— Никто другой, кроме пантеры.
Затем он продолжал свой путь.
Заключение это не произвело никакого действия на нервы Мак-Легана, несмотря на то, что он оставил свое ружье в лагере и прекрасно знал, что пантера, задумавшая выкинуть какую-нибудь штуку, — не такой противник, чтобы им пренебрегать. Но, хорошо знакомый с нравами диких обитателей леса, он знал в то же время, что ни одна пантера не будет мстить человеку, не имея на то особо важных причин, и не будет добровольно искать с ним ссоры. Сильная и хитрая кошка эта признает человека сильнейшим, и где возможно, уступает ему дорогу. Мак-Леган знал также и то, что у пантеры является подчас странное желание тайком следить за человеком, и она делает это с замечательной осторожностью и необыкновенным упорством, словно с намерением изучить человека и найти причины его превосходства над собой.
Сведения Мак-Легана относительно диких зверей не ограничивались одним только знакомством с их привычками и нравами. Он знал, что человеку трудно изучить их до мельчайших подробностей, ибо среди них встречаются бесчисленные индивидуальные особенности, сбивающие с толку даже опытных натуралистов. Он готов был держать пари, что невидимый преследователь не осмелится напасть на него, но в то же время допускал, что на его долю все-таки может выпасть такой непредвиденный случай нападения пантеры.
Мак-Леган поспешно перевязал ремни тяжелого тюка, помешавшего ему взять ружье, таким образом, чтобы, в случае надобности, можно было сразу отделаться от него. При себе он имел одно только, хотя и весьма надежное оружие — новый топор, купленный им в поселке. Топор был легкий, с ореховой рукояткой, и в руках опытного жителя северных лесов мог служить ручным и метательным оружием.
Дорога, проложенная от поселка к лагерю Мак-Легана, шла по гористой местности и тянулась на протяжении пятнадцати миль, все время поднимаясь в гору… Но осенний воздух был так живителен, тенистые деревья, подернутые октябрьским золотом, были так красивы, что Мак-Леган совсем не чувствовал тяжести своего тюка, и крепкие мускулы его не испытывали усталости.
Встревоженный, однако, близостью невидимого и нежелательного спутника, который скрывался где-то среди окружающей листвы, он ускорил шаги, чувствуя непреодолимое желание добраться к своему ружью и отомстить тому, кто осмелился беспокоить его во время путешествия.
С негодованием присматривался он ко всем кустам, мимо которых проходил, окидывая подозрительным взглядом каждый сук, тянувшийся через дорогу. Он вспомнил, что любимый способ нападения пантеры заключается в том, что она прыгает с ветки на шею своей жертвы, и при этой мысли волосы на его затылке становились дыбом.
И вдруг где-то впереди послышался крик оленя, крик дикий, но музыкальный, полный угрозы и вызова, далеко разнесшийся среди безмолвного, упругого воздуха. Мак-Леган еще раз пожалел, что не захватил с собой ружья, ибо крик этот, полный силы и отваги, указывал на необыкновенно большого оленя, украшенного великолепными рогами.
Мак-Леган нуждался, во-первых, в запасе сушеного мяса для своей кладовой, а во-вторых, в красивой голове оленя, так как хорошие рога оленя считались в той местности весьма ценной вещью и в «Товариществе Оленей» платили дорого за доставку такой головы.
Крик повторился несколько раз и притом с короткими промежутками; в ответ ему послышался такой же вызывающий крик с левой стороны. Вызовы и ответы быстро сменяясь, приближались друг к другу. Мак-Леган ускорил свои шаги. Серые глаза его, выглядывавшие из под густых, нависших бровей, сверкали от волнения. Он совсем забыл о близости своего невидимого, упорного преследователя. Он думал только о том, чтобы во-время поспеть к месту единоборства оленей, выступивших друг против друга из-за господства над стадом ко всему равнодушных ланей.
От нетерпения охотнику начинало казаться, что никогда не наступит время, когда соперники сойдутся и начнут поединок. И вдруг до напряженного слуха его, хотя слабо и смутно, донеслись сухие звуки ударявшихся друг о друга рогов. Место поединка находилось, очевидно, ближе, чем он предполагал. Он пустился вперед бесшумной рысью в надежде, что поспеет во-время.
Пробежав некоторое расстояние, Мак-Леган услышал не только стук рогов, но и сердитое фырканье и храпенье. Стук рогов скоро прекратился и перешел в безмолвное, наступательное движение, закончившееся бегством и преследованием. Поединок кончился, и Мак-Леган с сердечным трепетом услышал, что бегство и погоня направляются в его сторону.
Не прошло и полминуты, как побежденный олень выбежал на дорогу и понесся по ней с широко раскрытыми от ужаса глазами, с раздутыми и покрытыми кровавой пеной ноздрями и с окровавленными, израненными боками. Мак-Леган уступил ему дорогу, и олень пробежал мимо, не обратив на человека никакого внимания. Он не узнал своего врага-человека в этот постыдный час своего поражения и бегства.
Не так поступил победитель. Огромный, великолепный олень, каких Мак-Легану редко приходилось видеть, сразу прекратил преследование, как только заметил высокую фигуру, стоявшую неподвижно у самой окраины дороги. Мак-Леган надеялся, что олень повернет обратно и поспешит к своему стаду, чтобы увести его подальше от опасности.
