КОЛУМБ ЗНАЛ, КУДА ОН ПЛЫВЕТ?Исторический очерк
С той поры, когда три каравеллы Христофора Колумба дважды пересекли гладь Атлантического океана и принесли в Европу первые сведения о прекрасных землях на западе, Новый Свет стал объектом пристального внимания европейцев. Будущая Америка была для них действительно Новым Светом…
О Колумбе написано множество книг — научных трудов и увлекательных повестей, однако основа их одна: великий мореплаватель отправился на поиски западного пути в Индию и случайно открыл Америку. Но исследования, проведенные в последние годы, внесли коррективы в устоявшиеся взгляды на историю Колумбовых плаваний. «Все было иначе», — говорят сегодня историки, занимающиеся эпохой Великих открытий.
В 80-х годах XV века Колумб предпринял плавание (а может быть, несколько плаваний) вдоль западного побережья Африки. Он пытался выяснить давно мучивший его вопрос: верны ли данные норманнов о том, что земли, открытые ими на севере, на юге сходятся с Африкой? Нет, увидел Колумб, земли Африканского континента круто уходят на юг от Гибралтара, омываемые водами океана. Что находится за этим океаном, никто в Европе не знал. Колумбу повезло. Во время его пребывания на острове Мадейра туда прибыл корабль с полумертвой от истощения командой, и когда капитан пришел в сознание, он рассказал Колумбу, что их корабль долго носило по волнам Атлантики, пока наконец не прибило к огромному острову… Перед смертью капитан отдал Колумбу свои дневники и карту — на ней были изображены земли, где побывала команда…
Этот случай стал известен нам из записок Лас Касаса — современника и спутника отважного генуэзца. Надо полагать, дневники капитана и карта побудили Колумба отправиться в путешествие.
Другим источником сведений о землях на западе стала римская церковь: все данные, полученные теми же норманнами, становились достоянием римской религиозной верхушки. Достаточно вспомнить, что еще в 999 году Лейф Эриксон во время своего плавания в Винланд держал при себе католического священника, а ведь это было более чем за 400 лет до Колумба!..
Кроме того, Колумб внимательно слушал все были и небылицы в порту родного города — лучшую школу знаний об островах и пассатах, лучший источник сведений о морской жизни в то время трудно было найти…
По крупицам собирал он фактический материал. А собрав, изложил настолько убедительно, что испанский двор выделил ему три прекрасно оснащенных корабля, команду в 120 человек, два миллиона мораведисов, присвоил звания испанского дворянина, адмирала и вице-губернатора всех открытых земель. Мог бы скупой испанский двор понапрасну быть таким щедрым? Нет. Значит, Колумб покорил короля Фердинанда и королеву Изабеллу не одним лишь красноречием. А чем же еще, что он обещал им? Пока неизвестно, и можно лишь высказывать догадки.
Данные, полученные недавно благодаря тщательному анализу дневниковых записей великого морехода, могли бы показаться абсурдными еще несколько десятков лет назад. В наши дни к ним отнеслись иначе.
Колумб не сомневался при выборе маршрута, уверенно вел себя в огромном, казалось бы, безбрежном океане. Сначала каравеллы пошли на Канары, а потом, упорно держась 28-й параллели (широты Флориды!), повернули на запад. Заметим, что плавание по этой параллели никак не могло привести корабли в Индию или Индонезию… Выбор такого пути позволил кораблям идти в полосе постоянно дующих в западном направлении ветров до островов Карибского моря. Лучшего маршрута из Старого Света в Новый моряки не нашли до сих пор!
Можно было бы предположить, что, двигаясь незнакомым маршрутом, корабли будут стараться проходить большее расстояние днем, замедляя ход или даже останавливаясь ночью. Однако каравеллы шли полным ходом и днем и ночью, как будто адмирал был твердо уверен, что никаких неожиданностей быть не может. Но…
Еще на Канарских островах Колумб раздал капитанам судов пакеты с надписью: «Вскрыть в случае бури». Лас Касас пишет, что в пакетах находился приказ: на расстоянии 700 лиг от Канар каравеллы ни в коем случае не должны двигаться ночью. А в 700 лигах (то есть в 4150 километрах) от Канар лежат острова Карибского моря. Откуда знал Колумб, что именно на таком расстоянии от Канар находится земля? От кого он получил сведения?
Колумб был так уверен в своем курсе, что наотрез отказался изменить маршрут и пойти на юг, когда офицеры стали уверять его, что видели там землю. Поразителен и другой факт. Колумб вел два дневника: один — настоящий, для себя, другой — фиктивный, для команды, чтобы матросы не боялись огромного расстояния, отделяющего цель их плавания от родных берегов. 11 октября 1492 года, когда «до Азии» оставалось пройти «всего-навсего» больше половины окружности земного шара, Колумб заявил, что «завтра покажется земля». И 12 октября его корабли бросили якорь у берегов Америки.
