кзаки бросили, удочки бросили и деру дали. Ингурка впереди нас бежал, дорогу показывал. Домой пришли живые, но без всего, с пустыми руками. Мать ворчать на нас принялась. А мы потом два дня с Пал Васильевичем водку пьянствовали, празднуя наше чудесное спасение. Вот такой случай со мной был, а миражей не видел. Купаться пойдешь?
– Нет, расхотелось что-то, – ответила Людмила, подозрительно покосившись на реку.
– Мудрое решение, вода еще очень студеная.
Отец и дочь развернулись и пошли к дому. На веранде уже хлопотала Светлана, накрывая на стол. Она приготовила на завтрак блины с любимым Людмилиным вишневым вареньем.
– Скорее к столу, а то все остынет, – позвал Игорь. – Мы с мамой вас уже заждались.
– Вот и остались мы без Санечки, – тихо проговорила Светлана, когда все уселись на свои места. – Никто тебе, сынок, таких блинов не напечёт…
– Мама, ну зачем ты опять плачешь? Мы только успокоились… – застонала Людмила.
– Послушайте, что я вам предложу, – поднявшись из-за стола, сказал Игорь. – Только, прошу без сырости.
– Правильно, сынок, это по-мужски, – поддержал его Валерий. – Говори.
– Мы все должны верить в то, что Саша уехал. Мог же он уехать в другой город? Или даже в другую страну, на другой континент?
– Да, но… – перебила его Светлана.
– Не перебивай сына, он дело говорит, – остановил ее Валерий. Светлана послушно зажала рот рукой.
– Саша уехал очень далеко, – продолжил Игорь. – Связь с нашим поселком не очень-то хорошая, поэтому вестей ждать придется долго. Но это не значит, что вестей не будет. Они будут, просто не так скоро, как нам бы хотелось. И еще: вы сами всегда говорили, что наш Санечка самый, самый! Именно поэтому он не мог погибнуть просто так. Мы не нашли его тело, значит он жив!
– Правильно, сынок. Мы все так и будем считать, – улыбнулась Светлана, понимая, что это спасительная соломинка, за которую ей следует держаться. Только веря, что ее сын жив, она сможет жить дальше. Скорбь, страдание скоро притупятся, а любовь и добрая память останутся с ней до последнего вздоха….
После завтрака, улучив момент, Людмила вошла в комнату Игоря и скороговоркой выпалила:
– Я не сумасшедшая, Игорек, но я сегодня на том берегу реки видела горы! Снежные вершины так сияли на солнце, что было больно смотреть. А у подножия гор красные маковые поля. И еще мне показалось, что там причал…
– А на причале трое ребят: Саня, Егор и Андрей, – продолжил Игорь.
– Ты видел, видел? – схватив брата за руку, воскликнула Людмила.
Видел, Милка, видел, – ответил Игорь, высвобождая руку.
Но Мила схватила его за другую, требуя подробнее рассказать обо всем, что он видел. Игорь высвободился из цепких рук сестры, усадил ее на стул, сам сел напротив и, вздохнув, сказал:
– Все было похоже на мираж. Мне казалось, я видел, как они причаливают, спорят, устраиваются пообедать. Мне показалось, что еще немного, и я смогу узнать, услышать, о чем они говорят… Но все неожиданно пропало, будто свет погас. Знаешь, как бывает, когда ты кино смотрел, а на самом интересном месте вдруг свет вырубили. Но на экране еще осталась светящаяся точка, в которую ты тупо смотришь некоторое время. И только потом до тебя начинает доходить, что всё, всё – никакого кина не будет!
– Когда, когда ты все это видел?
– Задолго до того, как ты проснулась.
– Значит, мы видели одну и ту же картину в разное время, – Мила подняла палец вверх. – А можно видеть один и тот же мираж в разное время? – Игорь неуверенно пожал плечами. – Так, а почему папа не видел ничего?
– Наверное, мы по-детски открыты еще для чудес, – сказал Игорь.
– Ты себя в четырнадцать лет ребёнком считаешь? – удивилась Мила. – Я так точно в 16 уже не дитё. У меня уже паспорт есть.
– Ты меня не совсем правильно поняла, – перебил ее Игорь. – Мы еще мало знаем, то есть у нас не очень большой жизненный опыт, поэтому нас зомбировать легче, чем взрослых.
– О чем это ты? – Мила уставилась на него.
– Мне кажется, что мы с тобой попали в зону массового гипноза. Вероятно, это летающие тарелки с инопланетянами проводят эксперименты, – заговорщическим тоном начал Игорь.
– Бред, – крикнула Мила. – Ты сам не веришь в то, что говоришь. Давай лучше закончим этот глупый разговор, пока не поругались основательно. И, пожалуйста, мне про инопланетян больше ничего не говори, а то непременно затрещину схлопочешь.
– О, это серьезное предупреждение. Я все понял. Не смею вас, сестренка, дольше задерживать, – сделал реверанс Игорь.
Людмила расхохоталась и вышла из комнаты брата.
– 6 —
Зинка сидела в своей комнате и боялась выйти. Так все вчера глупо вышло. Она не могла объяснить, зачем позвала этого Кольку к себе. Он ей совсем не нравился. Зинка наморщила лоб, вспоминая, с чего все началось. Они, как всегда, сидели на площадке напротив дома. Пришел Колька и угостил всех сигаретами, как-то уж чересчур ехидно предупредив, что сигаретки с сюрпризом. Потом, резко повернувшись к Зинке, спросил, не испугается ли она.
