– Рацию! – кричит он радисту.
– «Степь»! «Степь»! Я – «Береза». Я – «Береза»! Как слышно?! – кричит он в микрофон. – Как слышно?! Мы в Башсызе! Ведем бой в окружении. Здесь – до ста танков, БТР. Вызываем огонь на себя! Как слышно?!
Сквозь хрипы эфира доносятся лишь отдельные фразы, разобрать которые мешает грохот разрывов и автоматные очереди. Затем – мощный взрыв. Рванула полыхавшая «лазерная установка». Взрывной волной рацию вырвало из рук радиста и ударило о борт БТРа. Связь прекратилась.
На КП Мамчура – тяжелая тишина.
– Нет связи! – тихо говорит радист.
Санинструктор Оля, стоявшая в углу блиндажа, тихо заплакала…
А в Башсызе продолжается бой.
Струей огнемета разведчикам удается поджечь лазерную установку! Она тут же взрывается.
Вторая струя из огнемета поджигает танк.
Взрыв. Башня отлетает в сторону.
В поселке – паника, беспорядочная стрельба.
– Аханов! За мной! «Языка» брать! – командует Ильин, заметив бегущего к клубу офицера.
Выскочив ему наперерез, сшибает и точным ударом бьет в шею. Офицер теряет сознание, падает.
– Давай его в бэтээр! Уходим! – кричит Ильин.
Краем глаза видит, как из-за угла дома в БТР целится немец. В его руках – странное оружие в виде толстой палки с набалдашником на конце.
«Что это? Не вспомнить… Точно! Панцерфауст!» – мелькает в голове.
Гранатометчик точно попадает в башню БТРа. Взрыв. Пожар.
– Твою дивизию! У них гранатометы! Где второй бэтээр? Туда бежим! – кричит Ильин, озираясь по сторонам.
Их БТР стоит невдалеке. Пулеметным огнем косит выбегающих из домов солдат. Разведчики залегли вдоль улицы, перебегают, стреляя на ходу.
Из соседней улицы выныривает танк. Чуть приостанавливается. Выстрел. БТР горит.
– Твою дивизию! – кричит Ильин. – Всем – к клубу! Будем прорываться!
Они тащат офицера к разбитому окну клуба. Перебрасывают его внутрь. Прыгают следом. Подбегают остальные разведчики:
– Пятеро нас осталось!
Слушают звуки стрельбы на площади.
– В кого немцы стреляют?! В своих? – говорит Аханов.
Ильин связывает руки пленному немцу. Достает из кармана документы. Читает. Удивленно говорит:
– Это наш?! Написано «Иван Федоров, старший лейтенант». Что он тут делает? Не может быть!
Из другого кармана достает еще документ. Читает:
– Обер-лейтенант Петер Фриц! Вот теперь понятно! Это же диверсанты дивизии «Бранденбург». Это им дают липовые документы на русском языке!
Задумывается:
– Что-то знакомая фамилия! Вспомнил! 1933 год, «Кулацкая точка»! Друг Петер Фриц! Это что, он и есть?!
Бьет по щекам немца, спрашивает:
– Хутор Крепенький! Был там?
Немец приходит в себя. Садится, несмотря на связанные сзади руки. На чистейшем русском языке говорит:
– Ты – Петр Ильин? Здравствуй, мой друг! Помнишь, как спасал меня в 1933 году?
– Как не помнить! Тебя совсем не узнать, Петер Фриц! – восклицает Ильин, развязывая немцу руки. – Вот где нас судьба свела! Только у меня – трагедия. Не та, что в театре. Не та, что у Гете. Настоящая трагедия! Взрывом убило почти всех моих солдат! Это – трагедия!
Стрельба неожиданно стихает. Слышен усиленный мегафоном голос:
– Вы окружены! Поселок окружен! Русский иван, сдавайся! Здесь – танковая дивизия СС «Викинг». Шансов у вас нет! Даем десять минут. Кто не выйдет, будет расстрелян!
