– Великолепно. – Освальду не приходилось выбирать среди способов заработка на жизнь. Умел охотник очень немногое в отличие от большинства обычных людей. Пока, кроме явственно показываемого ему чувства превосходства, ничего необычного в их разговоре не было. Такое с ним тоже случалось, и не один раз.
– Это травница. Очень талантливая знахарка, которая нужна мне.
– В чем сложность найти ее самому?
– Она не хочет, чтобы ее нашли мои люди. Они и не могут этого сделать, сколько ни пытались. Отводит глаза, путает следы… какая разница? Не могут справиться, и все тут. Что прикажешь мне делать, Освальд, если не нанять такого отъявленного сукина сына, как ты? Поговаривают, что ты и твои друзья можете найти человека хоть на краю света.
– Многое и многие говорят не о том, что есть на самом деле. – Охотник нахмурился. Дело принимало не совсем тот оборот, который ему хотелось. – Она колдунья?
– А кто может сказать это точно, охотник? – «Гайер» еще раз усмехнулся. На этот раз криво. Запахнул меховой воротник плаща, зябко повел плечами. – У нас, в Доккенгарме, не принято громко болтать об этом. Позови морского черта или помяни тролля, так они и придут. У нас здесь ведьм и колдунов все еще сжигают время от времени.
Освальд пожал плечами. Ветер поднимался все сильнее, заметно холодало.
– Что поделать, жестокие провинциальные нравы… этим никого не удивишь. Я должен привезти ее живой, правильно понимаю?
– Абсолютно, и, как говорится, в целости и сохранности.
– Мне понадобятся все известные сведения и слухи о ней. И я хочу знать, как эта женщина выглядит.
– А где она находится, тебе знать не надо?
– У вас есть какие-либо ее вещи? – охотник вопросительно посмотрел на нанимателя, не обратив внимания на сарказм. – Лучше всего волосы или обрезки ногтей.
– Есть что-то в ее бывшей комнате. – «Гайер» кхекнул в кулак, сгорбился, глубоко и надолго закашлялся. Сплюнул на ладонь, посмотрел. Морщинки у краев губ дернулись, брезгливо и негодующе. Больше Освальду не нужно было ничего знать про его мотивы. Все стало ясно с одного взгляда.
Да, травница точно ему необходима, этому местному вельможе, которому оставалось жить не так уж и много. Если не поможет чудо… или талант неизвестной пока охотнику женщины. Осталось решить лишь два вопроса.
– Есть еще кое-что…
– Слушаю тебя. – Куда только делись самоуверенность и гордость? Достаточно было увидеть кровь, выхаркиваемую легкими, чтобы сбить с себя самого гонор и спесь.
– Ваше настоящее имя и сумма. А она…
Охотник назвал цифру. «Гайер» удивился. Освальд не знал из-за чего, но тот удивился. Чему? Он понимал, к кому обратился, искал охотника упорно и долго. Стоило ожидать чего-то подобного.
Моральные принципы Освальда до сих пор не мучили. Его воспитали таким, какой он есть сейчас. Травница, сбежавший преступник, грабитель, обманутый муж… все едино. Хорошо, что наниматель понимал разницу между охотником за головами и наемным убийцей. Свои услуги Освальд давно научился оценивать, пропорционально затрачиваемым усилиям и результату. А тот редко оказывался плохим.
Сегодняшний наниматель мог оплатить ровно столько, сколько было необходимо. Это казалось очевидным, а при желании мог бы заплатить и больше. Что касается его имени, то удивляться не стоило. Охотнику часто было наплевать на саму цель, но не на того, кто ее заказывает. Хотя ответ на этот вопрос охотник уже знал. Неделя, проведенная в еле видневшемся в сумерках городе, не прошла даром. Освальд узнал многое про любую значимую персону в округе. И кто стоял перед ним, понял сразу. Но хотел услышать подтверждение от самого заказчика. Это было его правом.
– Меня действительно зовут Гайером. – Мужчина кашлянул. Нервно дернулась щека. Но кашель не перешел в страшный грудной. – Гайер фон Эксеншиерна-Блеэдхольм. Я барон малой марки Ротгайлс, маршал и кавалер ордена золотого Льва. Хозяин этих мест… который не может найти одну-единственную женщину. Я согласен на твои условия, охотник. Когда ты примешься за дело?
Освальд повернулся в сторону рокочущего под утесом моря. Поднял вверх арбалет, который ни разу не опустил вниз во время разговора. Снял с зацепа болт, спустил тетиву, загудевшую о металл. Рычагом развел плечи, сложив их по бокам ложа. Вставил болт в свободную ячейку и повернулся к маршалу, кавалеру, барону и так далее:
– Сегодня. После того как поужинаю. Мои вещи всегда со мной, и овес для коня в саквах[2] – тоже. У вас хороший повар, герре Эксеншиерна?
2
Огонь жарко потрескивал в камине. Отблески бегали по тяжелым, шитым потемневшими от времени золотыми и серебряными нитями гербовым знаменам. Полотнища висели по стенам, рядом с паноплиями[3], составленными со вкусом и умением. Освальд, отхлебнув густого, сладко пахнущего ячменем и хмелем свежего пива, откинулся на резную спинку массивного стула. Окинул взглядом интерьер зала, прикидывая, что здесь откуда.
