Поверхность Лукаута. Пятница, 13 июня
...Проникните в одну из библиотек. Нам надо выяснить, что они читают. Отправьте снимки свитков.
«Фрэнсис Мурхед» прибыл среди ночи с огромным светоотклонителем, который мог скрыть посадочный модуль. Келли и Диггер поблагодарили капитана и передали ему тело Джека, что оказалось трудным испытанием, которое разбередило раны и заставило Диггера бесцельно бродить по кораблю, когда «Мурхед» улетел.
Вскоре после происшествия Диггер получил сочувственное сообщение от Хатчинс. Она говорила, что ей жаль, что она разделяет их горе, не казнитесь, иногда случаются беды. Но она не знала всего, не знала, что Джек просил остановиться, не знала, что Диггер хотел забрать монету.
– Она ни разу не спросила о подробностях, – сказал он Келли. – Ей следует знать, что я оплошал.
– Я уверена, что она знает. Но Академии нужны герои. – Келли посмотрела на светоотклонитель, потом на него. – Она дает тебе шанс, Дигби.
Келли позаботилась о том, чтобы у него не осталось времени рассиживаться, жалея себя. Установку прикрепили к системам шаттла, сориентировали направляющие поля, чтобы те охватывали корпус, успешно провели испытания и направились к поверхности.
Келли доверяла ему. Окажись на его месте кто-то другой, она могла бы испугаться. Перспектива застрять здесь, в неделях пути от ближайшей базы, наедине с типом, у которого не все в порядке с эмоциями, напрягла бы любого. Но она давно была знакома с Диггером.
Это был не первый их совместный полет, и хотя Келли с самого начала ощущала, что он ей интересуется, она не принимала его всерьез до начала этой экспедиции. Она не поняла, что изменилось. Может, она узнала его лучше. Может, ей понравилось, что он не доставал ее своей настойчивостью. Может, до нее дошло, что он славный парень. В конце концов она просто стала получать удовольствие оттого, что была вместе с ним.
Но гибель Джека стала сущим кошмаром. А ирония заключалась в том, что Келли не была уверена, что сама не схватила бы ту монету. От ошибок не застрахован никто. И если вам не повезет, за них придется платить. «Это не твоя вина», – говорила она себе и, когда было необходимо, Диггеру.
Получив запрос насчет библиотек, Келли обрадовалась. Это был вызов, который заставил бы Диггера думать о чем-то другом.
Проще всего попасть в Бракел было через бухту. Но Келли не могла просто взять и сесть на воду, даже под защитой светоотклонителя. Полозья шаттла оставят на воде отпечатки, что может испугать гумпов. Поэтому Келли вошла в бухту лишь когда достаточно стемнело, миновала стоящий на якоре у берега корабль (в носовой кабине горел свет, но других признаков жизни не было) и села в нескольких метрах от пустынного пирса.
Диггер почувствовал себя бывалым исследователем. Он быстро натянул снаряжение, активировал поле Фликингера и преобразователь воздуха, положил в карман лазерный резак и включил светоотклонитель. Келли экипировалась и последовала за ним через воздушный шлюз на пирс.
Диггер оглянулся на шаттл. Призрачный силуэт челнока поднимался и опускался на волнах приближающегося прилива. Келли приказала Биллу отвести его подальше в бухту. Исследователи посмотрели, как он отходит, и повернулись к городу.
Стояла ясная, прозрачная ночь. Б?льшая луна висела над головой, меньшая всходила на западе. Она была не крупнее яркой звезды.
Диггер решил идти через прибрежный район. Горели огни, кафе наполнялись народом, толпы бродили по улицам. Земляне взяли с собой четыре жучка, два для библиотеки и два, как выразился Диггер, «на всякий пожарный».
«Всякий пожарный» появился, когда они проходили мимо двух зданий, которые приняли за театры. Оба были переполнены. Перед ними горели масляные светильники, в глаза бросились афиши. Гумпы заходили внутрь.
– Ты не хотела бы для начала посетить театр, дорогая? – спросил Диггер.
