер. – Здесь надежный персонал, и здесь не хозяйничают копы.

Крис осмотрелся. Вдали в голубой дымке зеленели горы, у подножья холма, где расположился отель, извивалась прозрачная река. Разноцветной мозаикой сверкали на заходящем солнце крыши хижин, разбросанные вдоль всего берега.

– А тебя не соблазняет жизнь в такой хижине? – спросил Кейси, поймав взгляд Дэйтлона.

– Соблазняет. Но на реке пороги, и моторная лодка не пройдет, а это значит, что река становится для нас преградой в случае отхода. Отступать можно только вверх, а это неудобно, и вряд ли нам это позволят сделать. Любую хижину легко обложить и расстрелять сверху. Только перья полетят! Что касается отеля, то он имеет несколько выходов, два примыкающих здания, а главное, в нем живут люди, и это не позволит копам открыть беспорядочную пальбу, как в лесу или у реки. Но когда речь пойдет о прицельной стрельбе, то мы выиграем.

– Спасибо за краткий курс стратегии.

Феннер щелкнул языком.

– Какие же вы зануды. Мы идем? Вон, уже швейцар топает к машине.

– Да, они здесь очень расторопны, – обронил Кейси.

Чико выскочил из машины и открыл багажник. Портье подозвал двух носильщиков, и чемоданы поволокли к дверям.

Трое джентльменов и юноша с достоинством королей направились ко входу.

В холле молодые люди осмотрелись. Трое уселись за столиком в кресла, а один направился к стойке администратора.

В этом захолустье тоже ходили слухи о том, что в Чикаго объявилась банда грабителей, но портретов их никто не видел, да и темы такого рода здесь не были популярны. Когда богатый человек привозит любовницу на пару дней, он предпочитает другие темы.

Феннера здесь знали как делового человека, который не скупился на чаевые, но любил комфорт.

Заметив его, портье широко улыбнулся, вошедших с ним людей он принял за телохранителей. Он не знал, как зовут этого улыбчивого, вежливого и щедрого джентльмена, обычно его регистрировали под банальным именем Джон Смит. Администрации плевать на имена, если к этому парню приезжали на встречу толстосумы из Южной Америки и щедро оплачивали все услуги.

Феннер подошел к портье и подмигнул ему.

– Привет, Пибоди!

– Рад видеть вас, мистер Смит. Давно вас не видели. Ожидаете гостей?

– Как всегда, Пибоди. Мне нужен простор. Как обстоят деда с номерами?

– Вам повезло. Освободилось шесть номеров на третьем этаже. Весь левый ряд.

– Левый ряд, это вид во двор, Пибоди, а я хотел любоваться горизонтами Кентукки.

– Тогда только седьмой этаж, сэр. Но вы не любите высоту…

– Ты прав. Хорошо. Оформи на меня все шесть номеров, пусть ребята отнесут чемоданы в 35-й номер, я сам его займу, ключи отдашь после ужина, мы прямиком в трактир! – Феннер указал пальцем на стеклянные двери ресторана. – И оформи бумажки сам, дружок, тебя не надо учить таким вещам.

Феннер положил на стойку стодолларовую бумажку.

У портье глаза полезли из орбит, таких денег ему никто еще не предлагал.

– И еще, Пибоди, я не хочу, чтобы меня и моих людей здесь беспокоили. Гостей привезут и ко мне проводят, тебе не придется суетиться, а для всех остальных – эти номера занимают банкиры, приехавшие порыбачить. Я очень устал, и мне не хотелось бы, чтобы меня беспокоили.

– Я вас понял, сэр. Все ваши инструкции я передам сменщику, и вас никто не посмеет тревожить. Вы же знаете, как мы к вам относимся. Итак, вся левая сторона ваша, все нечетные номера, сэр. Приятного аппетита.

Феннер кивнул своим друзьям на дверь ресторана, а мальчишки в униформе потащили чемоданы к лифту.

Перед входом в ресторан Кейси замедлил ход и резко оглянулся. Ему показалось, что кто-то наблюдает за ними. Портье заполнял карточки, к дверям направлялась пожилая пара, в креслах сидели несколько человек, загородившись газетами. Кейси не любил людей, которые загораживают лицо, но не решился вернуться в холл и взглянуть каждому сидящему с газетой в глаза.

Он успокоил себя тем, что здесь их никто знать не мог. Кейси вошел в зал и заметил, что его друзья уже облюбовали себе стол у окна.

Швейцар распахнул входную дверь и снял шляпу. На пороге появилась женщина. Не глядя по сторонам, она грациозной походкой направилась к стойке администратора. За ней с трудом поспевал мальчишка с двумя огромными тяжелыми чемоданами из свиной кожи. Мужчины отбросили газеты в стороны. Здесь было на что посмотреть: высокий рост, ноги, бедра, грудь, походка, надменный взгляд и огромная копна рыжих волос. Такие дамочки стоят бешеных денег, но это не смущает тех, у кого эти деньги есть. Такие цветочки быстро увядают, и все хотят успеть воспользоваться моментом их расцвета. Сами дамы тоже понимают это и не теряют времени даром.

Холэман не был исключением, он также отбросил газету и не отрывал глаз от красотки, но, в отличие от других мужчин он оценивал ее с других позиций.

Он видел в ней свою удачу. Фортуна повернулась к нему лицом. Решение пришло в долю секунды, теперь необходимо рассчитать каждый шаг, чтобы не оступиться.

Гостья подошла к дежурному, заполнила бланк и получила ключи от номера.

В ней было столько женственности и шарма, что даже портье проводил ее взглядом до лифта.

Юл Холэман сложил газету, и сунув ее в карман, поднялся и подошел к администратору.

Пибоди усмехнулся. Первый! На таких дамочках даже он ухитрялся зарабатывать.

– Простите, но мне кажется, я знаком с этой дамой. Вы не подскажете мне ее имя?

– Какая скудная фантазия, – подумал Пибоди.

– Нет, сэр, не подскажу. У нас не принято разглашать имена постояльцев. Но если вы из полиции и предъявите мне жетон…

Холэман скрипнул зубами. Везде его принимали за полицейского. Штамп так и не смылся со лба за два года.

– Я не полицейский. Мне показалось…

– Сожалею, но…

Холэман достал бумажку в пять долларов и положил ее в регистрационный журнал. Пибоди улыбнулся.

– Ну, если вы думаете, что вы знакомы, то могу сделать некоторое исключение и сказать вам, что дамочку зовут Марта Адамс. Она приехала из Калифорнии.

– Да, это она.

– Я рад за вас.

– В каком она номере?

– Извините, но я не могу быть уверенным, что мисс Адамс захочет увидеть вас с тем же нетерпением, что и вы ее. Подождите ее в холле, возможно, она спустится к ужину.

