выходит приличная экономия спирта.
- Ничего, - сказал командир, нюхая содержимое кружки, - если не хватит, у нас есть чем догнаться. Ну что, предлагаю выпить за взаимовыручку и взаимодействие видов и родов, что мы сегодня и продемонстрировали!
Все кивнули и, сдвинув с лязгом кружки, выпили. Откупорив баночку "Си-си", я залил сухой огонь спирта глотком холодной газировки.
- Кстати, о взаимодействии, - сказал командир, обгрызая ребрышко джейрана. - Как это вы умудрились с нами на связь выйти? Честно, сколько в таких заварушках бывал - еще по первому Афгану - связи с землей нет никогда. Вроде и станции у вас есть, но, видимо, представления об их предназначении у нас разные. Шутка!
- Учимся помаленьку, - сказал Тихий, - у меня в группе радист из бывших курсантов - ваш несостоявшийся коллега: выгнали из летного училища, у нас срочную дослуживает. Так он сразу врубился, достал у авианаводчиков их радиостанцию, таблицу частот, и теперь мы с воздухом без проблем вяжемся.
- Есть повод по второй, - сказал командир, разливая спирт по кружкам. - За правильно выбранную, настроенную и ухоженную матчасть! Без нее мы просто славы-пети-васи, а с ней - грозные бойцы первоапрельской революции!
- И снова о связи, - сказал Тихий. - Оказалось, у колонны не было радиостанции дальней связи. С Кандагара они шли с колонной пустых бомбовозов, у тех станция была. Но в районе пустынного батальона бомбовозам поступил приказ остановиться, подождать группу бронетранспортеров, которые гнали менять на новые в Туругунди. Кажется, могли и наши подождать, но у них комбат всегда такой наскипидаренный, вот они и рванули. Самое интересное, это мне сейчас раненые в госпитале рассказали, что, когда стояли у Гиришка, по всей длине колонны пацан на велосипеде проехал, останавливался, с водилами говорил, спрашивал, не продадут ли керосин, а те ему - слились уже, пустые идем. Короче, все разузнал, пересчитал машины, броню и укатил вперед...
- Разведчик, - сказал командир.
- Он самый, - кивнул Тихий. - Да и водилы это знали, потому и говорили ему, что колонна порожняя, - в самом деле, зачем духам пустую колонну жечь, рискуя при этом, все-таки там боевое охранение идет. Еще интереснее то, что сегодня, когда уже все успокоилось, мы духовские окопы посмотрели. Они их прямо под скалами в естественной осыпи оборудовали - отрыли, укрепили - с дороги и не видно, скалы как скалы, торчат себе из осыпей. На скалах были из камней выложены противопульные сооружения, между скалами в россыпях больших валунов - следы от станков ДШК, кучи гильз. И до того наглые, что от скал еще и к дороге прорыли ходы со щелями в конце - для гранатометчиков, чтобы почти в упор садить гранаты в проезжающие по прямому участку машины. Так вот, посмотрел я все это и сделал вывод, что они там уже сидели, когда полная колонна еще туда, в Кандагар, шла...
- Это как? - спросил командир, недоверчиво прищуриваясь. - Газету недельной давности для подтирки нашел, что ли?
- Почти, - сказал Тихий. - По тому, как завяла трава на снятом дерне, как высохла вынутая и высыпанная за скалами земля, как, наконец, дерьмо заветрилось, не за столом будь сказано. Короче, ждали они именно пустую колонну...
- - А, по-моему, горе от ума, - сказал командир. - Ты сам сказал, что комбат у них психованный...
- Был, - сказал Тихий. - Погиб в том танке...
- Ну пусть земля ему будет пухом, - сказал командир. - Следующий тост - за них. А сейчас мысль закончу. Я эти места хорошо знаю, два года назад в Кандагаре был, летали по всему Регистану, Дашти Марго, да везде. И я знаю практику местных духов - они жгут пустые колонны, если эта колонна кого-то обидела: бурбухайку снесла со своего стремительного пути, ребенка сбила, старика, все равно что - главное, не извинилось начальство перед местными, выкуп не заплатило. Они тебе сбитого ребенка простят, если придешь к старейшинам, несколько мешков муки привезешь. Люди в командиры разные попадают. Одни понимают, как себя вести, другие считают, что война все спишет. И война обычно этих других и списывает. У каждого старейшины сын или внук в банде, чуть что не так сделали, и - пожалте бриться... Наверняка эта колонна, когда туда шла, набедокурила, вот о чем нужно было у раненых вызнать...
- Я же говорю, - Тихий поморщился, - они готовились еще до того, как колонна туда прошла. И, между прочим, как мне раненые сказали, жгли матчасть, а водил, которые из кабин прыгали на дорогу, в общем, огнем не прижимали, давали уйти за обочину.
- Тогда еще понятнее, - усмехнулся командир. - Возможно, договорная банда помогла за определенную мзду списать какому-то нашему ворюге проданную горючку. Сейчас запишут, что в бою сгорело сто тонн бензина, керосина, соляры, поменяют в докладной направление маршрута, дадут на лапу проверяющему, и все, война списала...
- Возможно... - сказал Тихий задумчиво, вздохнул, снова разлил. - Давайте тогда за тех, кого война сегодня списала...
- И за всех, кого раньше, - добавил командир, поднимая кружку.
Выпили стоя, не чокаясь, не запивая и не закусывая, - только выдохнули.
- У вас сегодня кто-то погиб? - спросил командир.
