— Если так считает и твое начальство, что ж они так долго преступников найти не могут?
— Это вы у них спросите, — откровенно насмешливо бросил Петропавловский и глянул на следователя по особо важным делам независимо, с вызовом: посмотрим, мол, как вы быстро справитесь с делом.
Сержанту чуть более тридцати. Чернобровый, черноглазый и чуб, как у истинного украинского казака — волнистый, густой, локоном спадающий из-под фуражки к левой брови. Красавец, хоть портрет пиши. И выправка гусарская, лихая посадка головы, широкие плечи, тонкая талия… По брошенным фразам, чувствуется, не глуп. Держится как с равным. Начальник горотдела милиции, разговаривая с Полуэктовым по телефону, охарактеризовал водителя коротко: «С ним можешь никаких бандитов не бояться — владеет в совершенстве самбо, карате, тренирует наших оперативников».
Захвалили, наверное, сержанта, никакого почтения к старшим по возрасту и по положению… Хотя сами во всем виноваты, нетребовательно относились к воспитанию молодежи… Но чем-то сержант нравился Полуэктову, неплохо бы себе иметь такого водителя, способного в трудной ситуации защитить своего начальника. А обстановка ныне такая, что без телохранителя на мало-мальски ответственной должности стало небезопасно. И ведет машину играючи, стремительно обгоняя попутные, ловко маневрируя меж выбоин на асфальте.
— Давно служишь в милиции? — поинтересовался Полуэктов.
— В декабре буду юбилей отмечать — десять лет, — с гордостью ответил Петропавловский.
— А что ж в сержантах застрял? Можно было в академию, в высшую следовательскую школу поступить.
— Не получилось. Я семь лет на Дальнем Востоке кантовал, там не до этого было.
— Выходит, земляки. Я тоже после университета там работал. В Хабаровске. А ты где?
— В Уссурийске. Замечательный городок. Тоже зеленый, тихий, а девчата там!.. — сержант даже глаза закрыл.
— Еще холостякуешь?
— Какое там, — вздохнул сержант. — Старший сын в третий класс перешел. И младшему скоро три исполнится. Так что учиться некогда. Да и водительская профессия вполне устраивает меня. Люблю машины, погони, стрельбу. Романтика! — рассмеялся он.
— А пулю поймать не боишься?
— А я об этом не думаю. Двум смертям не бывать, а одной не миновать. И пусть лучше враги наши погибают, а не мы.
— Ты, говорят, восточными видами борьбы владеешь?
— Есть маленько. В Уссурийске один кореец меня научил. Вот то мастер был! Руки и ноги, когда работал, невидимыми становились, и отразить удары было невозможно.
— У тебя так не получается?
— Не всегда. Надо каждый день тренироваться, а тут то дежурство, то другие дела, вот дом решил себе построить — казенную квартиру не дождешься.
— Строиться ныне нелегко, — посочувствовал Полуэктов.
— Да уж, — согласился Петропавловский. — Спасибо родители помогают, жена подрабатывает. Да и наше начальство не обижает: за тренерскую работу подбрасывает, техникой выручает, — сержант словно что-то вспомнил, замолчал и нахмурился.
Дорога пошла круто вправо, и внезапно из-за леса показались деревянные домишки.
— Вот и наш славный Звени Город! — снова повеселел Петропавловский. — Вы сразу к нам или в гостиницу?
— Вези в милицию.
2
Обстановку докладывал начальник уголовного розыска капитан Тобратов, тридцатипятилетний мужчина, не проработавший в этой должности еще и года, но самоуверенный, нагловатый, принявший Полуэктова, как показалось следователю по особо важным делам, не совсем учтиво и не очень-то искренне желавший помочь московскому Шерлок Холмсу в расследовании преступлений. Он не анализировал обстановку, а, скорее, констатировал факты: 7 июля вечером в подъезде своего дома был убит председатель акционерного общества Гогенадзе. Убит двумя выстрелами из пистолета Макарова в сердце и голову. Из соседей никто выстрела не слышал, видимо, пистолет был с глушителем. Преступника никто не видел. По всей вероятности, он поднялся по лестнице на чердак и вышел через другой подъезд. Следов никаких не оставил, кроме гильз. Труп обнаружил студент Калабушкин, возвращавшийся около одиннадцати часов домой. Он сразу же сообщил о случившемся в милицию… 10 июля, тоже вечером и тоже в подъезде своего дома, застрелян из малокалиберного пистолета или ружья Аламазов Вениамин Борисович, владелец продовольственного магазина. Нет сомнения, что оба убиты с целью ограбления — у них похищены дипломаты с деньгами и документами, кошельки. А 4 июля, за три дня до убийства Гогенадзе, на шоссе Звенигород — Андреевское, в районе Иваново-Константиново, было совершено нападение на инкассатора Туманову, везущую деньги строительной бригаде, нанятой Гогенадзе. Суть дела. Получив в банке в 11.30 триста миллионов рублей, Туманова в сопровождении охранника Рыбочкина выехала на «Волге» к месту работы строительной бригады. Недоезжая до Иваново-Константиново, на перекрестке дорог, вдруг из-за поворота выскочила грузовая машина ЗиЛ. Водитель «Волги» нажал на тормоз и попытался увернуться от столкновения, но ЗиЛ ударил «Волгу» в переднее правое крыло, колесо заклинило, мотор инкассаторской машины заглох. Охранник, к сожалению, так растерялся, что даже не попытался достать пистолет. Тут же к «Волге» подкатили красные «Жигули», из машины выскочили двое мужчин в масках.