– Я ничего не боюсь, – по-взрослому ответила Зинка.
– Значит, ты уже про все знаешь? – ехидно поинтересовался Колька.
– Знаю, – зло бросила Зинка.
– И про это тоже знаешь? – не унимался Колька.
– Знаю про все, отстань, зануда. Давай сюда свои сигареты.
– Держи, – улыбнулся он, протягивая ей сигарету не из пачки, а из кармана. И поднося зажигалку, шепнул:
– Спешел фор ю. Должна будешь.
– Ладно, разберемся, кто кому будет должен, – нарочно громко ответила она, сделав глубокую затяжку и выпустив дым прямо в довольное Колькино лицо.
Он хохотнул и отошел в сторону. А Зинка картинно затягивалась и выпускала дым, понимая, что Колька не зря говорил про какой-то сюрприз. Сигареты были более сильные, чем обычные, а уж толк в табаке она знала. Она мастерски таскала у пьяного отца целые пачки сигарет. А потом продавала по одной сигарете одноклассницам. Девчонки с завистью смотрели, как Зинка пускает кольца дыма. А уж с каким знанием дела Зинка говорила о достоинствах того или иного табака! Она даже пробовала папиросы, стащив их у деда. Но то, что она курила сейчас, было совсем ей не знакомо. От каждой затяжки кружилась голова, и перед глазами мелькали странные разноцветные звездочки. В голове возникали мысли одна безумнее другой. Внутри разгорался пожар, толкающий совершить что-то из ряда вон выходящее. Но Зинке было стыдно выбросить сигарету. Она должна была всем утереть нос. Ей хотелось славы, всеобщего внимания.
– Хочу быть царицей! – громко закричала Зинка, сделав последнюю затяжку. – Велю всем пасть предо мной на колени!
– У тебя, Зиночка, крыша поехала, – усмехнулся Колька, прижав ее к себе.
– У меня не крыша, а мама куда-то поехала, понял, – расхохоталась Зинка, отталкивая его.
– О, это нас вполне… Значит идем к тебе? – обрадовался Колька.
– Вот именно, повелеваю идти ко мне! – хлопнула в ладоши Зинка. – Только ты, мой верный раб, должен нести меня на руках. Ты же не допустишь, чтобы твоя госпожа наступала на лягушек. Здесь их столько…
– Где? – дружно завизжали девчонки, забравшись на лавку с ногами.
– Малышки, это Зинуля так шутит, – сказал Колька, перебросив Зинку через плечо, словно мешок.
– Ой, больно, пусти! – завопила она и заколотила его по спине. Он поставил ее на землю, но она, сделав несколько шагов, упала и закричала не своим голосом.
– Колька, убери от меня этих лягушек. Фу, какие они мерзкие и огромные. Снимите их с меня. Колька, веди меня домой.
Он грубо дернул ее за руку, поднимая с земли, и потащил за собой к подъезду. На лестнице Зинке никак не удавалось поставить ногу на нужную ступеньку. Она хохотала, а Колька грубо толкал ее в спину, повторяя:
– Шевелись быстрее, глупая гусыня. А то мы до утра на твой второй этаж не заползем с такими темпами.
Он сам открыл дверь ее ключами, а потом запер изнутри, оставив ключ в замке. Кольку ничуть не смутило, что на диване храпел Зинкин пьяный отец. А когда она попыталась его разбудить, Колька зажал ей рот и сказал:
– Пусть отдыхает, не стоит его тревожить. Пойдем сразу в твою комнату. Которая твоя? Зинка показала. Колька втолкнул ее в комнату, закрыв за собой дверь, спросил:
– Замка нет? Плохо, очень плохо. В следующий раз чтобы был, поняла?
Зинка ничего не поняла. Она часто-часто моргала, отодвигаясь от Кольки. А он вел себя по-хозяйски.
– Так, свет нам не нужен. А вот покурить тебе уже пора, смелая Зинка.
Он раскурил сигарету и протянул ей. Она замотала головой, пытаясь отказаться. Колька ее пристыдил.
– Неужели струсила? Неужели мне придется всем рассказать, что ты только на публике храбрая, а на деле – самая настоящая трепачка…
– Давай сюда свою сигарету, – разозлилась Зинка.
Ей очень не хотелось выглядеть дурой. Ей не хотелось потерять свой авторитет среди одноклассников. Поэтому она взяла протянутую сигарету, хотя понимала, что делает это зря. А, чтобы оправдать свою трусость, добавила:
– Я просто не хотела, чтобы в комнате табаком пахло.
– О, если дело только в этом, то мы откроем окошко, и все выветрится моментально.
Пока он открывал окно, Зинка сделала затяжку и снова, почувствовав в себе странный прилив бредовых идей, рухнула на кровать со словами: «Я царица!»
– Царица, царица, – ехидно бубнил Колька, снимая с неё одежду.
Зинка совершенно не сопротивлялась. Она была безвольной куклой в его руках. Когда на Зинке совсем не осталось одежды, Колька очень ласково попросил:
– Покажи, как ты умеешь колечки из сигаретного дыма пускать.
Зинка затянулась и, сложив губы буквой «О», выпустила несколько ровных колечек.
– Еще, еще, у тебя такие потрясающие колечки выходят, залюбуешься.
Пока Зинка демонстрировала свое умение пускать дым колечками, запрокинув голову, Колька раздевался. Когда Зинка выпустила последний дым и опустила голову, то увидела прямо перед собой обнаженного мужчину. Она даже не поняла, откуда вдруг в ее комнате голый человек, но это не смутило, а развеселило ее.