Друг детства Христофора Колумба и участник его второй экспедиции Мигель ди Кунас писал в 1495 году: «Когда Колумб заявил, что Куба — это берег Китая, один из участников плавания не согласился с этим, а потом не согласились и остальные. Тогда адмирал прибегнул к угрозам и заставил команду произнести, видимо, заранее приготовленную клятву — быть всегда в согласии с адмиралом и никогда вслух не излагать своих взглядов». Таким образом, Колумб утвердил ложное мнение, что открытые земли — это Азия, и ничто иное. Зачем ему понадобилось это? Может быть, и он и его хозяева хотели скрыть Новый Свет от остального мира?
Проблема возвращения возникла у участников экспедиции уже в первые дни плавания. Сильные ветры, дующие в одном направлении, и морское течение страшили моряков. Им казалось, что обратной дороги нет. На кораблях был один человек, который сохранял полное спокойствие в течение всего плавания. Это был Колумб. Он успокаивал команду, уверяя, что обратно они пойдут тоже с попутным ветром. Откуда он знал это?
На обратном пути флотилия две недели буквально продиралась сквозь волны, но не сходила с заданного курса, не искала спокойного моря и скоро попала в зону постоянно дующих в восточном направлении ветров. До Азорских островов флотилия шла на полной скорости, как дома, в родном Средиземном море. Откуда была у Колумба такая уверенность?
Как отмечают современники Колумба (и это также выяснилось совсем недавно), испанский двор, отправляя адмирала, знал, что там, на западе, будет найдено и как это можно будет использовать. Эти вопросы обсуждались при дворе до отправки экспедиции «в Индию».
Значит, у генуэзца были предшественники? По каким каналам и от кого дошли до него точные сведения об океанских дорогах и землях на западе? Наука только-только начинает отвечать на эти вопросы…
Ю. ДудниковРОБИНЗОНЫ БЕРЕГА СКЕЛЕТОВОчерк
«Мореплаватель, бойся земли» — гласит средневековое изречение. Казалось бы, что оно противоречит здравому смыслу: если судно в опасности, то где же искать спасения, как не на тверди земной? Однако бывают обстоятельства, когда пребывание на суше намного опаснее нахождения на палубе судна, пусть даже потерпевшего аварию!
В случае, о котором будет рассказано, угрозу и смерть спасавшимся несли не враждебное население на берегу, не дикие звери, а именно сам берег, его особенности.
ПРЕДАТЕЛЬСКАЯ СКАЛА
…Английский лайнер «Стар оф Дунедин» шел полным ходом. Вахтенная служба была особенно внимательна. Наблюдатели зорко следили за океаном, рулевые точно выдерживали курс, капитан безотлучно находился в рубке, радисты напряженно вслушивались в эфир… Казалось бы, зачем такие предосторожности на пассажирском судне? Но на это были важные причины.
Стояла середина 1942 года. Мир был охвачен пламенем второй мировой войны. Фашистские рейдеры и подводные пираты адмирала Деница нападали на суда антигитлеровской коалиции на всей акватории Мирового океана, и крупный пассажирский лайнер был для них желанной добычей. Вот почему, выйдя из Луанды, капитан вел свою «звезду» как можно ближе к берегу, чтобы в какой-то мере обезопасить себя. Впрочем, берег этот внушал мало симпатий, ибо носил многозначительное название Берега Скелетов, и в его безжизненных песках чего-чего, а скелетов действительно хватало.
Тысячелетиями в этих местах идет титаническая борьба между сушей и океаном. Могучие волны, набрав силу на просторах Атлантики, на протяжении многих сотен миль обрушиваются на выжженный, лишенный воды и жизни берег, который медленно поднимается в силу тектонических и геологических причин. Недра этих мест хранят колоссальные залежи алмазов, золота и редких металлов. Но все это надежно защищено со стороны материка — пустыней, а со стороны океана — чудовищной силой прибоя, коварными течениями, смертельной гребенкой рифов, камней и подводных скал, зачастую неожиданно поднимающихся со дна там, где совсем недавно была безопасная глубина.
За сотни лет множество кораблей и судов нашли свою гибель в этих опасных и коварных водах. Потому и носил с незапамятных времен этот берег такое мрачное название, пользуясь среди моряков самой дурной славой.
До Китовой бухты с городком Уолфиш-Бей оставалось еще порядочно хода. Дальше можно было вздохнуть спокойней: рейс приближался к конечному пункту — Кейптауну, на подходе к которому лайнер должны были встретить военные корабли. Капитан Хиллари очень устал за этот рейс: на борту было много пассажиров, в том числе женщин и детей, важный груз, а постоянная угроза нападения гитлеровских субмарин висела над «Стар оф Дунедин» и ее капитаном как дамоклов меч.