Холэман никак не мог привыкнуть к положению простого смертного. Любой отказ в любой, даже мелкой, услуге выводил его из равновесия. Он достал из кармана еще одну пятерку и швырнул ассигнацию на стойку.

– Номер?!

– Сорок шестой, мистер коп!

Пибоди цапнул бумажку и убрал в рукав. Во взгляде бывшего капитана было столько ненависти, что портье решил оставить его наедине с самим собой. Он взял регистрационную книгу и исчез за щитом с ключами.

Холэман собрался идти к лифту, но увидел входящего в отель еще одного парня из команды Дэйтлона. Как здесь очутился Грэйс, Холэман не мог понять. Он проследил, как тот прошел через холл и прямиком направился в ресторан. Холэман не спеша подошел к дверям ресторана и заглянул сквозь стекло. Он увидел, как Грэйс садится за стол. Теперь перевес составлял пять к одному, но он и не думал отказываться от своей идеи. У него теперь появилась надежда изменить соотношение сил в свою пользу, до пяти к двум, и он надеялся, что фортуна не отвернет голову в сторону.

Холэман быстро зашагал к лифту.

За столом Дэйтлона сидели четверо. Грэйс насторожился, но его напряжение спало, когда он подошел ближе. Компания его друзей веселилась.

– А вот и Тони! – воскликнул Дэйтлон. – В наших рядах пополнение. Этого паренька зовут Чико. Хотя он хвастун, но с машиной и впрямь справляться умеет. Второе его достоинство в том, что он хорошо знает местность, где нам предстоит работать. К тому же он уверяет нас, что он знаком лично с тобой.

Грэйс выдвинул стул и сел рядом с Феннером напротив мальчишки.

Черный курчавый чуб, смышленые карие глаза с загнутыми кверху ресницами, пушок на подбородке.

– Нет, я его не знаю.

– А я вас помню.

– Можешь называть его Тони, сынок, – хлопнул парня по плечу Кейси.

– Я не против, – ответил Грэйс. – Так где ты меня видел?

– В Джорджтауне, недалеко от Остина, в штате Техас. Я узнал вас по портрету. У меня в мастерской висят портреты самой лучшей в мире команды. Так вот, вы тогда пробрались в подвал полицейского управления и похитили из камеры черномазого, а я сидел в соседней камере, и вы прихватили меня с собой. Классный был побег! Я вас запомнил на всю жизнь, а когда ваши портреты появились в газетах, я сразу вас узнал. Это было год назад.

– Ты тот самый щенок, который сказал мне, что сбежал из колонии для несовершеннолетних?

– Он самый.

– Сколько же тебе лет, Чико?

– Восемнадцать.

– Врешь?

– Будет через три месяца.

– Точнее, через год. Зачем тебе этот парень, Крис?

– Он мне нравится. Пусть будет.

Грэйс сжал зубы.

– Хочешь вместо колонии на электрический стул, щенок?

– Не кипятись, Тони. Никто на дело его не берет. Он будет вести вторую машину, и мы будем оставлять его в лесу. Нам нужен человек, который знает Иллинойс.

– Ладно. Но до этого мероприятия еще дожить надо.

– Мы уже все спланировали, – сказал Феннер. – В мельчайших подробностях.

К столу подошел официант и составил с подноса горячие блюда и омаров.

– Эй, приятель, нам нужно настоящей выпивки, тащи сюда все, что покрепче.

После инструкции, данной официанту, Феннер тут же переключился на Грэйса.

– Так вот, Тони! Пить сегодня могут не все. Ты можешь набить себе брюхо омарами и спагетти, но не виски. Тебе предстоит дальняя дорога.

– Что вы еще придумали?

– Ладно, слушай меня, – серьезным тоном произнес Кейси. – Сначала ты мне объясни, как обстоят дела на основной магистрали, по которой ты ехал?

– Постов много, кордонов не было. На меня никто не обращал внимания, но передо мной ехал «олдс», и в нем сидели четверо мужчин. Его на развилке остановили. Шесть копов и все с мотоциклами. Ищут машину с мужчинами.

– Да. Мы предвидели это, – с гордостью заявил Феннер. Глаза его начинали мутнеть. – Две тачки по параллельным дорогам – это трюк!

– Успокойся, Олин, он не тобой придуман, – утихомирил его Кейси. – Теперь мы переходим к следующему этапу. Индиану мы выскребли, через неделю переключимся на Иллинойс, вскоре после переговоров. Переговоры назначены здесь, в этом отеле. Самое тихое и неприметное местечко. Так вот, я сажусь в «паккард» и выезжаю сегодня же в Иллинойс за делегацией банкиров. Через день я их привезу сюда, и Крис с ними все обговорит. А ты тем временем махнешь домой и разгрузишься. Мы не можем возить с собой по ночным дорогам столько кожаных мешков. Мало ли что…

– Конечно, – кивнул Феннер. – Вдруг среди ночи появятся хулиганы: пах, пах – и уволокут всю нашу добычу. А жалко!

– Хорошо, согласен. А как же Крис?

– Не беспокойся за меня, Тони. Я останусь здесь с Олином. Более безопасного места я еще не видел в своей жизни. Рай! Этой дыры цивилизация не коснулась. Я больше беспокоюсь за вас и за коттедж.

– Там Слим, Тэй и Джо. Что может случиться?

– Тэй идет на большой риск. Она связалась с этим типом, который опаснее гремучей змеи, и я бы хотел, чтобы ты оставался в коттедже до последней минуты. Мы тебя вызовем, как только все вопросы будут решены. Брэда ищут банкиры. Они в восторге от операции в Индиане. Ассоциация Иллинойса готова для подписания контракта. Двоих самых влиятельных представителей Брэд привезет сюда, и мы оговорим с ними детали. Думаю, что через неделю мы откроем сезон в Иллинойсе.

– С одной поправкой, – Феннер поднял указательный палец вверх и сделал серьезное лицо. – Маршруты мы будем выстраивать сами. Нет ничего глупее, чем мотаться по трамвайным рельсам. Каждый коп может перекрыть дорогу. И надо было такое придумать! Юг, восток, север, запад, юг, восток, тьфу! Черт бы их подрал! Банкиры люди безголовые, они только и умеют, что считать и обсчитывать. Ни тактики, ни стратегии!

– Не шуми, генерал Феннер, тебя слышит весь ресторан! – пытался успокоить Феннера Грэйс. – Ну ладно. Теоретически мне все ясно. Я тоже выжидать не буду и после ужина двину в дорогу. А Крис пойдет укладывать в постельку Олина.

– А что со мной? – тихо спросил самый юный член банды.

– А ты сядешь за руль «бентли», сынок, и поедешь со мной.

Дэйтлон хотел возразить, но Грэйс поднял руку.

– Я везу ответственный груз, и мне нужно, чтобы руки у меня были свободными. Ничего, если парень устанет, я его подменю.

