Курс лайнера снова был изменен. Соттомайер проложил его к ближайшему порту Бразилии Ресифи. Галвао вступил в переговоры с бразильскими властями о возможности высадки пассажиров. Но ответ был получен обескураживающий. Президент страны Жуселину Кубичек заявил, что мятежное судно будет немедленно задержано, если оно войдет в бразильские территориальные воды, а мятежники арестованы и выданы португальским властям.
— Капитан Галвао мой хороший друг. Я не выдам его ни при каких обстоятельствах! — парировал Кубичека Жанио Куадрос, будущий президент Бразилии.
Создалось любопытное положение. Президент Жуселину Кубичек должен был передать власть Жанио Куадросу 31 января, и, следовательно, капитану Галвао нужно было продержаться в нейтральных водах три дня. Войди лайнер в территориальные воды Бразилии 31 января, испанские, португальские и американские корабли оказались бы не в состоянии что-либо предпринять против него. Обе стороны отлично это понимали.
Заявление президента Кубичека вызвало бурю возмущения по всей стране. Бразилия когда-то была португальской колонией, память об этом еще не стерлась, и симпатии простого народа были не на стороне диктатора Салазара. Возмущение выплеснулось на улицы, когда стал известен приказ двух фашистских диктаторов — расстрелять мятежный лайнер. Усиленные наряды полиции охраняли здания португальского и испанского посольств и консульств.
— Да здравствует святая свобода! Смерть Салазару! — кричали демонстранты, в окна посольств летели камни, сыпались стекла. Под этим натиском президент Бразилии Кубичек 29 января запретил американским самолетам пользоваться аэродромом Ресифи для наблюдательных полетов.
Флот США потерял на время визуальную связь с лайнером. Местоположение судна определялось только посредством радиопеленгации.
29 января правительство Салазара официально обвинило капитана Энрике Малта Галвао в «краже лайнера стоимостью в 17,5 миллиона долларов». К тринадцати предъявленным ранее обвинениям, на основании которых он был когда-то осужден, Прибавилось еще одно!
На борту «Санта-Марии» внешне все шло обычным порядком. Менялись вахты, нормально функционировали все механизмы, но исправить систему кондиционирования воздуха не удалось. Пассажиры третьего класса стали роптать, духота отравляла им существование. Пассажиры первого класса находились в лучших условиях, однако некоторые из них также стали тяготиться затянувшимся рейсом и неопределенностью. Капитан Галвао посчитал нужным объявить всем пассажирам, что они будут высажены в Бразилии, как только этот вопрос будет согласован с властями.
Днем он собрал на палубе команду и объявил, что после высадки пассажиров ей придется остаться на борту, так как лайнер будет прорываться в Анголу. Многие категорически отказались. Это и естественно: матросы не были готовы к тому, чтобы присоединиться к повстанцам, они боялись потерять работу, расстаться со своими семьями, с родиной. Капитан Галвао тогда объявил, что на борту лайнера останутся из команды лишь добровольцы.
В 17.40 с мостика лайнера заметили быстро приближающийся военный корабль под американским флагом. Это был эсминец «Гиринг». На его рее поднялись флаги международного сигнального свода, означавшие три слова: «Требую немедленно остановиться!» Одновременно это же требование было повторено по радиотелефону.
«Лайнер следует своим курсом в нейтральных водах. Всякая попытка захвата будет отражаться всеми средствами. Мы будем сражаться насмерть, и последние оставшиеся в живых затопят лайнер. Вся ответственность за это падет на тех, кто попытается совершить этот акт пиратства!» — ответил Галвао.
По сигналу тревоги повстанцы быстро разбежались по заранее определенным местам, а пассажирам предложили уйти с верхних палуб, что, впрочем, осталось невыполненным.
Со стороны можно было наблюдать удивительную картину. Параллельными курсами шли два судна. Одно из них — боевой корабль, ощетинившийся пушками, бомбометами, торпедными аппаратами, угрожающе смотревшими в разные стороны. Другое — большой, многопалубный лайнер, вдоль борта которого спокойно стояли люди в защитного цвета форме. Одни держали в руках ручные пулеметы и автоматы, другие — револьверы. Галвао, Соттомайер и другие руководители находились на мостике.
Большинство пассажиров неодобрительно отнеслись к вызывающему маневру «Гиринга». Они махали руками, требуя, чтобы эсминец отошел в сторону. Они помнили слова Галвао и серьезно опасались, что «Гиринг» не остановится перед затоплением лайнера. Кое-кто поторопился запастись спасательным нагрудником, кое-кто начинал тихо паниковать…
Испытание нервов длилось около получаса. Затем «Гиринг» несколько отошел в сторону, скорострельные автоматы были поставлены в исходное положение, но повстанцы оставались на своих местах с оружием наготове.
Контр-адмирал Аллен Смит, вновь вступив в переговоры с Галвао, заявил, что эскортирование лайнера имеет целью защитить «Санта-Марию» от каких-либо действий португальских и испанских военных кораблей.