Беда пришла совсем с другой стороны. Неожиданно лайнер содрогнулся от удара… Толчок был таким сильным, что кое-кто не удержался на ногах, в рубке вышли из строя некоторые приборы… Через несколько минут из машинного отделения сообщили о поступлении воды сразу в три отсека. Как выяснилось впоследствии, лайнер наскочил на недавно поднявшуюся скалу, естественно, не обозначенную на картах.
На борту поднялась паника. Она еще более усилилась, когда появился крен на левый борт.
Капитан понял, что лайнер обречен. Вода заливала поврежденные отсеки с такой быстротой, что все насосы не справились бы с ее поступлением. Она подступала к главным машинам, к электрогенераторам, стремительно поднимаясь у поврежденного-борта… Спускать шлюпки не хватило бы времени, смятение на судне усиливалось, в любую минуту мог погаснуть свет. Люди в машинных отделениях уже находились по колено в воде. Оставался единственный шанс на спасение — попытаться выброситься на близкий берег. Но подступы к нему стерегла гребенка скал, над которой взлетали белые космы океанского прибоя, смутно видневшиеся в ночной мгле.
Повинуясь команде капитана Хиллари, рулевой изменил курс, направив форштевень лайнера на белую черту прибоя, в одном месте которой смутно виднелся проход. Механики в заливаемых машинных отделениях оставались на своих постах у реверсов, готовые выполнить команды с мостика. Офицеры старались поддержать хоть какой-то порядок, пассажиры инстинктивно стремились на корму, ибо вид приближающихся бурунов был ужасен.
— Прямо руль!.. Стоп, машины! Самый полный назад! — раздавались последние команды.
Через минуту «Стар оф Дунедин» со скрежетом врезалась в частокол рифов… Страшный толчок, грохот… Палуба приподнялась и, кренясь на левый борт, осела. Безумный бег окончился… Лайнер, обдаваемый рокочущими валами, засел в скалах, выбросившись почти на треть своей длины. Но прочно ли? Надолго ли? Этого никто не знал. Предстояло провести ужасную ночь.
ПРЫЖОК ЧЕРЕЗ ПРИБОЙ
За несколько минут до того, как вода залила динамо-машины и лайнер погрузился в темноту, радист успел послать в эфир сигнал бедствия, примерные координаты и позывные своего судна. Когда машинная команда вынуждена была оставить свои посты, радиостанция некоторое время работала на энергии аварийного генератора, который вскоре тоже вышел из строя.
Поняв, что лайнер сию минуту не пойдет ко дну, пассажиры немного успокоились. Однако опасность была велика. Тяжелая океанская волна била по корпусу лайнера, он вздрагивал под их напором, что-то скрежетало, трещало… Вода продолжала затапливать нижние палубы и помещения.
Пассажиры собрались на верхней палубе, в салонах. Всем раздали спасательные нагрудники, сюда поднесли запасы воды и продовольствия, подготовили шлюпки к спуску. Многие с надеждой всматривались в близкий песчаный берег — земная твердь сулила безопасность. Но путь к берегу преграждала сплошная линия прибоя, до которой злополучная «Стар оф Дунедин» не успела дойти. Точно некая символическая черта отделяла Берег Скелетов от внешнего мира, уходя в обе стороны к горизонту, смутно угадываясь в свете крупных африканских звезд.
Но большинство пассажиров не понимали той страшной опасности, которая поджидала их там. Наоборот, у них было одно желание: оставить ненадежную палубу, на которой они натерпелись столько страха. Когда стихла паника, послышались вопросы: когда же начнется переправа на берег? И хотя уроженцы здешних мест пытались убедить всех, что делать этого не следует, волнение среди пассажиров не проходило.
Капитан Хиллари сообщил, что на помощь вышли спасательные суда из Уолфиш-Бей, что на подходе суда, принявшие сигнал бедствия, но это не внесло успокоения. Впрочем, капитан и сам не мог решить, как ему поступать. Благоразумие подсказывало, что следовало бы в ожидании помощи оставаться на лайнере, засевшем в скалах достаточно прочно, но все случилось иначе.
Едва забрезжил рассвет, как судно неожиданно содрогнулось, заскрежетало… По палубам пронесся крик ужаса, пассажиры заметались, кинулись к шлюпкам левого борта. В этой ситуации капитан решил эвакуировать с лайнера женщин, детей, слабых и больных. Кое-как наведя порядок среди мечущихся пассажиров, матросы и офицеры разместили в двух шлюпках 65 человек и спустили их на воду. Кроме того, в каждую шлюпку село несколько гребцов и рулевые, старшим назначили одного из офицеров. К несчастью, в спешке не позаботились проверить обязательное снаряжение шлюпок: наличие в них достаточного запаса продовольствия и, главное, воды.
