Я с трудом приняла сидячее положение, одновременно пытаясь отодвинуться.
— Тебя заклинило, счастье мое?
Нет, сомнений быть не могло. Но как? И вообще… Все, что я могла, — это пялиться на неведомое существо и хлопать глазами…
— Рене! Такие большие глаза сейчас в моде или ты привидение увидела?!
Привидение было последней каплей для моего потрясенного рассудка. Я рассмеялась. Истерично. Словно последний раз в жизни, до боли в теле, до пятен перед глазами. Со всхлипываниями и размазыванием слез по лицу. Когда мое зрение снова сфокусировалось на Нашке, чем бы она ни была, та внимательно изучала свои руки… э-э… верхние конечности.
— Это интересно, — пробормотала она.
Я решила, что у нее очень крепкие нервы — реакция была более чем вялая. Потом заметила, как трепещут ее ноздри, и еле-еле успела увернуться.
Ее «а-а-а-а!» было, наверное, не таким пронзительным, как мое, но милый акцент в виде струи пламени, прогудевшей над моей головой, сделал вопль негодования впечатляющим.
— Что это?!! Сделай что-нибудь!! ГДЕ МЫ, наконец?!!! РЕНЕ!!! Где всё?! МАМА!!! Хочу домой!!!
Модуляции перешли в хрипатый визг. Похоже, Нашку чуть ли не впервые в жизни посетила добрая тетя истерика. Еще несколько клубов пламени, сдобренные ненормативной лексикой, полетели в разные стороны, прореживая чахлый осинник. Мне пришлось затаиться за кочкой.
— Где Москва? Что это за гребаный лес??!
При виде ее неожиданной, но логичной вспышки я отчасти успокоилась. Если бы подруга была в человеческом облике, я бы знала, как ее угомонить, но давать затрещину существу раза в четыре больше тебя, которое умеет плеваться пламенем, было по меньшей мере глупо. Придется ей справляться своими силами. Впрочем, минут через десять Нашка успокоилась самостоятельно. Неожиданно она снова оказалась передо мной и потребовала:
— Зеркало!
— Наташенька, ты уверена…
— Рене, дай мне зеркало! СЕЙЧАС ЖЕ!!
Когда тебя вежливо просят, размахивая перед носом такими когтями, лучше не спорить. Я нашарила в кармане маленькое зеркальце. Некоторое время она пыталась рассмотреть в отражающей поверхности чуть меньше моей ладони разные части своего нового лица.
— Рене, скажи мне честно, — обычным деловым тоном сказала Нашка, — на что это похоже?
Я нашла в себе силы оторвать задницу от земли и, хрустя подгоревшей от ее истерики травой, обошла подружку кругом. Не так страшно, как показалось вначале. Даже совсем нестрашно. Гармонично. С моей точки зрения художника-любителя, даже красиво. Не как приложение к Нашке, а само по себе. Впрочем, ей нужно было выдать щадящую характеристику.
— Ты похожа на дракона, — сказала я наконец, вспомнив, что подруга лояльно относится к сказкам. — На маленького, очень миленького золотого дракона.
— Иными словами — на большую желтую ящерицу, — судя по всему, с ядом у нее все было в порядке. — А что у тебя с ушами?
С ушами? Я поспешно схватилась за означенные части моей анатомии. Судя по ощущениям, они переместились с привычных мест гораздо выше, вытянулись и… обросли мягким пушком, как у кошки или собаки. Наташкино превращение тут же вылетело у меня из головы. С горестным «ы-ы-ы-ы!» я отобрала у нее зеркальце и убедилась в отсутствии тактильных галлюцинаций — мои уши действительно стали похожими на слегка закругленные и вытянутые цветки каллы, покрытые красновато-рыжим мехом, с черными кончиками. Не кошачьи и не собачьи, как я подумала раньше, а… лисьи? Точно, лисьи… Последовало еще одно «ы-ы», когда непорядок обнаружился и во рту. Все зубы заметно заострились, а клыки так вообще стали на страх дантисту, на зависть вурдалаку. Бедная моя мамочка — она-то искренне считает, что я получилась ничего себе…
— Закрой рот — мухи налетят, — посоветовала Нашка. — И что тебе не нравится? Отличные уши! Ты хоть на человека похожа!
— Мне все нравится, — монотонно сказала я, подобрав наконец челюсть и откидываясь на траву. — Я божественна. Ты божественна. Все вокруг тоже божественно… Как ты думаешь, каким образом мы оказались в этом божественном месте?
— На лифте приехали! — фыркнула она.
— Нет, серьезно!..
— Куда уж серьезнее! Сама подумай, мы в центре Москвы, идет дождь и воняет бензином, мы идем к метро… — Голос ее стал задумчивым. — Ты меня чуть с лестницы не спустила, потому что тебе понравился какой-то перец. Всегда говорила, что в твоем увлечении длинными волосами есть что-то болезненное.
— Но у него были отличные волосы! — возмутилась я.
— О! — Нашка подняла коготь. — Знаешь, если бы я верила в сверхъестественное, я бы подумала, что мы провалились в… как это называется?
— Портал в другое измерение? А-ля «Звездные врата» — раз-раз и там, — лениво подсказала я.
Нашка всегда казалась мне существом слишком материалистического склада, чтобы всерьез воспринимать концепцию параллельных миров или какие они там бывают… перпендикулярные? Я тихо хихикнула.
