Верзила повернулся, вытянув шею в поисках говорившего. – Лорай! – прокричал он. – Где ты, гляделка!
– Иди сюда. Я здесь, – позвал голос сверху. – Я там, куда ты, Верзила не сможешь взобраться.
– Подожди, гляделка. Я уже иду за тобой, – прорычал Верзила, прыгая на перила моста, а оттуда на ближайшее дерево.
Рюкзак Марджори был как раз за дверью. В нем был нож. Она повернулась и начала двигаясь к нему. Цепкий бросился ей наперерез и оттолкнули от двери. Она споткнулась и инстинктивно вытянула руки. Низкие перила навесного моста ударили её по коленям, она перевернулась, и полетела вниз, видя, как вокруг неё кружится усыпанная солнечными бликами листва, и слыша свой собственный крик. Потом вдруг всё резко оборвалось. Тишина.
– Это малое создание, хочет увидеть тебя, о Боже, – объявил ангельский слуга. Слуга был очень похож на отца Сандовала, за исключением того, что у него были крылья. Марджори остановилась в сводчатом прозрачном дверном проеме и пригляделась. Это были не лебединые крылья, как она ожидала, а полупрозрачные крылья насекомого, как у гигантской стрекозы. Анатомически они имели больше смысла, чем птичьи крылья. Ангел уставился на неё.
– Да, да, – доброжелательно сказал Бог. – Войдите.
Бог стоял перед высоким окном, затянутым облаками. Снаружи раскинулись травяные сады Опал-Хилл, простирающиеся вдаль до самого горизонта. Через мгновение Марджори поняла, что сад состоит из звёзд.
– Как поживаете? – услышала Марджори собственный голос. Бог был неуловимо похож на кого-то, кого она знала прежде. Костлявое лицо, с огромными глазами, тёмные кудри до плеч с проседью на висках.
– Добро пожаловать, малое создание, – сказал Он, улыбаясь. Свет заполнил вселенную. – Тебя что-то беспокоит?
– Никак не могу смириться с тем, что ты не знаешь моего имени, – сказала Марджори.
– Подожди-ка, – сказал Он. – Мне ведомы истинные имена всего сущего. Что ты имеешь в виду, говоря, что я не знаю твоего имени?
– Я имею в виду, что ты не знаешь, что я Марджори.
– Марджори, – прошептал он, как будто звук показался ему незнакомым. – Правда, я и не знал, что тебя зовут Марджори… У вас там должно быть настали трудные времена. У таких малых существ бывают трудные времена. Вот для чего я их создаю.
Он указал на вселенную, вращающуюся под ними:
– Элементарная химия, немного математики, и вот всё работает, пылает как в печи. Это детали, которым нужно время, чтобы вырасти, развиться, стать. Масло в подшипниках, так сказать. Чем ты занята сейчас?
– Я не уверена, – сказала она.
Ангел в дверях нетерпеливо заговорил: – Это маленькое существо работает над милосердием, сэр. И справедливостью. С изрядной долей чувства вины.
– Милосердие? Справедливость? Интересные концепции. Но я бы не стал тратить время на чувство вины.
– Я в смятении, – сказала Марджори. – Многое из того, чему меня учили, не имеет смысла.
– Такова природа обучения. Что-то происходит, и разум сначала это фиксирует, затем составляет об этом правило, а затем пытается передать это правило. Очень маленькие существа неизменно действуют таким образом. Однако к тому времени, когда информация передается, происходят новые вещи, которые не соответствуют старому правилу. В конце концов разум научится переставать устанавливать правила и понимать поток.
– Мне сказали, что вечные истины…
– Вечны? – Бог рассмеялся, – Если бы дела обстояли таким образом, я бы знал! Я создал вселенную, основанную на изменении, и крошечное создание говорит мне о вечных истинах!
– Я не хотела вас обидеть. Просто, если нет никакой истины, откуда мы сможем знать, что есть правда?
– Ты не можешь обидеть меня. Я не создаю вещи, которые оскорбительны для меня. Что касается правды, то правда то, что написано. Каждая созданная вещь несет в себе моё намерение, записанное в ней. Горные породы. Звёзды. Очень маленькие существа. Все работает только в одном направлении, как я и задумал. Беда в том, что очень маленькие существа пишут книги, которые противоречат камням, а потом говорят, что я написал книги, а камни – ложь.
Он рассмеялся. Вселенная задрожала.
– Они изобретают правила поведения, которым не могут подчиняться даже ангелы, и говорят, что я их придумал.
– Ваше Великолепие, – сказал ангел, стоя у двери. – Ваша встреча по рассмотрению неудачи с Арбаями…
«Ах ты ж, – сказал Бог. – Я полностью провалился с ними. Я решил пробовать что-то новое, но они были слишком хороши, чтобы приносить пользу, понимаешь?
– Мне говорили, что это именно то, чего вы хотите, – сказала Марджори. – Чтобы нам было хорошо!
Он похлопал её по плечу. «Слишком хорошо – уже не хорошо. У долота должно быть острие, моя дорогая. В противном случае он просто перемешивает вещи, никогда не затрагивая причин и реальностей…
– Ваше Великолепие, – раздраженно повторил ангел. – Малое созиданье, ты отвлекаешь Бога от его работы
– Помни, – сказал Бог, – хотя я и не знал, что ты веришь, что тебя зовут Марджори, я знаю, кто ты на самом деле….