– Всенепременно, – ответила Келли. – А библиотека может подождать до утра.
Они выбрали один из театров и сделали снимки афиш; на некоторых была изображена гумпа с ножом, закатившая глаза. (Когда гумпы закатывают к небу глаза-блюдца, понятно, что их душу терзают сильнейшие переживания.)
Земляне подождали, пока большинство зрителей не оказалось внутри, и присоединились к толпе.
Круглый холл был заполнен на три четверти. Многие сидели на своих местах, некоторые стояли сбоку, разговаривая. Обычно беседы гумпов были весьма оживленными, не оказались исключением и эти. То, что гумпы не сводили глаз со сцены, показывало, что они обсуждают спектакль. Еще несколько минут продолжали заходить опоздавшие. Келли и Диггер встали недалеко от входа, где у них было пространство для маневра.
Масляные лампы горели у входа, вдоль стен и у подножия сцены.
– Что думаешь? – спросила Келли, ткнув пальцем в жучки, которые лежали в кармане его куртки.
– Думаю, Коллингдэйл пошел бы на убийство, лишь бы заполучить запись того, что сейчас произойдет.
– Полностью согласна.
Диггер и Келли чуть повременили, чтобы все уселись, выбрали боковой проход и опустились на корточки. Через зал прошел слуга, погасив часть ламп. Для размещения жучка не было удобного места, так что Диггер просто держал его в руках.
Спектакль оказался настоящей кровавой баней.
Поначалу Диггер решил, что они увидят романтическую историю. В центре событий и впрямь была любовная связь. Но все прочие действующие лица, кроме главных героев, казалось, ненавидели всех и вся по причинам, которых невозможно было понять. Первая же драка на ножах закончилась двумя смертями. Потом были вынуты мечи, и еще многие погибли. Один из участников представления получил удар по голове и при всеобщем одобрении был сброшен со сцены.
Действие сопровождалось музыкой. Внизу, перед сценой, расположились гумпы с духовыми и струнными инструментами и парой барабанов. На сцене персонажи танцевали, пели, ссорились и занимались любовью. (Диггера шокировало, что в середине спектакля было показано совокупление. Аудитория, явно тронутая, аплодировала. Позже продемонстрировано, по всей видимости, изнасилование. У гумпов было сложно разобраться, что к чему.)
Музыка гремела в ушах. Это было ужасно – стук, треск и грохот, – и Диггер заметил, что звуков больше, чем инструментов, которые он видел. Иногда тенькало что-то вроде коровьего колокольчика, что-то звякало и стучало.
Примерно на сороковой минуте представления женский персонаж вновь поддался любовному искушению то ли с другим персонажем, то ли с тем же самым, но облаченным в другую одежду. Диггер не мог этого понять до конца, когда трое счастливых любовников пошагали со сцены, держась за руки. Из остальных участников мало кто держался на ногах. Зрители восторженно колотили по всем гладким поверхностям, которые могли найти.
– Ромео и Джульетта со счастливым концом, – сказала Келли.
«Ромео, Фрэнк и Джульетта», – подумал Диггер. Все же, по его мнению, так было гораздо лучше. Диггер любил хэппи-энд.
Толпа потянулась наружу. Некоторые направились в кафе, другие разбредались по соседним улицам. Все шли пешком. Ни повозок, ни лошадей.
Было уже поздно. Перед театром были солнечные часы, однако ночью они, разумеется, не работали. Диггер недоумевал, как местные определяют, когда начнется спектакль. Когда луна коснется моря? После заката плюс время на ужин плюс время, чтобы пройти полкилометра?
Как бы то ни было, он все заснял на жучок. Они вернулись к шаттлу и отправили запись на «Аль-Джахани», гадая, как ее там воспримут.
Заночевали в бухте в посадочном модуле. Заснуть оказалось сложно: по корабельному времени была середина дня.