Уже когда шлюпки отвалили от борта лайнера, оставшиеся на нем поняли, что те, кто уходил на них, рисковали гораздо больше. Первый вал могучего наката подхватил шлюпки, и они исчезли в рассветных сумерках, перемешанных с тучами пены и брызг. Никто из находившихся в шлюпках не смог бы объяснить, каким чудом им удалось преодолеть ревущую полосу прибоя. Громадные валы, острые зубья скал, круговороты течений — все угрожало утлым скорлупкам. Чудо, редкое стечение обстоятельств, да еще мужество и искусство гребцов и рулевых позволили шлюпкам выброситься на отмель. Измученные, полузахлебнувшиеся люди сумели вытащить из них те мизерные запасы, что оказались, и по пояс в воде выбраться на берег. Через минуту несколько особо сильных валов опрокинули шлюпки и зашвырнули их дальше на песок. С борта лайнера, до которого было около двухсот метров, с замиранием сердца следили за этой жуткой переправой.
Первые минуты спасшиеся чувствовали только радость — ведь они были на суше! Увы, скоро наступило разочарование и беспокойство: измученные люди хотели есть и пить, а пищи и воды оказалось ничтожно мало. Солнце быстро поднималось и припекало все сильнее и сильнее, а вокруг, насколько видел глаз, была с одной стороны унылая песчаная пустыня, а с другой — накатывались ревущие громадные валы прибоя, за которыми виднелся накренившийся лайнер, с которого что-то не торопились спускать другие шлюпки и переправлять остальных пассажиров. Впрочем, глядя на силу прибоя, трудно было поверить, что такую высадку удастся осуществить еще раз.
Пестрый табор ютился у кромки песчаного пляжа, не решаясь отойти от близкого и такого недоступного лайнера. Кое-кто начал жалеть, что, поддавшись панике, поступил так опрометчиво, оставив судно, на котором были вода, продовольствие, были близкие, знакомые и, главное, где можно было укрыться от разящих лучей солнца, от удушающего зноя раскаляющегося песка. Ни кустика, ни деревца, ни даже скалы — ничего вокруг.
И вдруг с мостика лайнера взлетела одна ракета, за ней — вторая… Было видно, как по его палубам забегали люди. Это случилось во второй половине дня, когда большинство пассажиров в изнеможении лежали на песке, соорудив над собой подобие жалких тентов из частей одежды и чехлов, оказавшихся в шлюпках.
Сначала решили, что сейчас начнется высадка на берег, но скоро все разъяснилось — вдали появился большой двухтрубный транспорт, осторожно приближавшийся к бедствующему лайнеру.
Женщины, дети, больные радостно кричали, призывно размахивали руками, одеждой — сейчас шлюпки перевезут их обратно и они позабудут этот безжизненный берег. Только младший штурман, мрачно поглядев на белогривые валы, сотрясавшие пляж, сказал какому-то седовласому джентльмену:
— Возможно, что сюда нас забросил господь бог, а вот какой дьявол вытащит обратно? Клянусь чем угодно, что кэп поторопился, выпихнув нас на эту чертову сковородку!
Седовласый джентльмен с пренебрежением оглядел скептика: «И это моряк Его Величества!»
— С подошедшего судна спустят шлюпки, — объяснил он двум миловидным дамам, — они подойдут к пляжу, и через час, максимум через два — все будут на борту, а затем и дома, в Капе!
Увы, ни джентльмен, ни все остальные пассажиры не подозревали, что их невольная Одиссея продлится не один день, что Берег Скелетов так легко не отпустит тех, кто осмелился пересечь роковую линию прибоя, его естественную, неумолимую и недремлющую охрану!
ПЛЕННИКИ БЕРЕГА СКЕЛЕТОВ
Капитан Хиллари горько сожалел о своей минутной слабости, из-за которой на берегу, за грозной чертой прибоя, остались шестьдесят пять человек. Опытный моряк, он утерял контроль над людьми, и теперь предстояло решить почти неразрешимую проблему — вернуть с берега женщин и детей. Но глядя на перевернутые шлюпки, на громадные валы, методично накатывающиеся на пляж, он понимал, что выполнить это невозможно.
Спасательные работы, их первая фаза, закончились быстро. Шлюпки с подошедшего транспорта без суеты переправили на борт всех пассажиров и членов экипажа злополучного лайнера. Беглый осмотр показал, что он получил значительные повреждения и, видимо, судьба его решена — первый же шторм превратит «Стар оф Дунедин» в груду металлического лома. Было снято ценное оборудование, важные документы, ценности, находившиеся в судовом сейфе. Капитан транспорта сообщил, что на подходе еще два судна, а из Уолфиш-Бей вышел мощный буксир и минный заградитель и что транспорт не может долго оставаться на месте катастрофы.
