ОлениНеобычайные рассказы из жизни ручных и диких оленей
Просим сообщить Ваш отзыв об этой книге по адресу: Москва, Центр, Варварка, Псковский пер. 7. Информационный Отдел «З И Ф».
ОЛЕНИ
Олени — красивые и стройные жвачные животные из отряда парнокопытных.
Олень отличается сильным и красивым сложением; хвост у него очень короткий, шея плотная и довольно длинная, голова спереди узкая и оканчивается тупой мордой, уши заостренные, глаза большие и выразительные.
Главным украшением оленя являются красивые, большие и ветвистые рога. Олень сбрасывает рога каждый год, и на их месте вырастают новые. Молодые рога покрыты волосами, мягки и гибки; в Китае и Манчжурии они называются пантами. Панты ценятся очень дорого, как целебное средство; для этого их вываривают в кипятке и затем сушат.
Самым полезным из всех видов оленей является северный олень.
Лопари, тунгусы, самоеды, чукчи, финны, североамериканские индейцы пользуются этим животным для самых разнообразных надобностей.
Олень доставляет им мясо и молоко, шкуру для одежды; из рогов и костей его приготовляются остроги и крючки для рыбной ловли; выделанными на дыму кожами обвешивают палатки, эти же кожи употребляют как одежду и одеяло.
Прирученного оленя используют, как вьючное и упряжное животное. Пойманные в юности северные олени скоро делаются ручными, но домашними, как наша корова или лошадь, олень никогда не бывает, а всегда остается в полудиком состоянии.
Оленеводством занимаются лопари, финны и многие народности Сибири. У оленеводов иногда имеются стада оленей, достигающие одной-двух тысяч голов. Эти стада бродят на воле и сами добывают себе пищу, которая состоит летом из травы и побегов деревьев, а зимою из лишаев и мхов.
Для доения оленей загоняют в загоны. Посреди загона лежит несколько больших бревен, к которым и привязывают оленей во время доения; рот оленя на время доения затягивают веревкой. Молоко оленя густое, как сливки, приятное, сладковатого вкуса.
Шерсть у северного оленя гуще, чем у других видов оленей; особенно густа она бывает зимою, благодаря чему олень может переносить сильные холода. Цвет меха также меняется сообразно времени года. С наступлением весны богатый зимний волосяной покров выпадает, а вместо него появляется короткий одноцветный серый мех. Но к осени между шерстью начинают прорастать белые волосы; зимою олени делаются почти совсем белыми.
В лесах Северной Америки водится разновидность северного оленя, так называемый карибу.
Одним из видов оленей является и лань.
Лань любит страны с умеренным климатом и живет, главным образом, вокруг Средиземного моря.
Своим внешним видом и нравом она напоминает козу; у нее более короткие ноги, чем у оленя, голова и уши также короче, а хвост длиннее.
Лань меняет цвет в зависимости от возраста и времени года. Летом ее мех рыжевато-бурого цвета, зимой серо-бурого.
Кожа лани прочнее и мягче кожи оленя и ценится дороже. Мясо лани вкуснее мяса оленя.
Обыкновенный или благородный олень до сих пор еще водится в Европе, Азии, Африке (так наз. варварийский олень), Америке, где он называется маралом. Благородный олень — самый изящный и красивый из оленей.
Зимой благородный олень серо-бурого цвета, летом он рыжеватого цвета. У телят в первые месяцы жизни бывают белые пятна на красно-буром фоне остального меха.
Очень редко встречаются благородные олени с белой окраской меха…
В СТАДЕ ДИКИХ КАРИБУ[1]
Пит Ноэль проснулся, весь дрожа, как после кошмара, в ушах его раздавался треск пламени, а горло щекотал едкий дым. Он сразу поднялся, сел на койке и моментально почувствовал, что ему прямо в лицо пахнуло страшным жаром. Вся его хижина ярко пылала. Вскочив с койки и волоча за собой одеяло, он бросился к двери, изо всех сил дернул ее и выскочил наружу, прямо в снег.
Постоянно живя в лесу, он был так же чуток и бдителен, как и четвероногие жители леса. Его мозг стал работать раньше, чем окончательно проснулось тело, а инстинкт оказался еще быстрее мозга. Когда Пит выскочил, он захватил не только одеяло, но и винтовку, пояс с патронами, лежавший у изголовья койки, сапоги и длинное пальто, лежавшие в ногах. Спал он, как обычно спят охотники, почти совсем одетый.
Пит стоял возле хижины, в глубоком снегу и мигал опаленными веками, глядя на гибель своей хижины. Несколько мгновений он сосредоточенно разглядывал все вещи, которые держал в руке, и вдруг со страхом вспомнил, что это еще не все. Он опрометью бросился назад в хижину, в надежде спасти хоть кусок копченой свинины или ковригу хлеба.
Но прежде, чем Пит достиг двери хижины, длинный огненный язык вдруг лизнул ее, и полуослепленный охотник отскочил назад. Набрав полные горсти снегу, он стал прикладывать его к лицу, чтобы унять боль. Потом он отряхнулся, спокойно перенес все свои сокровища, которые ему удалось спасти, подальше от огня и уселся на свои одеяла, чтобы надеть сапоги: его ноги, обутые только в одни толстые носки, уже успели озябнуть.
