— От тьмы к свету, от незнания к знанию, от смерти к бессмертию. А теперь куда? Финиш.
Олег потерял сознание, и где-то вдалеке услышал приятный женский голос.
— А теперь от незнания к знанию…
Олег разразился, сильнейшим кашлем выплевывая из себя речную воду. Над ним сидела Алена, она била его по щекам и кричала.
— Вставай скот! Вставай мразь! Вставай гадина!
Когда Алена увидела, что Олег пришел в себя, она тут же выкрикнула несколько вопросов.
— Что стало с Сашей? Что было, когда вы остались с Шуриком? Он вселился?
— Все нормально, вселился, — сказал Олег.
— Ты лжешь, я чувствую, что что-то не так! — снова закричала Алена.
— Вояка, в которого делали вселение, впал в кому. Ничего, когда он выйдет из комы, у Шурика будет персональная министерская пенсия. Все хорошо.
Алена села прямо на землю и закрыла лицо руками. Олег увидел, что рядом так же с отрешенным взглядом сидел Иван. И тут к Алене подбежал Шурик, точнее тело Шурика. Он потряс Алену за плечо и сказал.
— Мама, пойдем купаться. Ну, мам, пойдем купаться.
Видя, что Алена не отвечает, Шурик подбежал к Ивану и повторил просьбу.
— Папа, пойдем купаться, а то мама не хочет, а я хочу купаться.
Иван так же не обращал внимание на своего внезапного ребенка. Шурик поднял речной камушек, показал его Алене.
— Мама, смотри, а я ракушку нашел.
Олег поднялся на ноги, посмотрел на эту семейную идиллию и высказался.
— Я же говорю все нормально, ваш Шурик впал в детство, не самый худший вариант. Теперь можете его усыновить, все будет веселее. Ну, все, я пошел, надеюсь, больше не свидимся.
Шурик посмотрел на Олега и показал ему язык. Олег первым делом подошел к Лехе.
— Леха, Конек, ты как?
Леха открыл глаза и непонимающим взглядом посмотрел на друга.
— Что случилось? Почему у меня болит переносица, и губы разбиты. Признавайся, бил меня что ли?
— Бог с тобой, это ты тут всем жару дал. Самого Ивана ухайдакал. Вовремя все-таки в тебя бес вселился.
— Почему это ты решил, что это в меня бес вселился? Это я, сам, своими руками, показал им кузькину мать.
Между тем, четверо братьев ордена, которые лежали без сознания, когда Олег вышел из астрала, очнулись. По какой-то неизвестной случайности у них у всех были травмы головы. И сейчас один из братьев делал перевязку другим братьям. Из-за чего каждый в отдельности стал напоминать Олегу героя гражданской войны Николая Щерса.
— Сам идти до газели сможешь? — спросил Олег Леху.
— Конечно, смогу, только ты меня чуть-чуть понеси, — жалобно проблеял тот.
Кода Олег попытался его поднять, Леха отмахнулся и сказал.
— Да, пошутил, сам пойду.
Когда друзья добрели к своей газели, то увидели там, как Ринат пытается разбудить девчонок, Машу и Веронику.
— Девчонки, все, вставайте, подъем. Следующая станция Пермь вторая, сдавайте, пожалуйста, постельное белье. О, красавцы! Орлы! — сказал Ринат, увидев Олега и Леху, намекая на их потрепанный внешний вид, и добавил, — вижу, хорошо погуляли, а меня, почему с собой не взяли, у меня ведь до сих пор кулаки чешутся.
— Спал очень сладко, — ответил Леха, — будить не хотелось. Да и мы с Олегом вдвоем им итак хорошо наваляли.
— Давай Ринат, — несколько забеспокоился Олег, — заводи свой катафалк, пока этим психам не до нас, поехали отсюда. Кстати, как дела с горючим?
— Порядок с горючим. А Юлю как, берем с собой?
— Конечно с собой, — ответил Олег, — думаю, что ее контракт с Шуриком сейчас не действителен, по причине того, что последний впал в детство.
Он зашел в палатку и вынес от туда спящую девушку. И перенес ее в газель. В газели, пришедшая в себя Маша уже вовсю ворковала с Лешей.
— Какой ты у меня герой, спас нас всех, пока все вокруг спали. Ничего, синяки до свадьбы заживут.
Сказанные слова Маши вызвали у всех присутствующих гомерический хохот. От хохота проснулась и Юля. Юля, увидев рядом Олега, сразу же принялась извиняться.
— Олег, прости меня дуру глупую, пожалуйста, прошу, прости.
— Поехали, — сказал Олег, и махнул рукой.
Рядом с автобусом незаметно для человеческого глаза летела дружелюбная домовая Ая.
Пока на Земле налаживалась сама собой мирная жизнь. На тонком плане царил траур. Валькирия Берта обнимала Злату, и молча, гладила ее по голове. Семарглы подняли разрезанное надвое энергетическое тело Виталия.
— Он обуздал страх и отвагу, — сказал семаргл Светослав.
Валькирии еле-еле сдерживались от слез. И тут взошло золотое ослепительное солнце. Вся дружина стражей Слави невольно повернула голову к восходу. От солнца летел проводить в последний путь героя огромный серебристый грифон.
Послесловие.
Прошло около месяца. В большой просторный офис, где кипела каждый будний день монотонная и скучная работа, вошел представительный мужчина. Он громко хлопнул в ладоши, чем привлек внимание всех офисных работников.
