Римма никак не могла развязать золотую ленточку, у нее дрожали руки от волнения. Сердце бухало, словно кувалда на стройплощадке, а по спине бежали струйки холодного пота.
– Мам, ты нарочно так долго возишься, чтобы позлить меня, – ворчала Зинка, которой не терпелось заглянуть внутрь красивой голубой коробочки. – Давай я помогу.
Зинка вырвала коробочку из рук Риммы так неловко, что все содержимое выпало на пол. Зинка ойкнула и присела на корточки. Римма молча опустилась рядом с ней. Сидя на полу, они рассматривали документы, выпавшие из коробочки.
– Заграничный паспорт на мое имя, – взвизгнула Зинка. – А вот и твой паспорт, мама! Мам, а это свидетельство о разводе… Почему же ты мне не сказала, что вы с папой развелись? – Зинка испытующе посмотрела на мать.
Римма медленно поднялась и повернулась к Деду Морозу, чтобы спросить его, кто поручил ему передать все это ей. Но дед исчез, а его костюм, борода и валенки были аккуратно сложены на стуле.
– Зин, ты не видела, как дед ушел? – поинтересовалась Римма. Зинка вскочила, забегала по комнате в поисках гостя.
– Ушел, значит. Ну, и пусть. Он все равно нам больше не нужен, – бесшабашно ответила Зинка и снова присела на корточки. – Мам, тут два билета в Москву! Ура!
– Согласишься поехать? – раздался приятный мужской голос. Зинка вскинула голову, посмотрела на элегантного незнакомого мужчину с приятной улыбкой.
– Конечно, соглашусь, – выпалила Зинка, подпрыгнув вверх. – Я мечтаю побывать в Москве. Я начала грезить Москвой еще в материнской утробе…
– Владимир Львович, – выдохнула Римма, опустившись на стул.
– Львович?! Я сразу догадалась, что это вы и есть мамин похититель, – обрадовалась Зинка. – Теперь вы и меня хотите в Москву к себе взять, да?
– Нет, – улыбнулся он.
– Нет? – ужаснулась Зинка.
– Я хочу вас забрать не в Москву, а гораздо дальше. На необыкновенный остров Тенерифе! – пояснил Владимир Львович.
– Я не поеду, – отрезала Римма. – Я вам уже сказала…
– А я поеду. Сейчас же соберу вещи и поеду, – крикнула Зинка и бросилась в свою комнату.
Владимир Львович подошел к Римме, опустился перед ней на колени и, низко склонив голову, сказал:
– Лучше сразу отрубите мне голову, если вы так непреклонны, моя милая неприступная сибирячка.
Вместо ответа Римма провела рукой по его жестким волосам. Он перехватил ее руку и прижал к губам.
– Кто вы: ангел или…? – тихо спросила Римма.
– Я человек, безумно влюбившийся в зрелую женщину, которую бросил муж. В женщину, у которой двое детей, которая горда и неприступна, как крепость в океане. Которая боится снов и не может признаться в своих настоящих чувствах, – ответил он.
– Зачем я вам? – спросила она.
– «Среди миров в мерцании светил
Одной звезды я повторяю имя.
Не потому, чтоб я ее любил,
А потому, что мне темно с другими…»[37]
– Все, я готова, – радостно сообщила Зинка, появляясь в дверях. – Только я предлагаю подкрепиться перед дальней дорожкой. К тому же, я целый год ничего не ела. Могу все тут одна съесть. А вы?
– Я тоже проголодался, – сказал Владимир Львович, поднимаясь с колен. – Ужасно хочется кушать. Ужасно хочется узнать кулинарные способности своей будущей супруги.
– Суп…? – Зинка поперхнулась. – Мам, ты меня в неловкое положение ставишь сегодня весь вечер. Родная дочь ничегошеньки не знает ни о разводе, ни о свадьбе. Ужас и кошмар… Что о нас с тобой Владимир Львович подумает?
– Зиночка, твоя мама еще сама не знает, что я собираюсь ей предложение сделать. Это сюрприз, – уплетая пирожки с капустой, ответил Владимир Львович.
– А, тогда еще не все потеряно, – подмигнула ему Зинка. – Если мама вам откажет, то я уж точно соглашусь стать вашей навеки! Я на вас сразу глаз положила… Вы та-а-акой классный и богатенький, и… – она закатила глаза.
– Вот вам и ответ на ваш вопрос: почему именно вы – Римма Эдуардовна, – вытирая рот салфеткой, проговорил Владимир Львович.
Римма посмотрела на него долгим, пристальным взглядом, улыбнулась. Он улыбнулся ей в ответ.
– Э, уже заговор против меня? – возмутилась Зинка.
– Нет, нет, – в голос ответили Римма и Владимир. – Не заговор, а соглашение…
– 26 —
Мила досрочно сдала сессию и приехала на новогодние праздники домой. Они с Игорем нарядили во дворе елку. На семейном совете приняли решение встречать Новый год под этой елкой на улице. Вынесли стол, стулья и даже пледы для тепла. Электрические гирлянды сверкали разноцветными огоньками, создавая праздничную атмосферу.
– Ты веришь в чудеса? – приставала Мила ко всем с одним и тем же вопросом. И, не дождавшись ответа, переспрашивала еще раз. – Так ты точно веришь в чудеса? Да?! Значит чудо непременно произойдет, раз мы все четверо верим в то, что чудо в эту Новогоднюю ночь возможно.