– Триста миль – путь немалый. До коттеджа вы доберетесь к утру, когда Тэй с ребятами будут пить кофе.

Официант принес поднос, заставленный бутылками. Впервые эта компания расслабилась. Они провернули крупное дело и были довольны собой. Неделя напряжения, полусна, концентрации внимания, если к этому прибавить, что они не знали местности, то команда Дэйтлона заслужила аплодисменты и могла себе позволить некоторые вольности и послабления, во всяком случае, так считали все без исключения, кто сидел за столом.

В девять вечера Грэйс и Чико уехали на «бентли», а Кейси на «паккарде», но ни Феннер, ни Дэйтлон не собирались отходить ко сну. Им нравился запах свободы, их радовали лица людей, они не думали об оружии, опасности, бегстве. Они могли позволить себе роскошь – прожить пару дней, как нормальные люди.

7. Проверенный метод

Из-за двери сорок шестого номера не доносилось ни звука. Юл Холэман осмотрелся по сторонам. Коридор четвертого этажа был пуст. Он постучал в дверь, ответа не последовало. Холэман постучал еще раз, более настойчиво, но результат оказался тем же. Капитан нагнулся и взглянул в скважину. Ключ торчал с обратной стороны. Нажав на ручку, он убедился, что дверь заперта. В этом он не сомневался, такие пташки не любят, чтобы их беспокоили в неурочный час. Капитан не любил попусту терять время. Достав газету из кармана, он расстелил ее на полу и просунул под дверь. Затем, достав складной нож, просунул лезвие в скважину, выровнял бородку и тихонько толкнул ключ вперед. Когда он вынул газету из-под двери, ключ лежал в центре. Как и предполагал коп, гостиничный брелок отсутствовал, иначе маневр бы не удался. Но он знал, что эта дама не станет таскать ключ в сумочке. Из любого положения есть выход, считал Холэман, и в любое помещение есть вход!

С тех самых пор, как он потерял свою ширму – полицейский значок, он не потерял нажитого опыта, пристрелянного глаза и надежных методов, которые всегда себя оправдывали.

За время его операции в коридоре никто не появился. Здесь не Нью-Йорк и толчеи быть не должно.

Капитан открыл дверь и осторожно заглянул внутрь.

В гостиной пусто. Он слышал шум воды – гарантия того, что он не ошибся дверью. Все люди, а тем более женщины, любят принимать душ с дороги. Пташки, типа этой, делают долгие перелеты.

Холэман проскользнул в номер и запер за собой дверь. Ключ он не стал оставлять в скважине, а убрал в свой карман. Он прошел в спальню и услышал слабое мурлыканье из-за приоткрытой двери ванной комнаты. Чемоданы лежали на кровати, замки были открыты. Можно обойтись без помощи ножа. Сумочка из замши валялась на трюмо, рядом с телефоном.

Холэман решил начать с чемоданов. Ничего интересного. Горы женского белья, дорогие духи, три шикарных парика под блондинку, брюнетку и шатенку с разной длиной натуральных волос, грим и вещи, не характерные для такой дамы. Рядом с шикарным вечерним платьем лежал старый мятый плащ, уродливая шляпка и свинчивающаяся клюка для старух. Все это бывший капитан видел и не раз. Его внимание привлек пакет, перевязанный шелковой лентой. Под оберткой находилась деревянная коробка, а в ней несколько пакетиков с разными порошками, в том числе и с черным перцем. Тут же в свертке был седой парик, резиновые перчатки, темные очки. Холэман усмехнулся. Люди не меняются с годами. У каждого свой заработок, свои навыки, опыт. Люди любят заниматься тем, что им больше всего доставляет удовольствие и что у них лучше всего получается.

Оставив чемодан, капитан перешел к сумочке, содержание которой оказалось значительно интересней. На каждый предмет, хранимый здесь, имелась уголовная статья. Шестизарядный «Смит и Вессон» с коротким стволом, никелированный с перламутровой ручкой и полной обоймой патронов. Коробка со шприцем и пять ампул с морфием. Крепкое зелье. Марихуана и кокаин – это уже пройденный этап. Флакон с сильнодействующим снотворным. Тут был и бумажник. Холэман проверил содержимое. Три экземпляра водительских прав на разные имена, тысяча долларов в сотенных купюрах, квитанция от камеры хранения в Нью-Йоркском аэропорту и счета из ресторанов и отелей.

После беглого осмотра капитан вынул патроны из обоймы и сложил все на место. Шум воды прекратился.

Холэман подошел к ванной и встал за дверь. Через секунду в спальню вошла хозяйка номера. Ее халатик был совсем прозрачным, и капитан залюбовался безупречными формами. Но Холэман никогда не западал на таких женщин. Они были недосягаемы, они лежали на другой высоте, и за это он ненавидел их, за это он толкал их в грязь и обирал до нитки.

– Добрый вечер, мисс Гарт!

Женщина вздрогнула и оглянулась. Она не вскрикнула, не упала в обморок и не стала закутываться в простыню. Ее лицо вспыхнуло. Ненависть мелькнула в ее взгляде, и красивые зеленые глаза стали метать молнии.

– У вас есть ордер на обыск или арест?

– Не искрите, мисс Гарт. Я не собираюсь арестовывать вас. У меня есть к вам предложение.

– Пошел вон!

– Я ведь тоже могу разозлиться, и в итоге проиграете вы. Вам однажды удалось ускользнуть от меня, переодевшись старухой. На этот раз фокус не пройдет.

– Что тебе надо, коп?

У нее бил низкий красивый голос, но сейчас он срывался на крик и звучал неблагозвучно. Холэман знал, что с этой женщиной трудно договориться, почти невозможно, тут следовало проявить терпение и дать ей успокоиться. Она была его единственной надеждой.

– Что тебе от меня надо?

– Не много, дорогая Линда, или как теперь тебе больше нравится, Марта Адамс. Я ведь помню тебя под сотнями имен!

Холэман прошел к окну и сел в кресло. Женщина оставалась стоять, сверкая медными волосами и огненным взглядом. При желании она могла бы с ним справиться. Сила ее чар была беспредельна, и стоило ей захотеть, этот рябой громила валялся бы у ее ног, но Линда готова была отправиться за решетку, но подпустить к себе эту мерзость она не могла. Даже у такой беспринципной женщины, как Линда Гарт, имелись свои пределы возможностей.

Она знала, что такое тюрьма, и ее охватывала мысль при мысли о камере; это удерживало ее от опрометчивого поступка.

– Садись, Линда. Я ведь не уйду, пока мы не решим некоторые вопросы. Ты знаешь, что я не приду ради пустяков.

Женщина попыталась взять себя в руки и села на край кровати возле трюмо.

Холэман достал сигарету и закурил.