Что-что, а жизнь у предков маршала была насыщенной и интересной. Вот, например, тот шлем, висящий на стене напротив. Странноватой формы, с полной металлической маской искуснейшей работы, точно привезен с востока. Острый шпиль наверху, легкая полосатая ткань, скрученная в тугой толстый жгут и идущая по всей окружности шлема. Маска злобно смотрела на охотника провалами узких щелей-глазниц, скалилась металлом решетки на месте рта. И ведь верно, точно с востока. За ним, плотно сидевшим на незаметном крюке, пересекались очень старая цагра еще без стремени и выщербленный бастард, времен первых Походов на освобождение родины Мученика от язычников. И так по всему фрагменту стены, освещенному несколькими факелами и свечами, торчавшими в массивных серебряных шандалах, висело оружие. Путь семьи Эксеншиерна по реке времени и территориям сопредельных, и не только, государств прослеживался четко.
Хозяин сидел напротив, задумчиво поглаживая большую серую кошку. Кошка, весьма смахивающая на рысь, нежилась и громко тарахтела, ласкаясь к теплой руке. Герре Эксеншиерна поглаживал шелковистые брыла, щекотал ее под вытянутым подбородком. Темные, почти черные губы его любимицы иногда растягивались в подобии улыбки, показывая длинные белые зубы. Вооружена кошка была основательно.
Животное щурило от удовольствия желтые глаза с длинными узкими зрачками, не отводя взгляда от охотника. Подрагивающие усы, чуткий нос и стоящие торчком уши с кисточками сами собой говорили про недоверие к неизвестному человеку. Хороший ход, который Освальд не мог не оценить по достоинству. Это оружие, всегда находящееся под рукой хозяина замка, было куда лучше любого из острых предметов на стене.
– Как вам кухня? – Гайер отпил из стеклянного, оправленного в потемневшее серебро бокала на длинной ножке. В отличие от гостя хозяин предпочитал вино пиву.
– У вас замечательные повара, герре Гайер. – Освальд одобрительно кивнул, приканчивая толстую, с поджаренной до идеального состояния корочкой, отбивную. Привозной овощ батат, запеченный с чесночно-сливочным соусом, оказался как раз кстати. Мясной сок, мастерски спрятанный внутри, казалось бы, сухого куска, был великолепен, не говоря про ровно отделяющиеся друг от друга нежнейшие волокна. – Благодарю за приглашение и удовольствие от прекрасной кухни.
– Было бы за что. – Эксеншиерна кашлянул. – Повара у меня действительно знатные. Привез их из Лиможана, когда был там в последнем походе. Не очень сильно хотели ехать, представляете себе?
Представить себе такое Освальд мог… но с трудом. Во время последнего конфликта между Лиможаном и Абиссой Доккенгармская марка приняла сторону вторых. Абисса всегда платила больше и, главное, в срок, в отличие от любых своих противников. Что делали наемная доккенгармская пехота и рейтары в захваченных землях, Освальду довелось видеть. Города и деревни северяне грабили и уничтожали неспешно, вдумчиво и обстоятельно, так же как все, за что брались. Участь тонких гурманов поваров, как думалось охотнику, была куда более завидной. Умирать в серебряных рудниках Абиссы или носить на себе землю со склонов вулканов на поля Айсбергена было бы намного хуже. Оттуда не возвращались. Так что действительно странным казалось нежелание оказаться в прислуге доккенгармского аристократа.
– Да, Освальд, я вас не познакомил… возраст, знаете ли. – Хозяин кивком показал на нервно жующего юношу на противоположном конце стола. – Мой воспитанник, сын боевого товарища, Юргест. Мальчик мне как родной, растет у меня с десяти лет. Он считал, что встреча с вами может оказаться опасной для меня, перенервничал. Вот и ведет себя столь невоспитанно. Не так ли, Юргест?
– Именно так, отец. – Юноша не оторвался от непрожаренного куска говядины, лишь кивнул. Мясо с кровью охотник не любил, а уж то, как ел Юргест, чавкая и жадно, делало эту прихоть еще более непривлекательной. – Но, думаю, герре Освальду это не очень интересно.
Охотник даже и не подумал отвечать. Что-что, а отношение к нему юнца точно не его дело. Может считать и полагать все, что его душе угодно, да и ладно. Пора приниматься за работу, не все же сидеть за столом. Терпение Эксеншиерне не занимать, но играть с ним было бы глупым решением.
– Вы говорили про комнату женщины, я хотел бы осмотреть ее. И услышать все про сам побег, возможные причины, а также поиски, которые вы предпринимали.
– Пойдемте. Эй, кто-нибудь! – герре Гайер стукнул кулаком по столу. В дверях тут же возник лакей, в синей с золотым ливрее, цветов дома. – Приготовь несколько подсвечников в комнате ведь… э-э-э, травницы, зажги их и возвращайся с фонарем, посветишь. Дождь идет? Хорошо, принеси плащи мне и гостю.
– Она жила отдельно, как, впрочем, и полагается уважающей себя ведьме? – Освальд посмотрел на хозяина.
– Она жила в башне, на самом верху. – Эксеншиерна потрепал кошку за мощный загривок. Кошка щелкнула клыками и довольно мурлыкнула. По мнению Освальда, далеко не каждая пастушья овчарка могла так громко рыкнуть. – Башня примыкает… примыкала к основному зданию. Это ведь бывшая крепость, охотник, мой фамильный замок, дом моих предков… Он же и родовая крепость. В башню вела галерея, еще две недели назад. Накануне той ночи была целой, без шатающихся опорных столбов или гнилых балок. Королевский инженер осматривал ее полгода назад, кое-что подкрепили, где тот сказал. И разом вдруг рухнула целая половина галереи, просто обвалилась той ночью.