На бледных досках виднелся мох, и Цыган припомнил зеленые контуры схемы. А, ну вот же! Вскинув автомат, он дал лихую очередь по пухлому, бархатистому островку мха.
Грохнул взрыв, Рамира отбросило взрывной волной. Взмахнув руками, Цыган повалился спиной в кусты, с треском ломая ветки.
Поднялся, потирая затылок и расцарапанную шею. В стене появилась дыра, по краям торчали обломки досок. В воздухе висела пыль. Помахав рукой перед лицом, он прицелился и пальнул в угол под крышей. Фонтанчиком взметнулись осколки черепицы, Рамир отвернулся, прикрылся локтем. Теперь можно залезть внутрь — этот датчик не работает. Долговцы не рассчитывали, что деревенские увальни проявят такую прыть и смекалку… Ха, ну так он и не деревенский увалень!
Сзади появился Степан. Возбужденно гримасничая, он мелкими шажками приближался вдоль ближнего края дороги, стараясь держаться поближе к кустам у обочины. Рамир кивнул на проем.
— Готово, приятель.
И сам первый пошел вперед. Отломал несколько досок, расширяя отверстие, наклонился, шагнул внутрь.
— Да ты шта, мы уж сами как-нить, не утруждайся… — Степан топтался сзади, протягивая сталкеру рюкзак.
— Ну да, ясное дело. — Рамир огляделся в полутьме. Свет проникал только сквозь пробитую взрывом дыру. — Хорошо, есть чем поживиться.
Степан просунул внутрь голову.
— Ты бы скорей догонял дядьку Пахома, — пробормотал он, пожирая глазами несколько ящиков с военной маркировкой.
— Догоню, не боись, — откликнулся Рамир, быстро обходя тесный закуток и читая надписи на ящиках. — Патронами только заправлюсь, у меня мало осталось…
Степан скривился, но ничего не сказал, лишь следил за Цыганом, дыша тяжело, с присвистом, иногда причмокивая губами.
Тут были в основном цинки с патронами для «ПКМ», нашелся и один со снайперскими, но нужных для «G-36» натовских на пять-пятьдесят шесть Рамир не видел.
— Черт, неужели нет? — ножом он поддел крышку одного ящика. — А это что… А!
Под фанерой он увидел коробки с заветной маркировкой. Отломал крышку, вытащив несколько, вернулся к дыре.
— Где Пахом меня ждет? — спросил Рамир, сунув одну коробку в рюкзак. Вторую он раскрыл, присев, сыпанул патроны на крышку ящика. Порылся в рюкзаке, достал пару пустых магазинов и стал их снаряжать.
— Я покажу, покажу, — засуетился Степан и полез обратно. — За мной давай, времени немного. Только сразу за отрядом можно будет тебе пробраться, ежели вообще выйдет шта…
Рамир быстро набил оба магазина, сунул руки в лямки рюкзака и побежал сквозь бурьян за Степаном.
Отряд остановился на краю рощи, возле провала. Это была окруженная кустами глубокая темная яма — земля осыпалась, обнажив сломы бетонных плит с торчащей арматурой.
— Прямо внизу мертвая зона, — сказал Ожог. На нем был серый китель без погон, перетянутый широким солдатским ремнем, на плече висел «АКМ» с подствольником, на ремне с кармашками — сорокамиллиметровые гранаты.
— Винт, идешь первый, Маркелов второй.
— А ну как этот бегемот мне на голову свалится? — улыбнулся Винт, снимая с плеча моток веревки. На нем был разгрузочный жилет с кучей всяких мелочей, рассованных по карманам.
Настька стояла на краю ямы рядом с Лесником, оба глядели вниз. Холодный вечерний свет озарял кучу земли внизу, поросшую редкой травой, обломки бетонных плит и уходящий в две стороны туннель с широким проломом в крыше.
— Как же ты туда ребенком лазала? — спросил сталкер. — Здесь высоко, под три метра.
— Три с половиной, — уточнил Винт. Он закрепил веревку на стволе растущего за кустом деревца и спускал ее вниз, отматывая кольца.
— Да я и не здесь совсем играла, — неуверенно ответила Настька, отступая от края. Из-под ботинок посыпалась земля. — Я тут первый раз. Отсюда не смогу вас никуда повести…
Ожог обернулся.
— Нет? А кто рассказывал, что помнит коридоры… Дед Пахом присел под кустом на корточки, зажав карабин между колен, раскурил самокрутку.
— В другой провал, куда Настена маленькой лазила, вам все одно не пролезть, — продребезжал он. — Там узко совсем, для ребенка как раз…
Девушка кивнула.
— Там была как нора кроличья такая. И потом лестница железная, вертикальная, вроде приставной…
— Разберемся, — отрывисто проронил Ожог. — Сначала я вас поведу, потом ты места вспомнишь. Я однажды уже бывал внизу. Маркелов, пошел!
Винт скользнул в яму, быстро перебирая руками. Толстяк снайпер, вздохнув, хлопнул себя по пузу, взялся за веревку и с некоторым сомнением подергал ее. Потом, упершись ногами в край плиты, начал спускаться.
— Теперь ты, — сказал Ожог девушке.
Жарик, с пулеметом наперевес стоящий спиной к яме, оглянулся и прогудел через плечо:
— Сопля-то сама не сможет, вы ее обвяжите и того…
— Ах ты кабан! — вспылила Настька. — У меня по физкультуре пятерка была!
Жарик заржал, запрокинув голову.
— Гы-ы! Я-то Жарик, это он Кабан!