Капитан Хиллари продолжал находиться на мостике своего искалеченного лайнера, чтобы руководить попыткой возвращения на борт спасателя пассажиров, бестолково метавшихся по песчаному берегу.
Увидев подошедшее судно, люди обезумели от радости. Несколько часов пребывания на пышущем жаром безводном берегу показались им вечностью, а голод и жажда причиняли страдания. Теперь, казалось, все позади. Сейчас подойдут шлюпки и они окажутся на судне! Но время шло, а шлюпки не появлялись. Те, на которых они добрались до берега, были повреждены. Да и как их стащить в воду, когда на пляж накатываются такие громадные валы?
Наконец с лайнера спустили две шлюпки. Прикрепив к ним тросы, их отпустили на волю волн. Было видно, как люди на борту травят тросы, пытаясь управлять хрупкими посудинами, стремительно понесшимися к берегу.
Но если прибой милостиво обошелся со шлюпками в первый раз, то теперь он не собирался шутить. Одна шлюпка исчезла на полпути, вторая — взлетела на гребне волны, ударилась о дно и, совершенно разбитая, была вышвырнута на пляж. Следующий вал унес ее обратно и вновь выбросил уже в виде изломанных досок.
Люди на берегу поняли, что дело обстоит гораздо хуже, чем они думали. Мужчины помрачнели, женщины плакали. Муки голода и жажды усилились, многие без сил лежали на песке.
Транспорт собирался уходить. Но была предпринята еще одна отчаянная попытка оказать помощь остающимся. С него и со «Стар оф Дунедин» спустили несколько спасательных плотов, нагруженных водой, продовольствием, медикаментами. Часть из них спускалась на тросах, часть пустили «своим ходом», надеясь, что хоть один из них будет выброшен на берег.
Увы, ревущие валы потопили все плоты и, точно в насмешку, ничего не выбросили на пляж, ни анкерка воды, ни коробки с аварийным запасом. Десятки людей бродили у кромки прибоя, надеясь хоть что-то найти, но тщетно…
Дав прощальный гудок, транспорт направился в океан. На «Стар оф Дунедин» осталась спасательная партия во главе с капитаном Хиллари, а на берегу — толпа голодных, измученных людей. Женщины истерически кричали, протягивая руки к уходившему судну, плакали дети, седовласый джентльмен уже не высказывал оптимистических суждений. Взоры всех с надеждой обратились к младшему штурману Патрику Стьюарту, ожидая от него ответа на вопрос — как им быть, когда придет спасение.
В нескольких словах он обрисовал положение, делая упор на то, что спасательные работы будут продолжаться и их обязательно спасут, но что все должны соблюдать дисциплину, выполнять все его распоряжения и, главное, — произвести тщательный учет тех мизерных запасов воды и продовольствия, которые удалось спасти из разбившихся шлюпок во время высадки. Пассажиры из своей среды выбрали трех человек и вместе со штурманом произвели ревизию, итог которой поверг всех в уныние.
При самой жесткой экономии запасов могло хватить лишь на четыре-пять дней, а на берегу находилось 10 моряков (включая и штурмана), 31 женщина, 16 мужчин (инвалидов, больных, раненых) и 8 детей, самому старшему из которых было двенадцать лет!
Быстро наступила ночь. Измученные люди кое-как расположились на ночевку, оставив вахтенных, которые должны были посменно бодрствовать всю ночь. Первую ночь на зловещем, негостеприимном Береге Скелетов.
НА СУШЕ И НА МОРЕ
В Кейптауне, получив известие о катастрофе «Стар оф Дунедин», морские власти поняли, что дело обстоит намного хуже, чем оно казалось вначале. Опытные моряки и местные старожилы знали много случаев, когда потерпевшим кораблекрушение удавалось попадать на Берег Скелетов, но не было ни одного случая, чтобы кому-либо удалось благополучно выбраться оттуда. Без воды, без пищи женщины, дети и больные недолго протянут на мертвом берегу, добраться до которого невозможно ни со стороны океана, ни со стороны материка. Нужно было что-то делать и делать быстро. Было решено попытаться пробиться к погибавшим… через пустыню и одновременно продолжать спасательные работы со стороны океана.
В ближайшем от места катастрофы городе Виндхуке были спешно сформированы две колонны грузовиков из 16 машин с экипажами, укомплектованными местными жителями — добровольцами, так как до этого ни одна машина не проходила к Берегу Скелетов через страшную пустыню. Никто не знал, пробьются ли машины через пески, а если и пробьются, то сколько из них. Даже самые опытные следопыты и охотники качали скептически головами на предложение стать проводниками.
Гордым бриттам и надменным африкандерам пришлось скрепя сердце обратиться к аборигенам, к презираемым ими бушменам. И забитые, угнетенные, не считающиеся за полноценных представителей людской расы бушмены, узнав, что в пустыне погибают белые женщины и дети, без колебаний согласились быть проводниками в этом небывалом путешествии, хотя им не сулили ни богатых наград, ни каких-либо привилегий.