– Сейчас у меня есть более важное дело, чем ты. Но я хочу, чтобы ты мне помогла. Мне нужна юбка и длинные ноги, то, чем ты владеешь. Если мы договоримся, то расстанемся навсегда, если нет, то я вызову сюда местного шерифа и расскажу ему историю пятилетней давности, когда у молодой дамочки умер пожилой муж, жизнь которого была застрахована на сто тысяч. Помнится, я тогда помог тебе, а ты продолжаешь смотреть на меня зверем.

– Ты идиот, коп! Я купила у тебя все улики за большие деньги. Что ты собираешься предъявить шерифу, которому плевать на меня и на тебя? Не ту песню запел! Мне давно уже пора настрочить на тебя жалобу прокурору. Ты живешь за счет шантажа, а загораживаешься мундиром. Или, может, тебя уже вышибли из полиции? Что бы тебе делать в этих местах, коп?

– Линда. Я не закончил историю с твоим мужем. Она не имеет срока давности. Ты получила страховку и наследство, но все дело в том, что завещание твоего мужа так и не было найдено. Его не нашли, потому что оно осталось у меня. Ведь ты и убила его из-за того, что он переписал его за две недели до смерти и оставил состояние дочери. А чего же ты хотела от него? Какой мужчина потерпит, что его жена спит с его секретарем? Он же не виноват, что его возраст не позволяет ему удовлетворять такую кобылку.

– Ты лжешь, коп! У тебя нет завещания!

– А откуда, по-твоему, я знаю его содержание?

Холэман развалился в кресле, выпустил струйку дыма и стряхнул пепел на ковер.

– Пока мои помощники занимались трупом, а ты рыдала, изображая неутешное горе, я нашел пару конвертов на полках. Один конверт предназначался его дочери, где он уведомлял ее об изменении завещания, а второй и был оригиналом завещания. Ты нашла в сейфе копии, которые и сожгла. К сожалению, я не смог закончить это дело, а то тебе пришлось бы поделиться со мной наследством. Я никогда не уничтожаю улики, я очень аккуратный человек. – Холэман оторвал взгляд от сигареты и посмотрел на Линду. – Этим документам можно дать ход!

Лицо ее побледнело. Все, что он говорил, могло быть правдой.

– Как я понимаю, ты хочешь продать мне это письмо и оригинал завещания. А ты знаешь о том, что я продала дом, имение и все деньги спустила на бегах. У меня нет ни цента за душой. Что ты с меня возьмешь?

– Ничего я с тебя брать не собираюсь. Пока что.

– Ладно. Где документы?

– В сейфе. Неужто ты думаешь, что я принес их с собой.

Линда выхватила из сумочки пистолет.

– Ублюдок! Ты сейчас сдохнешь, и ни одна собака тебя не найдет за неделю, а я уже ускользну из штата. Меня здесь никто не знает.

– Ну, стреляй! После моей смерти вся моя документация перейдет из банка в руки комиссара полиции Нью-Йорка. Сотни голов полетят с плеч. Я живу спокойно, потому что преступники меня оберегают. С моей смертью закончится жизнь многих искателей приключений. Наследство, оставленное комиссару, будет им получено, ибо я не такой кретин, как ваш муж, и не держу завещание в столе. Оно у директора банка, который вскроет сейф после моей смерти. Ты к своим грехам хочешь прибавить еще один – убийство полицейского?

– Ты не полицейский, ты дерьмо. Пока твои бумаги будут проходить все инстанции, я исчезну.

Холэман поморщился.

– Нет. Плачет по тебе решетка.

Он повернулся и направился к двери.

– Стой, ничтожество!

Она нажала на спусковой крючок, но выстрела не последовало. Линда проделала то же самое несколько раз.

Капитан оглянулся и в нем вспыхнула злость. Никто не смел наставлять на него оружие, даже незаряженное, а эта стерва решилась на убийство. Он подошел к ней, вырвал пистолет и ударил ее по лицу. Женщина упала на ковер.

Холэман схватил ее сумочку и вытряхнул все содержимое на кровать.

– Ты, рыжая сука, утверждаешь, что будешь далеко? Нет. Ты будешь сидеть за решеткой у местного шерифа за хранение и использование огнестрельного оружия и за подделку документов, – он выдернул из бумажника три водительских удостоверения. – Тебе предъявят обвинение в хранении и распространении наркотиков. Только за одно это тебе полагается лет десять. Мне хватит этого срока, чтобы съездить к своему банкиру и привезти главную улику.

Холэман вытащил из ее чемодана деревянную клюку и бросил ее на ковер.

– А еще я помещу твои фото во всех газетах страны. Это нетрудно устроить, если речь идет о пташке такого полета. Уж тут начнется паломничество жертв. И они расскажут в подробностях, как ты завлекаешь к себе в номер толстосума, накачиваешь его снотворным, и пока ты демонстрируешь ему чулочки, он валится со стула. Потом ты обираешь беднягу до гроша, переодеваешь паричок и уходишь черным ходом, где тебя поджидает машина. Миль сто – и новый отель, новый ресторан, новый клиент. Большие деньги крутишь в обороте, крошка! Жаль будет забыть о роскоши и вернуться за решетку.

Холэман снял телефонную трубку.

– Дайте мне полицейский участок.

Линда вскочила с пола и нажала на рычаг.

– Что ты хочешь от меня, коп? У меня нет денег. Бери все, что в кошельке!

Холэман видел испуг в ее глазах. Он был доволен. Он сломал ее, и она сделает все, что нужно.

– Такой ты мне больше нравишься, рыжая! Ну а теперь перейдем к делу. Все очень просто.

Холэман достал и разложил пакетики со снотворным. Выбрав один, он сунул его в свой карман, остальные не тронул.

– Сейчас внизу в ресторане сидят пятеро мужчин. Меня интересует один из них, его зовут Олин Феннер. Брюнет с волнистыми волосами и усиками в ниточку. Обычный повеса и бабник, ты с ним справишься без проблем. Тебе и делать ничего не надо. Даю тебе два часа на его обработку. Через два часа я приду за ним сюда в твой номер. Если все пройдет гладко, выставишь туфли за дверь. Это будет для меня сигналом. Парня необходимо отрубить часа на два, на три. Я буду следить за тобой.

– И это все? – удивилась Линда.

– Все! И стоило ли из-за такого пустяка стрелять в человека? А если бы я забыл вынуть патроны? Все из-за твоей нетерпеливости.

– Я решила, что ты пришел за деньгами.

Она подошла к зеркалу и стала приводить себя в порядок.

Холэман взял в руки ее бумажник и вытащил из него квитанцию камеры хранения аэропорта Нью-Йорка. Она увидела это в зеркале и вздрогнула.

Холэман понял, что попал в десятку.

– Трудно поверить, что женщина получившая страховку, продавшая имение, зарабатывающая хорошие деньги за каждую ночь, живет на благословение Господне.