Но огромное животное, торжествовавшее свою победу и в высшей степени возбужденное, выказало совсем другие намерения. Несколько минут смотрело оно в упор на Мак-Легана, который сразу увидел, что в этом смелом, горящем взгляде нет ни малейшего признака страха. Олень сердито рыл землю одним из своих острых передних копыт, и Мак-Леган, хорошо знавший, что это означает, оглянулся кругом, отыскивая поблизости дерево, на которое легко было бы вскарабкаться. Он выходил из себя, вспоминая о забытом ружье, и дал себе клятву никогда больше не выходить без него.
К счастью Мак-Легана, противник его начал свой вызов предварительными ударами копыта о землю, затем сердито фыркнул и наставил рога в знак предостережения. После этого он, жеманясь, двинулся вперед медленным и грациозным шагом и, закончив таким способом свой вызов, в диком бешенстве устремился на человека.
Но Мак-Леган успел уже сбросить свой тюк и вскарабкаться на дерево.
Прошло несколько минут, прежде чем Мак-Леган окончательно убедился в том, что находится вне всякой опасности.
Бросив взгляд, в сторону, Мак-Леган увидел несколько ланей, которые осторожно пробирались по дороге, желая видеть, что случилось с их властелином-победителем. Немного погодя, они остановились, тревожно нюхая воздух и наклонив уши вперед, и с удивлением смотрели на своего вожака. Но не прошло и минуты, как они вдруг все сразу повернули назад, понеслись прочь огромными прыжками и скоро скрылись среди чащи.
Мак-Леган с удивлением посмотрел им вслед, не понимая, что могло означать подобное бегство. Но в следующее мгновение он все понял, ибо увидел рыжую голову и плечи огромной пантеры, выглядывавшей из-за кустов у самой дороги.
С одной стороны, Мак-Леган остался очень доволен этим подтверждением своих наблюдений над лесными обитателями, а с другой — несколько встревожился мыслью о том, что произойдет дальше. Еще раз убедился он, как опрометчиво поступил, отправившись в путь без ружья.
Взглянув вниз на своего великолепного противника, который бесновался под деревом, он почувствовал вдруг желание предупредить его об опасности, угрожавшей ему из-за кустов. Все симпатии его были на стороне оленя, несмотря на его неприязненное отношение.
— Вместо того, чтобы тянуть глупую шею свою и стараться меня ударить, — сказал он, наклоняясь к нему, — ты бы лучше смотрел по сторонам и заботился о собственной своей шкуре. Там вон в кустах прячется огромная пантера, и пока ты без всякой пользы силишься ударить меня, она вцепится в тебя когтями.
Конечно, олень не понимал ни языка Мак-Легана, ни тех оттенков, которые Мак-Леган придавал своему голосу. Он пришел в еще большее возбуждение при звуках этого кроткого увещания и, употребляя самые невероятные усилия, старался копытами или рогами достать Мак-Легана. Убедившись мало-помалу, что это ему не удается, он злобно сверкнул глазами и, оглянувшись кругом, увидел на земле тюк Мак-Легана.
Олень принял его, очевидно, за часть тела своего врага и с торжествующим видом набросился на тюк. Он принялся топтать и бить его копытами, колол его рогами и, разорвав его через каких-нибудь десять секунд, расшвырял в разные стороны все содержимое тюка, состоявшее из разных продуктов, которые Мак-Леган накупил в поселке для пополнения своих хозяйственных запасов.
Среди припасов находились двух-галлонные[2] жестянки патоки, маленькая жестянка с толченым перцем, завернутая в ярко-красную бумагу, белый мешок с мукой, бумажный пакет с бобами и такой же с сахаром. Бобы и сахар рассыпались в самом начале атаки, большая и маленькая жестянки откатились в сторону, и олень обратил все свое внимание на мешок с мукой. Он распорол его рогами и, ткнувшись в него мордой, фыркнул изо всей силы, так что мука разлетелась в стороны.
Расправившись так легко с тюком, олень решил, что теперь можно снова заняться Мак-Леганом. Он вернулся к дереву и поднял вверх глаза, которые походили теперь на пару наглазников, так густо были окаймлены мукой их глазные впадины. Затем он с вызывающим видом фыркнул носом, также покрытым мукой.
Мак-Леган был так рассержен при виде разбросанных драгоценных припасов, что все его симпатии перешли на сторону пантеры, и он поспешил излить на противника душившее его бессильное негодование.
— Надеюсь, что пантера хорошо проучит тебя за это! — крикнул он.
В ответ на это пожелание олень сделал новую и еще более старательную попытку добраться до человека. Разочарованный и на этот раз, он вернулся к тюку, стараясь хоть в нем найти какое-нибудь удовлетворение своей ярости.
Бобы, сахар и мука больше не занимали его, и олень направился к маленькой красной жестянке с перцем, отброшенной им к соседнему дереву. Он разбил ее ударом копыта и, подхватив затем рогом, подбросил в воздух. Жестянка упала оленю на плечи, и ее содержимое высыпалось на шею зверя, покрытую длинными волосами.