Петер поворачивается к Ильину:
– Иван! Ты зачем залез в эту мышеловку? Шансов выбраться у вас нет! Или вы охотились за лазерной установкой? Нет никакого лазера! Позже расскажу. Сейчас будем вас спасать! Я ведь твой должник по хутору. Ты меня спас. Теперь я спасу! Развязывай меня! Уходим через запасной выход. Говорю только я. Вы – молчите!
Откуда-то сверху, из огромной дыры в потолке, слышен голос:
– Товарищи, спасите! Помогите! Я – советский офицер!
Аханов наводит туда дуло ППШ:
– Кто здесь?
В дыру свешивается голова человека. Это майор госбезопасности Решетов. Он морщится от боли.
– Я – майор…
– Знаем, знаем! – перебивает его Ильин.
Голова Решетова бессильно свешивается в дыру.
– Похоже, контузия! – говорит Ильин.
Петер обращается к нему по-немецки:
– Давай его расстреляем, он же НКВД. Давай ему отстрелим голову.
– У меня с ним особые счеты! – отвечает Ильин. – Но долг обязывает спасать!
Они перебегают к черному ходу. Аханов на себе тащит тяжелого майора госбезопасности.
Фриц кричит по-немецки, что они – из диверсионной группы «Бранденбург». Были на ночевке. Почти все погибли при взрыве. Остальные контужены. Надо срочно к медикам.
На выходе их встретили с подозрением. Но документы обер-лейтенанта Фрица подействовали.
– За углом наш ауто! – тихо говорит Петер.
Садятся в грузовик, едут к шлагбауму на выезде.
– Километра на два могу вас отвезти! – на ходу говорит Петер. – О своих солдатах не волнуйтесь. Если есть живые, вывезу!
На выезде из Башсыза часовые внимательно смотрят документы Фрица. Отдают честь, пропускают.
Петер начинает рассказ.
Рассказ Петера
О выдвижении астраханских батальонов немецкому командованию заранее доложили агенты. Самолет-разведчик контролировал движение. В сумерках к маршевой колонне приблизились диверсанты «Бранденбурга» под командованием обер-лейтенанта Петера Фрица. Шли совсем рядом с колонной. Шли осторожно, чтобы не выдать своего присутствия. Слушали разговоры солдат и офицеров. Удивлялись необычным словам, над которыми все смеялись: «квасуля» и другим.
Петер сразу вспомнил станицу Березовскую из своего детства. Говор там – такой же чудной.
Вспомнил и хутор Крепенький, где в 1933 году умерла его мама. Понял, кто офицер, которого просили рассказать о кулацкой точке:
«Точно! Это мой друг Петро! Не вовремя нас судьба свела! Что делать, если приказ – уничтожить врага? А враг – это твой друг, спасший тебе жизнь?!»
И Петер принимает решение: приказ выполнить, но друга спасти.
Рассказ второй
Русский батальон остановился на ночлег. Диверсанты «Бранденбурга» осторожно ходили между солдат, по-русски что-то спрашивая. Выяснили все пароли, отзывы. Получили задачу – блокировать, но оберегать лейтенанта Ильина (он – на коне, в белой папахе).
Диверсанты шли за Ильиным. И заперли сарай изнутри, чтобы тот не смог участвовать в боевых действиях. Знали, что танковому батальону дан приказ: на рассвете штурмовать русских, пока они не успели вооружиться. Обер-лейтенант Фриц сообщил танкистам, что он с группой будет в сарае. Не стрелять! Танкисты педантично выполнили просьбу. Они просто раздавили батальон, так как знали о мелких окопчиках русских. Шансов у батальона не было!
Когда атаку завершили, сарай был открыт.
Рассказ третий
Петер, сосредоточенно глядя вперед, спрашивает:
– Главный вопрос у тебя – о лазерной установке? Точно? Нет никакого лазера у вермахта. Это все придумал лично я, когда поступила команда разработать план – помешать переброске вашей 28-й армии на Сталинград. Сочинили мы боевой приказ, нарисовали карты, придумали высадку десанта на побережье Каспийского моря. Вы клюнули. 28-я армия не пошла на Сталинград.