Если нет дома, то где-то должен храниться капитал. Банк в этом случае не подходит. Слишком опасная профессия, деньги могут понадобиться в любую минуту, а Нью-Йорк очень удобный город – в нем можно затеряться или сесть на самолет и улететь в любом направлении земного шара.

– Положи квитанцию на место! – стальным голосом сказала Линда.

– Нет, милочка! Это залог. Ты ее получишь в обмен на Феннера. Я же тебе уже сказал, что я пришел не за деньгами.

– Хорошо, я все сделаю.

– Надеюсь.

Холэман наблюдал, как менялось ее лицо, как оно приобретало выражение профессиональной соблазнительницы. Глаза потемнели и покрылись таинственной поволокой, губы вспыхнули и слегка приоткрылись, рот стал влажным и чувственным, в движениях появилась медлительность и леность. Она готова была к работе.

Холэман понял, что он здесь уже не нужен.

8. Баланс сил

– Их осталось двое, – сказал Холэман. – Но я не уверен, что другие ушли спать. Впрочем, это не имеет значения. Твой клиент на месте, и глаза у него уже на переносице. Бери его тепленьким.

Холэман указал Линде на столик, где сидели Феннер и Дэйтлон, и отошел от дверей ресторана.

В зале было многолюдно, играл оркестр. Никто не желал торчать в своих номерах и с тоской смотреть на луну.

Линда прошла к бару и села на высокий табурет за стойкой. Она заказала себе бокал шампанского и повернулась так, чтобы Феннер мог оценить ее по достоинству. Однако тот о чем-то спорил со своим приятелем и не озирался по сторонам.

В такой обстановке Линда ловила дичь за десять минут. Тут хватало солидных клиентов. Но начало всегда было смазанным. При ее появлении, как правило, в атаку шли молодые бычки с репутацией донжуанов и мелочью в карманах.

Этот случай не отличался от остальных. К шикарной даме подкатил шикарный щеголь. Двухцветные лакированные штиблеты, светло-серый в полоску костюм из дорогой ткани, который хорошо подчеркивал атлетическую фигуру, сверкающая белозубая улыбка и хризантема в петлице.

– Могу я вас чем-нибудь угостить?

От него разило духами на милю.

– Бокал у меня в руках, сигареты на стойке, ваша физиономия меня не интересует. Чем вы еще можете меня угостить?

Улыбка сползла с его лица, и он осмотрелся по сторонам, не слышал ли кто-нибудь ее ответа. На его счастье, никого поблизости не оказалось. Парень облегченно вздохнул и тихо ретировался.

Таких попыток было три, и все закончились с тем же результатом. Пожилой джентльмен проследил за всеми кандидатами и понял, что этой даме нужна не внешность.

Он подошел к ней, взобрался на соседний табурет, чтобы скрыть свой невысокий рост, а затем повернул голову в сторону красотки.

– Вы так красивы, мисс, что я могу сравнить вас лишь с портретом неизвестной дамы кисти великого Тициана. В моем номере висит коллекция великолепных картин, шедевров мирового искусства. Я был бы тронут, если бы вы пожелали взглянуть на эти сокровища.

Это был ее клиент. Такого надо брать не раздумывая. Парочка его картин может обеспечить ее на всю жизнь. Но чертов коп следил за ней, и у него лежала ее квитанция.

– У меня назначена деловая встреча. Если вы сегодня не уезжаете, то я загляну к вам.

– Я буду счастлив. Номер шестьдесят шесть. Шестой этаж.

– Я не забуду. Но теперь вы должны меня извинить.

Дэйтлон решил, что ему пора сполоснуть лицо водичкой, а Феннер с грустью посмотрел на пустые бутылки. Поэтому один из них направился в туалетную комнату, а другой к бару.

У обоих приятелей были не очень твердые и уверенные походки, но они старались держать себя с достоинством.

Ухватившись за стойку, Феннер потребовал двойную порцию виски. Повернув голову вправо, он увидел женщину, но не успел этого понять, а успел лишь спросить:

– У вас не найдется сигаретки? Мои на столе.

Линда взяла портсигар и, открыв его, протянула странному кавалеру. Впервые у нее просили, а не предлагали ей. Феннер показался ей симпатичным парнем, но такие никогда не составят счастья и не будут опорой в жизни, их до старости будут увлекать приключения, веселье и бродяжничество.

Феннер выудил сигарету, сунул ее в рот, и выдвинул следующее требование:

– А спички?

Линда чиркнула зажигалкой и дала ему прикурить.

– Спасибо, приятель! Пива хочешь? Или виски?

Он поднял глаза и увидел перед собой даму. Ее изумрудные глаза простреливали насквозь. Рыжая грива раскинулась на ее нежных плечах по белой бархатной коже.

– Я пью шампанское, – ответила она низким грудным голосом.

– Черт меня подери! Извините, но я не обратил на вас внимания… и…

– Прекрасный комплимент, продолжайте в том же духе.

– Меня зовут Олин, я отличный малый, и я вас уже люблю! Вы сбежали из какой-то сказки и зашли сюда, чтоб забрать меня с собой.

Его слегка качнуло, и он заглянул даме в декольте, будто уронил туда долларовую монету и теперь думал, как ее достать.

Линда улыбнулась и слегка отпрянула.

– Меня зовут Марта, и я живу в этом отеле.

– Нет, вы богиня Эллады. Раскройте тайну, с каких небес вы упали в это захолустье? Здесь, кроме рыбаков, никого нет, и вдруг Шехерезада среди повес.

– Я проездом. Остановилась на двухдневную передышку. Мне понравились эти места.

– На два дня? Какая жалость! Вас зовут Шейла?

– Ну, если вам так больше нравится.

– Есть такое вино «Огненная Шейла». Раньше его можно было купить на юге, теперь там ни черта нет.

– Ваши ассоциации мне понятны.

– Вы тоже похожи на огненную Шейлу.

В ответ Линда засмеялась. В отличие от всех остальных котов, этот верил в свои слова и был раскован и непосредствен. Он не разыгрывал из себя плейбоя и супермена.

К ним присоединился еще один тип, тот самый, который сидел за столом с Феннером.

– О, а это Крис. Мой коллега и друг. А это Шейла. Она проездом из сказки в легенду.

– Рад с вами познакомиться.

Линда бросила короткий взгляд на Криса, и ей стало не по себе. У этого человека был очень тяжелый и острый взгляд. Очевидно, он нездоров и знает об этом. Взгляд человека обреченного, но сильного. Она не стала развивать свою мысль и постаралась забыть о ней.

– А почему бы нам не переехать в наш номер и не продолжить веселье? – спросил Феннер.

– Мысль неплохая, – заметил его приятель.

– Возможно, – согласилась Линда, – но я не считаю приличным заходить в такое время в номер к незнакомым мужчинам.

– Но мы безобидные ребята, Шехерезада! Потом, мы уже познакомились. Кстати о неудобствах. А почему бы тебе не пригласить нас к себе? Это уже совсем другой расклад.