- Нет, - сказал Тихий. - Двое легко раненных и одна сгоревшая бээмпэ, вон его, - он кивнул на Васю.
- Да уж, - сказал Вася, - не повезло. Я ж, по замыслу, должен был с фронта их поливать, чтобы головы не поднимали, пока Тихий на левый фланг ворвется, да сманеврировал неудачно - смотрю, граната летит с расчетом, что через две секунды я буду в точке ее приземления, ну я резко левый разворот, вроде ушел, а она в корму воткнулась, бак порвала, как я вверх выпрыгнул, не помню, только дал штурвал вправо, думаю, если грохнет, пусть уже у духов. Так и вышло... - Тут он засмеялся, качая головой. - Это я так в объяснительной сегодня написал. А на самом деле ни хрена не помню. Как рвануло, даже не помню, как вылетел. Помню уже, как бегу, через фонтанчики перепрыгивая, автомат за голову забросил, чтобы, если что, пуля не в голову, а в автомат попала, а он, сцуко, меня по затылку бьет не слабже пули, вон весь кочан в шишках и ссадинах, - и он морщась потрогал затылок. - Зато теперь пару новых комбезов спишу, начвещ не придерется - как-никак в бою сгорели...
- Напиши еще, - сказал командир, - что к тебе в люк с пролетающего вертолета упали и сгорели три куртки кожаные, три шлемофона...
- ...Куртки меховые - тоже три, - добавил правак, и комната грохнула.
- Мальбрук в поход собрался, набрал с собой вещей, - простонал сквозь смех командир...
- Сам ты мальбрук, - обиделся уже захмелевший правак. - Я же твою шутку подхватил...
- Ладно, не рычи на командира, - ткнул его кулаком в плечо командир. - А то гости подумают, что в авиации никакой субординации...
Скоро все смешалось. Экипаж ведомого налег на макароны с тушенкой, не забывая запивать спиртом, командир с правым, раздвинув посуду на другом конце стола, разбирали сегодняшний полет, и пьяный правак тыкал вилкой банку с сыром, изображавшую скалы, говорил, горячась, что бить нужно было сюда, но с обратной стороны, а командир, отбирая у него вилку, показывал, что нурсы при перелете попали бы по колонне, по сухому руслу. Вася взял гитару командира ведомого и сидел на кровати, привалившись спиной к стене и что-то тренькая. Мы с Тихим вышли на улицу покурить. Стояли на крыльце модуля, выпуская дым в звездное небо.
- Февраль, он и в Афгане февраль, - сказал Тихий, ежась. - Райская погода, пока можно наслаждаться, уже в апреле будет жара...
Я курил и молча кивал.
- Смотрю, ты мало пьешь, - сказал Тихий полувопросительно.
- Не люблю пьянеть, - сказал я. Вроде все понимаешь в своей черепной коробке, как в танке, у которого то ли гусеницу сорвало, то ли башню заклинило. Я не пьянею, а вот тело перестает слушаться: чего ж тут хорошего?
- Интересно, - сказал Тихий, повернув голову и рассматривая меня. - Со мной примерно та же история. Бывают же странные сближения... Вот и номер твоего борта - я, когда утром увидел, как вы над нами пролетели, подумал, что "десятка" - к счастью. Во всяком случае, это мой счастливый номер, я под ним в хоккей играл, хотел, как Мальцев быть. Хоккей бросил, но потом другим видом спорта занимался в обществе "Динамо" - Мальцев тоже динамовцем был...
- А я - спартаковец, - сказал подошедший неслышно командир. - Греко-римлянин. Мы "Динамо" всегда душили, - и он изобразил борцовский захват. - А ты чем занимался?
- Бегом, - сказал Тихий. - Легкой атлетикой.
- Да, вы ребята шустрые, мы видели, - сказал командир.- И точные. С вами работать приятно. Не то, что с десантом. У тех гонору много, пальцы веером, сопли пузырем. Один "берет" на меня как-то в первом Афгане наскочил - тоже вот по пьяни - пришлось ему невзначай руку сломать. Так что, если кто на тебя шелупнется, говори мне, как старшему брату, - руку или ногу я ему сломаю.
- Спасибо, обязательно, - сказал Тихий. - И нам с вами работать приятно и отдыхать тоже. Если подвернется интересное задание, где без вертолетов не обойтись, обязательно вашу пару буду просить у начальника разведки - он напрямую на вашего комэску выходит. Кстати, забыл сказать - завтра вместе работаем, мы с Васей пока безлошадные, мой боливар две группы не вынесет, а с утра нужно кяризы чистить - духи сегодня по ним ушли, но хадовцы говорят, что выходы заблокировали. ХАДу верить все равно, что тем же духам, но начальству виднее.
- Не понял, - сказал командир. - С утра летим, а до меня не доводили?! За дурака держат? А готовиться кто будет, карты получать, клеить?
- Да карты те же, - сказал Тихий. - А начальство ваше само еще не знает, ему утром срочно как бы начраз позвонит, попросит свободную пару - я пожелал, чтобы это были вы.
- Он пожелал! - хмыкнул командир. - Кто ж тебя послушает, лейтенант ты мабутный! Ну, даже если правду говоришь, чего ж тогда мой летно-подъемный состав спаиваешь? Не летал еще с летунами с бодуна?
- После боя выпить, как после бани, - святое дело, - сказал Тихий. - Вроде все основные силы в норме, никто не перебрал. Вот и мы уже уходим, нужно готовность групп проверить.