«В связи с ответственностью адмирала Деннисона за охрану жизни и собственности американцев и гуманной заботой о всех пассажирах американские корабли не предпримут никаких действий, которые препятствовали бы входу Галвао в порт, выходу из порта или стоянки судна на якоре близ какого-нибудь порта с целью высадки пассажиров».
Таково было сообщение, переданное капитану Галвао контр-адмиралом Алленом Смитом. Галвао ответил, что лайнер следует в порт Ресифи и войдет в него, как только будет получено разрешение нового президента Бразилии Жанио Куадроса.
Капитан Энрике Малта Галвао добился своего: Соединенные Штаты Америки стали обращаться с «Санта-Марией» не как с пиратским кораблем, а как держава с державой. Вмешательства с их стороны, которого так жаждал Салазар, не произошло. Вся пропагандистская кампания португальского правительства с треском провалилась, ибо всему миру стало ясно, что повстанцы осуществили революцию на борту лайнера, являющегося частью португальской территории. Это признали даже США!
События на «Санта-Марии» разворачивались поистине с кинематографической быстротой и остротой, и ничего удивительного нет в том, что ими заинтересовался кинематограф. Не успели еще телетайпы отстучать, что неизвестными захвачен португальский лайнер вместе с командой и пассажирами, как западногерманская кинокомпания «Меркюри» срочно засадила известного сценариста Иоахима Бартоша за работу и запатентовала название будущего кинобоевика «Пираты на «Санта-Марии». Режиссер, он же продюсер, Гарольд Рейнл тем временем рыскал в поисках персонажей будущего фильма и «пиратского типажа». Спешно планировались съемки на натуре, подбиралось судно, долженствовавшее стать объектом «пиратской акции», готовился пиратский реквизит — автоматы, кольты, ножи и гранаты.
Дело был поставлено широко, но вести, поступавшие с борта захваченного лайнера, отнюдь не подогревали оптимизма Гарольда Рейнла. Не было там ни стрельбы, ни кровавых потасовок, ни полураздетых красоток в лапах разбойников. Не было головокружительных прыжков за борт, яростных абордажей, а благородные американские джентльмены в военно-морской форме вместо роли бесстрашных рыцарей-освободителей ограничились ролью вежливых сторонних наблюдателей.
Подлинная история захвата «Санта-Марии» существенно меняла положение вещей. Настолько существенно, что бизнесмены от кино решили примириться с убытками и отказаться от заманчивой идеи: ведь в ФРГ ставить фильм о восстании против фашистской диктатуры было не только невыгодно, но даже опасно.
«Санта-Мария» находилась и сорока милях от бразильского порта Ресифи. Ее сопровождали уже четыре американских военных корабля. Над нею почти беспрерывно барражировали патрульные самолеты «Нептун» и частные самолеты с репортерами. Сотни радиостанций напряженно ловили как сообщения с борта лайнера, так и переговоры между военными кораблями. Невзирая на то что в принципе была достигнута договоренность о высадке пассажиров и американцы согласились с требованиями капитана Галвао, португальские корабли продолжали следовать к бразильским берегам. Туда же спешил и испанский крейсер «Канарис».
Ближе всех к лайнеру находился быстроходный эсминец «Лима». Салазаровские власти объявили, что они никогда не признают Галвао и его людей политическими повстанцами и при их захвате с ними будет поступлено как с пиратами. Командир «Лимы» капитан второго ранга Фернандо Педро дос Феррейра имел категорический приказ: при отказе сдаться — потопить лайнер, причинивший столько неприятностей диктатору Салазару. Газеты многих стран высказывали различные догадки по поводу того, что произойдет, если португальские корабли подойдут к «Санта-Марии» прежде» чем она успеет войти в территориальные воды Бразилии.
Капитан Галвао не мог этого сделать до 31 января, то есть до официального вступления на президентский пост Жанио Куадроса. Куадрос 30 января еще раз подтвердил, что если лидер повстанцев Энрико Галвао приведет свой лайнер в любой бразильский порт, то Бразилия предоставит ему все обещанные гарантии.
В интервью, данному агентству «Пренса Латина» в Сан-Паулу, генерал Делгаду заявил, что операция «Дульсинея» достигла своей цели и прекращается по его, генерала, приказу. Делгаду расценил приказ правительства Салазара расстрелять и потопить «Санта-Марию» как военное преступление.
Во вторник 31 января в 10 часов утра лайнер застопорил машины, и с американского эсминца «Гиринг», подошедшего к борту, на него перешел для совещания с капитаном Галвао контр-адмирал Аллен Смит. После совещания он вместе с сопровождавшими его лицами спустился в салон, где его ожидали пассажиры-американцы.
Впоследствии в сообщении для печати Аллен Смит был вынужден подтвердить, что все опрошенные пассажиры отметили корректное отношение к ним повстанцев, а многие из них выразили полное одобрение капитану Галвао, восхищались им, всячески выражая свое уважение.