– Пожалуй, вы правы. Но мне не чем вас угощать.

– Это мелочи. Крис крупный банкир, он сейчас все устроит.

Крис кивнул головой.

Меньше чем через минуту они поднимались в лифте, у мужчин в руках были бутылки шампанского, пакеты с фруктами и даже бокалы.

– В каком номере вы живете? – спросил Крис.

– В сорок шестом на четвертом этаже.

– А мы занимаем левую сторону третьего этажа. Крис в 33-м, а я в 35-м, а наши друзья в остальных.

Дэйтлон не обращал внимания на болтливость Феннера. Он уже устал его одергивать.

– Чем вы занимаетесь, мисс Шейла?

– Ничем. Муж не позволяет мне работать. Когда-то я мечтала стать актрисой.

– Мечта всех девушек.

– А мы делаем деньги! – ляпнул Феннер.

Лифт остановился на четвертом этаже. Они прошли по коридору, и дама распахнула перед гостями двери. Дэйтлон зашел первым, поставил бутылки на стол и обследовал весь номер, будто впервые в жизни попал в гостиницу.

– У вас здесь уютно.

– Обычно, – пожала плечами Линда.

Олин рухнул на диван и крикнул:

– Шампанского!

– Я бы рад, – продолжил Крис, – но у меня страшно разболелась голова. Пожалуй, я отправлюсь спать.

– Жаль! – сказал Феннер, довольный тем, что приятель его понял.

– Надеюсь, вам будет весело!

Линда улыбнулась.

– Мне нравится ваш друг, он непосредствен и весел. С такими людьми всегда легко и не бывает скучно.

Она проводила Криса до дверей.

Закрыв дверь на замок, она вынула из рукава пакетик со снотворным. Остальное для нее не представляло трудностей.

Трудности были у Холэмана. Он пробрался в комнату Дэйтлона через окно в то самое время, когда Феннер и Дэйтлон поднялись на четвертый этаж к Линде. Как только Крис и Олин вышли из лифта, Линда несколько раз провела острым ногтем по полированной дверце, и на ней остались царапины в виде цифры 33. С пятого этажа вызвали лифт, в него сел мужчина и, заметив оставленный знак, остановился на третьем этаже. Он прошел в туалет, вылез в окно и по карнизу прошел до тридцать третьего номера. Просунув в форточку проволоку с кольцом, он подцепил щеколду и поднял вверх.

Так Холэман очутился в номере Дэйтлона. Он был уверен, что хозяин вернется сюда и не станет мешать Феннеру. У него была простая задача, но это давало ему дополнительные гарантии. Холэман водрузил графин с водой на тумбочку перед кроватью, а рядом поставил шкатулку с красным крестом. Она была набита лекарствами, сверху лежали таблетки от головной боли. В графин он высыпал пакетик со снотворным. Работа сделана, но Холэман не знал, как ему выйти отсюда. Окно он закрыл на щеколду, дверь была заперта на ключ. Если он вновь вылезет на карниз, то не сможет закрыть раму. С внешней стороны не было ручек. Холэман знал, что Дэйтлон еще не был в своем номере, без особых опасений можно оставить окно открытым, но он не хотел этого делать.

Внезапно капитан услышал шаги за дверью, и в скважину был вставлен ключ.

В два прыжка Холэман оказался за занавеской.

Крис вошел в свои апартаменты и запер дверь. Он чувствовал себя усталым и разбитым. У него на самом деле болела голова. Они перестарались.

Первым делом он сбросил пиджак, отправился в ванную комнату и подставил голову под холодную струю воды.

Этим воспользовался Холэман. Он выскользнул из-за шторы, прокрался к двери, открыл замок и выскочил в коридор. Все прошло нормально за исключением одной детали, он не мог запереть дверь изнутри.

«А так ли это плохо?» – подумал бывший полицейский. У него теперь появилась возможность заглянуть еще раз в этот номер, если, конечно, Дэйтлон не обнаружит странного обстоятельства.

Холэман решил, что тройная страховка надежнее двойной.

Незаметно опустив глаза, Феннер разглядывал ее соблазнительные округлые колени. Узкая юбка поднялась чуть выше принятой нормы, плавный переход ее ног к бедрам будоражил его душу.

– Значит, вы занимаетесь финансами, Олин? Вы фальшивомонетчик?

– О, нет! Мы предпочитаем настоящие деньги. Наш синдикат выполняет очень сложные операции. Это приносит нам неплохие доходы. А когда в кармане шелестят доллары, что может быть приятнее этой музыки?

– Ты веселый парень, Олин.

Феннер потянулся к ней. Его язык налился свинцом, он уже не мог ничего сказать, Линда раздваивалась у него в глазах. Он уже чувствовал ее теплое дыхание и нежный аромат духов.

Она неожиданно встала. Он попытался сделать то же самое, но у него не получилось. В глазах потемнело, и он свалился на ковер.

Линда сняла с себя туфли и выставила их за дверь.

Холэман вышел из лифта на четвертом этаже и осмотрел коридор. Женские белые туфли на высоких каблуках стояли возле нужного ему номера.

Он подошел к двери и услышал тихую музыку, доносившуюся изнутри. Он постучал. Через несколько секунд раздался щелчок, и дверь приоткрылась.

Линда выглядела усталой. Она оставалась одетой, готовой к выходу.

– Все в порядке?

– В порядке. Можете грузить.

Линда выглянула из номера и забрала свои туфли.

Феннер развалился на кушетке и громко храпел.

– Надолго? – спросил Холэман.

– Достаточно одного глотка, а парень выпил два бокала. До утра не очнется.

– Это хорошо.

– Верни мне квитанции и мой пистолет. У меня есть еще дела на сегодня.

– Не торопись, крошка.

Холэман снял телефонную трубку и попросил соединить его с Нью-Йорком.

В охране ему не смогли объяснить, как в двенадцать ночи найти Джилбоди, но ему дали телефон Люка, телохранителя Чарли. На счастье Холэмана, Джилбоди находился у Люка, они играли в карты, и он подошел к телефону.

– Рад приветствовать вас, босс. Говорит Юл Холэман. Сегодня заканчивается восьмой день, а у меня есть результаты.

Джилбоди прошил пот. Он не верил своим ушам. Он прочел в газетах о гибели двух ротозеев из троих посланных. У него уже не было надежды на удачу.

– Говорите толком, Холэман!

– Мне тяжело одному доставить вам Феннера. У меня есть такое предложение. Вы берете с собой пятьдесят тысяч премии и десять тысяч своих и выезжаете мне навстречу.

– Где вы находитесь?

– Это неважно. Берите курс на запад. От Нью-Йорка по направлению к Колумбусу, штат Огайо. Шоссе номер 777. Главная магистраль. Дорога изумительная. Я еду вам навстречу на том же «шевроле», что мне выдал Люк. К утру мы сможем встретиться в районе Уилинга. Там есть бензоколонка перед въездом в город и кафе. Но только не считайте меня идиотом. Феннера вы не получите, пока я не пересчитаю деньги.