До рассвета оставалось часа два. Воздух был совершенно неподвижен, и пламя подымалось прямо вверх, то мутно-красное, то ярко-желтое. За пределами жара высокие деревья резко потрескивали от свирепого холода. Было так холодно, что Пит, глядевший, как горит его маленькая одинокая хижина, чувствовал, что спина его словно покрывается льдом, в то время как лицо приходилось заслонять от жара то одной, то другой рукой.
Пит Ноэль не любил унывать. Всякий другой горевал бы о том, что беда постигла его, но Пит радовался тому, что ему посчастливилось выйти из хижины живым и невредимым. Надев пальто, он, к своему великому удовольствию, нашел в его глубоких карманах спички, табак, трубку, большой складной нож и рукавицы.
До ближайшего поселка было миль сто, до ближайшего лагеря дровосеков — миль шестьдесят. Съестных припасов у Ноэля не было, снег был больше чем в метр глубины и очень рыхлый, а его надежные лыжи, с помощью которых он мог бы преодолеть все эти трудности, сделались добычей огня.
Но Пит утешал себя мыслью, что могло быть гораздо хуже. Что, если бы он выскочил босиком? Эта мысль напомнила ему о том, что его ноги озябли. Пока хижина стояла, она служила ему приютом, а теперь, когда она уже больше не годилась для этого, ее развалины все-таки могли доставить ему некоторые удобства.
Тщательно сложив свои одеяла возле большого пня, Пит уселся на них, набил и закурил свою трубку, откинулся назад, оперся о пень и вытянул ноги к огню. У него было еще впереди достаточно времени, чтобы пуститься в путь, а пока хижина горела, у него все еще был «дом».
Когда первые серые лучи рассвета, прозрачные, как стекло, и резкие, как сталь, стали пробиваться между старыми деревьями, огонь совсем погас. Хижина превратилась в кучу раскаленных углей и пепла, там и сям еще иногда вспыхивало полуобгорелое бревно, и среди развалин торчала раскаленная до-красна поломанная маленькая печь. Как только развалины остыли настолько, что к ним можно было подойти, Пит взял палку и начал старательно рыться в них.
У него еще таилась смутная надежда, и ему особенно хотелось найти свой старый топор, жестяной горшок и что-нибудь съестное. Топора он пока нигде не мог найти, горшок, очевидно, расплавился, но зато ему удалось откопать какой-то черный, обуглившийся комок с кулак величиною, издававший аппетитный запах; когда Пит старательно соскреб обгорелую часть, оказалось, что это остаток окорока.
Пит набросился на свой завтрак с аппетитом голодного волка. Съев остаток окорока и утолив жажду полурастаявшим снегом из берестяной чашки, он связал свои одеяла в удобный тюк, расправил плечи и пустился в путь по направлению к лагерю Конроя, который находился за пятьдесят миль к юго-западу.
Пит Ноэль только теперь хорошо понимал, какие трудности ему предстояло победить. Без своих лыж он был почти беспомощен. Снег вдоль дороги имел около метра глубины и вдобавок был очень рыхлый. Пробарахтавшись несколько сотен шагов, Пит должен был останавливаться и отдыхать. Несмотря на лютый мороз, с него градом катил пот, и через несколько часов таких усилий он почувствовал, что изнемогает от жажды.
У него не было ничего, в чем можно было бы растопить снег, но Пит был достаточно осторожен, чтобы не есть нерастаявший снег. Наконец, Пит придумал план, за который он мысленно похвалил себя. Разложив небольшой костер под старым хвойным деревом, он снял с шеи красный бумажный платок, набрал в него снегу и поднес поближе к огню. Когда снег начал таять, он стал выжимать воду из платка, но увы! — вода была такого цвета, что показалась ему не особенно заманчивой.
Пит с некоторым сожалением вспомнил, что не стирал этого платка очень давно, — но даже не мог вспомнить, с каких пор. Но благодаря неутолимой жажде, он продолжал растапливать снег и выжимать из платка воду до тех пор, пока она не потекла уже сравнительно чистыми струйками. Тогда Пит осторожно напился, а потом выкурил три трубки крепкого черного табаку, взамен сытного обеда, которого настойчиво требовал его желудок.
В течение всего морозного безмолвного дня Пит упорно шел вперед, барахтаясь в снегу и время от времени все крепче затягивая свой пояс. Он ни на минуту не переставал всматриваться вокруг, жадно подстерегая какую-нибудь дичь и надеясь увидеть кролика, куропатку или хоть толстого дикобраза; Пит не побрезговал бы даже жестким мясом выдры и считал бы встречу с ней большой удачей.
Когда солнце уже садилось, Пит достиг обширной пустынной равнины, озаренной великолепным золотисто-пурпурным светом. С восточной стороны равнины тянулась цепь невысоких холмов. Много лет тому назад там был лесной пожар, и теперь на вершинах холмов виднелся только длинный ряд обгорелых деревьев, подымавших к небу свои острые обнаженные верхушки.