За рулем сидела женщина в темных очках, то ли блондинка, то ли светло-рыжая. Волосы прямые, длинные, одета в джинсовый костюм. Один мужчина наставил на охранника автомат, другой, с пистолетом, схватил мешок с деньгами и рванул к «Жигулям». Подождал, пока напарник сядет в машину. В это время в сторону Звенигорода проезжала «Нива». Шофер, увидев аварию, притормозил было. Но мужчина с автоматом открыл дверцу «Жигулей» и дал вверх очередь. «Нива», газанув, помчалась своей дорогой.
Все это Полуэктов знал уже из телефонных разговоров. А что удалось установить следствию, Тобратов не очень-то откровенничал.
— Мы, собственно, только начали раскручивать дело. Нашли свидетелей: водителя «Нивы», проезжавшего мимо, троих грибников, видевших красные «Жигули» на опушке, невдалеке от места преступления. Но показания их довольно путаные, нуждаются в уточнении и проверке. Все в деле есть.
— У вас, насколько мне помнится, в этом году были еще убийства? — спросил Полуэктов.
— Были, — глубоко вздохнул Тобратов. — Сторожа, охранявшего озеро, взятое кооператорами в аренду для выращивания карпа. Причем тоже из малокалиберки. Таксиста, из «Макарова», около кинотеатра, где стояло немало людей. Убийство особенно наглое, по сценарию итальянского кинобоевика: двое подкатили на мотоцикле к такси, на котором привез в кино молодую пару шофер Ревякин, и почти в упор всадили в шофера несколько пуль. Тут же скрылись.
— Выходит, у вас тут целая банда орудует?
— Выходит. У озера, где был убит сторож, обнаружено две пары следов. На опушке стояла машина. Отпечатки протектора удалось снять. Ищем. Но могли и заезжие здесь покуражиться…
— Заезжие? А нападение на инкассатора? Думаете, случайно напали на «Волгу», в которой везли деньги?
— Не случайно. Но мог быть наводчик и в самом банке, и среди строителей коттеджей. Там тоже та еще братия подобралась: трое судимых, еще четверо — тоже неизвестно чем ранее занимались.
— Проверили их алиби?
— Алиби нынче можно купить, как стакан семечек, — усмехнулся Тобратов. — Бригада Ух — один за всех, все за одного. И возглавляет бывший зек, трижды судимый, Грушецкий. Правда, подрядчик характеризует его как толкового руководителя, знающего строительное дело. Жена у него в Ивантеевке, дочка. Беседовал я с ним. Вроде бы осознал прежние ошибки… А в помощники выбрал себе тоже бывшего зека, Татарникова, этакого амбала, килограммов под сто, с ручищами-кувалдами, которого в бригаде все как огня боятся. Правда, судили его за мелочевку — свинью у соседа по-пьяному делу спер, два года отсидел. Подрядчик от него в восторге: порядок в бригаде, не пьянствуют, на совесть работают. Вот и разберись в такой ситуации…
— Разберемся, — твердо заверил Полуэктов. — Кстати, завтра ко мне должен помощник приехать, Скородумов. Ты его знаешь. Надо за ним машину послать.
— Извините, Виктор Петрович, с машиной не получится — одна у нас осталась. Вторая в ремонте, третья вообще на приколе — двигатель надо менять. Сегодня утром из Введенского позвонили: мужчину там ножом пырнули, срочно надо было к месту происшествия выехать, а машина за вами ушла. Пришлось участковому на попутных добираться.
Полуэктов пытливо глянул в глаза капитану: отговорка, неприязненное отношение к столичным чиновникам? По всему видно было, что Тобратов недоволен приездом следователя по особо важным делам. В какой-то мере понять его можно: значит, в верхах не доверяют местным сыскникам, а отсюда и соответствующие выводы. Но кто же виноват, что они топчутся на месте.
— Сколько вы занимаетесь этим делом? — решил Полуэктов напомнить начальнику уголовного розыска, почему его прислали сюда из Москвы.
— Видите ли, по-настоящему к расследованию действий банды мы приступили лишь после ограбления инкассатора. До этого убийствами занимались следователи из Москвы.
— Ну да, «наша хата с краю». Пока у вас под носом банда не стала орудовать, вы на дядю надеялись. Плохо работаем, Геннадий Михайлович. Очень плохо… Ладно, обойдемся без вашей машины, на электричке доберется Скородумов. Обеспечьте явку на завтра на 12.00 пострадавших — инкассатора и всю эту гоп-компанию…
Расстались Полуэктов и Тобратов холодно. Доклад начальника уголовного розыска не понравился следователю по особо важным делам не только своей краткостью, но и утаиванием некоторых фактов: Тобратов словом не обмолвился о том, что за три месяца до ограбления инкассатора из отделения милиции были похищены две «Мотороллы» — переносные портативные радиостанции, которые, судя по сценарию ограбления, имеют непосредственное отношение к делу. Вряд ли случайно упустил такую деталь из виду начальник уголовного розыска. Обошел он вниманием и бросающуюся в глаза версию — причастность одного из работников звенигородской милиции к банде: информировать о получении денег инкассатором Тумановой мог, вероятнее всего, тот, кто знал об этом. А знающих — раз два и обчелся: сама инкассатор, работники банка и работники милиции. Туманова