— Нас протащили! — Нашка вдруг вскочила на все четыре лапы и закружила по поляне. — Ты понимаешь? Нас с тобой кто-то про… не кто-то! Рене, там больше никого не было! Это он и был!
— Э-э, Наташенька, ты переутомилась, эта трансформация пагубно сказалась на твоих умственных способностях.
— Ах, пагубно! — рявкнула она. — Разуй глаза, Рене! Мы в какой-то всеми богами забытой местности! Посмотри туда! Ты ведь тоже их видишь, не прикидывайся!
Черный изогнутый коготь ткнул в сторону пологих холмов, уходящих к горизонту, над которыми маячило… два солнца? Красненькое и желтенькое. Мило.
— Может, это метеорологический зонд?! — нашлась я.
Дикость ситуации доходила до меня с неторопливостью вальсирующих улиток. Но и то хлеб: у некоторых моих знакомых картина мира зацементировалась намертво лет в шестнадцать и с тех пор коррекции не подвергалась. Так что у меня были неплохие шансы не сойти с ума.
— Зонт, — издевательски рявкнула Наташа, — шербурский! Ты, творческая личность, ты что, не понимаешь?! Это не долбаная Москва! Это долбаный другой мир! И мы с тобой — в нем! А виновата в этом та хвостатая скотина! И ты! Потому что если бы кто-то завел себе постоянного бойфренда, мы не имели бы проблем с твоими гормонами!..
Нашка завелась, это могло плохо кончиться. В частности, превращением меня в одну большую головешку, как показал опыт осинника.
— А между глаз ты не хочешь? — невинно поинтересовалась я.
Инсинуации в области личной жизни давно перестали меня задевать, но Нашке это знать необязательно.
— Попробуй, — усмехнулась Нашка, уже остывая и, видимо, чувствуя, что перегнула палку, — только нянчиться со своей сломанной рукой будешь сама.
Я рассмотрела такую возможность и передумала экспериментировать с физическим насилием. Я нужна себе здоровая и довольная.
— Тусик, а как ты думаешь, тот портал был односторонним или двухсторонним? Может, мы еще можем обратно в него просочиться. Давай поищем, а?
Нашка задумчиво почесала подбородок о плечо.
— Вообще-то о сверхъестественном тебе больше положено знать. Ты там в туманной юности ставила бесчеловечные эксперименты над спиритическими блюдцами… Давай попробуем, если хочешь, хотя не просочиться бы в какую дыру похуже. Нет магов более непредсказуемых, чем дилетанты.
Лицо у меня вытянулось. Последняя фраза Нашки прозвучала как-то странно, словно на два голоса. Один ее — новый хрипатый, другой тоже хриплый, но мужской.
— Что? — просипела я.
— Что «что»? Говорю, не провалиться бы куда похуже…
Я помотала головой. Ладно, замнем для ясности. Если к букету проблем добавится еще и моя поехавшая крыша, это будет очаровательно, но несколько несвоевременно.
Через пару часов стало ясно, что «гениальная» идея с треском провалилась. Мы истоптали частично покалеченную Нашкой поляну намертво, вдоль, поперек и наискосок. Если бы это был рулонный газон, мы бы заняли первое место за его укладку на каком-нибудь престижном конкурсе озеленителей.
Убитые горем, сидели мы на вершине невысокого холма, куда взобрались для изучения окрестности, и наблюдали смещающиеся к горизонту, похожие на неразлучных близнецов солнца. Зависнув над самой кромкой лесистых холмов, красное солнышко как будто сжалось, а желтое, напротив, словно распухло и приобрело странный зеленоватый оттенок. Вокруг них невесомым растрепанным серпантином повисли разноцветные облака. Зрелище было настолько фантасмагорическим, что я крепко пожалела об отсутствии фотоаппарата или хотя бы цветных карандашей.
Упомянутые окрестности, впрочем, не способствовали улучшению настроения. Не то что явного поселения или хотя бы полей и пастбищ со скотиной — не было ни малейшего дымка над деревьями, обозначавшего какое-никакое присутствие человеческих существ.
— Вообще, довольно глупо с его стороны ставить портал далеко от собственного места жительства, не находишь? — подала голос Нашка.
Сложно было привыкнуть, что этот хриплый альт принадлежит подруге.
— Да с чего ты решила, что это вообще он? А что, если эта дырка просто так появилась, случайно!
— Случайно! — фыркнула Нашка. — Скажешь тоже. Запомни, искусствоведческая твоя душа, главный закон финансового дела: ничто не появляется ниоткуда и не уходит в никуда!
— Ну, мало ли. Может, это какая-то геомагнитная аномалия.
— Аномальнее некуда!
Подруга экспериментировала с хвостом, то скручивая, то раскручивая его. Похоже, действо ее завораживало.
— Да и какая разница, где он там живет, даже если это он…
— Как это какая?! — Нашка оторвалась от созерцания своего хвоста. — Мы бы пошли и навестили его.
— И что? — спросила я.
— Как «что»?! — поразилась Наташа моей беспредельной тупости. — Дали бы в морду и потребовали бы поставить нас на прежнее место. Здесь, конечно, мило и все такое, но у меня в понедельник зарплата.
— А-а… — протянула я.
Мои мысли почему-то вертелись вокруг того, что на понедельник я вызвала компьютерщика с «волшебными» ручками согласно рекомендации и что теперь мой пожилой пенек, видимо, так и останется пищей для «червей». Мы снова замолчали, погрузившись каждая в свои невеселые мысли.