– Марджори, – сказал ангел. – Боже мой, Марджори! Рука, лёгшая на её плечо, с силой встряхнула Марджори.
– Отец Джеймс, – простонала она, не удивившись. Она лежала на спине и смотрела на залитую солнцем листву над головой.
– Я думал, он убил тебя.
– Он говорил со мной. Он сказал мне…
– Я думал, этот проклятый верхолаз убил тебя!
Марджори села. У неё болела и кружилась голова.
– Вы, должно быть, ударились головой. Он сбросил вас через перила. Вы упали.
– Где он? Где они?
– Один из фоксенов загнал их в дом Арбая. Он спустился с деревьев рыча, как гроза. Он там, я всё ещё не могу его видеть. Вместе с ним пришли ещё двое фоксенов. Меня спустили к тебе.
Она с трудом поднялась на ноги, опёршись о большой корень.
– Падение с такой высоты должно было убить меня.
– Вы упали на упругую ветку. Потом вы соскользнул с оттуда на другую, пониже, и наконец приземлились в эту кучу травы, – сказал он. – Это как приземлиться на мягкий матрас. Ваш ангел-хранитель присматривал за вами.
– Как нам подняться? – спросила она, совсем не веря в ангелов-хранителей.
Он снова указал вверх. Два фоксена ждали у дерева. Нечёткие тени, колеблющиеся формы без ясных границ.
Она долго стояла, глядя на них, обдумывая всё произошедшее. Ее охватило головокружение, и она прислонилась к дереву, бормоча: – Горы. Звёзды. Очень маленькие созданья.
– Я думаю, у вас небольшое сотрясение мозга. Как вы себя чувствуете, Марджори…
– Может быть, у меня случилось религиозное откровение. Инсайт. Такое ведь случается у людей.
Отец Джеймс позволил Марджори опереться на него, когда они, шатаясь, сделали несколько шагов к ожидающим их фоксенам. Один из них подхватил её и понес вверх по свисающим ветвям и едва заметным лианам, направляясь на площадь высоко наверху. Она чувствовала вокруг себя фоксенов, тяжесть их разумов в её сознании, гром мыслей, приливный шорох, словно дыхание огромного дракона во тьме.
– Господи, – прошептала она. – Откуда они все взялись?
– Они уже были здесь, – сказал Майноа. – Просто подошли ближе и смотрят на нас с деревьев. Марджори, вы в порядке?
– С ней не все в порядке, – вступил в разговор отец Джеймс. – Она говорит странные вещи и странно смотрит…
– Я в порядке, – произнесла Марджори с рассеянным видом, стараясь внутренне вглядеться в собравшееся множество фоксенов, не в силах различить отдельных лис в общей массе. – Почему они здесь?
Брат Майноа посмотрел на неё, нахмурившись, как бы напряжённо прикидывая что-то в уме.
– Кажется, они пытаются что-то выяснить. Я не знаю, что именно происходит…
Один из фоксенов заблокировал дверь. Марджори увидела чёткую картину двух человеческих фигур, сброшенных с высокой ветки. Она мысленно провела линию. В толпе лис позади неё чувствовались две крайности – одобрение и неодобрение. Изображение изменилось на одного из двух пленённых мужчин. Она снова провела линию через этот образ. Больше одобрения, чем неодобрения. Очевидно, среди лис шёл спор. Фоксены не могли сойтись во мнении, что нужно делать.
Внезапно на неё навалилась слабость, её ноги подкосились, и она пошатнулась.
– Риллиби ещё не вернулся?
Брат Майноа покачал головой: – Нет.
Марджори подошла к двери дома. Двое верхолазов, крепко связанные по рукам и ногам, смотрели на неё.
– Кто послал вас убить брата Майноа?
Пленники переглянулись. Один покачал головой. Другой, по кличке Цепкий, угрюмо сказал: – Вообще-то, Шоэтай. Но приказ исходил от старшего брата Фуасои. Он сказал, что Майноа отступник.
Она потерла лоб от подступающей головной боли.
– С чего он так решил?
– Шоэтай сказал, что понял это из каких-то записей Майноа. Он ещё упоминал какую-то книгу из города Арбаев.
– Мой дневник, – сказал брат Майноа. – Боюсь, я был неосторожен. Мы так спешили уйти…
– О чем вы писали, брат? – спросила Марджори.
– Про чуму, и арбаев, и про тайну всего этого.
– А, – сказала она, повернувшись к пленникам. – Ты, э… Длинный Мост. Вы намеревались изнасиловать меня, ты и другие, не так ли?
Длинный Мост уставился себе под ноги и пробурчал: – Конечно, мы собирались попробовать. Почему бы нет?
– Ты думаешь, это был бы… – она с трудом подобрала слово, которое он мог бы понять, – умный поступок?
– Это было то, что мы хотели сделать, вот и всё, – усмехнулся Длинный Мост.
– И тебе было всё равно, как я к этому отнесусь?
– Женщинам это нравится, что бы они ни говорили. Все это знают.
Марджори вздрогнула.
– Я так полагаю, вы собирались убить меня после?
– Если бы нам так захотелось, конечно.
– Женщинам это тоже нравится?
Пленник смутился и нервно облизал пересохшие губы.
Длинный Мост не ответил. Цепкий сделал это за него: – Возможно, мы бы сожалели позже, если бы захотели, чтобы ты была рядом, а ты бы уже была мертва.