— Хорошо, ваша светлость.
— Надо будет еще заготовить лес, но это уже, когда я вернусь.
— Я справлюсь, ваша светлость. Не беспокойтесь.
Лейтли хотел было еще что-то сказать, но не успел. Лена тонко чувствовала такие моменты. Дай Иллиану волю он с этого Айвика до самого заката не слезет. На что уж во всем как мужик Ил оказался хорош, даже в интимном плане, но иногда и вправду был нудноват.
— Вашшша светлосссть, — специально шутливо растягивала слова Лена, — вашшш приказ выппполнен.
— Какой приказ?
— Ил, ты офигел? — сразу пропала вся игривость в тоне девушки. — Сам же сказал отобрать одного стражника.
— Ах это. Ну хорошо.
— И ты даже не спросишь, кто это? — молниеносный удар пришелся лорду в плечо.
— Ну и кто? — поинтересовался Иллиан, потирая ушибленное место.
— Фергус Войл, — гордо заявила Лена.
— Хороший выбор. Фергус сообразительный и ловкий парень. Возможно, он не самый лучший воин, но это и не требуется.
— То есть, ты не против?
— А чего мне быть против?
— Ты самый лучший.
Лена чмокнула удивленного лорда в губы и побежала собирать вещи. За то недолгое время, проведенное здесь, ее гардероб значительно расширился. Раз уж Ил собрался взять телегу, то она придумает, чем бы ее заполнить.
— Ты уверена, что нам это нужно? — Иллиан недоуменно посмотрел на увесистый тюк в телеге.
Под одеждой лежал провиант и пару бочонков с водой. Иван старался скрыть улыбку, пряча рот рукой, Халиль тоже смеялся, но лишь уголками хитрых глаз, а вот Фергус стоял с самой невозмутимой физиономией.
— Положила, значит нужно, — огрызнулась Лена.
— Ну нужно, так нужно, — спокойно согласился Иллиан. — Тогда выдвигаемся.
Халиль взобрался на телегу, взял поводья в руки, и колеса уныло заскрипели. Ленка присоединилась к восточному предводителю разбойников, устроившись на собственном тюке. Все-таки рано встали — глаза сомкнулись сами, но вот из-за проклятой тряски уснуть все не удавалось. Зато было слышно, как разговаривают между собой Ваня и Ил.
— Я все удивляюсь, как ты ее терпишь? — Это Туров. Точно он, скотина такая.
— Все очень просто, я не терплю ее. Она такая, как есть.
— Но характер-то ведь у нее ужасный. Я с ней, помню, и дня прожить нормально не мог. А уж о том, что оказался здесь исключительно благодаря её участию, и говорить нечего.
Вот ведь козлина такая. Когда это было-то? Мог бы уже и забыть сто раз. Что ему плохо быть народным героем, полубогом во плоти?
— Я рад, что вы оказались здесь. Моя жизнь изменилась в лучшую сторону после вашего появления. Что до характера, то я не встречал еще простых людей.
— Ты не обижайся, но в нашем мире тебя бы назвали подкаблучником.
— Что значит это слово? — спросил Лейтли.
— Мужчина, который во всем подчиняется женщине.
— Знаешь, конечно, мои мысли покажутся немного странными, особенно в нашем королевстве, — Иллиан понизил голос, но Лена все равно слышала каждое слово. — Однако по мне, так и должно быть.
— Как это?
— Настоящий мужчина не тот, кто строг с женой, учит ее кулаками и постоянно кричит. Это он может делать на войне, в походе, да много где. Мужчина может добиться всего, стать уважаемым и грозным воином, а дома дать покомандовать другому военачальнику. Разве кому от этого плохо?
— Нет, Ил, ты не подкаблучник, — рассмеялся Ваня, — ты прогрессивный мыслитель. Уж для своего времени точно.
Вот ведь Ильчик у нее какой. Всем бы такого, глядишь, и разводов бы не было. Хотя нет, всем не надо. Женщина — существо с поступательной начинкой. Дашь ей все и сразу — станет скучно, зачахнет, остынет. А все то же, но растянешь на год-два, даже лет на десять, но с постоянным прогрессом, вроде сама, дура, всего добивается, еще ближе к тебе станет. Да только где ж таких умных мужиков взять. К примеру, ее Иллиан один такой на всю Кантию.
До подножья горы они добрались лишь к вечеру. К тому моменту Лена уже поспала, пообижалась на Ваню, повосхищалась Иллианом, перекинулась парой фраз с Войлом и даже молча прошагала пешком около часа, но это уже так, от скуки. И вот наконец Халиль слез с телеги, а править лошадью стал Фергус. Экс-разбойник подбежал сначала к одному камню, потом к другом, третьему.
— Ты точно знаешь это место? — спросил Ваня. — Или наврал нам, чтобы тебя не посадили в тюрьму?
— Пусть Сулла вырвет мой язык, если я солгал, — громко ответил Халиль. — Это где-то здесь, я сейчас найду, Айвин-мухтарам.
— Что еще за мухтар?
— Мухтарам — это уважительное обращение к мужчине на моем языке, — объяснил Халиль. — Вот, нашел.
Мужчины сгрудились у камня, поэтому Лене не сразу удалось сквозь них протиснуться. На земле яркой синей краской был изображен крест. Сразу с дороги его заметить нельзя, кто-то специально нарисовал его здесь, прямо за камнем.
