Моторная лодка, на которой мы провели почти все утро, заканчивает свое путешествие на маленькой пристани, недалеко от главного входа во дворец. Всемогущий честолюбец кардинал Уолси построил Хэмптон-Корт для собственного пользования в первой половине XVI века. Что бы там ни говорили его недоброжелатели, Томас Уолси сыграл огромную роль в английской истории, а в стремлений к роскоши и великолепию он мог бы сравниться разве что с флорентийцем Лоренцо Великолепным, жившим в эпоху Высокого Возрождения.
Уолси родился в 1475 г. Он был сыном ипсвичского «мясника и скотовода». Юноша блестяще учился и проложил себе дорогу в оксфордский Модлин-колледж. В 1511 г. он сделался советником Генриха VIII и быстро завоевал его полное доверие. В 1514 г. его сделали сначала епископом Линкольнским, а потом архиепископом Йоркским. Он был человеком необузданного честолюбия и отличался бесстыдной политической всеядностью. Одно время он возглавлял уэльскую епархию, а также Йоркское архиепископство, хотя не сохранилось никаких подтверждений того, что он хоть раз посетил собор в Сомерсете. В 1515 г. Уолси был назначен лордом-канцлером, а папа возвел его в сан кардинала. Сделавшись архиепископом Йоркским. Уолси перестроил лондонскую резиденцию северного примаса в Уайтхолле, превратив ее в гигантский дворец, занимающий площадь двадцать три акра. После конфискации в этом здании в течение полутора веков размещался английский королевский двор. В том же 1515 г. Уолси приступил к осуществлению своих замыслов по созданию дворца Хэмптон-Корт. Богатство кардинала (нажитое, вполне возможно, нечестным путем) было огромно, и денег он тратил больше, чем любой другой человек в любую эпоху. Он основал оксфордский Крайст-Черч-колледж, эмблемой которого до сих пор является кардинальская шляпа. И, не лишись Уолси власти, он создал бы большой колледж и в своем родном городе Ипсвиче. Он безуспешно плел интриги, неоднократно пытаясь добиться того, чтобы его избрали папой римским.
Когда шла подготовка к разводу короля с Екатериной Арагонской, Уолси сыграл в этом значительную роль. Король стремился жениться на обольстительной Анне Болейн и отделаться от своей испанской жены на том основании, что еще до их венчания ее по доверенности выдали замуж за его старшего брата Артура, принца Уэльского (правда, этот брак так и не был реализован). Именно Уолси, вместе с кардиналом Кампеджо, изучал вопрос о том, насколько законным можно считать союз Генриха с его первой супругой. Когда Уолси все-таки не удалось получить от папы согласие на расторжение королевского брака, это настроило Генриха против кардинала. Впоследствии Уолси был лишен всех своих постов, за исключением сана архиепископа Йоркского. Он отправился в Лондон, где ему предстояло ответить на обвинение в государственной измене. По дороге, находясь в Лестерском аббатстве, он смертельно заболел. И хотя этот человек имел больше личной власти, чем любой другой королевский подданный за всю историю Англии, сейчас даже неизвестно, где его могила.
Имения Уолси стали стремительно переходить к новым хозяевам, и король захватил дворец в Хэмптон-Корте. Здание еще не было достроено, и Генрих VIII успешно продолжил воплощать замысел кардинала. После развода с Екатериной Арагонской монарх успел пожить здесь с каждой из следующих пяти жен. По его повелению соорудили великолепную крышу с консольными балками, которая так украшает Грейт-Холл (мы его вскоре увидим). Память об Анне Болейн хранят ворота, носящие ее имя. Здесь же находятся знаменитые астрономические часы, которые Николай Урсиан изготовил для любвеобильного монарха в 1540 г. Огромные кухни Тюдоров, винные погреба и кладовые по-прежнему открыты для публики. И, разумеется, во дворце есть свое собственное привидение.
Именно во дворце Генриха VIII Яков I провел конференцию 1604 г., в которой участвовали епископы и представители пуританского духовенства, желавшие внести некоторые исправления в «Книгу общей молитвы». Им не удалось прийти к соглашению, и вспыльчивый король резко обругал упрямых священников за неуступчивость. В том же году было приказано создать «Авторизованную версию» Библии.
Карл I тоже жил в Хэмптон-Корте. Позднее его некоторое время держали здесь в заточении, после того как корнет Джойс силой захватил его в Холмби-Хаусе в 1647 г. Король отказался пойти на условия, предложенные парламентом, и бежал я замок Кэрисбрук на острове Уайт, откуда его вернули обратно в Лондон, судили и казнили. Позже в Хэмптон-Корте, в свою очередь, поселился Кромвель. Так же поступил и Карл II после Реставрации 1660 г. Свидетельством его пребывания здесь является, в частности, собрание портретов, на которых изображены красавицы его двора. Эти полотна принадлежат кисти Неллера и Лели и висят в парадных покоях.