– Мне хочется, чтобы Санечка приехал, – мечтательно глядя на звездное небо, проговорила Светлана.
– Приедет, приедет, главное верить, надеяться и ждать, – проговорил Валерий.
– Что-то давно Саня о себе не давал знать, никаких известий нам не присылал, – сказал Игорь со вздохом. Он каждую ночь ждал, что Саша придет. А Саша все не приходил и не приходил.
Всем им очень хотелось увидеть Сашу. Все они посылали ему телепатические сигналы, надеясь, что они подобно телеграммам, найдут адресат и вернутся с ответом. Ровно в двенадцать большими хлопьями полетел на землю снег. Снежинки закружились вокруг елки в праздничном хороводе. Мила, подняв лицо кверху, любовалась этим зимним танцем. Снежинки взлетали вверх, делали несколько поворотов-пируэтов и медленно опускались на зеленые ветки ели, на землю, на людей.
Вдруг в доме что-то грохнуло со страшной силой. Светлана первой рванулась туда. Настежь распахнула дверь и почувствовала запах жженой серы. Точно также пахло тогда, когда в первый раз приходил Саша.
– Санечка! – тихо, тихо позвала она. Никто не отозвался. Светлана быстро пошла вперед, оставляя все двери открытыми, но, не зажигая свет. Постепенно ее глаза привыкли к темноте. Она никого не видела, только чувствовала сильный запах серы. Совсем рядом раздался выстрел. Светлана вздрогнула всем телом и зажала себе рот рукой, чтобы не закричать. Прямо перед ней точно из-под земли выросла огромная фигура Матрены Власьевны.
– Доброго здоровья, Светлана! – громко сказала Матрена и прошептала что-то невнятное. – Сына ждешь? – Светлана кивнула, все еще зажимая рот руками. – А вместе с ним быть хочешь?
– Да, да, конечно, – поспешно согласилась Светлана.
– Вот и славно! – засмеялась Матрена. – Славно все устроилось.
– Но-но-но…
– Ось-ось-ось… – зазвенело эхо.
– Эхо в доме? – удивилась Светлана. – Чудеса, да и только! А, где же Санечка? – но ей никто не ответил. Матрена исчезла.
– Мама, ты где? Ты почему нас в дом не пускаешь? Открой, а то мы уже замерзли, – услышала Светлана крики с улицы.
Она с удивлением обнаружила, что двери действительно заперты. Но кто это сделал, она не знала.
– А, может, это Саша приходил? – с надеждой проговорил Игорь, когда Светлана впустила их в дом.
– Нет, сынок, это бабка Матрена была… – Светлана замерла от неожиданной догадки, которая больно кольнула ее в самое сердце. – Как бабка Матрена попала в наш дом? Как? – все удивленно пожали плечами. – Она не могла пройти незамеченной. Вы ее видели? – все отрицательно покачали головами. – Разве может живой человек являться в виде духа?
– А, вдруг, может? – сказал Валерий, сдвинув брови. Он пытался разрядить накал страстей, пытался развеселить Светлану, зная, как ее веселят его гримасы.
Но сегодня Светлана даже не обратила внимания на его актерские способности, а, прикусив до крови губы, уставилась куда-то вдаль.
– Что, если это была вовсе не Матрена, а кто-то в ее облике пришел, чтобы похитить мою душу? – простонала Светлана.
– Мам, ты что-то такое страшное говоришь, что даже смешно становится, – дернула ее за руку Мила. – Не думай о плохом, а лучше стихи мои послушай….
Светлана повернулась к дочери и вымученно улыбнулась. Ей совсем не хотелось обижать Милку, но забыть скрипучий голос бабки Матрены она никак не могла. Да еще, как нарочно, вспомнилось, что у Матрены бархатный звенящий колокольчиком голос, завораживающий и успокаивающий. Нет.
– В доме явно была не Матрена, – думала Светлана, слушая, как Мила нараспев декламирует свои стихи:
Пахнет хвоей и мандарином,
Елкой, снегом, восточной халвой.
И уже менуэтом старинным
Новый год нас зовет за собой.
Мы, как дети, поверив в чудо,
Карамельной оберткой шуршим
И, застыв у телеэкрана,
Первый раз никуда не спешим…
– Ой, правда, давайте телевизор смотреть, – обрадовался Валерий. – У меня уже нос замерз на морозе сидеть. А у вас?
– У меня зубы стучат. И очень хочется горячих маминых пирогов, – сказал Игорь. – Все переселяемся в дом.
Мила осталась на улице, чтобы полюбоваться красотой реки. Луна ярким светом заливала все вокруг, высвечивая даже самые темные уголки на опушке леса. Покатые берега реки, укрытые снежными сугробами, казались высокими белыми горами. Миле показалось, что на одной из верхушек появилось какое-то темное пятно. Она пригляделась. Пятно начало медленно двигаться, увеличиваясь в размерах. Мила напрягла зрение и застыла от ужаса. Она увидела громадную волчью стаю, возглавляемую большущим волком. Вожак следил за ней своими кроваво-красными глазами и, казалось, был готов броситься вперед в любую секунду. Мила прижала руки к груди, подняла голову к небу. На нее глянул желтый глаз луны, обдав таким жутким холодом, что она почувствовала, как теряет сознание.
– Милка, скорее в дом. Ты что не слышишь, как волки воют? – грозно закричал Игорь, втаскивая ее в дом. – Что ты там, как вкопанная, стояла? Очнись, Милка.