Несмотря ни на что – ни на уверенность в том, что он виноват в смерти Джека, ни на сочувствие к гумпам, – Диггер никогда еще не ощущал жизнь так остро. Келли упала в его объятия, как созревший плод, и он твердо знал: что бы ни случилось, он заберет ее домой с собой.
Она дремала под одеялом, а он размышлял о том, как отлично все складывается, отгоняя чувство вины за то, что ему так хорошо. Возможно, его карьера окончена, возможно, на него подадут в суд родственники Джека, и, возможно, Академия запретит ему в дальнейшем участие в экспедициях. Но что бы ни случилось, он сумеет свести концы с концами.
Вскоре он отказался от попыток заснуть и открыл ридер. Он просмотрел несколько самых свежих выпусков «Археологии сегодня», потом бросил, переключившись на политический триллер. Безумный гений пытается устроить переворот, завоевав Северо-Американский Союз. Но Диггеру это быстро наскучило, и он случайно наткнулся на запись представления, которое они видели вечером. Теперь гумпы уже не казались ему столь детски наивными.
– Зрителям понравилось. – Голос Келли прозвучал ниоткуда.
– Я думал, ты спишь.
– Более-менее.
– Это все было в порядке вещей, – сказал он. – Никто не был шокирован.
Она пожала плечами.
– Тут другие законы.
– Да уж наверное.
Она передвинулась, устраиваясь поудобнее.
– Но знаешь, если я правильно поняла сюжет – здесь сложно быть в чем-то уверенной, – то в большинстве случаев гумпы реагируют так же, как реагировали бы мы. Ты видел негодяя – публике он не нравился. Она поддерживала молодых любовников. Даже несмотря на то, что их было трое. И затихала во время убийств. Затаив дыхание.
У Диггера сложилось такое же впечатление.
– А что ты думаешь о музыкальном сопровождении?
Он рассмеялся.
– Такого я еще нигде не слышал.
На следующий день Келли и Диггер отправились в библиотеку. Это обветшалое здание из серого камня, изогнутое буквой «Г», окаймляло две стороны маленького парка всего в квартале от театра. Земляне увидели за тяжелыми входными дверьми доску объявлений. К ней были прикреплены несколько кусков пергамента со списком примерно из двухсот пунктов.
– Возможно, опись материальных ценностей? – предположила Келли.
Исследователи сделали снимок и переместились в большую комнату, отведенную для чтения. Девять или десять гумпов сидели за столами, сосредоточенно изучая свитки. Еще двое стояли перед досками, на которых висели какие-то листки. (Высматривали, как добраться домой?) Один изучал карту в глубине комнаты. Пара читателей что-то конспектировали. Для этого требовалось подойти к библиотекарю, получить чернильницу и перьевую ручку и делать записи там, где он мог видеть пишущего, вероятно, ради уверенности, что тот не напачкает. Пергамент использовали свой, иногда прикрепленный к доске, напоминающей планшет, а иногда свернутый в трубку.
Диггер заметил, что окна забраны металлическими решетками и укрепленными тяжелыми ставнями. В отличие от большинства общественных зданий, которые он видел, это можно было на ночь запереть на засов.
В комнате присутствовали два библиотекаря, оба мужского пола, оба в черных блузах и лиловых штанах. Однако они не были совсем одинаковыми. Один, постарше, очевидно, был начальником. Двигался он небрежно, но явно наслаждался своей работой. Он постоянно о чем-то шептался с посетителями, помогая им в поисках, заглядывая в деревянный ящик, где хранилось множество записок. Казалось, они были свалены там бессистемно, но библиотекарь зарывался в них, тщательно искал и, по-видимому, доставал необходимую, которой, торжествуя, помахивал в воздухе, прежде чем отдать ее тем, кому помогал.
Его имя или, возможно, звание было Парси.
Его помощник, столь же энергичный, постоянно носился по комнате, приводя в порядок стулья, передвигая мебель, разглаживая карту, беседуя с клиентами. Он что-то говорил каждому, кто входил или выходил.
Оба тщательно следили за читателями. Главной их обязанностью, как подозревал Диггер, было убедиться, что никто не ушел со свитком.