Затем наступило царствование Вильгельма и Марии, когда сэру Кристоферу Рэну поручили построить в уже существующем дворце Тюдоров великолепный двор Фаунтин-Корт, а также парковый корпус. Примерно в это же время были разбиты изумительные сады с лабиринтом и лужайками, вырыты пруды с лилиями. Роскошные цветочные бордюры не имеют равных во всей стране. Большой виноградник насадили позже (вероятно, в 1769 г.). Однако Нижнюю оранжерею создали одновременно с садами. В ней хранятся картоны Мантеньи, итальянского мастера XV века. Это серия из девяти работ, изображающих триумф Цезаря. Они были выполнены между 1484 и 1490 гг.
Хэмптон-Корт оставался королевским дворцом до восшествия на престол Георга III. Существует легенда о том, почему английские короли перестали жить в этом дворце. Георг II (1727–1760) был в ссоре со своим старшим сыном Фридрихом, принцем Уэльским, который умер в 1751 г. Король не слишком тепло относился к своим внукам, старшему из которых предстояло сменить его на троне и стать Георгом III. Однажды старый король отшлепал маленького принца Уэльского в присутствии его братьев. Мальчик затаил обиду на деда и поклялся, что, став королем, никогда не будет жить в Хэмптон-Корте. Слово свое он сдержал. Перед самой коронацией в Вестминстерском аббатстве он приказал вывезти из дворца всю обстановку и роскошные предметы внутреннего убранства. Он забрал оттуда даже знаменитые картоны Рафаэля, созданные художником для гобеленов Сикстинской капеллы, — сейчас они выставлены в музее Виктории и Альберта в Южном Кенсингтоне. С тех пор король не пользовался этой резиденцией, и большая часть дворца, за исключением парадных покоев и Грейт-Холла, куда сейчас пускают публику, была поделена примерно на пятьдесят отдельных апартаментов. Король предоставлял их лицам выдающимся или просто достойным в качестве «льготных жалованных резиденций». На эти апартаменты немедленно возник огромный спрос. Гораций Уолпол писал в то время, что «их занимают, по милости короля, люди модные, в основном — достойные, и странно видеть, как их настойчиво добиваются люди чрезвычайно богатые».
Доктор Джонсон, который никогда не был человеком богатым, обратился к тогдашнему лорду Харфорду с письмом, прося предоставить ему одни из новых «льготных жалованных апартаментов» в Хэмптон-Корте. На письме значится, что оно написано в Боулт-Корт на Флит-стрит в 1776 г. В нем говорится следушее: «Милорд, будучи совершенно неизвестен Вашей Светлости… некоторые из апартаментов в Хэмптон-Корте сейчас свободны, и сие внушает мне надежду, что я мог бы получить там жилище, если бы Ваша Светлость сделала соответствующий запрос. Подобный великодушный акт я счел бы великой милостью; и я надеюсь, что, ежели пристанище в одном из этих домов будет предоставлено человеку, который имел честь отстаивать интересы правительства Его Величества, то милость сия не будет оказана лицу негодному или недостойному. В силу этого я обращаюсь к Вашей Светлостд с просьбой о том, чтобы мне были отведены в Хэмптон-Корте те комнаты, которые вы, милорд, сочтете для этого подходящими. При сем остаюсь покорным и нижайшим слугой Вашей Светлости, Сэм Джонсон».
Бедному доктору Джонсону не повезло. Лорд Харфорд отказал ему в просьбе, язвительно добавив: «У Его Светлости и так уже накопилось много неудовлетворенных запросов».
Иногда жильцы создавали немало проблем и злоупотребляли своими привилегиями — подолгу не жили в апартаментах и даже пересдавали их в наем за солидную плату. Чтобы положить конец подобным нарушениям, в 1781 г. пришлось издать специальные постановления, и домоправителей уполномочили не давать ключей тем, кто не живет в своих апартаментах. Но, невзирая на принятые меры, одна милая старая леди, например, упорно желала держать в апартаментах любимую собаку, хотя это было против правил. Дама зашла настолько далеко, что впрямую бросила вызов власти, заявив. что не подчинится «лорду управляющему’ двором, лорду-распорядителю, всей гофмаршальской конторе вместе взятой, а также первому уполномоченному. со всеми его инспекторами и клерками, как бы ни щеголяли они своим парадным нарядом — шутовским колпаком и дудкой». Столкнувшись со столь решительным сопротивлением, власти разрешили старой леди держать у себя собаку.
Другой твердолобой чудачкой была пожилая дама. которая отказалась отдать гобелены, который лорд управляющий двором затребовал для нового Букингемского дворца. Она заявила, что если он будет настаивать, то она сожжет свое жилище. Домоправитель посоветовал оставить гобелены там, где они есть, потому что старая леди была вполне способна осуществить эту угрозу.
В «льготных жалованных апартаментах» Хэмптон-Корта жило много знаменитых личностей. Одной из них была графиня Морнингтон — мать первого герцога Веллингтона и его брата, маркиза Уэлсли. Оба сына, которых она называла Гракхами, часто навещали ее в маленьком садике, носящем ее имя. Неподалеку от него находится укромный уголок, где женщины, проживавшие в апартаментах, обычно собирались поболтать, и Железный Герцог метко назвал его «уголком мурлыканья». В наше время в большом доме, который стоит надо рвом, к югу от главного входа, жил фельдмаршал лорд Бердвуд. В числе обитатель ниц Хэмптон-Корта были также вдовы лорда Вулэли и графа Робертса.