– Нравится? – Иван расставлял блюдца, нарезал колбасу и сыр, вскрыл банку консервов.
– Я думал, у тебя там гаубица стоит – отпугивать всяких‑разных, – пошутил Михай. – Да сдери ты с себя это смертоубийство, – он указал на шашки аммонита на боку Ивана.
– Ах, это! – тот раскрутил и швырнул взрывпакеты под ноги Михая. Он испуганно отпрыгнул не хуже горного козла. – Не боись, – расхохотался Иван. – Они же без детонаторов не взрываются, если не треснуть сверху чем‑нибудь. А теперь объясню причину, по которой Узбек сюда не сунет носа. Иди за мной, – он пошел в коридор. Михай–за ним. Подойдя к антресоли, Иван подставил снизу табуретку из кухни. – Полезай, посмотри.
Все пространство антресоли было забито такими же шашками со взрывчаткой, как те, на полу. Здесь же стояла коробка с детонаторами.
– Да‑а‑а! – уважительно протянул Михай. – Теперь понял!
– Ну понял, тогда давай к столу.
Налили, чокнулись, выпили.
– И давно ты с ней так близко познакомился? – Михай постучал ногтем по бутылке спиртного.
– Да нет, месяца три. Как только узнал, что моя драгоценная половина делит постель между мной и главным бухгалтером центральной обогатительной фабрики. Кстати, в санаторий путевку он ей организовал. Вместе и укатили. Да тут еще глядя на этого Узбека... Сволочь! Обложил весь поселок со своими подонками. Нигде не работают, а живут красиво. Потому что «крутые». Зарэкетировали весь рынок, киоски торговцев тоже подмяли под себя. Зна ешь, что они делают в день получки? Натолкут в порошок бутылочного стекла, затем в темном переулке сыпанут вдруг в глаза. Пока ослепший да частенько пьяный шахтер барахтается – они обшаривают карманы.
– А если кто сопротивляется?
– По темечку чем‑нибудь тяжелым и – под террикон. Если породой не засыплет – находят трупы. И частенько.
– А что же милиция?
– А ты попробуй докажи, чьих рук это дело! Здесь мордобой и поножовщина – обыденное явление. Да и не возьмешь их так просто за жабры – везде свои адвокаты.
– Что ж ты с ними сегодня так круто?
– Надоело бояться! Да мне уже все до фени от такой жизни: работа – мрак, жена – блядь, выйдешь подышать свежим воздухом – и тут крысы! Убьют так убьют, хоть погуляю напоследок. Давай выпьем! – Иван вновь наполнил рюмки.
– Погоди, – отвел его руку с бутылкой Михай. – А они, эти – в кожанках, кучкуются где‑нибудь? Ну,, должна же у них своя «контора» быть?
– Есть «контора»! – оживился Иван. – В старых дощатых складах за терриконом. У них там целый офис оборудован, даже с гаражом. Бывает, в другом городке машину у кого угонят – там перебивают номера и перекрашивают. Затем продают. А ты что – или в гости к ним собрался?
– Или! – подтвердил Михай. – Ты, кстати, сможешь еще сегодня рассчитаться с работы?
– Нон проблем! Я же в отпуске – только трудовую забрать! Но получка только через неделю!
– Ладно, разберемся с получкой потом, дуй в контору, пока не закрылась, бери расчет!
– А потом? – посмурнел вновь Иван.
– Забыл тебе сказать – я ведь проездом здесь. Не хочешь климат поменять?
– Давно хотел! – Иван улыбнулся. – Напарника вот только подходящего не находилось.
– Считай, что нашел! – подтолкнул его к выходу Михай. – Встретимся у тебя через пару часов, мне еще надо в гостинице дела уладить.
...Олеся встретила его градом упреков.
– Шляешься неизвестно где, а я переживай тут! И есть хочется ужасно, и выйти боюсь – еще наткнешься на улице на кого‑нибудь из тех дуроломов приезжих.
– Здесь и своих до чертиков. – Михай принялся упаковывать сумку. – Собирайся, сейчас поедим в ресторане нормально и распрощаемся с Донбассом сегодня же.
– Ты купил билеты на поезд! – догадалась Олеся.
– Не совсем так. Но уедем сегодня обязательно. Надо уехать!
Когда они поднялись на третий этаж дома в микрорайоне, Иван зажевывал балыком очередную стопку «Абсолюта». Он был возбужден, но отнюдь не пьян.
– Все в порядке, Михай! – он помахал в воздухе темно‑фиолетовой трудовой книжкой и осекся, увидев входящую следом Олесю. – Вот это сюрприз!
– Этот сюрприз зовут Олесей. Я ее люблю! – представил Михай девушку.
– Иван, – церемонно подал руку шахтер и заходил вокруг нее кругами, словно кот возле сала. – Если бы он сказал, что относится к вам равнодушно, я посоветовал бы ему выписать себе очки. И женился бы на вас, – признался Иван Олесе.
– У него есть жена! – предупредил ее Михай.
– А‑а‑а, стерва! – пренебрежительно махнул рукой Иван. – Она даже не стоит того, чтобы с ней разводиться. Я просто брошу ее и женюсь на другой. Похожей на вас, – польстил он снова девушке.
– Благодарю за комплименты, – поклонилась Олеся, – можно переходить на «ты».
– Тогда за стол! – скомандовал Иван.–Там и обсудим наши планы на сегодняшний вечер...
Глава VI"Свадьба без условностей"
Утром в РОВД Игоря ждал сюрприз: приказ о присвоении ему звания старшины милиции «за отличие в охране общественного порядка» и новенькие «корочки» – удостоверение.