— Коллеги прошу вашего всепоглощающего внимания. Сегодня я вам хочу представить вашего нового руководителя отдела. Прошу любить и жаловать, Алена Ивановна Серебрякова. Алена Ивановна у вас будет какое-то приветственное слово?
Новым руководителем отдела оказалась молодая девушка, на ней были строгие очки, а красивые белокурые волосы были уложены в строгую деловую прическу.
— Безусловно, у меня есть что сказать. Как вам всем прекрасно известно, сегодня в экономике страны очень не простая ситуация. И для того что бы переломить ее, мы четко должны осознать главную причину, главный корень зла. Это разгильдяйство, безалаберность и разгильдяйство. Это слепая надежда на наш русский авось. Авось и так сойдет, авось пронесет. Ан нет, не пронесет! Поэтому, гайки закручивать не буду, но порядок и исполнительность требовать буду в первую очередь. Доброго всем дня, очень рада знакомству.
За дальним столом один офисный работник спросил у другого.
— Ты понял, что она сказала?
— Угу, гайки, говорит, закручивать будет.
— На заводе мы что ли, гайки закручивать, — расстроился представитель офисного планктона.
В пермской лечебнице для душевнобольных был приемный день. Широкоплечий здоровяк Иван разговорился с медбратом, пока бывший руководитель ордена «Воздаяния», Шурик, уплетал принесенные ему яблоки.
— Ну как дела у моего больного?
— Лучше. Уже осознает, что он взрослый человек. В туалет ходит сам. Просится в Москву.
— Почему в Москву, что других городов, что ли нет?
— Не знаю. Спрашивает, вежливо так, товарищ проводник, а скоро ли будет Москва.
— То есть он сейчас, когда вырос, в поезде значит едет?
— Точно, в поезде. А я все понять не могу, почему он все время сидит, смотрит в окно и так делает ртом, туду-туду, туду-туду, туд-туду, туд-туду…
Иван не дослушав, стук колес от медбрата подошел к Шурику.
— Ну, все, старик, дел по горло, давай прощаться.
Шурик вытащил изо рта недоеденное яблоко и спросил.
— А это какая станция? Скажите, это не Москва.
Иван присел рядом с бывшим гуру на скамеечку и сказал.
— Ничего, ничего. Всего месяц прошел, а Ленка уже начальник отдела серьезной организации. Так она через год в Москве работать будет, стерва.
— Скоро Москва? — опять оживился больной.
Однако Иван не обращая внимание на бред, продолжил.
— А я наш орден «Воздаяния» закрыл, с криминалом завязал, работаю помощником депутата. А что, так глядишь через пару лет сам депутатом стану. Ты потерпи еще. Найдем мы твоего вояку-коматозника, обратно тебя переселим. Давай дорогой, выздоравливай.
Иван встал со скамейки и направился к калитке, и тут он услышал, как медбрат забирает у Шурика яблоки.
— Давай сюда яблоки.
— Не отдам, это мои яблоки.
— Давай я говорю, опять весь обдрищешься.
Иван тут же вернулся и угрожающе высказался.
— Эй, уважаемый, я за своего подопечного деньги плачу, поэтому хочет он есть яблоки, тогда пусть ест. Хочет он дристать, тогда пусть дрищет. И если через неделю, больной мне пожалуется, что проводник его обижает, не дает, есть яблоки, я ведь жаловаться главврачу не пойду. Я прямо здесь решу все недоразумения.
Иван при этом как бы нехотя поиграл мышцами.
— Извините, впредь не будет никаких недоразумений, — быстро извинился медбрат.
Потом он дождался, когда широкоплечая фигура Ивана совсем скроется из виду, и одной рукой, грубо взяв Шурика за шиворот, поднял со скамьи.
— Прогулка окончена, поезд отправляется, товарищи провожающие покиньте вагон.
На этих словах он силой потащил Шурика в стационарное помещение. Когда медбрат с больным зашли в палату, Шурик спросил.
— У меня какая полка, нижняя?
— Ниже не бывает.
— А можно мне чаю.
— Когда поезд тронется, будет тебе чай.
Медбрат грубо посадил Шурика на постель. Шурик посмотрел в окно и поехал.
— Туду-туду, туду-туду, туду-туду, туду-туду, туду-туду…
На станции Пермь вторая, на горнозаводском направлении, формировался фирменный поезд «Кама», следующий до Москвы.
— Все, завтра буду в Москве, — сказал банальную фразу Алексей, прощаясь с Олегом и Ринатом.
— Да, сегодня с деньгами везде учиться можно. Хоть в Америке, — сказал Ринат.
— Ты что, Шмеля, считаешь, что у нашего пермского Абдулова, нет никакого таланта? — укоризненно спросил Рината Олег, — думаешь, он бы сам не поступил, в какое-нибудь Щукинское училище?
— Давайте, давайте, стебитесь, — ответил Алексей, — уеду скоро, как жить без меня будете?
Ребята помолчали, каждый задумался о своем. Ринат вздохнул и высказал то, что, скорее всего, было у всех на уме.
— Жаль, прощай молодость, прощай наши легендарные «Охотники за тенью». Конечно, охотниками мы были так себе, однако остановили этих психов, Шурика и компанию.
— Вы знаете, а мне их жаль, — вдруг высказался Алексей, — в принципе они не плохие были ребята. Пробивались в жизни как могли, сами, без блата.
— Почему были, — сказал Олег, — подожди, они еще всплывут. И глазом моргнуть не успеешь, как они будут крутиться где-нибудь в правительстве.