– Постойте, Холэман, но где я возьму такие деньги ночью? Банк откроется в девять утра. До Колумбуса семьсот миль, а то и больше…

– Вы должны были заготовить деньги заранее. Я не намерен возвращаться в Нью-Йорк, Джилбоди. Я вам не доверяю. Решайте вопрос с деньгами, как хотите. Я могу дать вам одну скидку. Вы придете в кемпинг в пригороде Бэтфорда… снимите коттедж, а я вас сам найду. Вы должны там появиться в час дня. Больше никаких уступок, Стив. Я и так иду на риск. Таким людям, как вы, не доверяют. Если хотите получить Феннера живым, не затевайте глупостей.

Холэман не стал ждать ответа и положил трубку.

– Так ты на себя работаешь, коп! Значит, я была права, тебя вышибли из полиции. Надеюсь, этот самый Джилбоди прострелит твой чугунный лоб.

– Не прострелит. Ты позаботишься об этом.

– Я? Не валяй дурака, коп. Бери свой мешок и проваливай.

В дверь номера постучали.

Когда Джилбоди положил трубку, руки его дрожали, а лицо стало белее мела. Люк слышал весь разговор по отводному наушнику, и ему нечего было сказать приятелю.

– Черт! Это правда или он блефует?

– Бывший капитан полиции блефовать не станет. Если он предлагает товар, то он у него есть.

– Этот пень взял Олина?! И ты можешь в это поверить?

– Не верь! Тебя же никто не уговаривает. Через два дня кончается данный тебе срок и ты скажешь Чарли, что ты не справился.

– Нет! Но где взять деньги?

– Чарли выделил деньги на премию, я сам видел, и они лежат у тебя в сейфе в приемной. Что касается десяти тысяч, которые ты обещал от своего имени, то это не сумма для человека твоих масштабов.

– Сумма, Люк. У меня нет денег. Я нанял частное сыскное агентство Паркера из Чикаго. Он высосал из меня все соки, и премию Чарли в том числе. Я на нулях, Люк!

– Что ж, повтори трюк Феннера и одолжи денег у Чарли.

– Ты все шутишь!

– Ладно, я поеду с тобой. Завтра Чарли будет сидеть дома и заниматься своими орхидеями, он и без меня обойдется. Выезжаем сейчас. Нам нужно опередить Холэмана и проскочить на пять миль дальше. Хочу взглянуть на его машину со стороны. Это мы должны его поджидать, а не он нас. Как выкрутиться, придумаем по дороге, а пока нужно сделать куклы. Прихватим с собой ножницы, накупим газет и нарежем в пути гору денег. Шесть сотен придется пожертвовать на обертку.

– Не нравится мне эта затея!

– У тебя есть другая идея?

– Нет.

– Тогда поехали и нечего думать!

В дверь постучали, но уже более настырно. Холэман тащил Феннера под руки, а Линда придерживала его ноги. Они свалили его на кровать, и женщина накрыла его одеялом. Холэман бросился в ванную, а Линда начала сбрасывать с себя одежду.

В дверь продолжали стучать.

Холэман прижался к стене за дверью. Его «магнум» валялся в отделении для перчаток, он до сих пор не мог привыкнуть к тому, что оружие необходимо иметь при себе, раз уж он затеял такую игру.

Он достал из кармана пистолет Линды и зарядил его. Но что он мог сделать такой игрушкой против профессионалов?!

Линда открыла дверь и встретилась взглядом с Дэйтлоном. Этот взгляд пронзил ее насквозь. Он осмотрел ее с ног до головы. Кроме прозрачной комбинации, на женщине ничего не было.

– Как у вас идут дела?

– Замечательно. Но я не думала, Крис, что вы такой эгоист.

– Правда? А где Олин?

Линда кивнула в сторону спальни.

Дэйтлон прошел внутрь и заглянул в соседнюю комнату. Храп Феннера можно было услышать за милю, но прикрытая дверь и музыка, доносившаяся из приемника в гостиной, заставили Дэйтлона проверить слова женщины.

Дэйтлон промыл мозги и быстро пришел в норму. Собираясь ложиться спать, он, как обычно, проверил все запоры и обратил внимание, что входная дверь открыта. Этот факт его насторожил. Сколько бы спиртного он ни выпил, забыть запереть дверь он не мог. Он вспомнил о знакомстве в ресторане и решил проверить, все ли в порядке у ночных голубков.

– Ну как? – спросила Линда.

– А я думал, что помешал вам.

– Олин милашка, но он очень устал.

– Вы правы. Я тоже.

– Хотите шампанского на сон грядущий?

Линда наполнила бокал и протянула гостю.

– За ваше счастье, Шехерезада!

Крис осушил бокал и вышел из номера.

Линда ворвалась в ванную комнату.

– Послушай, коп! Я сделала все, что ты просил. Верни все, что принадлежит мне, и проваливай.

– Он выпил снотворное?

– Да.

– Когда он уснет?

– Через пять – десять минут.

– Ладно, одевайся, а я пойду подстрахуюсь.

– Зачем?

– Слушай, стерва, не трепи мне нервы. Ты поможешь мне вытащить Феннера к машине.

– И на этом все?!

– Да. Одевайся. Я вернусь через десять минут.

В коридоре третьего этажа стояла гробовая тишина. Холэман подошел к номеру Дэйтлона и прислушался. Никаких признаков жизни. Холэман собрался с духом и постучал в дверь.

Он уже придумал, что если Дэйтлон откроет, то он представится гостиничным детективом и скажет, что вылавливает проституток. Но ему не открыли.

Во второй раз капитану пришлось пробираться в номер великого гангстера по карнизу. Холэман, как никто другой, понимал, что любые деньги надо зарабатывать, а за большие деньги приходится и рисковать.

В окнах горел свет. Холэман видел валявшегося на диване Дэйтлона, его ноги свисали на пол, он не успел даже снять пиджак. Что значит хорошая доза хорошего снадобья! Любого, даже самого опасного преступника, превращает в безобидный мешок с дерьмом.

Через минуту капитан стоял на ковре в центре комнаты. Он достал пистолет, взвел курок, подошел к Дэйтлону и приставил ствол ко лбу. Одно легкое движение пальца – и с легендой о современном Робин Гуде будет покончено.

Но на это шаг он все же не решился. Не из-за трусости, а из-за шума. Выстрел всполошит людей, а ему еще Феннера вытаскивать на своем горбу.

Холэман взял со стола бутылку джина и стал поливать ковер вокруг дивана и, когда он хорошо намок, сделал небольшое ответвление узкой струйкой к двери.

Холэман ощущал при этом свою силу и превосходство. Ему нравилось то, что он делает.