Начальники колонн и водители получили приказ идти день и ночь через пустыню, несмотря ни на что. Грузовики везли воду, продовольствие, медикаменты, горючее, снаряжение для движения по пескам. Каждая колонна имела рацию, в состав отряда входил врач. Провожаемые добрыми напутствиями автоколонны прошли через Виндхук. Скоро сносная дорога кончилась, и ревущие грузовики скрылись в удушливых тучах песка.
…А на берегу шли третьи сутки лагерной жизни. Положение ухудшалось с каждым часом. Воду давали буквально по каплям, продукты — по крошкам, в первую очередь — детям, женщинам, ослабевшим. Пассажиры пытались укрываться от палящих лучей солнца в отрытых в песке ямах. Матросы и пассажиры-мужчины обследовали берег на две-три мили в обе стороны от места высадки, надеясь отыскать хотя бы один из плотов, сброшенных с транспорта и «Стар оф Дунедин», но ничего не нашли.
По распоряжению капитана Хиллари с полузатонувшего лайнера сбросили остававшиеся еще на нем спасательные плотики, опять загрузив их продуктами и водой, так что сами члены маленькой спасательной группы оказались в критическом положении. Однако, несмотря на все ухищрения, ни один из плотиков не достиг берега. Люди, изнемогавшие на раскаленном пляже, испытывали муки, видя, как на их глазах от борта лайнера отваливают плотики, несущие жизнь, избавление от страданий, и один за другим исчезают в волнах. Многие при этом бросались на песок, сраженные отчаянием, чуть ли не бросались в волны, точно это могло спасти плотики.
Минула еще одна ночь. К полудню к месту трагедии подошли океанский буксир и минный заградитель. Остановившись на безопасном расстоянии, минный заградитель послал шлюпки на лайнер, а буксир, маневрируя машинами, приблизился как можно ближе к берегу. Несколько раз при помощи линемета с него пытались подать проводник, но из этого ничего не получилось. Пробовали вновь направить к берегу плотики, удерживая их на курсе стравливаемыми тросами, — все оказалось тщетным.
…Спасательный штаб рассчитывал, что автоколонны достигнут места катастрофы через неделю. Первые сутки рейса начисто опровергли этот оптимистический прогноз. Карты и рекомендации оказались бесполезными. Оставалось надеяться лишь на проводников-бушменов, на их природное чутье, на изумительную способность ориентироваться в пустыне и находить воду там, где любой европеец неминуемо погибнет. Повинуясь их указаниям, водители вели свои тяжелые «моррисы» и «студебеккеры» по раскаленным пескам.
Моторы грузовиков натужно ревели, машины еле ползли в тучах удушливой пыли. Не помогали ни три ведущих моста, ни специальные ленты… Люди поминутно соскакивали с машин, толкали их изо всех сил. Через несколько часов адского пути пришлось бросить один «моррис», через сутки — второй, перегрузив на уходящие машины воду, горючее, продовольствие. Кипели радиаторы, забивались песком фильтры. Один грузовик вытаскивал другой, иногда в застрявшую машину впрягались две. Катастрофически таяли запасы воды, люди выбивались из сил, но продолжали пробиваться вперед днем и ночью… На четвертые сутки начальники автоколонны сообщили по рации, что не смогут пройти к месту катастрофы не только за остающиеся три дня, но и в последующие.
Оставалась последняя надежда — на самолеты. Но как совершить посадку и взлет в сплошном море песка?
НА ГРАНИ ГИБЕЛИ
А на побережье Каоковельда — Береге Скелетов продолжалась трагедия его пленников. Они оказались как бы заброшенными на другую планету: враждебную, неумолимую, незнаемую. В нескольких стах метров находилось спасение, но до него было так же далеко, как до Луны.
…За дележом воды и продовольствия, точнее, жалких капель и крох, следили десятки настороженных глаз. Пока еще сохранялось уважение к женщине, к слабым… Пока сохранялось, но как долго? Уже вспыхивали беспричинные ссоры, сменявшиеся тупой апатией, слезы переходили в проклятия и брюзжание, причем многие обвиняли в случившемся капитана Хиллари…
Оставаясь на полузатонувшем, постепенно разрушающемся лайнере с группой добровольцев из своего экипажа, несчастный капитан не раз проклинал свою минутную слабость, приведшую к столь трагической ситуации. Если бы он не отправил женщин и детей на берег — все давно были бы уже в Кейптауне. Но кто упрекнет его в невыполнении первой заповеди моряка: «Женщины и дети спасаются первыми»?.. Теперь же все попытки оказать помощь спасшимся оканчивались провалом.