— Тут мы оставляли товар, — стал объяснять хазарец. — Ночью приходил человек с лошадью, платил золотом и увозил товар наверх.
— Краска, — почесал пятно на шее Ваня. — Химией прям прет. Вряд ли в этом мире такую делают, — он поднял глаза на разбойника. — А что вы привозили?
— Все. Все, что попросит, — ответил Халиль.
— Надеюсь, кровь младенцев они не заказывали. И что, неужели он приходит каждую ночь?
— Нет, нет, Айвин-мухтарам, только в полную луну. Один раз в полную луну. Но мы пропустили уже несколько встреч. Не знаю, придет ли он теперь.
— А когда у нас полнолуние? — просил Ваня.
— Завтра, — ответил Ил.
— Ну значит подождем.
Всю ночь и следующий день они провели на небольшой поляне ниже. На этом настоял Иллиан, справедливо решив, что лучше если для незнакомцев, обитающих на Горе Богов, их появление станет неожиданностью. Лишь ближе к ночи небольшой отряд поднялся к условленному месту. Ждали они долго. Как Лене показалось, так целую вечность. Мужчина женщину, конечно, подождать может, но вот если ситуация в точности до наоборот, то это уже просто свинство.
Зато когда послышались негромкие шаги и шум мелких камешков, скатывающихся вниз, затихли все. Вскоре среди глыб показался невысокий полноватый человек, который довольно тяжело спускался, неуклюже косолапив, подобно всем известному медведю. Впрочем, на этом сходство с опасным зверем заканчивалось. Незнакомец больше всего напоминал немецкого туриста, откормленного сосисками и пивом, который вдруг забрался в горы поглазеть на окрестности.
Увидев их, он остановился, и Лену пронзила обжигающая головная боль, как если бы острый прут вонзили в висок. Внезапная мигрень отступила, и девушка обернулась на спутников. Быть не может. Просто быть не может!
Сначала замер Халиль. Застыл, как проклятая статуя, превратившись в истукана с безжизненными пуговицами вместо глаз. Потом на смену ему пришел Фергус, потом Ил. У ее любимого, даже слюна потекла изо рта, но и его отпустило. На Ваньке проклятый телепат завис. Видимо, много чего было интересного в голове у психокинетика. Но вот и Туров дрогнул, повернулся к товарищам, только лицо у него стало… Картонным, ненастоящим, все с теми же знакомыми глазами-пуговицами.
Она рванула вперед что было сил, пока Ваня не сообразил, пока телекинетик, засевший в его голове и управляющий им, не спохватился. Лена выжимала из своего квик-режима максимум, на который была способна. Лишь бы успеть, лишь бы успеть. Назад она не оборачивалась, боялась. Вдруг «Ваня» уже начинает что-то делать, чтобы остановить ее. Шаг, два, три. Она подскочила к только начавшему удивляться толстяку и со всей силы саданула по скуле. Эх, дура, забыла про квик-режим. Удар получился такой мощный, что телепат упал, потеряв сознание.
Позади послышался дружный топот. Лена обернулась — бегут, защитнички. Первым подоспел, несмотря на самую внушительную комплекцию, Иван.
— Чего тут? — запыхавшись, спросил он, кивая на лежащего мужчину.
— Телепат, десятка, — подняла голову Лена.
— Откуда ты знаешь?
— Только десятки могут так глубоко в голову залезть, чтобы подчинить волю человека. Только они могут управлять сознанием.
— Но нами же никто…
— Ты себя не видел, — Лена до сих пор не могла отойти от произошедшего. Адреналин еще плескался в крови, хотя опасность и миновала. — Еще бы секунда — и порвал там всех на кантийский флаг.
— А у них что, флаг есть? — внезапно спросил Туров.
— Не знаю, — растерялась квик.
— Никогда не видел телепата десятого уровня, — принялся с интересом разглядывать толстяка Иван.
— А я видела. Причем этого же самого.
— В смысле?
— Это дядя Миша, друг отца.
Телепаты
— Так, давай еще раз с самого начала.
У Турова в голове все перемешалось. Он пока и существование телекинетика, оглушенного молотом, в голове не уложил, а тут новый сюрприз. Телепат, да еще десятка…
— Дядя Миша его зовут. В одном институте с папой работал, в экспедиции вместе ездили, домой несколько раз к нам приходил. Вместе начинали над Шлемом работать, а потом он пропал. Ну не в смысле без вести, а выпал из нашей жизни. Отец говорил, что он в другой институт перевелся. А я и не спрашивала.
— Значит, дядя Миша? — спросил сам себя Иван.
— Фамилия у него такая еще смешная, не помню, как точно…
— Канторович, Канторович Михаил Эммануилович. Очень древняя фамилия и ни разу не смешная.
Телепат поднялся и принялся отряхивать свою одежду — кстати, вполне кантийскую — от пыли. Фергус было вытянул меч, но новый старый знакомый Лены попросту отвел его рукой в сторону.
— Уважаемый, давайте без этих нервов. Здравствуй, Леночка, — он повернулся к девушке. — Признаться, ты очень изменилась. Не думал тебя здесь встретить. Помните, как в детской песенке — не думал, не гадал он…
Михаил Эммануилович закашлялся в руку, после чего вытер ее об рубаху.
— Проклятая горная пыль, никакого сладу с ней. Итак, значит, Гриша тебя через Антишлем пропустил?
В довершение к словам телепат постучал пальцем по голове.