Келли захотела взглянуть на карту.
– Я на минутку, – сказала она.
– Подожди. – Диггер последовал за ней.
На карте был перешеек, и она выглядела вполне точной. Города были нанесены, и Диггер взял на заметку символы, которыми обозначался Бракел. Карта заканчивалась за самым северным и за самым южным городами. Терра Инкогнита. На ней было изображено несколько островов. Диггер вспомнил один из них, большой остров на западе. Утопия, которую земляне использовали в качестве базы для шаттла, на карте отсутствовала, хотя ей следовало там быть. «За большим западным островом, – подумал он, – находится край света».
Он сделал снимки и опять пустился бродить по комнате, заглядывая через ссутуленные спины читателей. Тексты, конечно же, были написаны от руки.
Свитки не лежали на полках, как могли бы располагаться печатные книги. Их хранили в задней комнате, защищенной от возможных посягательств воров. Пришедший изучал список на входной двери, заполнял карточку и отдавал ее одному из библиотекарей, который затем скрывался в святая святых. Через минуту он возвращался с необходимым произведением. Судя по меткам, многие книги состояли из нескольких свитков, но, как видно, за посещение можно было получить всего один. И, конечно, никто не забирал их с собой.
Книгохранилище было недоступно читателям. Эта маленькая комната, расположенная прямо позади стола Парси, была отгорожена мебелью так, что никто не подобрался бы к ней незамеченным. Там не было ни окон, ни второго выхода – только маленькая уборная. Стены были поделены на секции, в которых лежали свитки. Секции были кратко помечены. «Биографии, – решил Диггер. – Путешествия по перешейку. Беллетристика. Эзотерика». Всего около двухсот помеченных произведений на втрое большем количестве свитков.
Диггер, возможно, впервые со времен детства задумался о простом чуде библиотеки. Всю свою жизнь он мог немедленно получить любую книгу по любой отрасли знаний, которую хотел бы освоить. Все сведения об окружающем мире, накопленные человечеством, были под рукой, только дотянись.
Двести книг.
Похоже, здесь достигли всеобщей грамотности. Читатели, насколько мог определить Диггер, не казались представителями более состоятельного общественного слоя, чем те гумпы, что ходили по улицам. Он вспомнил школу, на которую они с Джеком наткнулись за пределами Бракела. За пределами Афин.
Келли и Диггер рассчитывали дождаться, пока библиотеку закроют, а затем заняться записями. Вечерело, люди покинули посадочный модуль десять часов назад, и Диггер обнаружил, что ему нужно в туалет. Если бы уже стемнело, это было бы легко: найти на улице укромный уголок, отключить систему – и вперед. Но все еще было светло. Резервуары, позволяющие справлять естественные надобности прямо в костюме, не использовали, потому что тогда пришлось бы повсюду носить это с собой, чего никому не хотелось.
«Просто правильно все организуй, – заявлял Джек, – и это тебе не понадобится».
Точно.
Диггер раздумывал, как хорошо было бы схватить пару свитков и задать стрекача. Он представил кучу свитков, которые сами собой взлетают в воздух и мчатся к выходу.
– Ты в порядке? – спросила Келли.
– Ищу уборную.
– Удачи.
Он нашел ее на задах здания. Там был общественный туалет, по всей видимости, рассчитанный на оба пола. Диггер прошел в дверь и оказался в маленькой комнате с отверстием в полу и несколькими широкими скамьями. Никаких удобств. Если нужно, садись на скамейку. Комната была занята, но всего одним существом. Диггер подождал, пока гумп уйдет, отключил защитный костюм, сделал свое дело (тревожно прислушиваясь к шагам снаружи, пытаясь придумать, что будет делать, если его застукают, понимая, что не сможет активировать систему так, чтобы не заляпаться.)
Но все прошло удачно. Диггер закончил очень вовремя. В тот миг, когда он щелкнул тумблером, дверь уже открывалась. Поле Фликингера включилось. Светоотклонитель тоже. На пороге нужника в нерешительности замер гумп, как будто что-то заметил краем глаза.
