Элементар раскрылся бронированными сегментами, и три фигурки поползли по мехруке к тральщику – спасать самих себя.
Худой майор с лицом наркомана в последней стадии таращился на экипаж. Глаза с красными прожилками ничего не выражали, как у всех подсевших на боевые стимуляторы.
– Вот что, «семерка», принимающий доложил, вы вернулись на тральщике, – недоверчиво сказал комэск-один. – Это как?
– Обычно. Раскрыли элементара…
– Он не раскрывается. До конца боевой операции не раскрывается.
– Не должен раскрываться, – уточнил командир «семерки».
– Он запаролен лично на меня! А российские пароли, чтоб вы знали – самые надежные в мире!
Пилот с отвращением покривился, и комэск подозрительно на него уставился.
– Раскрыли элементара и по мехруке доползли до тральщика, – продолжил командир.
– Доползли? После двух недель в элементаре? После элементара стоять не могут, не то что ползти!
– Но стоим же, – намекнул стрелок.
– На стимуляторе любой дурак простоит.
– А мы что, дураки, чтоб лучшие в мире российские стимуляторы жрать? – брякнул неугомонный стрелок. – Мы жить хочем.
Комэск не сразу нашелся с ответом.
– …доползли до тральщика, – невозмутимо сказал командир. – Взяли управление на себя и прилетели.
– Не могли вы взять, – пробормотал комэск. – Люки боевых кораблей снаружи не открываются.
Командир выразительно промолчал.
– И управление запаролено на командира! Управление – точно запаролено! А российские пароли…
– Не было оно запаролено, – хмуро сказал командир. – Командир тральщика погиб, левый оператор тоже, там правый в управляющем коконе висел. Сломанной рукой нас ловил, пока не отключился.
– Герой, – зло буркнул комэск. – Русские отморозки, сплошь герои, европейцев непонятно чем бьете… Почему не дождались сменного экипажа? На тральщике – уникальная система управления!
– Там оператор от стимулятора умирал, – сказал пилот и качнулся. – Его в медблок надо было.
– Не помер бы! – проворчал комэск. – Я же не умираю. За разбитую посадочную площадку стукну на оклад, понятно? Свободны.
Командир аккуратно поддержал «поплывшего» пилота, и экипаж поплелся в медблок.
– Кто бы объяснил, зачем он держал нас по стойке на докладе? – вопросил стрелок. – Или не видел, что на ногах не держимся?
– Потому и держал. Чтоб спесь немного сбить. Не злись, это флот. Здесь жалость не в ходу. Все на ногах не держатся, все докладывают стоя.
– Да, но европейцы, к примеру, сначала лежат в медблоке, а потом на доклад!
– Так они и получают от нас постоянно. Еще про официанточек вспомни.
– Европейские официанточки – класс, – согласился стрелок.
– Наши медички не хуже.
– Да, но они нас мужчинами не воспринимают, – вздохнул стрелок. – А вот официанточки, как мне кажется…
– Какой ты для медичек мужчина? Только что из яйца, потный, вонючий, две недели не мытый, мышцы трясутся, еще массаж тебе делай, укрепляющие процедуры…
– Это да, – согласился стрелок. – Со штабными не сравнить. Даже с техниками, и то не сравнить. Оп! Лови пилота!
Они вдвоем подхватили сомлевшего друга и наконец ввалились в вожделенный медблок.
– Куда? – удивилась медичка на входе. – На регистрацию!
– А исконная русская добросердечность где? – вяло спросил стрелок. – Не видишь, пилот поплыл?
– Еще бы тут клоны рты раскрывали! – вспылила женщина. – Умники! Вас кто лечить будет? Процедурные сестры работают по регистрационным спискам! На регистрацию! Поплыл он… далеко не уплывет! Потом в гардероб и оружейку, а то запретесь в палату в боевых скафандрах, а у вас там вечно система удаления отходов подтекает, завоняете весь бокс! Ну почему, как наши, так обязательно свиньи?
– А как же, мы такие… – пробормотал стрелок, закатил глаза и упал на спину.
Медичка уставилась на шатающегося командира и всплеснула руками.
– Дотащишь двоих? – жалобно спросила она. – Я эвакуаторов не дозовусь, они из приемного не забирают, говорят, им не оплачивают работу внутри медблока…
– Дотащу, – пообещал командир шепотом, выпустил пилота и рухнул ничком…
– Чистый! – блаженно потянулся в коконе стрелок. – Сытый! Ничего не чешется, не свербит, не трясется! И видеомир на этот раз новый. Мне «Сибирские амазонки» так на душу легли – м-м-м! Вот это девочки, почти как европейские официанточки, честно! Благодать! Еще бы медички не орали на процедурах. Кстати, а как мы сюда попали?
– Медички тащили, – меланхолично сообщил пилот из соседнего кокона. – И командира тоже, а он вон какой. Потому и орут.
– Тс-с…
Дежурная медсестра весело поглядела на них из-за диафрагмы:
– Очухались, тяжелые? Ну вы и наглецы. В следующий раз чтоб сами, ножками, понятно?
– В следующий раз на вылет не пойдем, сразу сюда! – заверил стрелок.
– Во-во. Тут с вами пообщаться желают. Первая массажистка отделения старших офицеров, цените!
И ее улыбка исчезла в коридоре. Стрелок тревожно глянул на командира, тот недоуменно пожал плечами, и все трое уставились в ожидании на вход.
