– Но зачем все обставлять таким образом?
– Политика – тонкая штука. Ради спокойствия одних требуется иногда пожертвовать нервами других. В общем, не переживай. Все как и должно быть. Выпьешь со мной? Отличный урожай!
– Не сейчас.
– Как бы потом не было поздно, – заметил Лаколь, но настаивать не стал.
Вещи Себастьян собрал достаточно быстро, да и что там было собирать? Пару камзолов, сорочки, несколько штанов, исподнее, куртку да три пары сапог. Парадная одежда, полученная от Рошаля, оказалась совершенно испорчена после той злополучной ночи. Больше времени занял второй сундучок – с оружием и специальными средствами для борьбы с различными существами: набором, которым обладал каждый охотник.
Крешп и Купер вскоре прибежали в корпус. Слух об изгнании Себастьяна достиг и их ушей. Попрощались, крепко обнявшись. Затем по обычаю присели перед дорогой. Говорить особо было не о чем, все и так понятно.
– Позволит судьба, еще увидимся, – туманно сказал Лаколь напоследок. Лучше выразить общие мысли никто не смог.
Себастьян получил жалованье за полгода вперед, взял на конюшне карету, запряженную парой лошадей. Карету после следовало вернуть, но с этим можно было не особо спешить.
Рошаля он до отъезда не увидел. Капитан не любил прощальных сцен, когда все и так было понятно.
Еще раз бросив долгий взгляд на ставший родным за прошедшие годы корпус, Себастьян тронул поводья, и лошади неспешно двинулись вперед. Путь предстоял долгий – если не гнать лошадей во весь опор, а делать этого охотник не собирался, то добираться до деревни придется дней шесть, а то и все семь. Но это даже нравилось Себастьяну – было время поразмыслить обо всем произошедшем, да и когда еще получится вот так не спеша путешествовать безо всякой ясной цели? Ведь, что бы ни говорил Лаколь, а Себастьян понимал, вернуться в Шандор в скором времени не удастся. Поэтому лучше сразу позабыть о столичном шике и блеске и настроиться на размеренный сельский лад.
Погода радовала ясным зимним днем, свежим ветерком и общей приятственностью, описать которую охотник бы затруднился, но когда он вот так сидел на козлах, правя каретой, подставляя лицо солнцу, то всей кожей ощущал, как прекрасен мир вокруг.
Остаток дня прошел без малейших неприятных происшествий. Себастьян один раз остановился перекусить, а все остальное время так и правил каретой, время от времени сверяясь у встречных, правильно ли держит путь.
На ночлег путник остановился на постоялом дворе. Мальчишка-слуга распряг лошадей, отвел их в стойло, не забыв расчесать, напоить и накормить. Себастьян же, понаблюдав несколько минут за стараниями слуги и оставшись доволен, зашел в дом, коротко договорился с хозяином о комнате и занял место за столом в углу залы, ожидая ужин. Его сундуки двое слуг-рабов, сливавшихся цветом кожи с наступившей темнотой, уже унесли наверх в комнату, так что оставалось лишь коротать время, наблюдая за течением здешней жизни.
Впрочем, ничего нового для себя Себастьян не открыл. Все те же люди, что и везде. Работяги, уставшие после долгого дня, сидели за длинным столом, потягивая пиво и громко разговаривая между собой. Пара заезжих дворян занимали каждый, как и Себастьян, по отдельному столику, пили вино, ели дичь с овощами. Между собой не общались, предпочитая одиночество обществу случайных соседей.
Вскоре один из рабов поставил и перед охотником внушительную тарелку, наполненную пахучей кашей с крупными кусками мяса, жареными овощами и непременный кувшин вина. Себастьян с удовольствием приступил к еде, не забывая отдавать дань и вину – легкому, невесомому, но коварному – уже после пары бокалов голова слегка закружилась, мир вокруг окрасился в яркие цвета, люди показались охотнику милыми, как никогда.
«Лаколя бы сюда, – подумал Себастьян. – Он бы оценил!»
К разговорам вокруг он не прислушивался, хотя никто и не думал понижать голос, все говорили достаточно громко, но охотнику местные сплетни и новости были попросту неинтересны. Он выпил еще два бокала и незаметно перешел в другое состояние – мрачной апатии. Теперь, когда Сильва погибла, последний шанс отыскать Ласточку пропал, испарился. Жива ли сестренка, он не знал, но всегда верил, что наступит день, и он отыщет ее. Теперь эта надежда угасла. Даже если Ласточка жива, то найти ее он уже никогда не сможет. Последняя нить, ведущая к ней, порвана. Лучше всего было бы постараться забыть обо всем и жить дальше. Может быть, когда-нибудь он и сумеет это сделать, теперь же хотелось грызть деревянный угол стола от отчаяния. Если бы это хоть как-то помогло…
Пиво работягам хозяин наливал из небольшого бочонка в углу. Себастьян сначала и не обратил внимания, но спустя пару часов удивился: как так, бочонок маленький, а выпито уже много? И не заметно, чтобы хозяин двора пользовался и другими бочками.
Инстинкты охотника заработали. Он теперь очень внимательно следил за наполнением бесконечных кружек, и когда, по его мнению, бочонок опустошили уже не менее трех раз, а пиво в нем все не кончалось, Себастьян встал из-за стола, подошел к хозяину, который набирал очередные кружки и тронул его за плечо.