Здесь многое произошло впервые. Люди впервые посмотрели инопланетное театральное представление. Впервые посетили библиотеку. Впервые воспользовались туалетом.
Диггер улыбнулся и направился в коридор, забыв, что для стороннего наблюдателя дверь как будто бы открылась по собственной воле. Закрывая ее за собой, он понял, что натворил. Приближались еще двое гумпов, мужчина и женщина. Дверь привлекла их внимание, и Диггер отступил от нее, оставив приоткрытой. Гумпы посмотрели на нее, потом друг на друга, обменялись жестами, которые у них заменяли пожатие плечами, и вошли внутрь.
Диггер вернулся в читальный зал, выбрал кресло в задних рядах и стал ждать.
Время закрытия. Последний читатель побрел к выходу. После его ухода библиотекари быстро оглядели все вокруг, поставили стулья ровно, подобрали несколько клочков жесткого шуршащего материала, который использовался как бумага для заметок, и привели в порядок свои рабочие места. Парси отправился в заднюю комнату, пересчитал свитки, открыл журнал и сделал запись. Его коллега, которого, кажется, звали Тупело, погасил масляные светильники, закрыл и запер ставни и достал из своего стола деревянный замок.
Келли не скрывала изумления.
– У них все же есть кое-какие технические знания.
– Ничего особенного, – сказал Диггер. – У египтян были такие же четыре тысячи лет назад.
Тупело затворил дверь книгохранилища и заложил деревянный брус засова. Диггер испугался, что комнату запрут, и испытал мимолетное искушение украсть ключ. Но ничего такого не случилось, и он уже чувствовал себя как дома, когда кто-то постучал во входную дверь. Библиотекари открыли, и в комнату ввели на поводке маленького злобного зверя. Существо походило на маленькую свинью, но у него были клыки, шерсть вдоль челюстей и на черепе и ряд игл вдоль позвоночника. Оно фыркнуло и показало всем двойной ряд здоровенных зубов. Его хозяйка, украшенная яркими бантами, вошла внутрь. Библиотекари тем временем заканчивали осмотр помещения, чтобы убедиться – все сделано.
– Это то, что я думаю? – спросила Келли.
Красные глазки животного нацелились прямо на Диггера, и оно начало рваться с поводка. Хозяйка заговорила с ним, существо на миг отвернулось и зарычало. Затем повернулось обратно.
– Как только она его спустит, – произнесла Келли, – мы пропали.
Библиотекари направились наружу через главную дверь. Хозяйка зверя оглядела темную комнату, очевидно, озадаченная поведением своего питомца. Диггер видел, как она встала на колени перед животным и пошлепала его по шее.
– Это наш шанс, – сказал он Келли. Он прокрался к хранилищу, поднял брус и сделал Келли приглашающий знак. Когда она вошла, он последовал за ней и плотно закрыл дверь.
В тот же миг они услышали вопль. Потом – сомнений быть не могло – зверь проскакал по читальному залу. Земляне услышали, как он врезался в дверь хранилища, которую удерживал Диггер.
Еще голоса. Вой и царапанье.
Затем кто-то потянул дверь. Диггер отступил от нее, оглядываясь в поисках оружия, но не нашел ничего, кроме свитков. Суета снаружи продолжалась, пока наконец люди не услышали голос хозяйки. Келли достала пистолет и уже была готова спустить курок, когда дверь открылась. Но животное снова взяли на поводок.
Парси шагнул в комнату, держа в вытянутой руке лампу. Тупело что-то говорил, видимо, пытаясь объяснить, как брус поднялся.
Зверя, к счастью, оттащили.
Библиотекари обшарили все углы. Там определенно никто не прятался. Когда животное снова зарычало и показало зубы, хозяйка пнула его. Оно заскулило и притихло. Гумпы ушли, дверь закрылась, и грохнул, опустившись, брус.
– Полагаю, мы тут надолго, – сказал Диггер.
– Мы сможем прорезать ход наружу, если понадобится, – обнадежила его Келли.