— Заткнись! — велел Ожог и повернулся к девушке, взявшейся за веревку. — Он правильно говорит…
Но она уже повисла, упершись ногами в склон.
— Слушаться меня! — рявкнул сверху Ожог.
— Ногами обхватывай! — подал голос Винт. Он держал нижний конец, чтобы веревка не раскачивалась. Девушка, перебирая руками, спустилась, как в школе по канату. Спрыгнула, отряхнув ладони, довольно крикнула вверх:
— Порядок!
За ней спустились остальные; здоровяки Кабан и Жарик тащили на себе больше всего вооружения и припасов, поэтому их пулеметы с рюкзаками переправили вниз отдельно. Когда Жарик с метровой высоты спрыгнул на кучу земли, под ним образовалась приличная яма.
— Если Маркелыч бегемот, то ты слон, — пробормотал Винт, переключая фиксатор в карабинчике. Он как-то хитро дернул веревку, пустив ее волной, и она сорвалась с дерева наверху, полетела вниз.
Глаза привыкли к сумраку подземелья, Лесник огляделся. Они находились в начале коридора с бетонными стенами. Через каждую пару метров плоский железный потолок поддерживали «П»-образные штанги, вверху виднелись — световые панели, забранные металлической сеткой. Ни одна из них не работала — коридор уходил во мрак.
Он оглянулся. Сзади короткий отрезок коридора заканчивался обвалом, накренившаяся потолочная панель перекрывала его, снизу в нее упиралась присыпанная землей бетонная плита.
Маркелыч, спустив с плеча винтовку, сделал шаг по земляному склону.
— Стоять! — окликнул его Ожог, не поднимая головы от карты, которую изучал в свете, падающем из пролома. — Не двигаться никому.
Сделав по инерции шаг, снайпер остановился. Раздался неприятный скрежет металла о металл, затем низкое гудение полилось из темноты коридора. И вдруг резко, неожиданно застрочил пулемет. Вспышки пробуравили мрак, высветив турель на потолке впереди. Толстый ствол дрожал, выплевывая пули.
— Ложись! — заорал Ожог, отпрыгивая с линии огня. Винт мгновенно растянулся на земле. Лесник, толкнув Настьку, встал перед ней, сорвал с плеча ружье и направил вдоль коридора, но стрелять не стал. Настька вскрикнула, закрыла уши. Она видела, как Маркелыч с винтовкой навскидку запрокидывается назад и грудь его перечеркивает широкая красная рана. На круглом розовощеком лице было детское удивление.
Турель имела форму конуса, обращенного острым концом книзу. Между основанием и потолком оставался зазор, в глубине которого виднелся подъемный механизм, уходящий в круглое отверстие в железной плите.
Кабан с Жариком залегли позади кучи земли и поливали пулемет огнем из «Печенегов», но только напрасно тратили патроны. Винт лежал плашмя и не шевелился, Костя присел в углу под стеной, сжался, ткнувшись длинным носом в грудь.
Ожог схватил обломок бетонной плиты, рванул на себя, вырывая из кучи спрессованной земли. Прикрывшись им, как щитом, побежал вперед. Видно было, как ствол опускается, меняя угол, — пули били в бетон, обломок содрогался в руках капитана, того мотало из стороны в сторону, ноги заплетались, но он все равно бежал, да к тому же — зигзагами, резко поворачивая, так что пулемет немного запаздывал…
Ожог подбежал к турели, остановился прямо под ней. Ствол накренился, однако конструкция не позволяла ему повернуться вертикально, и он обстреливал полукруг у ног долговца. Тот отбросил похудевшую, дырчатую плиту — пулемет довернулся следом. Расстегнув пряжку, Ожог сдернул с себя ремень, сделал петлю и накинул на ствол, который, превратив обломок в серую труху, поехал вверх, стреляя по засевшим в конце коридора.
Ожог повис. Ствол продолжал плевать огнем, со скрежетом кренясь вниз под его весом. Поворотный механизм крякнул и сломался, пулемет рывком сдвинулся, кроша бетонный пол. Ремень пополз вниз, но Ожог, прежде чем соскочить, вскинул руку с гранатой. Сжимая одной рукой концы ремня, он другой всунул ее в узкий просвет между верхней частью турели и потолком, где жужжали, вращаясь, шестерни подъемно-поворотного механизма.
— Ложись! — крикнул капитан. Спрыгнув, он бросился в глубь коридора, в противоположную от ствола сторону.
Граната взорвалась. Турель со скрежетом наполовину выворотило из гнезда, ствол безжизненно повис, выстрелы смолкли. Лесник, потом Винт, Костя и пулеметчики подняли головы. Из глубины коридора показался Ожог. Лесник, обернувшись, потряс девушку за плечо.
— Слышишь меня?
Настька качнула головой, моргая, потерла виски.
— Что с Маркеловым?! — крикнул капитан, приближаясь.
Винт был уже рядом со снайпером. Тот лежал на спине, уставившись неподвижным взглядом на быстро темнеющее небо в проломе.
Десантник присел на корточки рядом, ладонью провел по лицу, с которого смерть так и не стерла детского удивления, закрыл веки.
— Возьмите у него из рюкзака тротил и патроны, — велел Ожог, останавливаясь рядом.
— Так у него снайперские, нам не нужны, — прогудел Кабан, поднимаясь из-за кучи земли.
Костя осторожно перевернул тело на бок, достал из рюкзака два брикета взрывчатки, протянул Жарику. Тот засунул их в жилет.