– Нужно поговорить!
– Слушаю тебя, мил человек! – приветливо откликнулся тот, улыбнувшись кривоватой, но искренней улыбкой.
– Отойдем туда, где нам не помешают?
– Сию минуту, вот только заказанное отнесу! – хозяин торопливо заполнил кружки и поставил их на стол, где напивались крестьяне. – Пройдем, господин! В кухню!
Он вошел первым, охотник – следом в невысокую дверцу слева от стойки. Запахи оттуда доносились – хоть топор вешай! Кухонька оказалась небольшой, но уютной. На сковородах что-то скворчало, постреливая время от времени жиром, в кастрюлях – парилось, томилось. Толстая женщина-кухарка несуетливо взирала на готовящуюся пищу и так же меланхолично посмотрела на вошедших.
– Тут можете говорить спокойно, Елра не помешает.
– Хорошо, – Себастьян продемонстрировал бляху. – Знаешь, что это такое? Я – охотник специального королевского корпуса!
Хозяин побледнел, но пытался держаться молодцом.
– Господин охотник, чем я могу быть полезен?
– Не прикидывайся, я все видел. Бочонок твой, что в углу стоит, бездонный. Да и, уверен, других сюрпризов здесь полно, не так ли?
– Говорила я тебе, старый, не выставляй напоказ, чем владеешь! – проворчала Елра. – Так нет же! Все твоя лень! Чтобы лишний раз в кухню зайти, три шага сделать, ты там его оставил. Ну, вот и получай!
– И что теперь со мной будет? – прошептал хозяин двора.
Что должен был ответить Себастьян? Что по кодексу он обязан уничтожить или переслать в корпус волшебный предмет, судить его владельца и привести приговор в исполнение. Причем кодекс был крайне строг в отношении подобных субъектов. Если колдовство первое и случайное – каторга от десяти до двадцати лет, возможно, отсечение конечности: руки или ноги по выбору, если же случалось выявить рецидив – смерть.
Видно, что-то такое мелькнуло в его глазах, потому что хозяин попятился, закрываясь от охотника руками, а толстая кухарка запричитала:
– Не убивай его, охотник! Богом заклинаю!
– Его? – зло переспросил Себастьян. – Отчего же только его? Ты вот, к примеру, тоже обо всем знала. Значит, подпадаешь под статью о пособничестве. Пять лет каторги! Мальчонка, что за лошадьми следит, ваш?
– Наш…
– Его в приют. Рабов и имущество конфискуют!
– Ох, как же так! – всхлипнула толстуха. – Вот так и делай добро людям…
– О чем она говорит? – переспросил Себастьян.
– Да бочонок этот нам подарил один путник. Приятный человек, с добрым открытым лицом. У него не было денег, мы накормили его бесплатно и приютили на ночь. В благодарность, наутро перед уходом, он подошел к одному из бочонков, пошептал чего-то над ним, а мне сказал, что теперь я никогда не увижу в нем дна. Что это подарок от бога Звезды за то, что мы проявили милосердие.
– Запомни, человек, бог Звезда не занимается колдовством. Все это происки нечистой силы, и ты попался на их уловку. Поэтому виноват сам!
– Я все понял, господин! Все понял!..
– Как выглядел тот путник? Были ли у него особые приметы?
– Нет, обычный человек. Черный волос, жилист. Небогат – вот это точно! Одет скудно, только сапоги новые носил. Говорил, что идет к горам, а зачем, не знаю…
Себастьян решал про себя, как поступить с провинившимися. С одной стороны, кодекс требовал покарать преступивших закон, с другой – не убивать же их? Да и каторга – слишком сильное наказание. В конце концов, они не убили, не ограбили. Всего лишь немного подзаработали…
– Много наторговали с бочонка?
– Да что там много-то! – горячо воскликнула Елра. – Сущие пустяки!
– Значит так, слушайте меня внимательно. И не говорите, что не слышали! Я, королевский охотник, обвиняю вас в незаконном использовании колдовских предметов, что запрещено всеми законами королевства. И властью, данной мне его величеством, приговариваю к штрафу в пятьдесят серебряных монет! Деньги отдадите мне. Бочонок же я изымаю. Пусть с утра его погрузят в мою карету. Все понятно?
– Ох, спасибо вам, господин охотник! От всего сердца! – толстуха склонилась чуть не до пола в глубоком поклоне, хозяин двора последовал ее примеру. Они понимали, что легко отделались. Охотники всегда отличались неуступчивостью. Если бы этот так не вовремя появившийся по их души господин решил разобраться с ними всерьез, уже завтра солдаты забрали бы все их имущество, опечатав дом, увели бы сына, а самих их ждало печальное будущее на каторге. – Никогда больше не польстимся! Клянусь и за себя, и за мужа моего непутевого!
– Хорошо, мне нужно отдохнуть. Проводите меня в комнату!
Хозяин засеменил впереди, указывая дорогу. Ночь прошла спокойно, с утра хозяин передал Себастьяну кошель с деньгами. Конечно, расставаться с такой большой суммой, равной полугодичной выручке, было сложно, но это лучше, чем гнить на каторге. Да и часть этих денег пришла к хозяевам постоялого двора легко, так что охотник взвесил кошель на ладони и сунул его в карман – деньги пригодятся всегда, тем более, неизвестно, что ждет на новом месте.