Они прислушались к удаляющимся голосам. Затем в читальном зале раздались знакомые звуки – свинья забегала – и громкое сопение за дверью. Но на сей раз зверь не пытался выломать ее.
Диггер услышал, как входная дверь открылась и закрылась.
– Так какой план? – спросила Келли.
Животное скулило.
– Эка сложность, – ответил Диггер. – Когда они завтра придут забрать песика и откроют дверь, мы выберемся наружу, и все.
Поле светоотклонителя пропало, и Келли появилась перед ним.
– А ты не подумал, что завтра может быть воскресенье?
В хранилище оказалось 587 свитков. Они были снабжены ярлыками и разложены по секциям. Диггер установил фонарик и прошелся по хранилищу, доставая свитки по одному, маркируя секции и свитки. Когда с этим было покончено, они с Келли по очереди держали жучок, пока напарник разворачивал свиток. И приступили к составлению Полного Собрания Имеющихся Сочинений Гумпов.
Диггер вновь пожалел, что не владеет языком, и пообещал себе выучить его, прочесть хотя бы один текст в оригинале перед тем, как отправиться домой.
Исследователи с удивлением обнаружили иллюстрации: животных и растения, здания, гумпов, карты. Некоторые отрывки казались математическими выкладками, но, поскольку было неизвестно, как выглядит местная система счисления и математические символы, уверенности не было (исключение составляли записи, посвященные геометрии).
Бумага была шероховатой, приятной на ощупь, но довольно толстой, что сильно ограничивало длину свитка, накрученного на валик.
Валики были деревянными или медными. Некоторые свитки были уложены в защитные цилиндры, которые приходилось снимать, прежде чем развернуть пергамент. Сам текст гумпы оформляли просто и без украшений. Как и архитектуру, заметил Диггер.
Земляне трудились всю ночь. В ее середине прошла короткая гроза. Зверь под дверями изредка поскуливал, иногда царапался, но не отходил.
Диггер и Келли следили за временем и, когда поняли, что солнце уже с полчаса как поднялось, и услышали явственные звуки движения на улице, решили, что лезут на рожон, прекратили работу и сложили все на место.
Через некоторое время снаружи послышался шум, звук открывающейся двери, и кто-то забрал зверя. Зверь возмущался, тот, кто его оттаскивал, тоже, и было слышно, как чудище скребет и царапает деревянный пол. Затем все ненадолго стихло. Неожиданно дверь книгохранилища открылась благодаря любезности молодого гумпа, и земляне прошли в душный, залитый солнцем зал.
– Я чувствую, что мы должны сделать этому парню что-нибудь хорошее, – сказал Диггер.
В очках он видел Келли как переливающееся всеми цветами радуги привидение, скользящее между столами и стульями.
– Если мы узнаем, как избавиться от облака, – ответила она, – то, считай, ты уже оказал ему услугу. И даже большую.
В библиотеке не было никого, кроме помощника.
– А ты что придумал?
– Когда все закончится...
– Да?
– И мы во всем разберемся, я бы хотел оставить ему что-нибудь. Он никогда не узнает, откуда это. Подарок богов.
– Что оставить, Диг?
– Не знаю. Я еще думаю. Эти ребята любят драму.
– Ах так.
– Может, что-нибудь из Софокла. Переведенное на их язык.
Из библиотечного архива
– А книги нужны, Бумер?
– Читать их очень важно.
– Почему?
– Потому что они помогают нам попасть в такие места, куда по-другому не добраться.
– Куда, например?
– Например, в Китай, когда там строили Великую Стену. Или в Италию, когда там обнаружили, что мир можно объяснить при помощи разума. Или на Марс, когда Маккави и Эпштейн впервые вышли наружу.
– Звучит очень заманчиво, Бумер.
Есть и другие места, особенно важные.
– Какие это? Огайо?
– И Огайо тоже. Но я имел в виду, что это единственный способ забраться в чью-то голову. Именно так мы понимаем, что мы все одинаковые.