– А как же лазерная установка, которая сожгла эшелон с бензином?!
– Разъезд у поселка Буруны? Пока мы говорили о лазерном оружии, наши саперы незаметно, с обратной стороны эшелона, заминировали цистерны. Ну и подорвали по условному сигналу. В общем, обычный фокус!
Встретимся после войны
Над ними, на бреющем полете, в сторону Башсыза проносятся штурмовики Ил-2. Самолеты идут звеньями, гигантскими уступами. Над ними – истребители сопровождения.
– Весь, весь авиаполк работает! – кричит Ильин.
Петер останавливает машину, выходит:
– Петро, прости! Мне надо возвращаться! Долг обязывает!
Тут же со стороны поселка – гул мощных разрывов.
Затем – густой черный дым во весь горизонт.
А «ильюшины» все идут и идут, нанося бомбовые удары по Башсызу. В ответ – яростный огонь зениток. Видно, как вспыхнул один штурмовик, затем – второй. Яркая вспышка и грохот взрыва!
Еще один «ил-второй» начал резко маневрировать, пытаясь сбить пламя, охватившее крыло. Затем резко пошел на посадку прямо в степь, на ровный такыр.
К нему уже мчался немецкий грузовик. Видимо, солдаты радовались легкой добыче.
Но… Рядом с подбитым самолетом, поднимая тучи пыльного грязного песка, садится еще один Ил-2. И, забрав товарищей, взмывает в небо.
Петер смотрит, негромко говорит:
– Сам погибай, а товарища выручай!
Петр хлопает друга по плечу:
– Ну что, мой друг?! Опять я тебя спас от смерти! Сейчас бы тебя бомбами накрыло! Так что счет два-один!
И добавляет:
– Шучу, конечно. Прости, если обидел.
Петер тоже улыбается:
– Петро! Не прощаемся! Встретимся после войны! Обязательно встретимся – там, на хуторе Крепеньком! Прошу: сделай ограду на месте, где похоронена мама. Обещаешь?
Ильин не успел ответить. За ближними барханами раздался рокот танков. Он оглянулся. Туда же смотрели, держась за борта грузовика, его бойцы и майор Решетов.
Рокот перерос в грозный рев. Из пыли выныривали танки Т-34 и мчались в сторону Башсыза. За ними быстро двигались грузовики с пехотой. Тягачи тянули орудия.
Ильин присвистнул:
– Петер! Тебе нельзя туда! Видишь, что сейчас будет? Ты не сможешь помочь! Пережди здесь!
Обер-лейтенант строго смотрит на друга:
– Нельзя! Долг обязывает! Прости! Встретимся после войны!
Штаб 28-й армии
В кабинете командующего 28-й армией – совещание.
Генерал Герасименко:
– Наши потери – третий батальон и взвод разведки. Лучший разведвзвод! Но цель достигнута. Лазерная установка немцев уничтожена! Главное: добыты важные сведения. Немецкий десант на Каспии – ложная информация. Цель: не допустить переброску 28-й армии в Сталинград. Кстати, раскрыл это начальник особого отдела армии майор госбезопасности Решетов! В Башсызе он попал в плен. Но лично сумел уничтожить дислоцирующуюся там лазерную установку. Он сообщил о концентрации в поселке подразделений 16-й моторизованной дивизии немцев. Благодаря этой информации 806-й штурмовой авиаполк нанес бомбовый удар. Уничтожено около 100 танков, 200 бэтээров. И более трех тысяч военнослужащих! Майор Решетов представлен к званию Героя Советского Союза! Заслужил! Ну а наша задача прежняя: идем на Сталинград! Приказ: срочно снять 34-ю гвардейскую стрелковую дивизию с побережья Каспия. И эшелонами – на Сталинград! Остальным частям и подразделениям – быть в готовности!