– Растешь, сынок! – дружески похлопал его по плечу Иван Николаевич. – Глядишь, через месячишко и меня в звании догонишь!
– Не нужны мне их «шестерные» погоны! – чуть не заплакал Игорь. – Если бы не ты, я бы их...
– Если бы не я, –жестко прервал его младший лейтенант, – ты бы уже где‑нибудь в переулке с проломанным черепом лежал из‑ за своей горячности. А погоны носи, ты их заслужил! Не то что некоторые сраные папенькины сынки, которые иногда делают карьеру за полчаса. Ты понимаешь, как странно устроена жизнь: дерьмо обычно быстро всплывает наверх, не давая подняться со дна золоту. Но когда его, дерьма, так много, что окружающая среда становится плотной, – приходит черед золота. Понял? Когда все чувствуют, еще немного – и задохнемся; только тоща начинают принимать какие‑то меры: революции там, перевороты, выборы другой власти... Так что поступи наперекор установленному укладу: выплыви сам, чтобы дать всплыть другим.
– Таким, как ты, Иван Николаевич! – уточнил Игорь.
– Ну, за меня разговору нет, – смутился младший лейтенант, – мне через пяток лет – на пенсию. Хотя я еще могу поддержать на плаву кое‑кого, а? – шутливо ткнул он Игоря локтем в бок.
Через сутки вечером они вновь заступили на дежурство в ресторане «Турист». И вновь: снующие официанты, жующие рты, танцующие пары, музыка «под заказ» и заполненный банкетный зал. На этот раз там гуляли свадьбу. И на этой свадьбе среди приглашенных присутствовал... «непьющий» сынок полковника Гальчевского. Проходя в туалет мимо их столика, он ощерился в улыбке:
– С повышением, ментёнок! Папашкина работа! Ну что ж, от него ты благодарности получил, должок остался лишь за мной? Не волнуйся, я рассчитываюсь тоже быстро!
– Нельзя! – тихо проговорил Иван Николаевич, сжимая под столом руку Игоря.
Тот глубоко вздохнул, задержал воздух, выдохнул.
– Не торопись, братишка, я могу и подождать с расчетом. Кого благодарить хоть в случае чего?
– Ты смотри, заговорил! – удивился младший Гальчевский. Благодарить будешь меня, Костю. Если будет чем благодарить – язык тебе я вырву!
– Козел ты! – не сдержался Игорь. – И замашки у тебя козлиные.
– Что?! – взвился Костя и враз остыл. – Неохота свадьбу поганить. Но после я тебе сюрприз устрою! – пообещал, скрываясь за дверью банкетного зала.
Появился он оттуда спустя часа полтора‑два, в разгар веселья. Музыканты на эстраде наяривали «Хаванагила», и он тащил за руку девчонку лет четырнадцати‑пятнадцати с явной целью – потанцевать. Та упиралась слабо, видать, сильна была власть Костиного папаши.
– Костик, не надо, я не хочу! Ты пьян – на ногах еле держишься! Да и свадьба...
– При чем тут свадьба, хотел бы я знать? – заплетающимся языком папенькин сынок уговаривал девчонку. – В конце концов, замуж выходит твоя сестра, а не ты. А хочешь, с тобой свадьбу сейчас сыграем, а, Настенька?
– Ты что – всерьез? – сияющими глазами взглянула та на него.
– Конечно, всерьез! Только мы опустим все эти условности: марш Мендельсона, кольца, роспись, прочие старорежимные обряды и перейдем сразу к последнему акту действия – половому. То есть устроим с тобой брачную ночь, а? А после, в свободное время, распишемся. Хочешь! Настенька?
– Обманешь ведь, Костик? – Девочка, видимо, всерьез увлеклась этим подонком.
– Я обману? Да ни в коем разе! А может, и обману, – согласился с ней полковничий сын, – даже вероятнее всего. Но трахнуть я тебя хочу прямо сейчас, не сходя с места. Раздевайся, невеста! – Он подцепил тесемку ее открытого платья и рванул – обнажилась высокая девичья грудь. Девчонка ойкнула, прикрыла грудь обрывками платья.
– Костя, прекрати сейчас же или я уйду домой! – Она заплакала.
Тот, казалось, малость протрезвел, увидев, что натворил, и, косясь на столик милиционеров, принялся оправдываться:
– Прости, пожалуйста, Настенька, неудачная шутка. Ты же знаешь, как я тебя люблю! Ну не плачь, вон, всю краску размазала. Пойдем, я тебя умою, маленькая.
И как ребенка за ручку, повел ее к лестнице на первый этаж ресторана. А через двадцать минут к их столику подбежала девушка:
– Ой, скорее вниз, к туалету, там что‑то случилось!
Игорь с младшим лейтенантом бросились к лестничному маршу.
... У дверей женского туалета стоял приятель Гальчевского, Лexa, возле него, переминаясь с ноги на ногу, несколько женщин, а он объяснял:
– Сестренку умоет и выйдут, потерпите пяток минут.
А изнутри доносились крики. Женские.
Игорь без разговоров с лету зацепил Лexy торцом раскрытой ладони под ухо и тот освободил проход, отлетев в сторону, а Иван Николаевич рванул на себя дверь туалета. Вбежав внутрь и захлопнув ее за собой, они поняли, что опоздали: руки Насти были привязаны к батарее водяного отопления, вечернее платье разорвано по всей спине, трусики валялись на кафельном подоконнике, а младший Гальчевский вгонял в нее раз за разом окровавленный член, тупо, по