Холэман достал из кармана зажигалку, вытащил из нее пропитанную бензином вату и чиркнул кремнем. Фитиль вспыхнул. Холэман раскурил сигарету, поджег вату и положил ее рядом со спиртовой дорожкой, затем бросил сигарету к дивану, открыл дверь, вынул ключ и запер номер снаружи.

Пламя с ваты перебросилось на разлитый джин и побежало по дорожке к ковру.

Портье вышел из черного хода во двор отеля. Квадратный каменный мешок с трудом освещался одним фонарем над подъездом. Контейнер с мусором, несколько машин и ящики, груда ящиков. Свет в окнах уже погас. Добрая половина отеля пустовала, и это в разгар сезона. Прошли золотые времена сухого закона, когда он снабжал выпивкой всех постояльцев и в это время горели огни в каждом окне. Люди веселились. Сейчас он имел гроши на перепродаже кокаина, а публика предпочитала спать.

– Эй, Пибоди!

Из темноты выросла долговязая фигура в кожаной куртке.

– Но где тебя носит, Фукс?

– Давай баксы!

Пибоди отдал заработанную сегодня сотню.

– Жди здесь.

– Эй, а где товар?

– Я сказал, жди здесь. Мне теперь тоже не доверяют. Сначала деньги потом товар.

Парень исчез в темноте.

В это время Линда вышла из своего номера. Возле дверей номера напротив стояла молодая парочка. Они ничего не видели и не хотели видеть, они целовались. Рука парня шарила под юбкой у девчонки. На вид им было лет по шестнадцать.

– А вы не хотите заняться этим в номере? – грубо спросила Линда.

– Мы тебя смущаем, старушка? – небрежно бросил парень.

– Да. Идите к себе и делайте, что хотите!

– Проваливай, – огрызнулась девчонка.

Линда вернулась в номер.

– Напротив двое молокососов. Боюсь, что это надолго.

– Ладно. Жди здесь, – рявкнул Холэман.

Он вышел из номера, закрыл дверь, подошел к парочке и постучал в комнату, возле которой они лизались. На стук не ответили.

– Там никого нет, дядя, – промычал парень.

Холэман дернул дверь, она открылась. Он взял парня за шкирку и втолкнул в комнату, девчонка открыла рот, но он зажал его ладонью.

– Ни звука, сучка! Сидеть тихо и не трепыхаться, не то безмозглые кочерыжки поотрываю.

Он взял ее под локоть и впихнул следом за кавалером. Захлопнув дверь, он вернулся назад.

– Мне это надоело! – вспылила Линда.

– Еще одно слово, и я снесу тебе череп. Поняла, кукла? Пойдешь первой по черной лестнице. Во дворе стоит серый «шевроле». Открой задние дверцы и жди.

Линда не посмела спорить. Она видела выражение лица полицейского и понимала, что сейчас он готов на все. В эту секунду она испугалась по-настоящему.

– Если кого увидишь, вернешься. Сейчас самый ответственный момент. Иди!

Линда вышла. Холэман зашел в спальню, скинул с Феннера одеяло и взвалил спящего на плечо. Груз был не из легких, но он стоил того, чтобы возиться с ним.

На первом этаж Линда наткнулась на портье. Старик едва не сшиб ее с ног.

– О, простите, мисс!

– Господи! Как вы меня напугали! Какого черта вам здесь надо?

– А вам, мадам? Первый час ночи!

– Я оплачиваю проживание здесь не для того, чтобы отчитываться перед прислугой! – крикнула Линда так, что ее голос был слышен на всех этажах.

– Боже мой, но не надо так кричать.

Портье побежал по лестнице вверх. Линду пробивала дрожь, пора делать укол, а она ходит по струнке. Прижав к груди сумочку, она вышла во двор и направилась к стоянке.

Холэман не слышал выкрика Линды. Ему пришлось задержаться у поворота в коридоре и ждать, когда подвыпивший жилец справится с замком и освободит проход к лестничной площадке. Как только тот скрылся в своем номере, Холэман вышел из-за угла и проскочил на лестничную площадку.

Беспрепятственно ему удалось миновать два пролета, а между третьим и вторым этажами он наткнулся на портье, едва не ударив его по лицу ботинками Феннера.

– А это еще кто? – вскрикнул Пибоди.

– Уйди с дороги, осел!

– Куда вы его несете?

Холэман хотел врезать этому старику, но у него были заняты руки. Груз сделал его неповоротливым и отнял много сил.

– Послушай, старик. Я спасаю жизнь человеку. Он угорел. На третьем этаже в тридцать третьем номере пожар. Беги быстрее, там еще один остался.

Пибоди забыл о том, что в его кармане лежат пакетики с наркотиком, забыл о тайнике, к которому шел, забыл обо всем и во весь дух помчался на третий этаж.

Холэман вышел во двор и облегченно вздохнул. Линда стояла у его машины, задняя дверца была распахнута. Капитан свалил ношу на заднее сиденье и выпрямился.

– Верни мои вещи, коп.

Коп развернулся и залепил помощнице пощечину.

– Ты почему меня не предупредила, сука!

Линда ничего не ответила. Где-то внутри сработал механизм, который переключил эту женщину на новую волну. Ее муж погиб не из-за того, что Линда хотела получить наследство или страховку, он погиб из-за того, что замучил свою жену ревностью и подозрениями. Тогда в ней тоже сработал никому неведомый механизм. Линда получила за мужа страховку, но наследством его не воспользовалась. Всю недвижимость и состояние она оставила дочери мужа от первого брака. С тех пор прошло три года, а Линда так и не нашла себе пристанища, она жила в каком-то забытьи, подпитывая организм морфием, и наблюдала за жизнью из окна собственной машины, которая возила ее по всей стране. Она не видела ни начала, ни конца, она очутилась в замкнутом круге.

– Садись за руль, стерва! – рычал Холэман. – Едем на запад.

– Я знаю, куда ехать, – тихо сказал Линда. – Я знаю, где ты назначил встречу.

– Не теряй времени.

Холэман сел на переднее сиденье рядом с женщиной. Открыв отделение для перчаток, он достал «магнум» и сунул его за пояс брюк за спиной.

Наконец-то он не забыл сделать это. Холэман не рассчитывал, что Джилбоди с легкостью простится с деньгами, но капитан уже имел четкий план действий. Он был уверен, что выиграет и эту схватку.

Машина тронулась с места. Холэман выглянул в окно и пробежал взглядом по окнам третьего этажа. В одном из них полыхали занавески. Холэман был уверен, что спасти Дэйтлона уже невозможно.

Смешно! Один из самых опасных преступников страны, с которым не могли совладать ни полиция, ни ФБР, сгорает в захолустной гостинице после попойки, забыв затушить сигарету. Да! Такой случай войдет в учебники по криминалистике!

Машина выехала из ворот и свернула на запад.

Глава IV