Минный заградитель и буксир держались у места катастрофы, благо океан позволял пока это делать. Правда, никто не знал, как долго это продлится. Нужно было спешить.
На пятые сутки робинзонады капитан буксира решил еще раз попытаться передать трос на берег, чтобы с его помощью переправить пищу и воду. Измученные люди жадно следили за тем, как бесстрашно маневрирует буксир, входя в кромку бурунов, то скрываясь в них, то вздымаясь над линией горизонта. Несчастные робинзоны радостными криками приветствовали отважного капитана, но эти крики сменил вопль ужаса.
Накатившийся большой вал развернул буксир лагом, а следующий положил его на борт… Несколько мгновений он продержался в таком положении, затем перевернулся вверх днищем и исчез. За эти мгновения немногочисленный экипаж успел выскочить на палубу и прыгнуть за борт.
Большинство людей, отчаянно борясь с накатом, смогли удержаться до того, как к ним подоспела одна из шлюпок минного заградителя. Шесть человек понесло к берегу. Пятеро — буквально чудом — пролетели над рифами и очутились на том же пляже. Шестой исчез под многотонной массой воды. К прежним робинзонам прибавились новые.
Бедствие усугублялось тем, что если в шлюпках, выброшенных на пляж, были хоть какие-то запасы, то спасшиеся с буксира не имели ничего. Катастрофа с буксиром совершенно подорвала моральный дух пленников Берега Скелетов.
Неизвестно, как бы повернулись дальнейшие события, если бы на шестые сутки над побережьем не послышался гул авиационных моторов. Два бомбардировщика «Бристоль-Бленхейм» закружили над лагерем. Люди восторженными криками приветствовали появление самолетов, принесших на своих крыльях надежду на спасение.
…Пилоты бомбардировщиков упрямо искали место, где можно было бы посадить свои машины, не разбив их, и не только посадить, но и благополучно взлететь, с пассажирами на борту.
Хотя при вылете с бомбардировщиков было снято все лишнее: вооружение, боезапас, аварийное снаряжение и прочее все равно возможности их, как транспортных машин, были весьма ограничены, так как грузоподъемность «Бленхеймов» не достигала и полутонны. Но приходилось рисковать, и пилоты Армстронг и Ховард пошли на риск.
В одном-единственном месте среди песка протянулось подобие узкой дорожки — точно верхушка стены… На эту-то каменистую полоску пилоты и пошли на посадку. Крича, падая и поднимаясь, люди спешили вслед за самолетами. Пилотов обнимали, целовали, жали руки. В первую очередь посадили наиболее слабых женщин и маленьких детей. Перед взлетом экипажи снова выбросили из бомбардировщиков все, что было возможно.
Страшно было смотреть, как взлетали «Бленхеймы». Взлетный пробег бомбардировщиков равнялся 1000 метрам, длина каменистой полоски — немногим более 800! Окутанный тучами песка «Бленхейм», натужно ревя, помчался навстречу океану. Казалось, еще мгновение — и он перевернется прямо в воду, но, почти цепляя шасси волны, он медленно поднялся и, провожаемый криками радости, ушел в раскаленное небо. Второй бомбардировщик также взлетел благополучно.
Теперь у людей были продукты и вода, была вера в то, что их спасут.
СТРАШНЫЕ НАХОДКИ
А грузовики, ведомые маленькими темнокожими проводниками, продолжали свой чудовищно трудный путь через пустыню. Никогда до этого здесь не было такого количества людей и, уж разумеется, машин. Люди падали от изнеможения, но не отступали. Пришлось бросить еще один «моррис». Вытаскивая тяжелый грузовик из песка, попал под него и погиб один из участников экспедиции. Его зарыли поглубже, чтобы на обратном пути подобрать тело.
Шла вторая неделя похода, дни и ночи которой казались одним сплошным кошмаром. Белые добровольцы с невольным уважением смотрели на своих проводников, ухитрявшихся находить путь среди моря однообразного песка, отыскивать места, где, хотя и с громадным трудом, машины могли кое-как двигаться. Если бы не эти прирожденные следопыты, экспедиция уже погибла бы.
Из сообщений радио участники ее знали, что бомбардировщики совершили еще два рейса, забирая каждый раз по 10—12 человек. Последний рейс едва не окончился трагедией: при посадке «Бленхейм» капитана Ховарда в самом конце пробега сошел с посадочной полосы и глубоко увяз в песке. Все попытки вытащить бомбардировщик окончились неудачей, и его экипаж пополнил колонию пленников Берега Скелетов. Так что помощь автоколонн была нужна по-прежнему, и они продолжали пробиваться к океану.
Хотя за два удачных и один неудачный рейсы самолеты вывезли почти всех женщин и детей — на берегу оставалось много мужчин и несколько наиболее крепких женщин, уступивших свою очередь на эвакуацию слабым.