Первая массажистка, а проще говоря, личная медсестра директора матки, оказалась стройной, высокой и, вероятнее всего, красивой, но из-за маски не видать. Женщина шла грациозно, покачиваясь в нужных местах, уверенная в своей неотразимости. Легкий халатик обтекал гибкое совершенное тело.
– Ребята, – необыкновенно ласково проворковала медичка из-под маски. – Говорят, у вас опять номер тринадцать отличился? Это не вы?
– Это не мы! – заверил стрелок. – Мы с «семерки».
– А с «тринадцатого» кто?
– О! – оживился стрелок. – Я им передам ваши интересы! Оне сами расскажут! И покажут! Вас как, извините, звать?
– Света, – подумав, сообщила медичка. – Я – Света.
– Ах, Света! А не откроете ли личико?
– Не положено, инфекция.
– Но как я вас «тринадцатым» распишу? – возразил стрелок.
Медичка снова задумалась.
– Скажите – Света, – решила она. – Пусть спросят, я выйду.
– А личико?
– А личико – «тринадцатым»! – язвительно отозвалась медичка. – Они – герои! У европейцев эскадренного флагшипа разнесли, а вы? Вы в тральщике приперлись обратно! И в приемном сомлели. Слабаки, а туда же, личико им…
– И все-то вы знаете, – вздохнул стрелок. – Ничего-то от вас не скрыть. Прямо в самое нутро зрите – особенно на операциях. Вы, кстати, операционная сестра или массажистка? Нам массаж положен.
Женщина пренебрежительно фыркнула и удалилась, и больше не было в ее походке ни грации, ни гибкости.
– Не все она знает, – заметил командир. – Но очень хочет. Делайте выводы, ребятки.
– Мы делаем! – отозвался пилот. – Ты прав был, как всегда, командир, когда советовал помалкивать.
– То-то.
– Дожили: резидент европейцев по матке шляется, а мы ему ничего сделать не можем! – зло сказал стрелок. – «Тринадцатого» ему подай! А из трассера в задницу?!
– Не ему – ей.
– Тем более!
– «Тринадцатого» я и сам бы не против посмотреть, – заявил от входа молодой офицер.
– О, кэптэн Джонс! – заулыбался стрелок. – Кэптэн Джонс, мы вам так рады!
– Не кэптэн Джонс, а офицер первого отдела! – строго сказал офицер, присаживаясь рядом. – И я не он, а заместитель комэска по работе с личным составом!
– А кто кэптэн Джонс?
– А вам не все равно? Есть что сообщить – к комэску. Он передаст.
– Комэск? Передаст? – командир неуверенно оглянулся на экипаж. – Ну-ну… а можно через вас?
– Можно, – вздохнул офицер. – Валите все на меня, чего уж.
– По матке резидент европейцев шляется! – выпалил стрелок. – Экипаж «тринадцатого» ищет!
– А кто не ищет? Я вот тоже ищу.
– Она настойчиво ищет!
– Медичка, что ли? И что? Прекрасный пол на героев падок. Или я не прав?
– Вот мы и сообщили, – буркнул командир. – Вот нас и выслушали. Вы что-то от нас хотели, господин офицер?
– Хотел. И хочу. На занятиях по тактике неплохо бы изучить ваш опыт спасения в нестандартных ситуациях.
– Это как мы тральщика увели?
– Ну да. Но сначала – как элементар открыли. Комэск говорит – это чудо. А остальное невозможно.
Экипаж переглянулся.
– А вы у нас сейчас и за тактика? – уточнил командир.
Офицер криво улыбнулся:
– И за тактика тоже. Кто-то должен собирать и распространять полезный опыт. Вдруг кому из ребят поможет выжить?
– Хороший вы офицер, кэптэн Джонс, хотя и только что из академии, – вдохнул командир. – Вы и за тактика, и за физинструктора, и с симуляторами возитесь. Даром что штабной. Поэтому скажем – но только вам. А вы уж передайте ребятам – но тихо передайте, чтоб резидент, трассер ей в задницу, не подслушала…
– Обижены вы на медичек! – улыбнулся офицер. – Я шепотом передам. Ну рассказывайте.
– Рассказываем. Фуфло ваши пароли. Как попадешь под залп подавления электроники, так сразу слетают, открывай голыми руками. Это по элементару.
– И что, никто не знает?!
– Никому в дурном сне не придет в голову раскрывать элементара в открытом космосе, – хмуро сказал командир. – Это смертельно опасно. Там страховочных концов не предусмотрено, и цепляться особо не за что. Улететь за милую душу можно. Вот, собственно, и все чудо. Что касается невозможного, то за это надо благодарить вас – и мы благодарим. Вы восстановили занятия по физподготовке, потому мы и смогли проползти по мехруке после двух недель полета.
– Какие именно занятия?
– Медитации, мысленные упражнения, дыхательная гимнастика.
– То есть – йога?
– Получается, что так. Ничем другим в яйце не займешься, места нет. А с тральщиком… кэптэн Джонс, а нельзя ли создателя системы управления показательно расстрелять? Из трассера? Чтоб остальным неповадно было!
– Я не кэптэн Джонс, – улыбнулся офицер. – А что там с управлением?
– Да оно принципиально отличается от того, что на истребителях! Зависаешь в коконе – и не знаешь, что делать!