Пассажиры и члены экипажей разбившегося лайнера и погибшего буксира, разделившись на группы, продолжали блуждать по берегу, все еще надеясь отыскать плотики с водой и продовольствием. Одна из таких групп, отдалившись от лагеря на несколько миль, неожиданно наткнулась на полуразвалившийся корпус деревянного судна, глубоко засевший среди песка и камней. На нем оставались стоять мачты с обломанными стеньгами. Вокруг валялись полузанесенные песком разбитые бочонки, ящики, корабельные части, связки канатов, матросские сапоги, клочья парусов.
Все это истлело, утратило от солнца и ветра свой цвет, по всему было видно, что трагедия произошла давным-давно.
Стали то там, то здесь раскапывать песок. В сотне метров от свалки обломков наткнулись на человеческие скелеты. Они все лежали попарно, как бы обнявшись, но все почему-то были без черепов.
Мрачная находка повергла всех в дрожь, но копать не бросили. Попался человеческий череп, возле него — трухлявый матросский сундук с истлевшими лохмотьями, сапогами, ножом и другим скарбом, среди которого вдруг блеснули золотые монеты с профилем королевы Виктории и датой — 1858 год! Позабыв о голоде и жажде, мужчины принялись лихорадочно копать чем попало: найденными ножами и железными костылями, руками…
Нашлось еще несколько монет, маленький золотой самородок, прицепленный в виде брелока к часовой цепочке, однако часов на ней не было.
Все это лежало в кожаной сумке, прикрепленной к застегнутому на круглую медную бляху поясу. Охваченные кладоискательским азартом, робинзоны уже посматривали косо друг на друга, но, к счастью, нашлись трезвые головы, которые заставили новоявленных золотоискателей опомниться…
…На восьмой день после катастрофы с лайнера сияли капитана с его добровольцами. Минный заградитель был вынужден уйти — погода испортилась, прибой усилился, оставаться было небезопасно. Потерпевшим кораблекрушение оставалось рассчитывать только на автоколонну, которая пробивалась к ним.
В конце концов после неимоверных лишений и трудностей грузовики вышли на берег океана, восторженно встреченные всеми, но спасатели, едва заглохли моторы, свалились на песок и мгновенно уснули. Пленники Берега Скелетов сами собирались в нелегкий обратный путь, откапывали зарывшийся в песок бомбардировщик.
На пятнадцатый день после того, как шлюпки со «Стар оф Дунедин» пересекли роковую черту и выбросились на песок, колонна пошла в обратный путь. «Бристоль-Бленхейм» капитана Ховарда благополучно взлетел, унося с собой оставшихся женщин и самых слабых из мужчин. Еще через восемь дней поредевшая колонна прибыла в Виндхук.
Спасательные операции привлекли к себе большое внимание. Газеты воздавали должное и капитану Хиллари, остававшемуся на своем разбившемся судне до конца, и смелости и находчивости пилотов — Армстронга и Ховарда, — и железной настойчивости и мужеству всех участников перехода через пустыню. Не были обойдены вниманием прессы и штурман Патрик Стьюарт и отдельные пассажиры и пассажирки. Забыли только о проводниках-бушменах, благодаря которым, собственно говоря, и удалось пробиться к берегу и возвратиться назад, которые делили с белыми все трудности, но несли неизмеримо бо́льшую моральную ответственность.
Уже много позже, после завершения спасательных работ, заинтересованные рассказами спасшихся о находке на Берегу Скелетов, газетчики и моряки, любители старины попытались выяснить что-либо о загадочном судне на берегу. Сразу было установлено, что его четыре мачты более полувека служили опознавательными знаками на навигационных картах этого участка побережья.
Затем в городке Мариенталь нашелся девяностолетний немец, уроженец Капской провинции, Хуго Гоцке, вспомнивший, что в 1883 году он, совершая переход вдоль берега Каоковельда, наткнулся на стоящий в бурунах возле берега четырехмачтовый барк. Тут же была опрокинута шлюпка, а на песчаном гребне лежали трупы экипажа, более двух десятков моряков. Осматривать подробно место катастрофы было невозможно: быстро наступала ночь, множество шакалов и отвратительных гиен подступало к месту трагедии и разноголосый лай, визг и рычание заглушали раскаты прибоя.
Охваченный страхом Хуго Гоцке и его проводники поспешили убраться до темноты с жуткого места. И корабль и его мертвый экипаж остались неопознанными. Старик говорил, что барк был в бурунах, но ныне стоял на суше — настолько быстро поднимается берег Каоковельда.
Не удалось узнать название судна и кто зарыл погибших, почему скелеты оказались без черепов, куда они подевались. И таких тайн и поныне немало хранят пески Берега Скелетов, которые на всю жизнь запомнили пассажиры злополучной «Стар оф Дунедин».